Кровь и благодать

Вокруг расстилались бескрайние просторы величественных гор, покрытых живописными хвойными лесами. Яркое солнце теплыми лучами ласкало благодатную землю. Высокие деревья, дарившие кристально чистому воздуху смолистый аромат, тихо шумели и поскрипывали от свежего ветра. Прикрыв глаза, Бог с улыбкой подставил лицо живительным лучам, откинулся назад и лег на мягкую зеленую траву, положив руки под голову. Ему нравилось это место — Его новое творение, как и многие другие уголки по соседству, с безграничной любовью и трудолюбием созданные взамен прежней здешней обстановке. Но Бог был еще очень молод и неопытен в качестве всесильного властелина и покровителя всего и вся. Несмотря на могущество, Ему хотелось, чтобы Его работу проверили и оценили — честно и беспристрастно, а еще посоветовали, если нужно что-то изменить, убрать или добавить. Ведь до того, как Он приступил к этому грандиозному проекту, Он никогда раньше вообще не творил, а уж тем более новые Небеса. Его размышления о том, все ли Он сделал правильно, были прерваны шорохом крыльев и тенью, пробежавшей по лицу. Он ждал его — своего наставника, друга и приемного отца — и совсем не удивился, лишь Его задумчивая улыбка сменилась радостной, когда Он открыл глаза. При таком ярком свете они были похожи на две прозрачные серебристые льдинки.  — Кас! Рад, что ты пришел, — сказал Бог. — Присядь рядом со мной. Тут очень удобно, трава получилась такая густая и мягкая! Ангел сложил величественные черные крылья, отливающие всеми цветами радуги в этот прекрасный солнечный день, и устроился рядом, скрестив ноги, положив руки на колени и своим видом напоминая медитирующего Будду.  — Здесь так красиво, Джек! — восхищено произнес Кастиэль, окидывая взглядом окрестности. — Ты настоящий художник. Это место великолепно. Может, сделаешь перерыв? Ты уже создал так много и, наверное, устал.  — Совсем не устал! — тоже садясь, весело возразил Бог с нотками ребячливого упрямства. — Думаю, я теперь вообще не устаю. Хотя перерыв — это хорошая идея, да и перекусить не мешает. Он засунул руку в карман и достал шоколадный батончик с нугой и карамелью. Конечно же, у Бога не было необходимости в еде, но отказывать себе в заслуженном удовольствии Он не собирался. Джек надорвал шуршащую обертку и с наслаждением откусил почти половину своего любимого лакомства.  — Ммм, какая же вкуснятина! — прокомментировал Он, продолжая увлеченно жевать. — Погоди-ка… Вот, это тебе, Кас! — Он протянул ангелу еще одну шоколадку. — Вроде, вполне съедобно.  — Спасибо, — с улыбкой поблагодарил ангел. — Джек, спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. За то, что я могу чувствовать вкус этой шоколадки, за мои крылья, за то, что… вернул меня. Я твой вечный должник.  — Что ты, Кас, ничего ты мне не должен! — в голосе Бога промелькнуло смущение. — Я не хочу, чтобы ты думал о каких-то долгах между нами, ведь мы же — семья! Семья всегда выручит и поддержит своих, правильно?  — Правильно, — кивнул Кас. — Ой, шоколадка тает.  — Ничего, так еще вкуснее. Когда они покончили с этой небольшой трапезой, Джек попросил у Каса его фантик от батончика. Взяв в каждую руку по обертке, Он сжал пальцы, а когда разжал их, на Его ладонях сидело по бабочке. Только что сотворенные насекомые подвигали оранжевыми в черную крапинку крыльями и изящно взвились в воздух. Несколько секунд ангел и Бог наблюдали, как беззаботные создания кружились друг вокруг друга в причудливом танце, то отдаляясь, то почти касаясь друг друга яркими крыльями. Потом бабочки скрылись из вида, и Кастиэль сдержанно вздохнул, проводив их напоследок задумчивым взглядом.  — Что-то не так, Кас? — обеспокоенно спросил Джек. — Тебе не нравятся бабочки?  — Нет, бабочки замечательные! Похоже, я немного утомился. Я же все-таки не Бог, — усмехнулся Кастиэль. — Чтобы за тобой поспеть, надо постараться!  — Ты тоже очень многое сделал здесь. Кас, без тебя мне было бы трудно. Ты очень помог, правда! Кстати, ты закончил тот дом у реки? Ну, который хотел создать для Дина? Кас опустил глаза и с минуту разглядывал стебельки травы у своих ног прежде, чем решился ответить.  — Я закончил реку, мост, лес вокруг, но дом… Я начал, но подумал, что Дин не захочет в нем жить. После того, как мы с ним расстались, мне кажется, он не захочет такого подарка.  — Почему? — удивился Джек. — Вы же не могли поругаться перед тем, как ты угодил в Пустоту! Я отлично помню, что ты должен был достаться ей, только если…  — Нет, Джек, мы не поругались, — поспешно перебил Кас, несмотря на то, что говорил с самим Всевышним. — Я закончу все, что начал здесь обустраивать, только давай не будем говорить о Дине, прошу тебя.  — Так ты не захотел навестить его и Сэма после того, как я вернул тебя, из-за того, как вы расстались? — не переставал сыпать вопросами Джек. — Брось, Кас, ты даже не сообщил им, что ты жив. Это же нечестно, они наверняка думают, что ты все еще в Пустоте, и оплакивают тебя! Слушай, сделай перерыв подольше и немедленно отправляйся к ним. На лице ангела отражался спектр эмоций от упрямства и досады до растерянности и глубокой печали. Ну, как объяснить этому такому искреннему, но такому непонятливому Богу, что он не может видеться с Дином? Что он специально отгородился и закрылся от мыслей о Дине, не в силах даже посмотреть на него с Небес? Что от одного упоминания имени старшего Винчестера его сердце сжимается от боли и нежности одновременно, но он не может показаться перед охотником после того, как признался ему в своей бесконечной любви и успел разглядеть в ответ лишь взгляд, полный недоумения и растерянности, перед тем, как Пустота сомкнула на нем хватку своих холодных черных щупалец? Но перечить Богу, пусть тот и был ему как сын, Кастиэль не решился. Не из страха или благоговения, а потому что не хотел огорчать этого простодушного бесхитростного мальчишку. Поэтому ангел лишь продолжал безмолвствовать в надежде, что Джеку наскучит молчание, и они спокойно продолжат работать над благоустройством Небес. Только вот Джек использовал паузу не для отдыха, о чем и сообщил Касу спустя несколько минут того, что казалось самосозерцанием. Господь взволнованно схватил Каса за рукав плаща и поднял не на шутку обеспокоенный взгляд.  — Кас, я дал слово не вмешиваться в дела людей, но сейчас… Я должен отправить тебя… Нет, я не приказываю тебе, но прошу! Ты сейчас же должен отправиться в бункер Просвещенных! Небесно-синие глаза Кастиэля в ужасе распахнулись. Даже если бы он и хотел сказать что-то в ответ, его бы заглушил шелест его стремительно взметнувшихся крыльев. Через мгновение переместившись в бункер, в военную комнату со столом-картой, Кас оглянулся по сторонам, но не обнаружил ни одного из братьев.  — Дин! — позвал он, быстрым шагом проходя через комнату к лестнице, ведущей наверх. — Дин, где ты? Он как раз свернул в коридор, ведущий к спальням братьев, когда его чуть не сбил с ног несущийся во весь опор младший Винчестер. Сэм испуганно отшатнулся, схватился за ушибленное плечо и удивленно вскрикнул, не веря своим глазам.  — Кас?! Ты… Но как… Ты жив? Как же это… Дин сказал…  — Это я, Сэм, я. Джек вытащил меня, я здесь! — улыбнулся Кас, ободряюще взял Сэма за плечи, и тот вдруг так крепко обнял его, что не будь Кастиэль ангелом, как минимум пара его ребер точно бы треснула. — Ты в порядке, Сэм? Выглядишь усталым.  — Да со мной все нормально, серьезно.  — А где Дин? Я узнал, что с вами что-то случилось, и сразу отправился сюда. Где он?  — Дин в своей комнате... Подожди, Кас! Чувствуя неладное, ангел почти бегом направился дальше по коридору, и Сэм едва поспевал за ним.  — Я должен предупредить тебя! — запыхавшись, выпалил он, когда они подошли к двери с номером одиннадцать. — Ему сейчас очень плохо, он сильно ранен. Кас нахмурился и уже почти ворвался в комнату, но что-то тяжелое под ногами преграждало ему путь. Опустив взгляд и увидев старый переносной холодильник, он даже не успел удивиться и, слегка взмахнув рукой, не касаясь, отшвырнул досадную преграду в сторону. Крышка распахнулась от удара, из недр потрепанного агрегата вывалились пакеты с кровью, и вот тут уже Кастиэль озадаченно посмотрел на Сэма.  — Эмм… Кас, я как раз собирался тебе сказать… …Импала мчится по прямому, как линейка, шоссе. Иногда Дину приходится объезжать брошенные прямо посреди дороги машины. Некоторые из них неприкаянно скучают в кювете, какие-то лежат вверх тормашками или разбиты о придорожные деревья. Отсутствие людей на скоростном шоссе — не такая уж невидаль, но нет их и в машинах — ни живых, ни мертвых. Но и это не удивляет Дина после того, как он все-таки собрался в духом и набрал номер брата. По словам Сэма, людей не осталось вообще нигде — это была изощренная месть Чака за непослушание Винчестеров. Остались только они втроем — Дин, Сэм и Джек. Даже Команды Свободной Воли больше нет, ведь без Каса они больше никогда не назовут себя так даже в шутку. Да и какие уж тут шутки, когда с трудом пытаешься разглядеть дорогу сквозь пелену слез, упрямо застилающую глаза и не желающую отступать. Но нужно доехать к брату и Джеку, не пополнив Импалой ряды разбитых автомобилей, как бы ни хотелось послать наконец все к черту и на полном ходу врезаться, например, вот в эту высокую крепкую сосну. Так что Дин стискивает зубы до скрежета, стряхивает слезы резким движение головы и упорно всматривается вперед. А впереди маячит пятно яркого света, стремительно надвигается и окутывает окружающий пейзаж, Импалу, самого Дина. Почему-то ему не хочется ударить по тормозам, свернуть в сторону или даже зажмуриться. Его обнимает расслабляющее тепло, и он отпускает руль, погружается в неземное сияние. Наверное, Чак решил все-таки напоследок стереть их — своих любимых персонажей, ну и пусть. Это уже неважно и совсем не страшно. Небытие гораздо лучше боли, так что лучше отпустить себя и сдаться на милость высшей силы, раствориться в ней и тихо перестать существовать… Какие же тяжелые эти чертовы веки. И как неотвратимо они поднимаются, как старый пыльный занавес, и в глаза как будто насыпали песка. Значит, опять сон, навеянный морфином, который с боем отобрал у упирающегося брата и вколол себе в бедро. А теперь, судя по тому, что видит перед собой, еще и проснулся внутри сна, как это часто бывало раньше, когда кошмары не заканчиваются пробуждением, а просто переходят друг в друга. Ведь что это, как не очередной сон, когда рядом сидит Кас, глядя куда-то в сторону, как будто не хочет смотреть Дину в глаза, и явно собирается встать