. . .
Чонгук просыпается позже обычного, нащупывая возле себя Тэхена, который спит, свернувшись калачиком. По крайней мере, ему кажется так, пока он не замечает, как Тэхен теребит пальцами край подушки. Он зевает, прижимая Тэхена за талию. – Как ты себя чувствуешь, малыш? Тэхен дёргает плечами, и Чонгук принимает это за жест. – Голоден? Очередное вздрагивание плеч, отчего Чонгук начинает хмуриться, присаживаясь, чтобы лучше разглядеть лицо Тэхена. Тот смотрит прямо перед собой, подтянув колени к груди и касаясь пальцами края подушки. Когда он смотрит на Тэхена сверху вниз, в груди его образуется тяжесть, но Чонгук надеется, что это странное ощущение вызвано переутомлением, а не чем-то похуже. К тому же, они оба ели последний раз ещё до вечеринки. Возможно, когда Тэхен поест, то ему станет лучше. – Я скажу что-нибудь приготовить, хорошо? Тэхен снова пожимает плечами, отчего тревога Чонгука растёт. Встав с постели и натянув штаны, он звонит вниз шеф-повару, чтобы тот приготовил бекон, яйца и тосты. – Вафли тоже, – добавляет он, прежде чем повесить трубку. Джин как-то упомянул, что Тэхену они нравятся. Спустя сорок минут, после того как он уже принял душ и оделся, он забирает из рук девушки из персонала поднос и относит в спальню. – Давай, Тэ, завтрак готов, – говорит он, садясь на край кровати и намазывая масло на тост, а затем засовывая себе в рот. От того что его живот урчит, он закидывает в себя ещё кусочек бекона, пережёвывая его, пока поливает вафли сиропом. Тэхен медленно садится, отлипнув от подушки, и тупо смотрит на поднос с едой. С тем же растерянно-пустым взглядом он даже не пытается притронуться к еде. – Тэ, – говорит Чонгук, вежливым, но предупреждающим тоном. – Нужно поесть, – он разрезает вафли и окунает кусочек в сироп, а затем подносит его ко рту Тэхена. Сироп тянется с вилки обратно на тарелку. Несколько секунд Тэхен смотрит на вилку, а затем, к облегчению Чонгука, открывает свой рот. Он аккуратно кормит Тэхена, тот жуёт машинально, смотря вниз на тарелку. Когда Чонгук отрезает ещё кусочек, он слышит, как Тэхен говорит что-то неразборчиво, потому что рот набит едой. – Мм? – Чонгук поднимает глаза, пристально смотря на Тэхена. – Что говоришь, малыш? Тэхен пережёвывает еду и пробует сказать снова. – Ты теперь избавишься от меня? Чонгук снова чувствует ту тяжесть в груди, он ставит тарелку обратно на поднос и берёт руки Тэхена в свои. – Нет, малыш, конечно, нет, – тихо говорит он. – Зачем мне избавляться от тебя? – Потому что он тронул… – Тэхен делает глубокий вдох, а глаза его наполняются слезами. – Потому что он т-тронул… – он отодвигается от Чонгука, руки его тянутся к шее, чувствуя порезы. – Потому что он тронул меня, – выдыхает он, всхлипывая и начиная оглядывать комнату словно безумец, который не понимает, где находится. Он кричит, хватаясь руками за волосы, а когда начинает плакать и задыхаться, Чонгуку кажется, будто бы тот сейчас вовсе сознание потеряет. Он хватает Тэхена и сажает на колени, прижимая к себе. Тэхен рыдает, вцепившись в него, а Чонгук на грани того, чтобы самому не начать кричать. – Просто дыши, – шепчет Чонгук, дрожащим голосом. – Ну же, малыш, просто дыши, шш, я с тобой, шш… Спустя, как ему кажется, вечность, рыдания Тэхена прекращаются, сменяясь на тихое хныканье, а сам он снова начинает дрожать в руках Чонгука. После того, как он помогает Тэхену одеться, а именно поднимает и засовывает его руки ноги в одежду, словно куклу, Чонгук относит его в гостиную на диван, подумав, что, возможно, всё, что нужно сейчас Тэхену так это немного отдохнуть и переключить свои мысли на что-то ещё. Включив Netflix и не получив ответа, когда он спросил Тэхена, что бы тот хотел посмотреть, Чонгук выбирает рандомное аниме и садиться рядом, поглядывая на Тэхена каждые десять секунд и на его реакцию. Но тот не смеётся на забавных моментах, его никак не трогают глупые сентиментальные части, он просто сидит, забившись в конец дивана, и тупо смотрит на экран. Посмотрев пару серий, Чонгук выключает аниме и от безысходности врубает фильм ужасов полный крови. Он ненавидит себя за то, что делает это, но сейчас он обеспокоен как никогда, поэтому он хочет попробовать спровоцировать Тэхена и вызвать хоть какую-то реакцию, пусть даже негативную. Но Тэхен полностью игнорирует море крови и вывалившиеся кишки, разбросанные по экрану телевизора, просто смотрит незаинтересованно, словно не фильм, а рекламу автострахования. Вновь переключает на аниме и пытается накормить Тэхена, но тот ест лишь пару кусочков и делает несколько глотков воды, прежде чем отвернуться от Чонгука, отрезая его попытки. Кроме пары слов, что он обронил утром, весь оставшийся день Тэхен сохраняет полное молчание. Когда солнце опускается за небоскрёбы, Чонгук выключает телевизор и садится на корточки возле Тэхена, взяв его руки в свои, переплетая пальцы. – Ну же, мой маленький тигрёнок, – думает он, проводя рукой по волосам Тэхена, смотря ему в лицо, – Вернись ко мне. Но Тэхен лишь смотрит на него пустым взглядом, безмолвным и далёким. И в таком состоянии он остаётся на следующий день. И днём после.***
– Не доводилось трахаться с ножом у горла? Тэхен просыпается с криком, что застревает в горле, а образ уродливой крысы Чви всё ещё отпечатывается в его сознании. Когда он чувствует, как кто-то прижимает его, он не глядя замахивается и бьёт по чему-то твёрдому. – Ая! Ебаный в рот, Тэ, это я! Он моргает, и лицо Чонгука в темноте комнаты становится чётче, а его руки обвивают Тэхена за талию. – Это я, – говорит он тише. – Всё хорошо, ты в безопасности. Тэхен глубоко вздыхает, позволяя Чонгуку притянуть его обратно лечь возле него и положить голову на плечо, пока тот нежно поглаживает его по спине. Тэхен всхлипывает, зарываясь в тепло чужого тела и хватаясь за Чонгука, когда образы из его кошмаров снова всплывают в его голове. В этих леденящих душу снах, Тэхен снова сидит в клетке, пока Чви и безликие мужчины пялятся на него, проделывают в нём дыру своими взглядами сквозь прутья клетки, оскалившиеся с текущими со рта слюнями, держа в руках острые ножи. Они невнятно визжат словно гиены, насмехаются над ним, смеются, пока он плачет и кричит о помощи. Они в подробностях рассказывают о том, что они собираются сделать с ним, когда дверца клетки откроется. Иногда им не удается открыть замок, и они начинают стучать по решётке, пытаясь добраться до него. Но иногда у них получается попасть внутрь. Тэхен хочет, чтобы эти сны закончились, чтобы всё это просто прекратилось. Он поверить не может, что смирился с тем, что решил умереть, что наконец-то решился оставить всё позади, но по каким-то причинам продолжает жить. Умереть было бы гораздо легче. Поэтому