&&&
- Глеб, умоляю… - слезы, опять эти слезы – У нас ничего не было! – срываясь на крик. - Ты чо совсем ахуела!? Ты на кого голос свой повышаешь!? Совсем страх потеряла!? – Голубин начал медленно подходить к девушке. - Г-г-глеб, не нужно, не стоит этого делать… Умоляю, не надо… Я не хочу… - Раздевайся! Сейчас будешь расплачиваться за свои грехи! Парень подошёл и резко стянул тонкую белую футболку, обнажая худое, бледное тело. На коже красовались ужасные синяки разных цветов. Он хватает девушку за руку и кидает на диван. Больное шипение от удара о спинку дивана головой. Голубин не медля стаскивает с Сони джинсы, а затем кружевные трусики. - Готовилась к походу к Роберту!? – указывая на нижнее белье. - Н-нет, я просто их надела. Домашние штаны парня летят в сторону, и следом он избавляется от боксеров. Резко входит в девушки, это было настолько больно, что она закричала от боли. Резкий, больной шлепок по заду, за что? Чем она все это заслужила? Ужасная боль и никакого удовольствия, но ему это нравится. Почему эта пара до сих пор вместе? Никто не знает. Вот Глеб опять хватается за её короткие волосы и тянет их на себя, давая подруге понять что он скоро кончит. И вот на спину льется белая жидкость. Блондин облегченно падает рядом, а шатенка чувствует себя просто на просто использованной. В комнате, в которой совсем недавно царили крики и ужасные стоны шатенки, повисла гробовая тишина. А из глаз слезы. Так не хочется жить… Весь этот ужас сопровождался слезами, боль физическая и моральная. Где-то в глубине квартиры зазвонил телефон. Сил совершенно не было чтобы подойти и ответить. - Возьми трубку – не громко и пугающе спокойно приговорил парень. Пересилив себя, она встаёт с этого ужасного дивана. Слёзы. И вот телефон в руках. На экране светится имя «Авангардик» ~ - Алло… - тихо сказала девушка, уходя в ванную и закрываясь там. - Привет, ты плачешь? – холодный пронзительный голос теплеет, в ответ парень слышит лишь всхлип. – Сонь? Ответь, что случилось? - В-все хорошо, все хорошо, Юр. У тебя как дела? – резко переводя тему. - Сонь, пожалуйста, не надо… не нужно мне врать. Это из-за Глеба? - Да, я слышу его шаги и мне страшно… я не хочу жить эту ебаную жизнь… - Успокойся, все будет хорошо, я могу приехать. - Нет! Не в коем случае! Он слишком зол… Тебе не стоит рисковать. - Ты уверена? - Привези ему чего-нибудь сильного, чтобы я смогла съебать из дома, умоляю тебя, Юра… - и он опять слышит плач. – Я хочу умереть… - Я сейчас приеду. ~ - Ты с кем там разговариваешь!? Ты чо закрылась!? – дергая дверную ручку. - Сейчас Юра приедет… - Ладно… - растерявшись произнес блондин. Но Соня не стала его слушать открывая кран и стараясь смыть всю эту грязь. Грязь которая уже три года впивается в её кожу, она пачкается в ней, и вместо того чтобы стикать по трубам вместе с водой, эта мерзость растикается по ужасно бледной коже, оставаясь на ней. Что шатенка сделала не так в своей жизни, что теперь расплачивается за это. Вода выключается, и с крючка мгновенно соскакивает полотенце, обвивая тощее тело. И вот он, заветный звонок в дверь. Девушка выскакивает из ванной комнаты и спешит скорее одеться, чтобы встретить друга. Черные кожаные лосины обтягивают ровные, тонкие ноги которым позавидует любая модель, а сверху широкое худи. В квартире слышатся голоса. Голос радостного Глеба и холодный и серьезный голос Юры. Шатенка озираясь выходит из комнаты, проверяя не видно ли синяков, забыв о следе руки Голубина на шее. - Привет – медленно подходя к кудрявому. - Привет. – наступила неловкая минута молчания, но тут Юра достал откуда-то пару зиплоков, кидая их на стол. – Глеб, как на счет двух дорожек? - Я только за, а чо ты без звонка даже? - Я звонил Соне, она наверное не успела тебе сказать. - Конечно, моя зайка такая неторопливая. –меняется прямо на глазах, несите ему оскар. Голубин подошел и обнял девушку, но как были неприятны эти объятия, ей хотелось ещё раз помыться. Мерзко. Отойдя от возлюбленной, он сел на диван и