и уйти. Бросить его даже во сне. Нет уж, так не пойдет. Пусть он останется хотя бы как иллюзия, хотя бы на пару секунд. «Не уходи»… — шепчет Дин и протягивает руку, чтобы схватить ангела за рукав коричневого плаща, забыв о цепи, которой рука прикована к кровати. Резкий лязг металла окончательно пробуждает… Кастиэль так и не смог уйти, хотя собирался просто исцелить Дина и перенестись обратно на Небеса, или хоть куда-нибудь, только чтобы не попасться ему на глаза. Ведь иначе придется все объяснять, в том числе и возвращаться к тому, что произошло в их последние минуты вместе, к этому неожиданному и отчаянному признанию, о котором Кастиэль не жалел теперь только потому, что оно тогда спасло Дина. Ну да, Дин, конечно же, обрадуется, что Кас жив, а потом… Потом он, наверное, будет старательно избегать неловкой темы, что будет еще хуже. Так что лучше сейчас же взмахнуть крыльями и ретироваться. Только какая-то неведомая сила держит, не дает крыльям развернуться и унести его прочь, пока Дин еще окончательно не пришел в себя. Магия, имя которой давно известна Кастиэлю, которая заставляет возвращаться снова и снова, даже против его собственной воли.  — Здравствуй, Дин. Винчестер приподнялся, опираясь руками о кровать и сонно моргая. Силуэт Кастиэля обретал все более четкие очертания, а тут еще этот знакомый низкий голос, зовущий по имени. Да и во сне собственное тело ощущается по-другому — сейчас оно было таким… тяжелым, вещественным… живым. А еще ушла боль в груди.  — Кас? — все еще отказываясь верить своим глазам, хрипловато проговорил Дин. — Это ты? Это не сон?  — Нет, Дин, это не сон, — замешкавшись на мгновение, ответил Кастиэль. — Я здесь. Погоди, я освобожу тебя. Пальцы ангела легко прикоснулись в оковам, и они со звоном упали на пол. Дин пораженно перевел взгляд со своей чудесно освобожденной руки на Каса, потом нерешительно дотронулся до его плеча. Прикосновение тоже ощущалось как донельзя реальное — грубоватая ткань под пальцами, тепло, легкое дыхание ангела на коже. Кажется, Кастиэль собирался что-то сказать, но Дин резко схватил его за плечи и прижал к себе так сильно, что невезучий плащ затрещал. Все слова на потом, сейчас только это тихое исступленное объятие, и больше ничего не нужно — только руки ангела, крепко обхватившие в ответ, только бы подольше посидеть вот так, уткнувшись лицом в его шею и оставляя следы своих дурацких слез на белоснежном воротнике его рубашки…  — Так Джек все-таки вернул тебя? — негромко спросил Дин, когда решился неохотно отстраниться лишь на несколько дюймов. Его руки так и остались на плечах Каса — на всякий случай. — Я думал, он вернул только людей, а насчет тебя, ну… решил не вмешиваться, как и сказал…  — Конечно, это был Джек, Дин. Просто даже с его силами пришлось повозиться, особенно когда он исцелял Пустоту. На это по земному времени ушла где-то неделя.  — Постой, исцелял Пустоту? А нафига ее исцелять? Что-то я не въезжаю, вот честно. А после того, как Кастиэль поведал охотнику, как и почему Пустота была исцелена Богом, и о том, как они на пару с Всевышним были радостно вышвырнуты на Землю космической сущностью, которая поспешила немедленно вернуться к долгожданному сну, ангел вдруг умолк и зябко поежился, как от холодного ветра.  — Кас, ты чего? Все в порядке? — забеспокоился Дин.  — Дин, я… — начал Кастиэль, понимая, что отвертеться от неловкого разговора не получится, и лучше сразу расставить все точки на «i». — То, что я сказал тебе, тогда в бункере… когда мы были на грани гибели... ты помнишь? Ты, должно быть, злишься на меня из-за этого, и я могу это понять. Если бы не та ситуация, я бы промолчал. Но у меня не было другого выхода, чтобы спасти тебя… Дин тяжело задышал, и пальцы, сжимавшие плечи ангела, впились в них сильнее. Что ж, Дин имеет полное право выплеснуть свой гнев, и Кас не будет сопротивляться.  — Что ж, я злюсь на тебя, Кас, — приглушенно сказал Дин, медленно поднимая взгляд блестящих изумрудных глаз, — еще как злюсь!  — Да, Дин, я…  — Нет, послушай меня, — перебил Винчестер. — Я злюсь, потому что ты буквально убил себя, только чтобы позволить мне жить дальше! Бросил меня здесь сразу после того, как признался мне в любви! Черт побери, Кас! — голос Дина становился все громче и грозил сорваться на крик. — Как ты представлял себе мою жизнь после этого, а? Думал, я буду жить-поживать да добра наживать? А я пытался! Да, натягивал улыбку, шутки шутил, жрал хреновы пироги, которые стояли поперек горла! Охотился на каких-то невесть откуда взявшихся придурочных вампиров! Да случайно я напоролся на этот сраный гвоздь, клянусь тебе! Думаешь, я бы вот так запросто швырнул свою спасенную жизнь в лицо тебе? Моей памяти о тебе?! — и уже тише: — Прости… Прости меня, Кас… Убрав руки с плеч Каса, Дин отвернулся и затих, глядя в пол и не видя удивлено распахнутых глаз ангела и того, как тот нервно сглотнул, стараясь подобрать слова в ответ.  — Дин, ты… из-за этого злишься? — спросил потрясенный Кастиэль. — Я думал, ты имеешь в виду другое — то, что я тогда сказал… У тебя было такое удивленное и испуганное лицо, что другой причины твоей злости я и не представлял!  — Конечно, а какое еще лицо у меня могло быть? Ты говорил слова, которые я так давно мечтал услышать от тебя, потому что не решался сказать их сам. Но ты говорил их, потому что собирался пожертвовать собой из-за меня. Я понял это, Кас. Понял, что в ту минуту я одновременно обретал тебя и терял. У меня внутри как будто что-то ликовало и умирало одновременно, я словно онемел и забыл почти все слова, которые вообще знал, и сказал: «Не делай этого, Кас!» Ты помнишь? Я просто не хотел, чтобы это было вот так, понимаешь? Осторожным движением Дин дотронулся до руки Каса кончиками пальцев.  — Спасибо тебе за то, что спас меня… снова. У меня было время обдумать то, что произошло с нами, и все эти годы, что мы провели вместе. Теперь ничего меня не остановит, Кас. Я… я люблю тебя. Их пальцы переплелись, и Дин решительно потянулся к Касу, прижимаясь губами к сухим губам ангела. Их поцелуй был немного неловким и неуклюжим из-за волнения, которое испытывали они оба, но приносил такое чувство безграничного счастья, что казался самым совершенным поцелуем в мире. Вдруг Дин разорвал поцелуй и отшатнулся. Он быстро ощупал пальцами нижнюю часть лица и озадаченно пошевелил челюстью.  — Кас, я ведь был… ну… вампиром. Сэмми же тебе сказал? Я еще не пил кровь, так что…  — Я и от этого тебя исцелил, Дин, не беспокойся. — Кастиэль еще раз нежно поцеловал его и погладил большим пальцем по влажным губам. — Ты человек, полностью здоров, и я всегда буду спасать тебя, насколько хватит моих сил.  — Не думал, что ты вообще можешь избавлять от вампиризма! К тому же у тебя оставалось совсем немного сил в последнее время, — засомневался Дин.  — У меня достаточно сил и на это, и на многое другое, — уверил Кастиэль с легкой улыбкой, которую так любил Дин и которой мог теперь открыто любоваться, не скрывая нежности и восхищения. — Ведь я теперь архангел.