он принял лучшее решение. Сдаться основательно. Внутри больше не осталось сил на борьбу, он больше не желает быть частью этого мира. Зачем? Ему принесло это лишь боль и грусть, превратив его в ожесточенного, несчастного человека. Так в чём смысл? Серьёзно, в чём грёбаный смысл? Он должен был давно сделать это, было бы намного легче после смерти мамы – просто лечь и никогда больше не встать. Но, Чон, сука, Чонгук не оставляет его в покое, всё пытается засунуть еду ему в лицо, относит в душ и моет его, даже не смотря на то, что Тэхен неподвижно стоит под струями воды. Он укладывает Тэхена на диван, садится рядом, чтобы они смотрели бесконечное число тупых фильмов или дурацкое аниме. Голова Тэхена покоится на коленях Чонгука, интерес ко всему у него просто испарился. Ему не хочется ни еды, ни секса и, определенно, ему не хочется целый день лежать перед телевизором. С таким же успехом Чонгук мог запереть его в комнате, где нет ничего кроме белых стен, и Тэхена полностью бы устроило сидеть там, пока он не умрёт. Это единственная вещь, как ему кажется, которую он делает – ждёт смерти. Он просто хочет погрузится в себя, где никто не сможет добраться до него, но Чонгук постоянно выдёргивает его, каким-то образом всегда вытаскивает его из постели и заставляет поесть хоть немного, настаивая на том, чтобы продолжал жить, пусть даже это последнее что Тэхен сейчас хочет. Чонгук проводит руками по спине Тэхена и тепло от них прогоняет холод, в который Тэхен хочет окутать себя. – Всё хорошо, – шепчет Чонгук куда-то ему в волосы. – Ты в безопасности. В безопасности. Сердце Тэхена буквально раскалывается пополам, когда глубоко внутри него, он смутно припоминает о том, что чувствовал ранее к человеку, который лежит возле него, прежде чем сдастся.***
Чонгук стучит в дверь квартиры Юнги, его беспокоит, что он оставил Тэхена одного пусть даже ненадолго. Но он вконец отчаялся, уже четыре дня прошло с вечеринки, а Тэхен до сих пор пребывает в коматозном состоянии. Сейчас он готов попробовать всё что угодно. Юнги открывает дверь, вид у него измождённый: тёмные круги под глазами и морщинки переутомления вокруг рта. Он изгибает бровь, смотря на Чонгука. – Выглядишь дерьмово. – Спасибо. Ты тоже. Юнги делает шаг в сторону, приглашая Чонгука войти. – Что ты здесь делаешь? Пришёл меня проверить? – Частично. На самом деле, я надеялся поговорить с Чимином. – С Чимином? Зачем это…? Но их прерывает гневный топот, обернувшись, они видят, как Чимин идёт прямо на них. Он замахивается и ударяет Чонгука прямо по лицу, его ладонь соприкасается с щекой с такой силой, что Чонгук фактически отшатывается назад. – Как ты, блять, посмел? – визжит Чимин, снова замахиваясь. – Ты, ублюдок конченный, ты должен был сделать так, чтобы с ним ничего не случилось! – он пробует снова ударить Чонгука, но Юнги хватает его за талию и оттаскивает подальше от Чонгука. – Хватит, Чимин! – Пусти, Юнги, этот конченный в самом деле позволил уёбку Чви приставить к нему нож! Тэ мог нахрен умереть … – Чимин, я знаю! – рычит Чонгук. – Я знаю, что это моя вина, ясно тебе? Чимин перестаёт сопротивляться в руках Юнги, заострив на нём свой удивленный взгляд на секунду. Затем он приходит в себя, возвращая безразличное выражение лица, и отмахивается от Юнги. – Ну, конечно, это твоя сраная вина, – огрызается Чимин, скрещивая руки на груди. Он смотрит на Чонгука с отвращением. – Какого хрена ты вообще здесь делаешь? – Мне нужна твоя помощь, – говорит Чонгук, поспешив договорить, когда видит как Чимин открывает свой рот, чтобы возразить. – С Тэ, мне нужна твоя помощь с Тэ… – он выдыхает и проводит рукой по волосам. – Я думаю, что ему сейчас необходим друг. Чимин слегка смягчается в лице, а затем кивает. – Ладно, – тихо говорит он. – Дай мне пару минут. Он уходит в сторону спальни, а Чонгук с Юнги стоят пару секунд неловко, не смотря друг на друга. – Так, – наконец говорит Чонгук, больше пытаясь заполнить тишину, нежели что-либо ещё. – Как идут дела? – Нормально, я полагаю, – отвечает Юнги. – Вроде как всем верхушкам плевать на исчезновение Чви, как ни странно. Я назначил встречу с Бэком и Нам Кандэ, чтобы разделить его территорию между нами. – О, – кивает головой Чонгук. – Хорошо. – Пара людей интересовались куда ты пропал. Я сказал, что ты решил поехать в отпуск. Чонгук снова кивает. Так странно. Даже чувствуя лёгкую вину за то, что свалил на Юнги все свои дела, он не скучает по тому, чтобы возглавлять Yong Jegug. Он понимает, что вечность прятаться с Тэхеном не удастся и, что на нём лежит ответственность, от которой он никогда не избавится, но, если честно, отпуск звучит неплохо. Прежде чем он успевает спросить ещё что-то у Юнги, из спальни выходит переодевшийся Чимин. Взяв немного закусок из шкафчиков, он подходит к Чонгуку с Юнги, что стоят на том же месте возле дверей. – Окей, – говорит он. – Пошли. Как только они заходят в пентхаус, Чимин направляется прямиком к Тэхену, туда, где Чонгук оставил его свернувшегося калачиком на диване и смотревшего в никуда. – ТэТэ? – мягко говорит Чимин, присаживаясь возле него и кладя руку ему на плечо. – Ты как? Тэхен подаёт признаки жизни, взглянув на него. – Привет, Чимин, – шепчет он. Сердце Чонгука бьётся обрывочно в груди, когда он подходит ближе. Это единственные слова, что произнёс Тэхен за последние несколько дней. Но тот морщит лицо и сдавленно всхлипывает, закрываясь руками, а плечи его дрожат. – Ох, солнышко, не плачь… – Чимин гладит его по спине, поворачиваясь со свирепым взглядом на Чонгука, что он решает оставить их наедине на время. Он выходит в коридор, где стоит Джин, прислонившись к стене, тяжело вздыхая. – Как он? – решает спросить Джин. – Всё так же, – вяло говорит Чонгук. – По крайней мере, он хотя бы признал Чимина. – Ну, это хорошо, я полагаю. – Хмм, – Чонгук спускается по стене, усаживаясь на пол, а спустя несколько секунд, Джин садится напротив него. – Я всё время прокручиваю это в своей голове, – говорит Чонгук, смотря на пятно на стене рядом с плечом Джина. – Продолжаю думать о том, что бы я мог сделать по-другому, чтобы предотвратить то, что произошло. – Да, я тоже, – говорит Джин, постукивая пальцами по колену. – Чувствую, что это моя вина, ведь это я оставил его одного, чтобы подойти к вам… – Нет, – трясёт головой Чонгук. – Это не твоя вина, Джин, а моя. Я вообще не должен был приводить его туда, знал же что это слишком опасно. – Во всяком случае, он жив, – тихо говорит Джин. – С горем пополам, – думает Чонгук, но не говорит вслух. – Я думал, что знал, каково это быть главным, – говорит он. – Но оказалось, что я, блять, понятия не имею. – Ну, думаю, никто из нас не знал, во что конкретно мы ввязываемся, – говорит