evermore

Ноябрь 2017. Дорогой Генри, Прошло почти два года с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Пасмурный ноябрь кротко подкрался ко мне, но, признаюсь честно, я этого даже не заметила. Все эти два года я только и делала, что искала камень, на котором оступилась. Я продолжаю отчаянно надеяться, что эти чувства к тебе вскоре покинут меня. Оставят также, как ты оставил меня в тот холодный декабрьский вечер, и я забуду все, как страшный сон, что длился слишком долго. Пока, я лишь пишу письма, адресованные огню, но никак не тебе. У меня появилось впечатление, словно я все время пересматриваю одну и ту же кассету, на которой запечатлена моя жизнь, но останавливается она всегда на одном моменте – моменте, когда между нами все закончилось. Знаешь, я даже уже не помню, за что так отчаянно боролась. Я слышала, что у тебя все хорошо. Я стараюсь не смотреть новости, больше не слежу за информацией о тебе в интернете и соцсетях, но то и дело кто-то подкидывает пару слов о твоей жизни. Слышала, что ты все-таки сделал шаг навстречу Люси Корк. Я помню, как она нравилась тебе много лет назад, и должна сказать, что она настоящая красавица. Моя мама после разговора с твоей невзначай обронила, что в одной из лучших ювелирных мастерских появился заказ на твоё имя, и что она «та самая». Я хотела бы сказать, что я рада за тебя, но не могу – не могу, потому что не понимаю, почему страдаю только я. Днем мне кажется, что моя печаль давно сменилась на гнев, на легкую тоску по прошлому, что связывает нас, но стоит только темноте покрыть серые лондонские небеса, печаль возвращается обратно, и всегда приводит с собой слезы и тревогу. Я не знаю, как ты чувствуешь себя, действительно ли ты счастлив, как ты проводишь свои дни, не знаю, как поживает Кэл – и это разрушает меня. Зачастую я сижу у открытого окна, бездумно всматриваясь в вид перед собой, дожидаясь своей смерти. Я пытаюсь понять, есть ли у меня будущее? Или же я давно перешла черту? Я каждый день оглядываюсь назад, на наше детство, на беззаботную юность, и мне кажется, что тогда моя жизнь и закончилась. Прохожу по дому, полному воспоминаний, и половицы этой хижины скрипят под ногами. И тогда появляется чувство, что эта боль будет длиться вечно. Ночь заканчивается, и рассветные лучи, проникая в мою комнату, будят меня. И я снова вспоминаю твое лицо, потому что он преследует меня в каждом сне. Но в последнее время сны все тусклее и тусклее, как и проблески зари за окном. Я каждый день прихожу в Гайд парк, к скамейке, где мы раньше встречались. На соседней я часто встречаю старушку-вдову. Как-то раз мы заговорили, и она рассказала, что на этой скамейке она встретила своего покойного мужа, и теперь приходит сюда, чтобы почтить его память. А я прихожу сюда, чтобы оплакать живого. Прости, я не смогла покинуть твою жизнь с достоинством, но ведь ты знаешь, что у меня его никогда и не было. Так скажи мне, если я мертва для тебя, почему ты до сих пор меня вспоминаешь? Мне еще передают разговоры из Сейнт-Хелиэра. Теперь я могу поехать куда угодно, но не домой, потому что не хочу возвращаться к крыльцу, у которого я разбила свое собственное сердце. Я пишу эти письма и кричу в небеса, чтобы справиться со своими чувствами. И мне прекрасно известно, что, когда ты не можешь уснуть ночами, ты слышишь мои колыбельные. Я так зла на тебя, Генри, потому что не понимаю, почему ты никогда не любил меня. Я так надеюсь, что ты проклинаешь меня. Надеюсь, что в своем сердце ты давно убил меня, и теперь разбрасываешься виной, опьяненный болью, вычеркиваешь наши прекрасные годы вместе. Пусть у тебя останутся хотя бы такие чувства ко мне. Прости меня, Генри. Прости, что не могу отпустить, и пишу эти дурацкие письма. Может быть, однажды, когда меня не станет, ты найдешь их в нижнем ящике письменного стола, надежно спрятанные среди неспетых песен и рабочих бумаг. Прости меня, Генри. Я желаю тебе только счастья. Твоя давняя подруга, Джейн.