— Так не интересно! — скучающе протянул Трендер и откинулся на песок. Монстр убрал руки за голову, устремив взгляд на покрытое мерцающими звездами небо. Линзы очков поблескивали от пламени костра. — Мы уже не первое столетие играем друг с другом в эту игру, так что без свежей крови она теряет всякий смысл. Слушать по тридцатому или более кругу одни и те же ответы и вопросы совсем не интересно. А ты бы смогла принести больше интереса к нашему досугу. Ну же… Эбигейл.
Трендер словно хотел вызвать у девушки чувство вины за прерванное веселье, но Эбигейл решила отстаивать свое решение. Ей изначально не нравилась эта идея. Алкоголь, смог приглушить зачатки страха перед безликими, от чего Эбигейл даже позволила себе повысить голос на монстров, отстаивая свои права. Которых к сожалению у неё не было. Что в доме безликих, что в доме родителей, где она всегда была вынуждена быть словно безвольная кукла. Но всё же она с недовольством сверкнула взглядом на Трендера и скрестила руки на груди, выражая свое «Фи». Впервые она позабыла о страхе разозлить кого-то. Но кое-что сказанное монстром ранее всё же заинтересовало её.
— Вы сказали «второе столетие». Что это значит? — Эбигейл слегка наклонила голову, ожидая ответа безликого. Он лениво повернул пустое лицо в сторону девушки, продолжая вальяжно лежать на песке.
— То и значит. — устало произнёс он, демонстративно зевая, показывая всю свою скуку, после чего повернулся на бок, лицом к Эбигейл, и подпёр голову рукой. — Как думаешь сколько нам лет?
— Ну… — задумчиво протянула Эбигейл оглядывая безликих, которые собрались у костра. Монстры притихли в ожидании ответа, попивая из пластиковых стаканчиков, повышая градус в теле и настроение. Девушке было трудно определить их возраст из-за отсутствия лиц, но что-то в их озорном поведении говорило, что их ещё можно назвать молодыми «людьми». Но она точно знала, что они были уже взрослыми, учитывая их самостоятельность. — Около двадцати пяти или тридцати, наверное… — наугад предположила девушка, продолжая бегать взглядом про существам.
— Да ты нам льстишь. — самодовольно проурчал и улыбнулся Трендер. — Но ответ не верен. Нам уже давно перевалило за пять сотен лет.
— Как?! Пять сотен лет?! — искренне удивлялась девушка и принялась снова вглядываться в пустые лица ища подтверждение слов Трендера. — Но я бы никогда не подумала.
— Можно сказать, мы бессмертные существа. Взрослеем и стареем мы совсем иначе. Намного медленнее людей. — подтвердил Хранитель врат, а после добавил: — Но если перевести на человеческий век, то ты почти угадала.
— Поразительно! — Продолжала удивляться услышанному Эбигейл. — Это же… Это же можно столько всего увидеть! Развитие цивилизации, все мировые события, изобретения и… И…
— Ага! — разочарованно сплюнул Оффендер и перебил Эбигейл. Он что-то вырисовывал на песке, наблюдая за тем, пальцы плавно двигаются по рыхлой поверхности. — А также бессмысленные войны, эпидемии и куча смертей. И так каждые сто лет. Это быстро надоедает, мышка.
— А мне больше нравится вариант Эбигейл. — немного мечтательно протянул Сплендор, отпивая виски из красного стаканчика. Его больше привлекал оптимистичный взгляд на бессмертие, хотя он и часто был свидетелем того, о чем говорил Оффендер.Но Сплендору хотелось как-то поддержать девушку в этом вопросе. — Бесчисленное количество красивейших закатов и рассветов.
— Которые через триста лет засядут у тебя в печенках. Ты всегда был наивным романтиком. — язвительно изрек Слендер, заставив Сплендора почувствовать себя слегка неловко. — Но в мире Эбигейл это действительно так. В отличие от нас, вам, людишкам, приходится постоянно что-то изобретать и двигать прогресс. Страх смерти и отсутствие магии заставляет вас всё время куда-то двигаться и радоваться таким незначительным вещам. Нам, безликим, это не сильно нужно. Благодаря телепортации, у нас нет надобности в транспорте. Телепатия может заменить разговоры по телефону, а…
— Не соглашусь! — внезапно встрял Трендер, который всё время, что девушка находилась в семье безликих, выказывал своё презрение в адрес всего человечества. — Хоть люди мерзкие создания, но я сам частенько пользуюсь их техникой. У нас даже дома этого барахла навалом. Смартфоны, камеры, усовершенствованные швейные машинки, стиральная машина, сушилка, ноутбук, DVD. Мне продолжить перечислять?