Джин. – Во времена посвящения, я имею в виду. Чонгук усмехается. – Ага, мы думали, что это будут шикарные тачки, куча денег, что мы будем круто выглядеть, и что нам наконец-то разрешат таскать оружие. – Эт точно, – небрежно отвечает Джин, смотря в пол. Чонгук рассматривает его несколько секунд. Он знает Джина практически всю свою жизнь, так же как и Юнги. Они оба для него как старшие братья, и Чонгук понимал уже до того как стал главой Young Jegug, что они будут входить в его ближайший круг, потому что он доверяет им и считает их частью семьи. Но когда он начал взрослеть, отец всерьёз приучал его к тому, что однажды он займёт его место и, что Чонгуку не стоит говорить с ними неформально или как-то сближаться. – Однажды, ты станешь их лидером, – говорил его отец. – Не другом. Убедись, что они знают своё место. Ты не должен бояться преподать им урок, если придётся. Его отец постоянно нашёптывал, что Джин в любом случае будет убогим членом его приближенных людей. Причина, по которой Джин служит в роли телохранителя, а не как убийца или посредник или кто-то, кто будет марать руки, это потому что он слишком мягкий, слишком слабый. Другими словами, ему удалось сохранить ту крупицу человечности и по-прежнему оставаться добрым и скромным. Слабый. Его отец до сих пор бы думал так про Джина. Но тот рискнул собственной жизнью, чтобы защитить Тэхена, и, если бы не он, то Тэхен, скорее всего, был бы уже мёртв. Слабый. В голове Чонгука эхом разносится голос отца. Джин не был слабым. Он далёк от этого. – По правде, ты отлично справился, защищая его, Джин, – вполголоса говорит Чонгук. – Я серьёзно. Я бы никому не доверил присматривать за ним кроме тебя. Так что не вини себя в том, что произошло. Джин поднимает глаза на Чонгука, удивившись с его слов. – Э… спасибо, Босс. Ещё Чонгук хочет сказать Джину, перестать называть его так, чтобы тот опять звал его Чонгуком или JK. Он собирается сказать это, как дверь открывается, и Чимин выходит в коридор с немного опухшими глазами. Чонгук с Джином поднимаются с пола. – Как он? – спрашивает Чонгук. – Он уснул, – устало говорит Чимин. – Поел немного. Я включил фильм, но было не похоже, что он хочет смотреть его. – Он что-то сказал? Чимин смотрит на Чонгука, закусывая губу. – Он сказал, что ночью ты за ним присмотришь, если что, – неохотно говорит он. – Что бы нафиг это не означало, он не посвящал меня в детали, – он вздыхает, приглаживая волосы. – Так что, какую бы ты там херню не творил, должно быть, ты всё правильно делаешь, – он поправляет пальто, поворачиваясь к выходу. – Я приду проведать его снова в ближайшие дни. – Конечно, – говорит Чонгук. – Джин может отвезти тебя… – Не стоит, – отрезает Чимин, проходя по коридору. – Юнги уже ждёт меня внизу, – он заходит в лифт, и Чонгук видит, как он проводит рукой по лицу, прежде чем двери закрываются, скрывая его из виду. Чонгук делает шаг к двери, желая побыстрей вернуться к Тэхену, но его останавливает, пришедшая в голову идея. – Какое у него любимое место, Джин? – спрашивает он. – Ну, до всего этого, когда ты возил его, куда ему нравилось ходить больше всего? – Арт-галереи, обычно, – говорит Джин. – Места типо Кукче* или ПКМ. Ну знаешь, которые выставляют разные авангардные штуки? – Точно… – Чонгук кивает самому себе, открывая дверь. – Спасибо, Джин. Он заходит внутрь, закрывая за собой дверь, и подходит к дивану, где спит Тэхен. Он поднимает его, прижимая к груди, и несёт в спальню. Он чувствует, как Тэхен начинает слегка елозить у него на руках, а затем обвивает шею Чонгука, прижимаясь к его груди. Чонгук останавливается и смотрит на него вниз. – Ты в порядке, малыш? – М.. устал… – тихо бубнит Тэхен. – Знаю, малыш, я отнесу тебя в кровать, – он несёт Тэхена оставшийся путь до спальни и укладывает его в постель, подталкивая под него одеяло. Забравшись возле него и обняв, Чонгук лежит так некоторое время и смотрит в потолок, обдумывая план в своей голове…***
Следующим утром, пока Тэхен спал, Чонгук созвал встречу его ближайшего окружения, которая странным образом состоялась прямо в коридоре пентхауса, что было впервые. Как только он поделился своей идеей и тем, как он хочет, чтобы её осуществили, они отреагировали с большим энтузиазмом, что Чонгуку пришлось шикать на оживленного Богома, чтобы тот говорил тише. После того, как Юнги предлагает взять Чимина с ними, Чонгук их отпускает, а Джин заверяет, что сообщит ему как всё будет готово. Когда все расходятся, Чонгук возвращается в спальню и присаживается рядом с Тэхеном, слегка дотрагиваясь до него, чтобы разбудить. – Давай, Тэ, просыпайся. Мы сегодня идём гулять. Тэхен моргает, смотря на него, зевает и потягивается, а затем отварачивается от него и натягивает одеяло на голову. Чонгук встаёт, скрипя зубами, стягивает с Тэхена одеяло и швыряет на край кровати. – Тэ, вставай, сегодня дома будут делать уборку, будет громко, шумно и придёт целая куча людей. Ты серьёзно хочешь оказаться в центре всего этого? Тэхен стонет, сворачиваясь клубком. – Отстань. – Тэхен, если думаешь, что я не смогу вытащить тебя в одной футболке и трусах, то ты, блять, ошибаешься. У тебя пять секунд, чтобы отнести свою задницу в душ. Пять… Тэхен бросает на него недовольный взгляд через плечо. – Четыре… – продолжает Чонгук. – Три… два… – он начинает тянуться к Тэхену, но тот бьёт его по руке, вскакивает и влетает в ванну. – Блять ладно, иду! Чонгук с облегчением выдыхает. Раздраженный и сердитый Тэхен, определённо лучше тихого и молчаливого. Плюс, Тэхен впервые за неделю самостоятельно пошёл в ванную. Тэхен стоит под душем до такой степени, что Чонгуку приходится войти и вытащить его. Когда Тэхен вытирается и надевает одежду, что разложил для него Чонгук, он идёт следом за ним, покидая пентхаус и спускаясь вниз в гараж, но остановился перед открытой Чонгуком дверью машины. – Куда мы? – говорит он, смотря на машину. – Узнаешь, когда приедем, – отвечает Чонгук. – Залезай. Но Тэхен отходит от машины, поворачивая голову в сторону лифта, чтобы вернуться в пентхаус. – Нет… я не хочу… – Тэ, садись в машину! – Чонгук не хотел кричать, но голос его эхом раздался по паркингу, отскакивая от бетонных стен. Тэхен смотрит на него пристально, но не выглядит рассерженным или задетым. Вместо этого, он вновь уходит в себя, а лицо его полностью лишается каких-либо эмоций. – Тэ, пожалуйста, – на этот раз мягче говорит Чонгук. – Пожалуйста, сядь в машину. Мне нужно, чтобы ты поехал со мной сегодня. Спустя, казалось вечность, Тэхен забирается на переднее сидение, и Чонгук закрывает дверь, обходит машину и садится на водительское место возле него. Он включает зажигание и переключает радиостанции, пока не останавливается на какой-то