***
— Хей? — позвал Феликс, открывая дверь в свою квартиру и удивлённо расширяя глаза, когда понял, что она уже не заперта. — Чонён-нуна, ты уже здесь? Хёнджин и Чан последовали за Феликсом через дверь, выйдя в коридор и позволив Феликсу отвести их в свою комнату, когда он позвал их. Хёнджин мог в деталях вспомнить последний и единственный раз, когда он был в этой квартире. Он до сих пор помнил, как впервые увидел облупившиеся обои, тусклый свет и пустой холодильник, в который Феликсу приходилось смотреть каждый день. Чан видел всё это впервые, его лицо искрилось печалью, а глаза светились сочувствием, как бы он ни старался это скрыть. Хёнджин мог сказать, что Феликс делал вид, что не замечает, всё ещё смущаясь этого места, даже после всего, что Чан узнал о нём. Хёнджин даже не подумал, когда потянулся вперёд и взял Феликса за руку, ободряюще улыбнувшись ему. Ли повернулся к нему с нервным выражением на лице, явно волнуясь перед тем, что должно было произойти. — Да, милый, я здесь! — голос Чонён прервал их мысли, когда Феликс повернулся на звук и повёл всех в свою спальню. — Извини, — Чонён подняла глаза и виновато улыбнулась, когда все вошли в комнату. Она стояла у кровати, снимая простыни и складывая их, и Феликс подошёл к ней. — Я пришла сюда рано и решила начать, пока ждала. Надеюсь, ты не возражаешь. — Нет, всё в порядке, — Феликс выдавил улыбку, явно чувствуя себя немного более расслабленным от присутствия Чонён в комнате. — Чем меньше времени мы здесь пробудем, тем лучше. У меня не так много вещей, так что это будет недолго. Хёнджин проигнорировал укол печали, который почувствовал при этих словах, и вместо этого сосредоточился на том, как Чонён подошла к Феликсу и обняла, улыбаясь тому, как Ли расслабился с ней. После несчастного случая с Феликсом Чонён сумела потянуть за несколько ниточек в больнице, чтобы убедить всех, что она была главной медсестрой Феликса. Как оказалось, она со своей девушкой хотела усыновить ребёнка и поэтому также немного знала о внутренней работе социальной системы, что делало её идеальным человеком, чтобы утешить Феликса благодаря этому. Она продолжала быть другом Феликса и Хёнджина даже после того, как Феликс был официально выписан из больницы, и оказала огромную помощь в том, чтобы, наконец, устроить их счастливый конец, к которому они стремились. Хёнджин, Феликс и все остальные были очень благодарны ей. Как бы сильно Хван не любил своего дядю, ни он, ни Феликс никогда не чувствовали материнского присутствия в своей жизни, и Чонён, казалось, идеально подходила для этой роли. Чан также хорошо ладил с ней, особенно после того, как обнаружил её прекрасные вокальные данные и отчаянно пытался заставить её спеть в одной из своих песен. Пока что он не добился своего, но Хёнджин сомневался, что ему придется долго ждать; Чонён с каждым днём становилась мягче по отношению ко всем ним. Хёнджин улыбнулся. Чонён действительно собиралась стать отличной матерью. — А теперь поторопитесь! — упорядоченный голос Чонён вывел Хёнджина из оцепенения. — Работаем! Вещи Феликса сами себя не упакуют. Все засмеялись, приступая к работе. Хёнджин последовал за Феликсом к его гардеробу, вытаскивая чемодан и помогая складывать, пока Ли вытаскивал всю свою одежду и передавал ее парню. Помимо его драгоценного альбома Twice, одежда Феликса была единственной ценной вещью, которой он владел. Большинство из вещей были самодельными или, по крайней мере, самоукрашенными, и Хёнджину нравилось всё из этого, в контрасте с ненавистью к тому, из-за чего Феликс впервые вошёл в свой образ бэд боя, но всё же хорошо справился с этим. Феликс до сих пор носил эту одежду бэд боя, но уже не потому, что считал себя таким, а потому, что теперь знал, что выглядит в ней чертовски сексуально. Хёнджин взял за правило говорить об этом Феликсу каждый день. И теперь Хван улыбался, складывая