Место с хорошим концом

— Я когда-нибудь говорил тебе, что ты слишком много думаешь, Тимо? — спрашивает Арми, взглядом упорно выедая края серого потолка, бегая от одного ко второму, от третьего к четвёртому краю, не останавливаясь. Тот остановился с ответом на пару секунд. -Думаю, эта фраза в наших отношениях звучит даже чаще, чем «люблю тебя». -Тогда, наверное, тебе стоило задуматься над этим? — Арми упорно не хотел переводить взгляд туда, где лежало тело любимого человека, совсем рядом и совсем тепло и беззаботно отдаваясь другому. -Наверное… не могу утверждать точно. Что-то, витающее в воздухе и никак не смеющее обрести материальную форму, хотя бы в виде слов, упорно твердило, что так и должно быть. Он думал об этом. Должно ли было так случиться, что в этот серый по-настоящему дождливый осенний день они должны были проснуться в одной кровати, порознь от своих жизней. Где у одного обязательства перед семьей, родителями, друзьями, контрактами, а у другого уже есть своя собственная семья, история любви, точно такие же контракты и обещания, данные ими ни в коем случае ни на двоих. -Так о чём ты думаешь? — будто невзначай спросил он, наконец вернув взгляд на положенную макушку. -Ни о чём особенном, — ответили ему так же просто, в следствии чего Арми переменил положение, вновь оказавшись сверху и опустившись чуть ниже, так, чтобы лбом упереться в солнечное сплетение и шумно выдохнуть, от чего Тим испытал лёгкий приступ щекотки, который ему удалось с достоинством перенести. -Правда? — искусственно вскинул бровями, — А мне вот кажется, опять себя накручиваешь без повода, — прогудел он куда-то в бок, повернувшись к окну, -Что за ужас на улице? Ещё сентябрь, а я уже чувствую себя ленивым вареником. Знаешь такое блюдо? Вареники! А есть ленивые вареники, это когда страшненькие вареники кидают в кипяток, и они там развариваются, а после выглядят ровно так же, как я по утрам. Усмехнувшись сонной, или же лениво-вареничной тираде, Тимоти запустил ладонь в волосы Арми, что удобно расположился на нём на ближайшие столетия, и пропустил пряди сквозь пальцы, пока тот вновь не поднял вопроса. -Так о чём? — поднял русую голову мужчина. -Не знаю… Как тебе объяснить? Я не понимаю, нарушаю ли я какие-то правила, находясь с тобой здесь и сейчас, воруя тебя понемногу из твоего мира, пока мой так же живёт своей отдельной жизнью. А если нас начнут искать? Чем мне нужно будет поплатиться за такое… преступление? Если в одну ночь во сне ко мне придет Харпер Хаммер и спросит, где её отец? — монолог нелепо переходил в шутку, но Арми перебил его. -Не придёт, — уверенно заявил он, — Просто… Постарайся не думать об этом, хорошо? Множество людей ежедневно совершают действия, что приводят к ошибкам и грандиозным выигрышам, при этом совершенно не думая о чём-то постороннем или сопровождающем. Хочешь открою тебе тайну? — не дожидаясь ответа, он продолжил, — Я уже давно не могу думать о чём-либо таком. Просто решаю проблемы по мере их поступления, в этом секрет. -А как же…- его снова перебили. -Ты можешь считать, что я поступаю нехорошо, но иначе есть вероятность съесть себя самостоятельно, при том, что большая половина мира хочет того же. Надо ли оно мне? –риторическая пауза, — Я сделал свои выводы, — пальцами медленно поднимается по чужому телу, выше к подбородку, — а ты сделай свои… В комнате сгущалась темнота, за окном неожиданно прогремело, оторвав Арми от планируемого поцелуя. Две головы синхронно повернулись в сторону чуть открытого окна, мысленно отмечая надобность его закрыть. Однако, ни один этого не сделал, только вновь взглянули друг на друга, на этот раз столкнувшись губами. Он вспомнил свой первый поцелуй. Не с Арми. Странный, не такой, как его описывают старшие друзья, сестры, братья или книги. Вкус другого человека на твоих губах, странное осознание что вот оно, то, что стоит рядом с тобой, тоже живое, и оно действует так же, как ты. И сейчас вы просто коснулись друг друга губами. Потом ещё раз, столкнулись зубами, оппонент тоже засмущался. Какой-то кровавый привкус имел тот первый поцелуй. Он тогда подумал, что чего-то не понял, а в самом деле всё по сей день точно так же, только намного привычней. Особенно привычнее тело, изученное вдоль и поперёк. Порой ему казалось, что он сможет узнать его по весу, поскольку тот так часто на него заваливался, принимая одну-две удобных поз, что не запомнить на физическом уровне было невозможно. Тимоти узнал, что у людей меняется ритм дыханья во все три стадии засыпания — и всё благодаря Арми, который просто присутствовал в его жизни, не ставя каких-то сверхзадач на эти отношения. Они просто были. Для души и тела, что-то приятное, питающее, дающее энергию и возвращающее в состояние дзэна. Эти отношения стали неким приятным бонусом, чтобы просыпаться каждый день. В телефоне утром обязательно было техническое уведомление, напоминалка из ежедневника о чём-нибудь важном и сообщение от Арми. Без приветов и ответов, общение не прекращалось никогда, минуя даже периоды, когда, казалось бы, говорить было вообще не о чём. Всё равно бессмысленная череда сообщений, будто бисер на леске, в одном диалоге, присутствовала в его жизни уже достаточно давно для того, чтобы можно было привыкнуть. -У тебя нет ощущения, что мы занимаемся плохим делом? — полушепотом спросил он. -Конечно же есть, — без тени смущения ответил Арми, — моя бабушка была католичкой… А если серьезно, ты ничего не изменишь этим вопросом. Это уже случилось, это продолжается прямо сейчас, и я смею предположить, продолжится в следующие минуты. Если ты пребываешь в соответствующем настроении, я скажу тебе, что этот разговор не имеет смысла ровно так же, как разговоры о религии и политике между Лукой и Жозе, ведь они точно так же ничего не изменят. Лучше потрать себя на те эмоции, что ты можешь пережить прямо сейчас. -Но ты так и не ответил, — коснулся его щетинистой щеки Тимоти, с легким нажимом проводя вдоль волосков, встречая обречённый вздох, чувствуя себя надоедающим ребёнком. -Я знаю, что это неправильно и я помню обо всём, что есть у меня вне предела тебя, но это не значит, что я отказываюсь от одного или другого. Зови меня кем хочешь, но меня не устраивает называть то или иной действие «плохим» или «хорошим», всё дело, опять же, в выборе. Он увернулся и поцелуем уловил пальцы другого, легко держась в таком положении, ведя себя непринужденно, даря нежность. -Давай договоримся? — спросил Арми, — Ты не будешь задавать сложных вопросов мне, а я тебе… И мы посмотрим, что из этого выйдет, — последняя фраза тоже держала в себе какую-то вопросительную интонацию, уловленную Тимоти. Он не мог не кивнуть этому, негласно согласовывая неписанный договор. «Что я могу требовать от него?», — думал он. Клятв в вечной любви и верности он бы не смог вернуть в полном объеме, в требовании уйти от жены не был заинтересован. «Сложные вопросы» — именно об этом говорил Арми? Что ж, у него не было настроения их задавать сегодня.