поп музыке. – Можешь переключить, если хочешь, – говорит Чонгук, выезжая из гаража на улицу. Тэхен наклоняется и выключает музыку, прежде чем сжаться на сиденье, закутавшись в пальто. Они едут в полнейшей тишине следующие двадцать минут, но как только Чонгук заезжает на парковку ПКМ галереи, Тэхен выпрямляется немного, смотря в окно. – Зачем мы сюда приехали? Чонгук пожимает плечами. – Просто подумал сходить сюда сегодня, – непринуждённо говорит он. – И надеялся, что ты составишь мне компанию. Тэхен ничего не отвечает, но он не сопротивляется, когда Чонгук открывает для него дверь и помогает выйти из машины. Когда они поднимаются по лестнице, он видит, как Тэхен равнодушно рассматривает постеры, что висят снаружи галереи и рекламируют текущие выставки. Оказавшись внутри, первое, что предстаёт перед ними – это высокая стеклянная скульптура, обвитая радужной лентой до самого потолка галереи. Он слышит, как резко выдыхает Тэхен, когда они стоят и смотрят вверх на неё. – Вау, – выдыхает он, обходя, чтобы посмотреть со всех сторон. – Это необыкновенно. Чонгук кивает, но он сосредоточен больше на Тэхене, нежели на скульптуре. Тот восторженно разевает рот, а глаза его широко раскрываются, когда он делает круг и снова встаёт возле Чонгука. – Интересно, как долго художник создавал это? – Полагаю, что больше нескольких часов, – он попытался пошутить, но не посчитал уместным, потому что Тэхен уже смотрел в другую сторону галереи, не обращая на него особого внимания. – Интересно, что у них ещё есть… Чонгук следует за Тэхеном, пока они не обходят всю галерею, рассматривая другие стеклянные инсталляции того же скульптора. Там были цветы из дутого стекла, распустившиеся на стене и ещё более абстрактная скульптура, состоящая из треугольных призм, что отражала лучи света, превращая их в цветные блики. – Эксплорация центра солнца, – бормочет Тэхен, читая табличку рядом. – Хах. Мне такое нравится. Они заходят в очередную комнату с абстрактными картинами, выполненными в чёрном, белом и сером цветах, но Тэхену они, похоже, не приглянулась, потому что он практически сразу же уходит в следующую комнату, где представлены ярко-неоновыми картинами с розовыми деревьями и зелёными совами. Цвета у Чонгука ассоциируются с костюмами Хосока, а вот Тэхен ненадолго задерживается возле них, выглядя завороженным кислотными оттенками. В то время как он рассматривает картину с фиолетовым небоскрёбом, заходит какая-то парочка и проходит позади него, после чего Тэхен слегка вздрагивает, поворачивая голову через плечо. Судорожно выдохнув, он вновь смотрит на картину, туго затянув пальто, а затем, снова обернувшись, чтобы оглядеть комнату. Глаза его широко раскрыты, а сам он практически скован паникой и, Чонгук может заметить, как он снова замыкается в себе. Он подходит к нему сзади и осторожно обхватывает Тэхена за локти, не прижимаясь слишком близко, но так чтобы показать, что он рядом. Тэхен напрягается, оглядываясь на него. – Что ты делаешь? – Знаешь, если кто-то попробует подойти к тебе сзади, сначала им пройдётся пройти сквозь меня. – О, – Тэхен поворачивается обратно к картине, и Чонгук чувствует, как тот слегка расслабляется. – Окей. Они проходят в следующую комнату галереи, пространство которой практически полностью заполнено маленькими обезьянами из проволоки, разбросанными по всему полу, и одной огромной обезьяны в центре, чьи лапы подняты вверх, будто сдаваясь или восхваляя Иисуса. – Эм… – Тэхен оглядывает обезьян. – Это… интересно. – Как думаешь в чём смысл? – Не знаю, – говорит Тэхен, потирая рукой лоб. – Что-то про эволюцию? Или, возможно, про религию? – Или же у этого парня охуеть какой странный фетиш на обезьян. Тэхен убирает руки от лица и поражённо смотрит на Чонгука. – Это шутка такая? – Этот тип реально думает, что Планета Обезьян это порно, – Чонгука понесло. – Да он же дрочит на развороты обезьян в National Geographic. – О мой бог, – говорит Тэхен, хлопая его по руке. – Ты ужасен, – он оглядывается на скульптуры крошечных обезьянок, но Чонгук улавливает легкую улыбку, появившуюся на его губах. Затем они проходят в следующую и последнюю комнату, а Чонгук поклясться может, что Тэхен тихо хихикает и говорит, – Порно-обезьяны, – себе под нос. В заключительной комнате расположены несколько интересных скульптур: мраморная статуя богини с крыльями, дракон, полностью выполненный из палочек для еды, и ещё один экспонат, значения которого они понять не смогли. Тэхен подумал, что это осьминог, а Чонгук сказал, что больше похоже на паука с аневризмой мозга. Табличка тоже особо не помогла. На ней было написано просто – Восемь. И тогда Тэхен заметил приклеенный на стену банан. – Это не может быть частью выставки, – говорит он, подходя ближе, чтобы рассмотреть. – Кто-то приклеил его сюда ради шутки. – Я не знаю, – отвечает Чонгук, вставая позади него. – Рядом есть карточка. Действительно, у банана есть табличка с названием ‘Банан Приклеенный Скотчем к Стене’. – Капец! – с возмущением смотрит Тэхен на банан. – Это же не искусство! Даже шутка несмешная! За этим не стоит ни таланта, ни мастерства… – Ну, – говорит Чонгук, пытаясь не рассмеяться, – Кто-то скажет, что это провокационно и что вызывает довольно сильную реакцию, такую как у тебя, что делает это искусством. – Ты прикалываешься? – говорит Тэхен, поворачиваясь к нему. – Должно быть, ты из ума выжил, раз считаешь это творчеством. Вот оно. Та искорка гнева в глазах Тэхена, мерцающий уголёк от знакомого огня, что горел когда-то так ярко, и, когда Чонгук видит её, он не может сдержаться и усмехается. Тэхен хмурится. – Ты издеваешься надо мной, – бормочет он, отворачиваясь от него. – Ты такой милый, когда злишься, ты знал это? – Заткнись, – но даже когда он это говорит, на его губах появляется легкая улыбка. – Знаешь, я с тобой согласен, – тихо говорит Чонгук. – Как-то раз мне сказали, что хорошее искусство должно провоцировать, шокировать и вызывать споры, даже если у художника нет навыков, чтобы это подтвердить… – он пожимает плечами. – А когда потрясения в конечном итоге затмевают скрывающийся смысл, то ценность теряется. Тэхен смотрит на него с озадаченным выражением лица. – Кто сказал тебе это? Чонгук снова пожимает плечами, глядя на банан, но не видя его. – Кто-то кого я знал раньше. – Что ж, звучит так, будто он знал, о чём говорит, – Тэхен снова смотрит на банан, прикрепленный к стене, и качает головой. – Готов поспорить, что кто-то прилепил его сюда ради шутки, вместе с фальшивой табличкой и всем остальным, – он делает шаг вперед, протягивая руку. – Бьюсь об заклад, что если я возьму его, то ничего не случится. – Тэ… – говорит Чонгук. – Думаю, не стоит… Но Тэхен уже хватает банан