все футболки и джинсы Феликса, восхищаясь всеми вышитыми вручную узорами на них и следя за тем, чтобы быть особенно осторожным с теми, на которые Феликс пришил маленькие безделушки. Несмотря на то, сколько разных нарядов Феликс всегда носил, на самом деле у него было не так уж много одежды. Хёнджин был ещё более впечатлен, когда понял, насколько разносторонним был Феликс. При небольшом количестве одежды он никогда, казалось, не повторял наряды, несмотря на то, как мало ему приходилось работать над этим. Мысль о том, что Феликс переезжает в место с гораздо большим гардеробом и большим количеством возможностей пополнить его, сделала Хёнджина счастливым. — Ну вот, — прощебетал Хван, застёгивая молнию на чемодане со всеми вещами, и с улыбкой глядя на Феликса. — Всё готово. — Спасибо, — Феликс тоже улыбнулся и помог Хёнджину подняться на ноги. Тот щёлкнул Ли по лбу, игнорируя недовольство и скулёж, которые получил в ответ. — Тебе запрещено благодарить меня до конца вечера. Без оговорок. — Но Хёнджиииин, — попытался заныть Феликс, но Хван оборвал его ещё одним щелчком. — Без. Оговорок, — сказал он многозначительно, и Феликс надулся вновь, когда Хёнджин гордо улыбнулся. — Вот и всё. Не обращая внимания на закатившиеся глаза Феликса, Хёнджин воспользовался отсутствием ответа и повернулся к Чану и Чонён, наблюдая, как они вместе упаковывают все книги и швейные принадлежности в различные рюкзаки. Чемодан, полный постельного белья Феликса, терпеливо ждал у двери. — Похоже, мы почти закончили, — мягко сказал Хёнджин, беря Феликса за руку. — Думаешь, что готов идти? Хёнджин наблюдал, как Феликс сделал глубокий вдох. Его глаза блуждали по комнате, прежде чем закрыться на несколько секунд, а затем открыться в сторону Хёнджина. В его взгляде было слишком много эмоций, чтобы распознать их; Хван отчётливо видел страх и волнение, но было также несколько огоньков, несколько маленьких искорок воодушевления, которые сияли от того, что должно было произойти. — Я действительно не думал, что когда-нибудь зайду так далеко, понимаешь? — практически прошептал Феликс, его голос преследовали напряжение и паника, но также проблеск удивления. — Я просто… Не могу поверить, что это, наконец, случилось. — Ну, тебе лучше поверить в это, — усмехнулся Хёнджин, крепко сжимая руку Феликса. — Ты так долго ждал этого. — Да, — улыбнулся Феликс, быстро отводя взгляд, прежде чем снова поднять глаза. — Честно говоря, я думал, что застряну здесь на долгие годы, вечно ожидая возвращения мамы, пока наконец не найду способ съехать. — И теперь у тебя есть эта возможность. Прямо здесь, рядом с тобой, — мягко сказал Хёнджин, его свободная рука легонько погладила Феликса по щеке. — Я так горжусь тобой, солнышко. — Я не смог бы сделать это без вас всех, — сразу же сказал Феликс. Хёнджин наклонил голову, поскольку должен был признать это. Да, последние несколько недель были наполнены шквалом людей, делающих всё, чтобы помочь, и, возможно, они оба не смогли бы сделать ничего из этого без удивительных людей вокруг них. Всё началось с того, что выписка Феликса из больницы вызвала целый ряд встреч с социальными работниками, поиск приёмных родителей и лихорадочных размышлений, куда же Феликс может пойти. Большинство встреч возглавляли либо Чан, либо Чонён. Оба они боролись за то, что было лучше для Феликса, и настаивали на поиске лучших решений. Для Хёнджина было открытием видеть своего дядю таким, видеть его таким деловым, борющимся за то, что нужно было сделать. Это делало его чрезвычайно гордым в некотором смысле, а также чрезвычайно благодарным за то, что Чан позволил Феликсу остаться наполовину с ними, и наполовину у себя, пока они не найдут выход и примут более постоянное решение. Первой мыслью сразу же было, что Чан может усыновить Феликса, и всё снова будет хорошо, но это было непрактично по очень многим причинам. Во-первых, как