***

-Какие планы на ближайшее время? — спросил Тимоти, теперь уже растянувшись рядом с ним. Менялось время года, погода, рынок криптовалюты, реклама по телевизору, но не локация и позы. -На июнь уже подписал договор на новый проект, до середины августа точно буду в Эл-Эй, пока на стадии переговоров съемки в рекламе, есть пара сценариев на прочтение, и потом, старый знакомый предложил провести курс занятий в театре в сентябре, этим тоже хочу заняться, — ответил Арми, по привычке уставившись в потолок, натирая большим пальцем щетинистый подбородок. --А я вот думал в продуктовый сходить…- честно и слегка заторможенно ответил Тимоти, ожидая от Арми примерно такого же ответа на свой вопрос. Лежали в почти тишине, разбивающейся о звуки жизнедеятельности улицы и соседей. Заката видно не было. -Мне кажется, — чуть помолчав, продолжил Арми, — у тебя комната неровная, — предположил он. -Как это так? — даже приподнялся на локте Тим, недоумённо уставившись на Арми. -Вот, видишь, — сильная, могучая рука потянулась к одному из четырёх углов, указательным пальцем задавая направление, — эта стена неровная, получается параллелепипед, а не прямоугольник. -Что? — сдвинув брови, он с недовольством уставился на то место, куда показывал Арми, пытаясь отыскать во всём этом смысл. -Ну вот же, здесь явно неровно, — будто всерьез заинтересовавшись этой проблемой, Арми даже поднялся с кровати. -Господи, да какая разница, главное, что стена стоит и не падает, — встретил недовольный взгляд Тим. Абсурдность разговора зашкаливала, оба не совсем понимали, к чему эти стены, дожди, и гул с улицы. Атмосфера приобрела некоторую семейность. В том была разница между ними двумя: один совершенно спокойно закрывал глаза на то, что другой считал непреложно важным и оба непременно находили друг в друге понимание и утешение.