и оторывает со стены. Он замирает и прислушивается на мгновение, а затем оборачивается к Чонгуку, изогнув бровь. – Видишь? – победоносно говорит он. – Говорил же, что это… Раздаётся резкий сигнал, и банан тут же выпадает из рук Тэхена. Они смотрят друг на друга с округленными глазами, пока звук пищит со всех сторон, а за Тэхеном, Чонгук видит охранников, идущих прямо к ним. – Твою ж мать, бежим! – он хватает Тэхена за руку и тащит его из комнаты, обходя сбитых с толку посетителей галереи. Охранник что-то кричит им в след, но Чонгук не останавливается, чтобы узнать, что тот хочет, утягивая Тэхена за собой, пока они не оказываются перед главными дверьми. Они бегут вниз по ступенькам, а затем в ближайший переулок. Чонгук выглядывает из-за стены и видит, как из галереи выбегает охранник, но спустя минуту поисков сдаётся и возвращается обратно. – Хорошо, что ты, блять, хотя бы не додумался забрать его, – говорит Чонгук, тяжело дыша. – Иначе нас бы отправили в арт-тюрьму. – Забрать? – задыхается Тэхен. – Надо было съесть его нахрен, – сказав, он взрывается хохотом, прислоняясь к стене переулка, практически плачет в истерике, а Чонгук чувствует такую лёгкость в груди, когда смех Тэхена уносится к небу. После бананового случая в арт-галерее, Чонгук везёт их в небольшую закусочную поблизости, чтобы они могли немного поесть. Тэхен выглядит слегка зажатым, когда они заходят в ресторан, держится позади Чонгука как можно ближе к нему, осторожно оглядывая людей за столами, оборачиваясь каждые пять секунд. – Стол на двоих, – обращается Чонгук к хостесу. – Постарайтесь, чтобы это был угловой, пожалуйста. – Эм, извините, господин, но все угловые кабинки сейчас заняты. Могу предложить Вам другой стол или… – Не стоит, – говорит Чонгук, взяв Тэхена под локоть и проходя мимо неё. Он подходит к угловой кабинке в конце помещения, где уютно сидит молодая пара, разделив на двоих тарелку жареной картошки. – Найдите другой стол, – коротко говорит Чонгук, вынимая бумажник и протягивая парню купюры. Парень смотрит на деньги в руке, затем снова на Чонгука, выглядя при этом словно готов что-то возразить, но девушка выхватывает деньги и засовывает их в свою сумочку. – С удовольствием! – говорит она со сверкающей улыбкой и утягивает парня с их места у окна. – Не стоило делать этого, – говорит он, когда они проходят в кабинку. – Мне нравятся угловые кабинки, – упрямится Чонгук, кивая в сторону опешившей официантке, протягивающей им меню. Чонгук открывает его, рассматривая предлагаемую еду в американском стиле. – Что будешь? Тэхен пожимает плечами, даже не открыв меню. – Тоже самое, что и ты, – бормочет он. – Ладно. Два чизбургера, две картошки и две колы, – говорит Чонгук официантке, возвращая ей меню. – О, и банановый сплит на десерт. Она кланяется и быстро уходит, взяв меню в руки. Тэхен приподнимает бровь, смотря на Чонгука. – Банановый сплит? Серьезно? Чонгук ухмыляется. – Ну да, я подумал, что вместо того, чтобы съесть его мы можем приклеить на стену и продать за миллиард долларов. Уголки губ Тэхена приподнимаются. – А если мы закажем два банановых сплита и прилепим их на стену, то можем получить два миллиарда долларов. – Смекаешь, – говорит Чонгук, задумчиво поглаживая подбородок. – Тебе бы стать арт-дилером. Или критиком, будешь вести свою колонку в каком-нибудь модном журнале. – О, я бы разорвал этот чёртов банан на кусочки. – Ты практически это и сделал. Тэхен фыркает, но затем замолкает на пару секунд, теребя солонку на столе. – Спасибо, что взял меня с собой сегодня, – мягко говорит он, не смотря на него. – Было… здорово выбраться куда-то, полагаю. – Тебе не нужно благодарить меня, – говорит Чонгук. – Я… Но в этот момент подходит официантка с их заказом, и они оба замолкают на время, пока едят. Конечно это не стейк рибай, но Чонгук полагает, что еда вполне ничего для забегаловки, в конце концов, Тэхен молча ест свой бургер, выпячивая нижнюю губу. Когда они добираются до бананового десерта, Чонгук немного придвигается к Тэхену, под предлогом того, что хочет поделить мороженое. Тэхен косо смотрит на него, но ничего не говорит, застенчиво склонив голову, отправляя ложку с мороженым в рот. – Мы действительно не должны это есть, – говорит Тэхен, съедая ещё одну ложку. – Это мороженое могло бы стоить миллиард долларов. – Уже нет. Мы съели большую часть бананов. Тэхен хихикает, прикрыв рот рукой, чтобы приглушить звук, откидывается назад, пытаясь сдержать смех. Взяв над собой контроль, он убирает руку со рта и вздыхает. – Больше никогда не закажу это, – говорит он, качая головой. – Теперь каждый раз при виде бананов, я буду чертовски беситься. – Тэ, я должен извиниться перед тобой. – Что? – Тэхен выпрямляется, хмуро смотря на него. – Зачем? В смысле, за что? – За ту ночь, – говорит Чонгук, заставляя себя смотреть Тэхену в глаза. Потому что отвести взгляд было бы слишком легко, спрятавшись, таким образом, но Чонгук напоминает себе, что должен Тэхену и сделает всё как следует. Сделав глубокий вдох, он продолжает. – Я должен извиниться за то, что позволил Чви подойти к тебе. За то, что подверг твою жизнь опасности, когда пообещал, что не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Оу, – Тэхен отворачивается, закусывая губу и пожимая плечами. – Это не твоя вина, – бормочет он. – На самом деле я чувствую, что это я виноват. Чонгук изумленно смотрит на него. – Какого хрена ты думаешь, что это была твоя вина? Тэхен скрещивает руки на груди, все еще кусая губу. – Потому что я сглупил, когда отошёл от вас. Просто я был так вымотан, что даже мыслить ясно не мог. А потом… – он замолкает и начинает быстро моргать, Чонгук замечает, как блестят его глаза. – Мне было так страшно, – шепчет он. – Я всё не мог перестать думать, что он заберёт меня и сделает… сделает все эти в-вещи со мной. – он тяжело сглатывает, ссутулившись к высокой спинке сидения с бегающим взглядом по закусочной. – Я думал, что просто не смогу вынести этого, я чёртов трус… – Эй! – резко говорит Чонгук, и Тэхен поворачивается к нему, широко открыв глаза. – Ты не трус, Тэ. Ты один из храбрейших людей, которых мне довелось знать, – он тянется к руке Тэхена, чтобы взять её. – Вообще-то, думаю, что ты самый храбрый из всех кого я встречал. – Я не храбрый, – тихо говорит Тэхен, качая головой. – Ты не знаешь, о чём я думал той ночью, какие мысли у меня были последнюю неделю… – Ты храбрый, – настаивает Чонгук, сжимая руку Тэхена. Затем он улыбается. – Ты как маленький тигрёнок. – Тигрёнок? – Тэхен смотрит на него, словно тот только что назвал его императором Кореи. – Что это вообще нахрен должно означать? – Это значит, что ты храбрый и свирепый, – говорит Чонгук, поглаживая большим