бы сильно Хёнджин и Феликс ни любили друг друга, они знали друг друга всего несколько недель, и внезапно возникшая необходимость жить вместе, казалось, будет очень большим давлением для их начавшихся отношений. Хёнджин должен был признать, что, возможно, Феликс переедет сразу же, и это будет слишком много за такой короткий промежуток времени, но, вероятно, слишком удобно. А во-вторых, Феликс на самом деле не хотел быть усыновлённым. Хёнджин знал, что Феликс любил Чана и был очень благодарен ему, но у него всё ещё была своя мать. Она, кстати, присутствовала на нескольких встречах и, к сожалению, поддерживала идею, что, возможно, Феликсу будет лучше без неё. Ли утверждал, что они всё ещё смогут видеться, но ему нужно быть в семье, которая была бы финансово стабильной и обязанной заботиться о нём, а она не могла обеспечить его этим, поэтому ему придётся уехать. Однако это не означало, что он был доволен идеей полностью оставить мать. Хёнджин понимал это, поэтому полностью поддерживал всех взрослых в продолжении борьбы за то, что хотел Феликс, и справлялся со всем эмоциональным стрессом Ли на этом пути. Был также вопрос о водителе. Феликс снова и снова твердил, что мужчина ни в чём не виноват; это Феликс выбежал на дорогу, когда на улице стемнело, и поэтому водителя нельзя винить за то, что он его сбил. Судебный процесс был абсолютно изнурительным, и Ли боролся изо всех сил, чтобы убедиться, что водитель не подвергнется никаким юридическим последствиям. Многочисленные представители социальной системы вмешались и помогли ему, и в конце концов Феликсу это удалось, но не без помощи взрослых, готовых поддержать его. Так что, возможно, Феликс был прав, когда говорил, что не смог бы справиться без них. На самом деле, это была гениальная идея Джисона, которая помогла им выяснить, где в конце концов должен жить Феликс. Но Хёнджин не мог не согласиться даже немного, поэтому уже открыл рот, чтобы убедиться, что Ли знает это. — Да, но ничего из этого, абсолютно ничего из этого не сработало бы, если бы ты не был таким сильным на этом пути, — сказал Хёнджин, двигая пальцем вверх, чтобы осторожно заправить прядь волос Феликса за ухо, рассеянно думая о том, как волосы Феликса стали такими длинными в последнее время и что скоро понадобятся стрижка и покраска. — Ты сделал всё возможное, чтобы облегчить дело для всех, ты боролся со всем, что у тебя есть, чтобы всё сработало. Без тебя помощь этих людей ничего бы не значила. — Но без меня никто из этих людей не нуждался бы в помощи, — тихо сказал Феликс, и Хёнджин нахмурился. — Твой дядя, твои друзья и Чонён-нуна были бы избавлены от стресса и всех усилий, если бы не я. Хёнджин тяжело сглотнул, пытаясь понять, какими должны быть его следующие слова. Он ненавидел, когда Феликс становился таким, ненавидел, что Феликс был лишён внимания и помощи так долго, что это означало, что всякий раз, когда кто-то был добр к нему, он чувствовал себя обузой для них. Но, как бы сильно Хёнджин не ненавидел это, он понимал. Он был таким же, когда впервые был забран из приюта и принят Чаном. Хёнджин знал, каково это — пережить шок от того, что о тебе вдруг позаботились, и чувствовать себя лишним грузом, потому что ты никогда не был бременем для кого-либо раньше. Хёнджин должен был заставить Феликса понять, что он не был обузой, что забота о ком-то была стрессом и беспокойством временами, но это стоило того. Это стоило того, потому что любить кого-то — самая прекрасная вещь в мире. Все, кого знал Хёнджин, взяли бы на себя весь стресс и волнение мира, если бы им пришлось защищать тех, кого они любили. Хёнджин знал, что Феликс не поймёт этого сразу, но он был полон решимости сделать всё возможное, чтобы в итоге Ли увидел это. — И если бы все эти люди не помогли тебе, ты бы до сих пор жил один, голодал и каждый день рисковал быть выброшенным на