высыпал белый прошок. Час и Глеб упорот, а Юра на удивление трезв, и они могут бежать. Заметив что блондин уже не в состояние, Соня хватает кудрявого за руку и, одевшись, они выскакивают из квартиры, моментально спускаясь на улицу. Морозный воздух января сразу сковывает тело девушки, но теплое такси спасает. - Сонь, что у вас происходит? Пожалуйста, скажи мне правду. - Юра, я не знаю как тебе об этом сказать… ты будешь кричать, скажешь что я дура, и ты будешь прав. Глеб ужасный человек и хуже него я никогда не встречала… он постоянно изменяет мне, постоянно бьет, насилует. Я не знаю где мне спрятаться… Я каждый день проживаю одно и тоже. Я каждый день плачу, прячу синяки от друзей, только Роберт знал об этом. За тонной тональника Я прячу синяки и небольшие ранки на лице. –воспоминания вызвали слезы. –Это какой-то день сурка. - Не плач – приобнимаяза плечи – ты же знаешь как Я не люблю слезы, особенно твои. С ним надо поговорить. Сильно он тебя? - Без капли жалости и любви. - Эх дурочка, почему ты не уйдешь от него к Роберту? - Мы с Бертом друзья… лучшие друзья. Куда мы едим? - Сначала ко мне, сегодня вечеринка у Егора, там Я передам тебя Роберту. - Может не надо? Он будет читать мне нотации, о том какая Я глупая и что наши отношения с Глебом ошибка и мне нужен кто-то другой. - Ты хочешь остаться жить в моей депрессии? - Я сама живу в ней. – его глаза непонятно блеснули, то-ли счастьем, то-ли болью. –Юра? У тебя-то все хорошо? - У меня все как обычно… - Понятно – она отвернулась к окну и наступило молчание.&&&
- Ты не останешься сегодня у меня? – подходя с зади и обвивая руками плечи парня. - Нет, Ксюш, ты же знаешь что у меня есть девушка которую Я люблю. - Да, любишь её, но при этом трахаешься со мной, говоря ей, что на студии. - Тебя это не касается. – разворачиваясь и уходя из комнаты. - Ночью ты был нежнее. Такой мягкий, теплый, ласковый, а что сейчас? - Сейчас день, не ночь. - Не боишься потерять меня? - Нет. –захлопывая дверь за собой и надевая куртку в подъезде.&&&
- Помнишь как мы раньше снимали стресс? - А ты сидишь и вспоминаешь это? - Бывает, я очень сильно скучаю по этому времени, ты в моей кровати как на месте преступления – пропел парень. - Ты живешь прошлым? - Нет, я же сказал, просто скучаю по тому времени. - Ты тогда улетел в Париж и оставил меня. - Да, но после этого у тебя появился Глеб. - А сейчас я слушаю твои треки и узнаю нашу жизнь. - Которую мы прожили. А еще был Роберт, хотя он есть и сейчас… - Скажи честно, Юра, ты когда-нибудь меня любил? - Всю жизнь, мне было необходимо тогда улететь, я спасал тебя. - От чего? Они стояли на балконе и курили, эти дешовые сигареты за 80 рублей. Они дополняли их самих и их совместное прошлое. Тогда казалось во всем мире они были только вдвоём. Идеальное понимание, то что они искали, но ни какой любви… просто секс под препаратами. В чем теперь смысл вспоминать все это? - От себя… мы можем все вернуть… - Это ты сам решил? Ничего не меняется, все решил за меня. - Ты против? - Да, я не хочу чтобы ты опять сбежал и я осталась одна. - Как же твои друзья? - Их никогда не было рядом, только Роберт. А еще появился Глеб, он показался мне таким хорошим, добрым. Но сейчас я понимаю что это не так. - Ты хочешь обвинить во всем меня? - Нет. А у тебя как обычно не убрано. - Так убирись. - В каком смысле? – ухмылнулась девушка - Твоя улыбка меня когда-нибудь убьет – она улыбнулась ещё раз. – я трахаюсь с другими, но не трахаюсь с тобой. - Не переживай, впереди еще вся ночь, неизвестно что будет. - Обещаешь? - Нет, Юра, я не даю ложных обещаний. - Хочешь добить меня? - Нет, даже в мыслях не было. - Пойдём на кухню, у меня есть твое любимое шампанское. - Звучит заманчиво. - Идём. Меня не любишь ты, но меня любит одиночество. - Не трахаешь дешевых сук? Я что дорогая? - Самая дорогая из тех что были. - Спасибо. В бокал течёт розовая жидкость с ягодным запахом. Рядом на тарелке лежит единственный мандарин. Вот она эстетика квартиры Авангарда. - Надо ехать.