пальцем руку Тэхена. – Всегда рычишь на тех, кто тебе перечит. Но выглядишь при этом чертовски мило. Поэтому, как я и сказал, ты похож на маленького тигрёнка. – Это самое странное, что ты говорил мне. Ты странный, – Тэхен улыбается сквозь свои слова, смотря вниз на их переплетённые руки. Но улыбка исчезает с его лица, и он смотрит на Чонгука с тревожным выражением лица, но руку не убирает. И Чонгук, прежде чем успевает остановить себя, протягивает другую руку к щеке Тэхена, а взгляд его падает на пухлые губы. Ему нельзя делать этого, напоминает себе Чонгук, и сидеть так близко они не должны на глазах у людей. Но, опять же, Чонгук сравнял бы с землей любого, кому бы это не понравилось, это его город, и он может делать всё, что ему вздумается. Даже поцеловать Ким Тэхена посреди переполненной закусочной. Но… хочет ли этого Тэхен? Позволит ли он? Он снова смотрит ему в глаза, высматривая хоть какой-то знак, чтобы он дал добро на продолжение. Тэхен так пристально смотрит на него, своими большими карими глазами, что он сейчас больше похож на щеночка, нежели на тигра. Чонгук проводит большим пальцем по его щеке, слышит прерывистое дыхание Тэхена и видит, как он высовывает свой розовый язык, облизывая губы, и тут самообладание Чонгука трещит по швам, он придвигается ближе, начиная наклоняться… В кармане пиджака начинает вибрировать телефон, отчего Тэхен вздрагивает, и рука Чонгука падает с его лица. Он понемногу закипает от того, что их прервали. – Что? – рычит он. – Эм, привет, Босс, – неуверенно говорит Джин. – Звоню, сказать, что у нас практически всё готово. Ты сказал, сообщить, когда мы закончим… – Да, хорошо, Джин, – говорит Чонгук, вздыхая и проводя рукой по волосам. – Спасибо, скажи остальным, что они могут быть свободны, – он вешает трубку и смотрит на Тэхена, который уже отодвинулся от него на полметра и занят сейчас складыванием салфетки, упрямо не смотря на него. Проглатывая неосуществимые надежды, он машет официантке рукой. – Счёт, пожалуйста. Тэхен молчит по дороге домой. Поднявшись в пентхаус, он устало улыбается Джину, кивнув ему, прежде чем пройти внутрь, но не более. Чонгук закрывает дверь, а Тэхен, повернувшись к нему, стягивает своё пальто. – Думаю, пойти прилечь, – говорит Тэхен, потирая глаза рукой. – Я немного устал... – Хорошо, – медленно говорит Чонгук, забирая у Тэхена пальто и вешая его. – Могу я сначала тебе кое-что показать? – Что показать? – Тэхен тут же глядит в сторону спальни подозрительно, делая шаг в её сторону. – Может, покажешь мне позже? Я действительно устал. – Тэ, это займет две минуты, окей? А потом сможешь пойти спать, идем, – Чонгук зовёт его, чтобы он шёл за ним. Они идут к двери в кладовую или туда, что ей было раньше. Тэхен неохотно плетётся за ним. – Что это? – Это… – Чонгук держится за ручку двери, но затем отстраняется, поворачиваясь к Тэхену. – Это сюрприз. Закрой глаза. Тэхен сердито на него смотрит, раздражаясь всё больше с каждой секундой. – Что бы то ни было, разве оно не может подождать? Я сейчас не в настроении для сюрпризов, Чонгук, я хочу пойти поспать… – Тэ, сделаешь мне одолжение? Закрой глаза. Тэхен фыркает от того, что его терпение заканчивается, но глаза закрывает, и Чонгук открывает дверь, быстро заглядывая внутрь. Довольный, он поворачивается к Тэхену и берёт его за руку. – Я проведу тебя. Не открывай глаза, пока я не скажу. – Если сюрприз это вечеринка, то я реально вдарю тебе в лицо. – Полегче, тигр. В этом нет необходимости. Тэхен усмехается и на его губах расцветает легкая улыбка, Чонгук останавливается на пороге, глядя на него. Было бы так легко сейчас просто сократить дистанцию между ними, прижаться к нему и наконец-то сорвать поцелуй с его губ. Глаза Тэхена закрыты, он бы даже не понял… Но нет. Не станет он делать этого. Не тогда, когда ему едва удалось заполучить малую часть доверия Тэхена. Поэтому он отводит взгляд и заводит Тэхена в комнату. – Можно уже открыть глаза? – Эм… – Чонгук останавливается, в последний раз оглядывая переделанную комнату. Что если ему не понравится? Он отходит, встав рядом с Тэхеном, чтобы не закрывать ему обзор. – Да, окей, можешь открывать. Тэхен открывает глаза и замирает. Он стоит на месте, осматривая комнату секунд десять – двадцать, ничего не говоря взволнованному Чонгуку, а затем начинает ходить по комнате. – Тут есть мольберт, – говорит он, указывая на очевидные вещи, когда подходит к мольберту у окна. – И ещё здесь довольно хорошее освещение, но на всякий случай тут стоит пара светильников, если понадобится больше света, – он указывает рукой на металлические торшеры в углу комнаты. – Тут есть стол, на котором ты можешь рисовать, он тоже регулируется, так что можно изменить угол наклона как тебе будет удобней… все необходимые материалы лежат здесь, – продолжает он, подходя к огромному шкафу возле стены и открывая дверцы. – Тут полный набор кистей, они лежат в этом кожаном пенале… пара палитр и мастихин… краски, конечно же, я взял масло и акрил, так как не был уверен с чем тебе больше нравится работать… о, а ещё несколько наборов акварели на всякий случай… пастель, мелки, карандаши, альбомы для рисования… – он закрывает дверцы и указывает на холсты, возле шкафа. – Я попросил парней взять разных размеров, но если тут нет того, что тебе нужно или когда они закончатся, просто скажи, и я закажу ещё… – он кивает на маленький столик около противоположной стены. – Там есть небольшая Bluetooth-колонка, так что можешь слушать музыку или ещё чего, пока будешь здесь… Чонгук слышит всхлип и поворачивается к Тэхену, что закрыл рот руками, его плечи вздрагивают, пока слёзы текут по лицу. – Не нравится? – тихо говорит Чонгук, подходя к нему. – Ничего страшного, если не понравилось. Знаю, что не спросил тебя. Мы можем переделать её, как ты хочешь… – Нет, это… – Тэхен убирает руки от лица и обхватывает ими себя, прерывисто выдыхая. – Это потрясающе. Он тянется к руке Чонгука и кратко сжимает её, а затем отпускает. Его глаза наполнены радостью, пока он рассматривает комнату, и Чонгук думает, что мог бы переделать весь пентхаус в художественную студию для него. Весь оставшийся день Тэхен проводит в своей новой студии, и Чонгук оставляет его наедине с самим собой, выглянув из-за двери, чтобы сказать Джину об успехе, прежде чем позвонить Юнги и узнать, как идут дела в Yong Jegug. – Всё нормально, Босс, – говорит Юнги. – Мы довольно спокойно поделили территорию Чви и, похоже, что Хоби получил с нового голубка на аукционе, так что мы получили ещё немного денег. – Хорошо. Что-то ещё? – Эм, ага, я… я снова начал поиски, Босс. Есть одна зацепка, где-то в Южной Америке. – О. – Да. Чонгук делает паузу, пытаясь понять, как переварить