— Скажи спасибо за это Оффендеру. — меланхолично изрёк, Слендер. — Если бы он не начал таскать вещи из человеческого мира пару столетий назад, то ты бы так и не начал пользоваться этим хламом и боготворить его, ханжа.
— Как ты меня назвал?! — встрепенулся Трендер и быстро сел, выпрямив спину. Вокруг Трендера повисла тяжелая атмосфера напоминающая бушующую грозу. Казалось, что ещё чуть-чуть и от него полетят молнии. — То что мне нравятся изобретения людишек, это не значит, что они мне нравятся как раса. Только посмотри на них! — Трендер резко указал рукой в сторону Эбигейл, застав ту стыдливо опустить взгляд. Опять придётся слушать эту тираду. — Слабые, никчемные, живут мало, мрут как мухи от всяких болезней, не приспособлены практически ни к чему.
И чем больше разглагольствовал Трендер, тем больше Эбигейл ощущала свою никчемность. Она чувствовала себя хомячком в клетке, которого не спросив родителей купили и принесли домой. И теперь ей приходится слушать высказывания Трендера, словно причитания чей-то матери, которая ругала своего ребёнка за притащенную в дом бесполезную зверушку. От каждого слова Трендера Эбигейл хотелось всё больше сжаться в комочек и исчезнуть прямо на месте. Или даже заплакать. Раньше её не сильно беспокоили его высказывания, но выпитый алкоголь распалял зарождающиеся эмоции, которые было сложно контролировать.
— …Вот Эбигейл! — продолжал тот. — Ни рыба, ни мясо! И толку от неё мало!
— Заткнись! — повысил голос Сплендор. Его взбесили очередные причитания Трендера. — Я с тобой не согласен! Благодаря ей дома всегда чисто!
— И что? Мы с таким же успехом могли бы нанять в горничные какого-нибудь второсортного вампира или беса! Результат был бы не чуть не хуже! Так ведь, Сленди?!
— Выясняйте это без меня. — равнодушно отрезал монстр, желая остаться непричастным к ссоре на пустом месте. Ему было всё равно на чувства девушки, главное чтобы она хоть частично отработала потраченную на неё сумму. Да и успокаивать подвыпившего брата не было никакого желания. Не хватало, чтобы тот завёлся ещё больше и испорти и без того тухлый вечер.
— Вечно ты так! — фыркнул Трендер и обратился к притихшей, как мышь, девушке: — Что ты хотя бы умеешь, кроме уборки?
— Я… — вздрогнула девушка не зная, что ответить. После такого давления со стороны монстра, было сложно сказать что-то внятное. — Готовить умею…
— Дальше. — требовал он.
— Мне хорошо дается литература и алгебра.
— Это не интересно. Дальше.
— Умею п-петь и играть на музыкальных инструментах… — робко признавалась она.
— Каких? — со скепсисом спросил безликий, игнорируя заинтересованные взгляды Оффендера и Сплендора.
— Г-гитара и ф-фортепиано… — сдавленно ответила девушка, сгорая со стыда от такого количества внимания к себе.
— А еще что умеешь? — не унимался Трендер. Виски неплохо ударил в голову безликого, от чего, казалось, его невозможно было остановить. И такого поведения со стороны монстра девушке становилось жутко. Казалось, что если она не произведет хоть какое-то положительное впечатление о себе сейчас, что для неё это может плохо закончиться.
— Да погоди ты! — вмешался Оффендер, когда девушка чуть не заплакала. может он и был достаточно жестоким по отношению к Эбигейл, но всё же, некая человечность в нем присутствовала. — Что ж ты взъелся так?! Прямо как истеричка себя ведёшь! Доведешь еще девчонку до слёз. Не порти вечер.
