Кровь и благодать

— П-Пожалуйста. Я довольно быстро угасаю, так что… мне нужно, чтобы ты кое-что услышал. Иди сюда. Дай мне взглянуть на тебя. Сэм все еще не верил, что это произошло. Конечно, где-то в глубине души он знал, что рано или поздно уделом каждого охотника становится смерть от когтей или клыков какого-нибудь монстра во время охоты. Но здесь и сейчас, когда его брат умирает, напоровшись спиной на кусок арматуры, так некстати торчащий из деревянной сваи в сарае, где они только что уничтожили гнездо этих идиотских вампиров в дурацких масках… Нет, это не может быть правдой. Ведь это так нелепо, так внезапно и неожиданно, и так не похоже на то самое «сияние славы», о котором мечтал Дин, когда они полушутя обсуждали то, как каждый из них встретит свою смерть, что это не может. Быть. Правдой. Но удушающий ком в горле и закипающие в глазах Сэма слезы неоспоримо говорили об очевидности происходящего. Судорожно сглотнув, Сэм подошел ближе к Дину, и тот с улыбкой протянул руку, чтобы потрепать младшего по щеке. Даже на волосок от смерти Дин Винчестер не мог не приободрить брата, когда обстоятельства складываются самым наихудшим образом.  — Да, вот так. Я так горжусь тобой, Сэм. Ты это знаешь? Я всегда смотрел на тебя снизу вверх. Старик, когда мы были детьми, ты был так чертовски умен. Ты никогда… — Дин сдержанно поморщился от боли и перевел дыхание. — Ты никогда не слушал то дерьмо, что втирал отец. Не знаю, как тебе удавалось. И ты сильнее меня. Ты всегда был таким. Эй, я тебе когда-нибудь говорил?.. Я когда-нибудь рассказывал тебе про ту ночь, когда я приехал к тебе в колледж? Помнишь, когда отец не вернулся с охоты?  — Да, Женщина в Белом, — подтвердил младший охотник, изо всех сил стараясь подавить дрожь в голосе.  — Женщина в Белом. Точно, — бледнея, улыбнулся старший брат. — Должно быть, я простоял у твоего общежития несколько часов… потому что я не… Я не знал, что ты скажешь… Я думал, ты скажешь мне… убираться или сдохнуть. И я не знаю, что бы я делал… если бы у меня не было тебя. Потому что мне было так страшно. Мне было страшно, потому что, когда дошло до дела, остались только ты и я. Всегда были ты… и я. Пока Дин говорил, дверь за спиной Сэма тихо скрипнула, и он осознал это только, когда сзади послышался детский голос:  — Сэр, вы убили всех плохих людей? Обернувшись, Сэм увидел стоящего в двух шагах от него лохматого мальчишку лет семи, одного из двоих спасенных ими, а чуть дальше в стороне от него и другого белобрысого малыша. Тот с любопытством разглядывал труп одного из обезглавленных Винчестерами вампиров. Упершись руками в грязные коленки, пацан наклонился к разрубленной шее кровососа и теперь сосредоточенно изучал еще одну причину своей с братом будущей психической травмы.  — Ребята, ребята, не нужно вам это видеть! — спохватившись через мгновение, воскликнул Сэм и в растерянности оглянулся на умирающего брата.  — Иди… — одними губами прошептал Дин. Сэм быстро вышел из ступора и одного за другим развернул детей к двери, торопливо подталкивая их к выходу.  — Давайте скорей, парни. Снаружи стоит красивая черная машина — будьте около нее и никуда не уходите.  — А с вашим другом все в порядке? — спросил старший, когда Сэм уже аккуратно вытолкал их за дверь и уже собирался ее закрыть за собой.  — С ним все будет в порядке, — уверил Сэм, нервно улыбнувшись.  — А почему тогда вы плачете?.. Вопрос внимательного растрепы так и повис в воздухе, когда дверь за одним из их с братом спасителей закрылась. Он крепко взял братишку за руку, и они потопали искать ту самую машину… Почти бегом Сэм вернулся к брату по следам маленьких детских ботинок, испачканных в крови, что обширной лужей растеклась рядом с убитым вампиром. Молясь, чтобы Дин был еще жив, Сэм в отчаянии поднял голову брата двумя руками и заглянул в его лицо. С облегчением он увидел все ту же улыбку Дина, хотя тот уже с трудом мог держать глаза открытыми.  — Не оставляй меня, Дин! — уже не сдерживал слез младший Винчестер. — Я не могу один!  — Ты можешь! — голос Дина дрожал от напряжения из-за того, что он пытался держать боль под контролем и оставаться в сознании.  — Значит, не хочу! — возразил Сэм. Нет, он не отпустит его. Столько раз они спасали друг друга от верной смерти, иногда жертвуя собой, иногда своими принципами, а иногда и рискуя получить вместо благодарности непонимание и злость друг друга. Сейчас это было последним, о чем задумался Сэм, когда перед его мысленным взором мелькнули только что увиденные кровавые следы на деревянном полу. Дин что-то говорил о том, чтобы брат не смел его возвращать, что ничего хорошего из этого никогда не получалось, но Сэм уже слушал в пол-уха, едва абсолютно на первый взгляд абсурдная идея вспышкой озарила его отчаявшийся разум. Только бы успеть, пока его брат-болтун продолжает упрашивать его отпустить и жить дальше нормальной жизнью, о которой Сэм всегда мечтал…  — Ты только не отключайся, Дин, ладно? — Сэм еще раз заглянул в лицо брата, быстро бросая ищущий взгляд по сторонам, и отступил на шаг назад. — Продолжай говорить, я тебя очень внимательно слушаю…  — Ты куда, Сэмми? — голос Дина слабел с каждой секундой.  — Я не бросаю тебя, Дин! Я сейчас… Наконец на пыльной деревянной полке Сэм нашел примерно то, что искал — грязную пустую плоскую бутылку с завинчивающейся пробкой. По пути отряхивая с находки паутину, он бросился к ближайшему обезглавленному телу.  — Сэм… Что ты делаешь? — тихо спросил Дин, когда брат через несколько секунд оказался рядом. — Что… Горлышко бутылки прижалось к его пересохшим губам, стукаясь о зубы и смачивая их густой красной жидкостью. Кровь… Что?..  — Прости меня, Дин, — услышал он слова Сэма, рука которого снова приподняла его лицо, заставляя проглотить эту мерзость. — Надеюсь, ты сможешь убить меня потом, если захочешь…  — Черт, Сэмми… — из-за нарастающего звона в ушах было сложно разобрать, что он говорит, но Дин понял, что произошло, особенно когда вспышки заплясали перед глазами, ослепляя и сменяясь темными пятнами. Он прекрасно помнил это тошнотворное ощущение неотвратимо подступающего холода и одновременно удушающего жара. — Ты такой придурок… И старший охотник беспомощно уронил голову на плечо обнявшего его брата. "Только бы не было слишком поздно," — пронеслось в голове Сэма, а его губы прошептали:  — Еще какой придурок, Дин. — Он усмехнулся и погладил светлый ежик волос старшего брата. — Но я не могу тебя отпустить. Он так и остался стоять у злополучного деревянного столба, обнимая Дина и намереваясь ждать столько, сколько потребуется. Никаких других вариантов Сэм пока не мог даже обдумывать, хотя слабое дыхание Дина на его плече уже затихло. Гулкий грохот в кромешной тьме… Похоже, что он приходил в сознание, постепенно вспоминая, кто он. Потом жаркой волной накатила боль в груди, с каждой секундой становясь все сильнее, и Дин стиснул зубы, пытаясь побороть желание застонать. Во рту стоял противный металлический привкус. Непонятный грохот все не прекращался, он исходил откуда-то справа и снизу, и Дин невольно пошевелил рукой, ощутив тыльной стороной ладони тепло и прикосновение грубой ткани. В ответ на его движение человек, сидящий рядом, поспешно вскочил, и Дин, еще не открывая глаз, уже определил по запаху, кто это. Постепенно пришло и воспоминание о произошедшем. Так вот что это так гремит — это бьется его сердце. Мог бы и раньше догадаться…  — Дин! Дин, давай, очнись! — сильные руки брата сжали его плечи. — Молодец, ты жив! Все будет хорошо, ты только не волнуйся… Тихий стон, больше похожий на хрип, все-таки сорвался с губ Дина из-за того, что железный прут в его спине чуть сдвинулся от прикосновения Сэма, хоть оно и было осторожным. Раненый охотник с трудом разлепил тяжелые веки, и в глаза хлынул ослепляющий свет, заставив вздрогнуть. Новая волна боли пронзила его тело.  — Дин, я обещаю, я тебя вылечу! Приготовлю лекарство дома. Мы еще поохотимся вместе. Сейчас вот только снимем тебя с этой штуки, ты уже не должен от этого умереть, слышишь? — говорил Сэм почти шепотом, но так близко, что его слова гремели гудящим набатом, почти перекрывающим гулкий стук его сердца.  — Твою мать, Сэмми… — наконец сумел выговорить Дин. Его собственный голос казался чужим, незнакомым и звучал как будто в отдалении. — Ты что... наделал?..  — У тебя еще будет шанс хорошенько меня обругать, и побьешь меня потом от души, — озабоченно тараторил Сэм. — Сейчас будет очень больно, но ты потерпи, ладно? И еще раз прости…  — Сэм… — прохрипел старший Винчестер и сделал паузу, чтобы сосредоточиться. — Ты только заткнись, пожалуйста…  — Конечно, — дергано улыбнулся Сэм. — Давай-ка только обними меня покрепче. Дин обхватил руками верзилу-брата и вцепился пальцами в жесткую ткань его куртки на спине.  — На счет "три"? — на всякий случай спросил Сэм.  — Давай уже, — выдохнул Дин. Младший аккуратно, но решительно потянул его на себя. Боль, возросшая в немыслимое число раз, напалмом обожгла изнутри, и Дин снова потерял сознание, напоследок зачем-то пересчитывая искры перед глазами… На этот раз биение сердца брата перекрывал оглушающе рычащий шум автомобильного двигателя, в котором все же явственно слышались знакомые нотки. Детка…  — Ты как, Дин? — опять этот голос, эхом отдающийся в голове.  — Дерьмово, Сэм… Нахрена ты это сделал, тупица? — надеясь, что его слова прозвучат как можно более мрачно, проговорил тот. — Хотя ладно... лучше уж молчи… Все еще больно. Очень. Ослабевшие руки ощупывают ремень безопасности, идущий наискось по груди. Под одеждой ощущается тугая повязка, но она почти не мешает, если не делать вдох, необходимый, чтобы что-то сказать.  — Лучше ты сам помолчи, Дин. Береги силы. Еще пара часов, и будем дома. — Где... мелкие? — спросил Дин. Даже когда ему так больно, он интересуется судьбой спасенных ребят. Черт, в этом весь Дин. — Не беспокойся, я позвонил Донне, и она забрала их. Уж кто-кто, а Донна сможет о них позаботиться. Представляешь, сразу выдала им по огромному сэндвичу! И пообещала договориться с парой знакомых охотников, чтобы они подчистили в том сарае. — Ты сказал ей, что... со мной? — Просто сказал ей, что ты серьезно ранен. — Хорошо... Чувствуя, что снова отключается, Дин даже обрадовался. Когда Сэм волнуется, он часто слишком много трещит… Доктор Роберт жестом позвал с собой Сэма, и они молча вышли из спальни Дина в коридор.  — Я сожалею, Сэм, но дела у твоего брата обстоят именно так, как мы и предполагали. У него только два варианта. Вдвоем они спускались по лестнице в военную комнату бункера, и Сэм надеялся, что обостренный слух Дина не уловит то, о чем они говорят, если отойти достаточно далеко от его комнаты. Доктор поставил потрепанный саквояж с инструментами на стол со встроенной картой и скрестил руки на груди.  — Эта рана несовместима с человеческой жизнью. Чтобы она зажила, ему не обойтись без человеческой крови, иначе он не сможет восстановиться, и ему будет становиться только хуже. Я захватил собой некоторое ее количество, — доктор похлопал рукой по потертому боку саквояжа, — и готов периодически поставлять ее для Дина… за весьма разумную плату, учитывая мое уважение к вам и вашему отцу… — Но док! Если Дин выпьет крови… — взволнованно перебил Сэм, — тогда лекарство от вампиризма не подействует!  — А что для тебя важнее? — нахмурился охотничий лекарь. — Чтобы он был хотя бы условно жив как вампир, которым, кстати, ты сам его сделал? Или ты уже подготовил костер к его похоронам? Ведь, если ты помнишь, есть и второй вариант. А Дин недвусмысленно намекнул, что предпочел бы именно его. — Тут он выразительно провел большим пальцем по шее, и его лицо на мгновение напомнило Сэму гримасу киношного Фредди Крюгера, напоминая, что доктора лучше не злить. Но тот быстро смягчился и ободряюще похлопал охотника по плечу. — Это входит в стоимость моего сегодняшнего визита. — И четыре пакета с темно-красной жидкостью легли на стеклянную поверхность стола. — Понадобится еще — ты знаешь, как меня найти. Не провожай, я сам найду выход.  — Угу, развязывай давай, — неразборчиво пробурчал Дин, лежа на животе на своей кровати. Его раскинутые в стороны руки были скованы пропущенной под кроватью цепью, которую Сэм сейчас как раз снимал. — Я не собираюсь изображать тут героя плохого гейского порно. Украдкой усмехнувшись, Сэм перешел ко второй руке брата, отмечая, что тот пытается шутить вместо того, чтобы проклинать его и материться. Наверное, все-таки тройная доза морфина, которую вкатил ему эскулап, действовала успокаивающе.  — Ты ведь сам попросил тебя пристегнуть ради безопасности дока, — напомнил Сэм.  — Погоди… — язык Дина немного заплетался, и говорил он медленно. — Вторую руку пристегни к ножке кровати. Я себе не доверяю. А на твоем месте тоже бы себе не доверял. Хотя стой, лучше сначала помоги мне перевернуться. Когда Дин, морщась, лег поудобнее, его взгляд упал на пакет с кровью, лежащий на тумбочке, и он сердито рыкнул, отворачиваясь.  — Убери это, Сэмми. Я слышал все, о чем вы с доком говорили, но я не буду это пить. Ты же знаешь, чем это кончится. Лучше достань еще этих волшебных уколов…  — Так не пойдет, Дин. — Сэм виновато закусил нижнюю губу и вздохнул. Пододвинув кресло поближе к кровати брата, он осторожно взял его за прохладную руку. — Я не прошу простить меня за то, что я сделал. Но, как я уже сказал, потерять тебя я не готов. Можно ведь вполне жить и так, Дин! Ты же дружил с Бенни, и тебя не останавливало то, что он был вампиром. А посмотри на Гарта! Он же теперь вервольф, и что с того — живет себе припеваючи, у него любящая семья! Вот увидишь, ты справишься! Дин устало закрыл глаза. Опять этот обормот слишком много болтает. Но даже вампирам надо иногда спать, а морфин оказался штукой довольно приятной даже в его теперешнем состоянии, значительно притупив боль на какое-то время. И он отпустил себя в мягко подступающий блаженный сон… Ему снился кошмар. Снился уже не впервые, и он даже во сне уже понимал, что сейчас произойдет. Кас улыбается сквозь слезы, и его лицо так близко, что стоит лишь протянуть руку, чтобы утереть эти слезы, обнять его и не отпускать уже никогда. Хотя времени у них не так уж много... Он сказал, что Дин изменил его. Что за все годы, проведенные вместе, несмотря на то, как порой жесток был с ним Дин, он всегда видел в Винчестере только хорошее, только его заботу о мире и о людях, которых он спасает. — Все, что ты когда-либо делал, хорошее и плохое, ты делал ради любви. Ты вырастил младшего брата ради любви. Ты боролся за весь этот мир ради любви. Вот кто ты. Ты самый заботливый человек на Земле. Ты самый самоотверженный, любящий человек, которого я когда-либо знал. Почему он говорит все это сейчас, когда Смерть буквально стоит на пороге и вот-вот ворвется, чтобы забрать их обоих? И почему так больно сжимается сердце, как будто холодная рука сейчас раздавит его железной хваткой? — Почему это звучит как прощание? — спрашивает Дин, и теперь уже неподдельный ужас перехватывает дыхание. — Потому что это так. Я люблю тебя. Он не верит собственным ушам, десятки скомканных мыслей вереницей проносятся в сознании, не давая зацепиться ни за одну из них. Кас любит его. Столько лет он молчал о том, что чувствует к человеку, которого спас, вытащив из Ада. А Дин не догадывался или не мог признать того, что ангел, божественная сущность, небесный воин, обладающий неимоверной силой и знаниями, бесстрашно бросающийся в битву, может испытывать такое земное, абсолютно человеческое чувство. И теперь нет никаких сомнений, что раз Кас решился на это признание, для этого нужно не только наличие непреодолимого и всепоглощающего чувства. Для этого должна быть причина поистине вселенского масштаба, из-за которой сейчас Дин потеряет его навсегда... — Не делай этого, Кас, — запинаясь, умоляет Дин, но понимает, что отговаривать ангела не только бесполезно, но уже поздно. Оглянувшись, Дин видит, как разверзается в стене бездна, тянет к ним блестящие черные щупальца, и Кас отталкивает его с пути надвигающейся Пустоты. — Прощай, Дин, — слышит он последние слова Кастиэля, и жадные объятия Пустоты скрывают счастливо улыбающегося ангела. Хочется выть от боли, раздирающей грудь, но все, что Дин может выдавить из сведенного судорогой горла — сдавленный хриплый стон, и он сильнее сжимает плечо, на котором остался кровавый отпечаток ладони Каса... Дин еще не понял, почему проснулся — из-за кошмара или из-за того, что настоящая боль вернулась и становилась сильнее. Сжав зубы, он открыл глаза и увидел Сэма, сидящего рядом в кресле с ноутбуком на коленях. Теперь он по-настоящему разозлился на заботливого брата, и тихий рык вырвался из его раненой груди. Верхняя губа приподнялась, обнажая острые вампирские зубы. Ведь в эту секунду Дин полностью осознал, что скрывал за маской спокойствия и благополучия, которую надел после всего случившегося в последнее время. Сэм помешал исполниться его желанию — единственному после того, как Дин понял, что Кас не вернется вместе со всеми людьми, которых вернул Джек. Дин хотел умереть.