эту информацию, задумываясь над тем, говорит ли Юнги правду. Но он же не настолько глупый, чтобы врать про такое, ведь Чонгук может легко проверить через других своих приближенных людей. – Я подумал, что ты хотел, чтобы я сделал это, – говорит Юнги. – Так что… – Нет, всё нормально. Дай знать, если найдешь что-нибудь ещё, – забавно, они искали его несколько месяцев с таким рвением, но теперь, когда у них появилась зацепка, Чонгук не чувствует ни облегчения, ни удовлетворения. Если быть честным с самим собой, поиски уже не кажутся такими важными, с тех пор, когда он встретил Тэхена. Но всё же, они должны разыскать его. На данный момент другого выбора нет, кроме как найти его. – Как Тэхен? – спрашивает Юнги. – Лучше, я думаю. Вроде как ему понравилась студия. – О. Хорошо. Чимин будет рад узнать это. – Ага… Очередная длинная и неловкая пауза, чтобы Чонгук смог понять, о чём сейчас думает Юнги. Когда, чёрт возьми, ты вернёшься и будешь выполнять свою работу? – Я скоро вернусь, Юнги, – говорит Чонгук, не зная, успокаивает ли его или предупреждает. – Тебе не придётся долго оставаться во главе. Юнги тяжело вздыхает. – Звучит неплохо. Эта херня с лидерством чертовски утомительна. – Давай, блять, расскажи мне об этом. Возможно, раньше они посмеялись бы над этим, переведя всё в шутку. Но теперь они оба понимают, что в этом нет ничего смешного. Во всём этом. Закончив разговор и проверив Тэхена в студии, Чонгук направляется вниз в спортзал, чем он пренебрегал на этой неделе. Он тренируется несколько часов, бегая по дорожке и потягивая тяжести, завершая всё ударами по боксёрской груше, чтобы выплеснуть скопившуюся агрессию. Иногда в голове всплывает образ истекающего кровью Чви, который он блокирует большую часть ночи. То, что он сделал с Чви он считает полностью заслуженным, и это помогает. Если бы ему пришлось сделать это ещё раз, он бы повторил, но медленнее и как можно дольше. Единственное о чём он сожалеет, что ему удалось сделать это лишь раз. Устав, Чонгук возвращается в пентхаус и принимает душ, прежде чем позвонить шеф-повару, чтобы заказать простое жаркое с рисом. Тэхен выходит, чтобы немного поесть, когда Чонгук спрашивает его, не проголодался ли он. Видно, как Тэхен хочет скорее вернуться в студию, по тому, как Тэхен проглатывает еду и ёрзает на месте, пока Чонгук всё ещё ест. – Иди, – говорит Чонгук, улыбаясь. – Не нужно ждать меня. Тэхен тут же подскакивает и бежит в свою студию, оставляя Чонгука наедине со своими мыслями. Пока Тэхен занят чем-то, а не лежит на диване, глядя в пространство, Чонгук считает, что это хорошо. Он сидит перед телевизором, пока ему не надоедает, а затем идёт постучаться к Тэхену. – Тэ, я иду спать. – Что? О, хорошо, я сейчас! – Нет, я просто тебе говорю. Будь здесь столько, сколько хочешь. Но Тэхен заканчивает и возвращается в спальню, как только Чонгук ложится в постель, зайдя сначала в ванную, чтобы помыть руки. – Эти масляные краски вполне себе ничего, – перекликается он с шумом воды. – Никогда не работал с ними, так что придётся немного приноровиться, но мне нравится… – Да? – говорит Чонгук, улыбаясь ему, когда он выходят из ванной. – Значит, что ты уже готов написать картину на миллиард долларов? Тэхен усмехается, снимая штаны и забираясь на кровать, оставаясь при этом в одних трусах и футболке. – Ещё нет, в основном я просто экспериментировал. Цвета мешал и всё такое, понимаешь? – Хмм. Скажи, как напишешь что-нибудь, чтобы мы могли продать это в галерею. – Ты пытаешься использовать мой талант ради денег? Чонгук усмехается ему. – Ага, есть такая мысль. – Придурок, – Тэхен выключает свет и подползает к Чонгуку. – Я должен был догадаться, что у тебя был скрытый мотив, – он прижимается ближе, положив голову на плечо Чонгука. – Если серьезно, то спасибо тебе, – шепчет он. – За всё, что ты сегодня сделал. – Не за что, – у Чонгука сердце колотится в груди от осознания того, что это первый раз, когда Тэхен по собственной инициативе прижался к нему, а не потому что его нужно успокоить после приснившегося кошмара. Он старается сделать глубокий и спокойный вдох, желая заснуть поскорей, но все его чувства обостряются, когда Тэхен начинает водить кончиком пальца по его голой груди. На нём лишь штаны, его обычная одежда для сна. – Тэ, – говорит он, положив руку поверх руки Тэхена, останавливая его. – Засыпай. Тэхен замирает, а его рука остаётся на животе Чонгука. – Ты больше меня не хочешь? – Что? Конечно, я хочу тебя, Тэхен. Но… просто я подумал, что будет лучше, если я дам тебе немного времени. – Я знаю, – шепчет Тэхен, снова рисуя пальцами круги на коже Чонгука, от прикосновения которых пробегают мурашки. – Просто как-то глупо держать меня рядом, если ты не собираешься заниматься со мной сексом. Разве я здесь не для этого? – Тэ… – Чонгук не знает, как ответить на этот вопрос. Потому что, он больше не держит Тэхена за шлюху, совершенно не видит этого в нём. С той ночи в особняке он понял, что Тэхен значит для него гораздо больше. Но, если он больше не его шлюха… кто он ему тогда? – И к тому же, – продолжает Тэхен, ведя рукой вниз к резинке его штанов, – …я возбуждён, – он прижимается так, что Чонгук может почувствовать, как у того наполовину встал, а его собственное тело реагирует на осознание факта, что Тэхен хочет его. По крайней мере, физически. Чонгук не уверен правильно ли это, но возбуждение уже обжигает его, когда Тэхен мягко целует его куда-то в области груди, двигаясь языком вниз по кубикам и прослеживая линию шрама на его животе. Руками он незримо касается тех мест, где только что побывали его губы, а затем он поворачивает голову, потираясь щекой о твёрдый пресс Чонгука. – У тебя потрясающее тело, – шепчет он, целуя тазовую косточку и пробираясь пальцами под ткань штанов, стягивая их достаточно вниз, чтобы освободить член. – И у тебя такой большой… Чонгук сжимает простыни в кулаках, когда Тэхен дотрагивается языком до члена и проводит от основания до кончика. – Тэ… тебе не обязательно делать это… – Всё в порядке, – бормочет Тэхен, обхватывая его рукой и опускаясь ртом. – Я хочу этого… Чонгук сквозь зубы втягивает воздух, а закрытые глаза подрагивают, когда он чувствует, как влажный рот Тэхена обхватывает головку члена. У него получается гораздо лучше, чем те пару раз, когда Тэхен пытался отсосать ему, и Чонгук туманно задумывается, потому ли это, что Тэхену сейчас действительно хочется доставить удовольствие своим ртом. И судя по тому, как он стонет вокруг члена Чонгука, он наслаждается, заглатывая всё больше, специально затыкая себе рот. Его рука и рот движутся в тандеме, ускоряясь. – Блять, Тэ, – стонет Чонгук, нежно проводя рукой по волосам Тэхена. – Пиздец, детка, так