— Соглашусь, Оффендером! Прекрати уже! Иначе я тебе морду начищу! — Сплендор поднялся с песка и угрожающе похрустел костяшками пальцев, открыто намекая безликому в очках о своем намерении.
— Больно сдалась мне твоя девчонка! — с презрением фыркнул Трендер и скрестил руки на груди.
Улыбнувшись своей победе, Сплендор подошел к Эбигейл и сел между ней и Трендером, словно закрывая. С улыбкой он подмигнул девушке, намекая, что рядом с ним она с безопасности, но та лишь немного отодвинулась от безликого. Сплендор продолжал улыбаться, хотя прекрасно понимал, что доверять ему не собираются. Заметив, растрёпанные волосы девушки, Сплендор убрал выбившуюся прядь чёрных волос ей за ухо. От такого действия Эбигейл вздрогнула и снова отодвинулась от безликого, пожелав держаться от него на расстоянии. Ей хотелось, чтобы этот вечер наконец закончился и все разошлись спать. А на утро вернулись обратно домой, где она смогла бы спрятаться от всех в своей комнате. После такого унижения хотелось запереться в ней навсегда.
— Если гитару принесу, сыграешь что-нибудь? — предложил Оффендер, чтобы хоть как-то скрасить время. После скатившейся на неё лавины унижений, Эбигейл воодушевилась, стерев с лица печальное выражение. Слендор заметил, как в глазах девушки загорелись искры и немного оторопел. Ему еще не доводилось видеть такого неподдельного восторга от девушки, от чего монстр нежно улыбнулся. Этот взгляд можно было назвать даже радостным.
— А можно? — воодушевлённо и робко спросила девушка.
— Конечно, мышка. — немного ласково произнёс Оффендер и испарился в воздухе. Эбигейл всё еще непривычно, что монстры обладают сверхспособностями, от чего она на растерянно прикусила губы и хлопая ресницами уставилась на то место, где сидел безликий. Она нервно теребила ткань сарафана в нетерпении ожидая появления Оффендера с гитарой. Раньше для девушки единственной отдушиной была её старая гитара, которая каждый раз, стоило взять её в руки, уносила Эбигейл из гнетущей реальности. Ох, как же ей хотелось забрать свою шестиструнную подругу к себе. Тогда бы она не пряталась в библиотеке так часто, пока никого не было дома, а прильнув пальцами к струнам наигрывала любимые мелодии. Ожидание безликого затянулось, от чего девушка начала нервничать и сильнее мять в руках ткань, смотря на танцующее пламя костра.
— А вот и я! — раздалось за спиной девушки, от чего та резко дёрнулась и подала вперед прямо к костру. Эбигейл обернулась на Оффендера, который держал гитару за гриф и протягивал ей. Темноволосая нетерпеливо вскочила на ноги и потянулась к гитаре. В глазах, что не выражали ничего кроме грусти, страха и неприязни горел восторг. Девушка выглядела словно пятилетний ребёнок, которому подарили на рождество долгожданный подарок. Ей хотелось как можно быстрее выхватить гитару и прикоснуться к струнам, но только пальцы коснулись корпуса, девушка робко посмотрела на Оффендера, спрашивая позволения. Безликий чему-то хихикнул, чуть ли не впихивая инструмент в руки девушки. — Бери уже!
Не тратя времени, Эбигейл перекинула через плечо синюю лямку чёрной гитары и беззвучно провела пальцами по верхней струне от колкового механизма до корпуса. Девушка словно смаковала, это шершавое прикосновение и на секунду прикрыла глаза. Но в голове сразу же возник вопрос.
— А что вам сыграть? — робко пролепетала она оглядывая безликих. Девичьи пальцы крепко накрепко вцепились к гриф гитары, будто её сейчас отнимут.
— Без разницы. Только чтобы что-то повеселее! — ответил Слендер удобно устроившись на месте.
— Что хочешь. — с таким же равнодушным тоном ответил Трендер, который что-то рассматривал в костре и двигал красные угли какой-то палочкой.