хорошо… охренеть как хорошо… не останавливайся… Но Тэхен его ослушивается, вынимая член с характерным звуком, отчего Чонгук разочаровано выдыхает, а его оргазм отходит. Слышится шорох в темноте комнаты, и он может лишь догадываться, что это Тэхен стягивает с себя футболку с бельём. Затем он снова залезает на Чонгука, в этот раз полностью голый, садясь на его бёдра и пытаясь насадиться на член. – Трахни меня, – отчаянно умоляет он. – Трахни меня… пожалуйста… – Стой, детка, ты не подготовлен, будет больно… – Не важно, – скулит Тэхен, мотая головой. – Всё равно на боль, я хочу этого, очень сильно хочу… – Тэ, мне не всё равно. Тэхен перестаёт ёрзать, его широко открытые глаза выглядят такими чёрными в темноте. – Мне важно, чтобы тебе не было больно, – повторяет Чонгук, проводя рукой по его бедру. – Я тоже тебя хочу, но ещё я хочу, чтобы тебе было хорошо. Так что дай мне подготовить тебя, ладно? Время, кажется, остановилось, пока они смотрят друг на друга сквозь темноту. Член Чонгука пульсирует и изнемогает желанием оказаться внутри Тэхена, но он хочет сделать всё как следует. Поступить правильно на этот раз. Наконец, Тэхен наклоняется, чтобы достать смазку с тумбочки, и протягивает её Чонгуку. Он всё ещё остаётся сверху, когда Чонгук смазывает пальцы, дразнит его несколько секунд, поглаживая дырочку, прежде чем засунуть один палец, и начать медленно двигать, входя и выходя. Тэхен хнычет, покачиваясь вместе с его рукой и трогая собственный член, а затем ложась на Чонгука полностью. – Б-блять… – Ты такой узкий, – шепчет Чонгук, смотря на него. – Невъебенно узкий, малыш, поэтому нужно сначала растянуть тебя… чтобы ты был готов принять меня… – Б-быстрей, – скулит Тэхен, его дыхание становится прерывистым, когда Чонгук добавляет ещё один палец. – П-пожалуйста, Чонгук, быстрей… Чонгук подчиняется, двигая пальцами быстрее, растягивая его, когда внутри оказываются три пальца, Тэхен содрогается от нужды, а его голос становится прерывистым, когда он просит Чонгука ‘вставить’. – Хорошо, детка, сейчас… Чонгук аккуратно вынимает пальцы и сжимает член в руке, пристраиваясь к Тэхену. – Малыш, опустись на него не спеша… Они оба стонут, когда он опускается на член Чонгука. Тэхен открывает рот, опускаясь с каждым сантиметром, пока член не входит полностью. – О боже, – стонет он, впиваясь ногтями в Чонгука. – О боже… Чонгук смотрит на него пристально, чувствуя, как всё тело вот-вот вспыхнет от того, как тепло и влажно внутри Тэхена. Умирая от желания начать двигаться, он заставляет себя ждать смирно, пока Тэхен привыкнет. Обычно это не самая его любимая поза, так как он чувствует себя чертовски уязвимым, лёжа на спине и не имея контроль, но для Тэхена он сделает исключение. Сегодня он с радостью передаст ему бразды правления. Сделает то, что он хочет. – Детка, двигайся, – призывает Чонгук, хватая Тэхена за бёдра. – Оседлай меня… Тэхен немного приподнимается и мягко опускается вниз, прижимая ладони к груди Чонгука. – Н-нравится? – Делай всё, что хочешь, детка… всё, что желаешь… Тэхен хнычет, двигаясь и экспериментируя под разными углами и ритмами, пока не начинает задыхаться, прижимаясь всем телом вниз и приподнимая бёдра в ладонях Чонгука. – Охххх блять… блять, как же хорошо… – Здесь, детка? – Чонгук усиливает хватку на бёдрах Тэхена и начинает толкаться. – Хочешь прямо сюда? – Д-да, о боже, Чонгук, прямо здесь, прямо блять здесь, пожалуйста… Чонгук вбивается в Тэхена резче, по комнате разносится звуки шлепков двух тел, перемешанные с блаженным рыданием Тэхена, криками ‘дадада’, когда он хаотично прыгает на Чонгуке, а затем запрокидывает голову, опускаясь всем телом на его грудь. Сам Чонгук не отстаёт, собственный оргазм настигает его, когда Тэхен сводит бёдра и плотно сжимает свою дырочку вокруг его члена. Тэхен падает на него, тела их липкие от пота и спермы, но Чонгук лишь прижимает его сильнее, обнимая его за талию и чувствуя, чужую дрожь. – Тебе лучше? – шепчет он. – Ммм, – бормочет Тэхен куда-то ему в кожу. – Намного. Так они и засыпают, не утруждаясь принятием душа, переплетя конечности, поддаются грёзам сновидения… Тэхен сидит, съёжившись в огромной клетке, окруженный Чви и его людьми, что пристально смотрят сквозь решётку, заливаясь маниакальным смехом. – Посмотрите на этого бедного голубка, – напевает Чви. – Совсем один, никого нет рядом, чтобы спасти тебя… Чви идёт за тобой, сладкий… мы все идём за тобой… Тэхен сдерживает истерику, отчаянно высматривая какое-нибудь оружие, чем он смог бы защитить себя от этих монстров, но рядом с ним ничего нет. Он полностью обнажённый, совершенно уязвимый и никак не сможет остановить их, если они войдут. Ему не сбежать… Чви пытается взломать замок ножом, и Тэхен цепенеет, когда слышит характерный щелчок сломавшегося замка, ломающего его самого. На лице Чви висит свирепая ухмылка, а эта улыбка придворного шута у него такая, словно расколет сейчас его лицо пополам, когда дверца открывается, и он заходит внутрь. – Что на счёт этого, маленькая шлюшка? – шипит Чви. – Не доводилось ещё трахаться с ножом у горла? Тэхен открывает рот, чтобы закричать, но сверху разносится грохот, и здание, в котором они сейчас находятся, начинает трястись и разрушаться. Раздаётся скрипящий звук, когда срывает крышу… Сквозь лунный свет, Тэхен, затаив дыхание, наблюдает, как гигантский чёрный дракон нависает над ним, а из ноздрей его клубится дым. С глухим рычанием, он врывается внутрь и нападает на людей Чви, раскидывая их по сторонам и оскаливая пасть с клыками. Воздух охватывают крики ужаса, но дракон обрывает их, разрывая тела на куски так, что они разлетаются повсюду, а кровь хлещет струями как ужаснейший фонтан. Чви отступает назад, пытается сбежать, но дракон вновь рычит сокрушительно и прыгает к нему, хватая его когтями и отрывая голову. А затем наступает тишина, пол усыпан трупами и залит кровью. Дракон оборачивается на него, круглая луна отражается в его чёрных глазах, но Тэхен вместо того, чтобы бояться, чувствует облегчение. Безопасность. Он выходит из клетки и идёт к дракону, вытягивая руку, чтобы коснуться чешуйчатой морды. – Спасибо, – шепчет он, оставляя невесомый поцелуй. – За спасение моей жизни. Дракон смотрит на него своими тёмными глазами, что кажутся Тэхену такими знакомыми. В груди он ощущает какое-то сильное и глубокое чувство чего-то бесконечного. И это пугает его больше, чем это существо. Дракон опускается, его глаза сулят обещанием, и Тэхен забирается на спину дракона, прижимаясь к чешуе теплом своего обнажённого тела. Разбежавшись, дракон прыгает и взмывает в небо. Они летят вместе к луне и звёздам. * Kukje Gallery and PKM Gallery - одни из крупнейших художественных галерей Южной Кореи.