Эбигейл посмотрела на оставшихся, но Оффендер просто пожал плечами и зашагал к своему месту. Теперь растерянный взгляд упал на сидящего на песке Сплендора. В надежде на безликого, Эбигейл снова затихла. Он единственный, который задумался над вопросом, приложив палец к губами и устремив взгляд на костер.
— Я слышал, что у девушкам нравятся песни про любовь. — задумчиво произнес он. Эбигейл на секунду показалось, что щёки безликого на мгновение порозовели. Но девушка списала выступивший румянец на жар от костра.
— Про любовь значит? — думая над выбором прошептала девушка, уставившись на поблескивающие от огня струны гитары. Ей было непривычно играть на гитаре на публике, но вспомнив школьные концерты и фортепиано, она знала что ей это не впервой. Но вот гитара… Гитара была для девушки чем-то сокровенным, от чего хотелось излить в песне что-то глубокое. Как боль, которая засела где-то внутри.
Сплендор медленно обернулся на звук гитары. Эбигейл ловко и умело зажимала лады, иногда прикрывая глаза. Мерцающий свет от костра бегал по фигуре Эбигейл, падая на её умиротворенное лицо, придавая ему некую таинственность. Сплендор был полностью поглощенный тем, как её руки скользили по грифу, а голова плавно двигалась в такт боя.
У меня некрасивые глаза,
Некрасивая душа.
Не проси сказать обратного.
Синий лёд во взгляде пепельный и злой.
Ты же видишь мою боль,
По весне оттаю заново.
У меня некрасивые глаза
Они смотрят прямо в ад
И сверкают красной искоркой.
Подойди, познакомлю с Сатаной
Ты с вином или водой?
Будем рады очень искренне
Искренне.
Её голос лился легко и звонко, проникая в разум Сплендора, затрагивая что-то глубоко внутри. Словно завороженный, он следил за губами девушки, вслушиваясь в каждое слово. На секунду он заметил, как её губы дрогнули в улыбке и не скривились. Всего секунды хватило, чтобы Сплендор почувствовал, как сердце упало куда-то вниз перестав биться. Для него улыбка девушки была редким явлением, словно падающая звезда. Такой яркой и такой быстрой. От чего хотелось увидеть снова.
У меня некрасивые глаза.
Я с тобой, но я одна
На зрачках сияют трещинки.
Будет жесть, не пытайся в них залезть,
В этот темно-синий лес.
Что-то страшное мерещится!
Облизав пересохшие губы и прижав колени к себе, Сплендор качал головой в такт. Восторг не сходил с его глаз, года девушка снова улыбнулась чему-то и прикрыла глаза, зажимая аккорды. Он начал тихо подпевать девушке одним лишь мычанием, четко попадая в ноты и темп.
У меня некрасивые глаза!
Кровь из носа, ты слепа!
Таково мое проклятие…
Цвет воды, как гитарные лады.
Вечно злится и болит!
Очень классное занятие…
Голос Эбигейл звучал громче, а игра на гитаре сильнее. Она резко подалась назад, и тут же вернулась вперед, мотнув головой и не прекращая играть. Движения стали менее зажатыми и резкими. Девичьи губы на бледном лице растягивались в улыбке обнажая белые зубы. Но глаза девушки были закрыты. Эбигейл будто чувствовала, что она вот-вот растворится в музыке, от чего по телу проходила приятная дрожь.
У меня некрасивые глаза,
Некрасивая душа.
Не проси сказать обратного…
Последние слова она закончила почти шепотом. Руки дрожали, а в теле ощущалась лёгкость, будто девушка падала с большой высоты, а до земли оставалось еще очень далеко. Эбигейл провела ладонью по лицу, зачесывая темные волосы назад. Сердце сейчас вырвется из груди от восторга, подобно улыбке, что вырвалась из глубины души Эбигейл. Одинокие хлопки грубо выдернули Эбигейл из приятного послевкусия от игры на гитаре, заставив вернуться в реальность и стереть такую счастливую улыбку с лица. Девушка украдкой посмотрела на восторженного Сплендора, глаза которого блестели от костра и пожирали её фигуру. Встретившись с ним взглядом, Эбигейл смущенно опустила взгляд на землю и убрала снова выбившуюся прядь темных волос за ухо.
— А голос у тебя красивый… — без капли издевки произнес Оффендер, протягивая руку и обозначая. чтобы девушка вернула ему инструмент. — Никогда бы не догадался. И играешь неплохо.
— С-спасибо… — немного краснея ответила девушка и подошла к Оффендеру, снимая с себя лямку от гитары и нехотя протягивая инструмент к безликому.
— Давно занимаешься? — спросил монстр, на что получил сдавленное «угу». Оффендер усмехнулся и забрал свою гитару назад. — Похоже, лимит слов исчерпан?
— Лимит?
— Ага. Мы тут с ребятами спорили, что у тебя наверняка есть лимит по словечкам, раз так мало разговариваешь с нами.
— И-извините! — застеснялась Эбигейл, возвращаясь на место и желая исправить неудобную ситуацию. — А Вы, Оффендер? Вы хорошо играете на гитаре?
— Ещё бы! — ответил за него Трендер. — Он в этом плане мастер. А как он играет на скрипке!
— Т-фу! Ненавижу скрипку! — Процедил Оффендер, постукивая пальцами по корпусу гитары. — В юношеские годы отец меня заездил этой скрипкой! Я смотреть на неё даже не могу! Как взгляну, так сразу чувствую удар линейкой по рукам! Сами же помните, какой наш папаня зверь, когда дело касалось занятий по музыке и воспитанию. Скажи же, Спленди! Нам с тобой больше всех доставалось.
— Что правда, то правда… — с грустной улыбкой признал безликий. После его слов наступила гнетущая тишина. Казалось, что все четверо безликих помрачнели в одну же секунду, от чего девушке стало даже любопытно. Почему-то ей показалось, что она и четверо безликих в чем-то похожи. Заметив, что молчание затянулось, Сплендор попытался разрядить обстановку. — Эбигейл, ты говорила, что и на фортепиано играть умеешь. Так же хорошо как и на гитаре?
— Умею, но ненавижу. — холодно отрезала девушка и посмотрела на Оффендера. — Про удары линейкой понимаю. У самой также было.
— Тоже отец бил, когда фальшиво играла? — немного удивленно поинтересовался Оффендер.
— Да… Бил… — помрачнев ответила девушка. Сплендору не нравилось это грустное выражение лица. Ему хотелось снова увидеть эту мимолётную улыбку.
— Эбигейл, сейчас всё хорошо. Здесь тебя никто и пальцем не тронет. — Сплендор мягко положил руку на плечо девушки. — Я обещаю. — Монстр приблизился к лицу Эбигейл. — Так что можешь не переживать и не ходить с кислой миной.
— Угу…
— Ну же улыбнись. Улыбнись мне, Эбигейл.
Зрачки синих глаз сжались до маленькой точки, а лицо исказила гримаса ужаса. «
Улыбнись, Эбигейл» — эхом отразилось в голове, от чего внутри что-то с громким хрустом сломалось. Кажется, это было сердце, что ломилось из груди и норовило сломать хрупкие рёбра. «
Улыбнись папочке, Эбигейл!» — знакомый до ужаса голос в голове, стал громче и принялся заливисто хохоча повторять проклятую фразу, которую Эбигейл ненавидела и боялась каждой клеточкой своего тела. Сплендор попытался приобнять девушку, стоило ему заметить в каком ужасе она посмотрела на него.
— Нет! — Эбигейл с силой оттолкнула от себя обескураженного безликого. Темноволосая за секунду вскочила на ноги и смотря в глаза Сплендора попятилась назад.
— Эбигейл, что случилось? — не понимал Сплендор, пытаясь подняться на ноги.
— Нет! Нет! Нет! — кричала девушка, словно в первый день как она попала в дом безликих. Не на шутку испугавшись такой резкой реакции на просьбу и его объятие, Сплендор попытался медленно подойти к Эбигейл, держа вытянутые руки перед собой. Он пытался как-то успокоить её, но девушка будто не слышала его и срываясь на крик повторяла только одно слова. Перед собой она ничего не видела кроме темноты и перемазанного кровью Роберта Картера, чьи глаза горели безумием и яростью. Сплендор сделал ещё один осторожный шаг, как Эбигейл вздрогнула и со всех ног побежала прочь.