улицу, — сказал Хёнджин, глядя прямо в глаза Феликсу, чтобы убедиться, что он понял. — И мы все предпочли бы потратить всё наше время и усилия, чтобы помочь тебе, чем жить, зная, что ты страдаешь. Ты того стоишь, Феликс, ты всегда будешь того стоить. На глаза Феликса навернулись слезы, и Хёнджин улыбнулся, вытирая их. — Глупый, этот вечер должен быть счастливым. — Я счастлив, — хихикнул Феликс сквозь слёзы, подаваясь прикосновениям Хёнджина. — Просто это… Много. Я не злюсь из-за этого и счастлив, что всё это происходит. Но я никогда не думал, что этот день настанет. — Всё в порядке, солнышко, я понимаю, — Хёнджин сжал руку Феликса в последний раз, прежде чем отступить, чтобы позволить Ли привести себя в порядок, зная, что он всё ещё иногда любит побыть в своём пространстве, — мы пойдём в любом темпе, который ты задашь сегодня вечером, хорошо? Мы не уйдём отсюда, пока ты не будешь готов. Феликс просто кивнул и вытер лицо, когда Хёнджин тихо отошёл, чтобы пойти и упаковать последние вещи Ли. Чан схватил и сжал руку Хвана по пути, давая ему свою молчаливую поддержку, в которой он и Феликс нуждались до конца дня. Хёнджин только что закончил тщательно упаковывать швейный набор Феликса, когда все услышали, как открылась входная дверь. Феликс неуверенно кивнул Хвану, прежде чем пойти посмотреть, кто это. Хёнджин мог только догадываться, что это была мама Феликса, наконец-то вернувшаяся домой, чтобы попрощаться, прежде чем её сын уедет. — Иди сюда, — Чан осторожно опустился на кровать Феликса, подзывая Хёнджина, чтобы они могли сесть вместе, пока ждали, когда Феликс будет готов. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — Хёнджин выдавил улыбку, направляя её на Чонён, которая подошла, чтобы сесть рядом с ними. — Я знаю, что это слишком, но я так счастлив, что мы наконец-то дошли до этого. — Я тоже, — сказал Чан, слегка сжимая плечо Хёнджина. — Феликс в порядке? — Да, скоро будет, — кивнул Хёнджин. — Это всё и правда хорошо для него, но это также слишком много, понимаешь? Ему просто нужно время, чтобы всё это переварить. — Это понятно, — сказала Чонён, слегка наклонив голову. — Надеюсь, увидев новое место, он будет счастлив. Я слышала, что там очень мило. — Да, — Хёнджин улыбнулся себе, вспоминая все похвалы других, даже если сам ещё не видел. — И я знаю, что он взволнован, чтобы украсить свою новую комнату. Это место, где он больше не будет чувствовать себя в ловушке. — Тогда это идеально для него, — сказала Чонён. — На самом деле так удивительно видеть, как он вырос за последние несколько недель. Он действительно заслуживает этого. — И правда, — согласился Чан, помолчав пару секунд, прежде чем мягко толкнуть плечом Хёнджина. — И ты. Ты так хорошо справлялся во время всего этого. Ему есть за что тебя благодарить. — О, поверь мне, иногда его трудно заставить перестать благодарить меня, — Хёнджин рассмеялся, а Чан фыркнул в ответ. — Но мы пройдём через всё вместе. Будет намного легче сосредоточиться на мелочах, когда всё это закончится. — Это ещё не конец, Хёнджин, — мягко сказала Чонён, глядя на Хёнджина мерцающими глазами. — Всё только начинается. Хёнджин почувствовал, как его грудь расцвела теплом во второй раз за этот день, когда он снова услышал эти слова, которые почему-то сделали его счастливее, чем когда-либо. У Хёнджина и Феликса было грубое начало. Столько всего нужно было исправить, что все их отношения казались вихрем до сих пор. Не то чтобы Хёнджин что-то изменил, он любил каждую мучительную секунду этого. Он просто был в предвкушении взять новое начало. Начало, где оба смогут расслабиться вместе и сосредоточиться только друг на друге, а не на хаосе вокруг них. Они оба были готовы к новому началу. Хёнджин не смог сдержать яркой улыбки, когда Феликс, шаркая, вернулся в комнату. Его щеки были покрыты слезами, но плечи были чуть менее напряжены, чем раньше. Груз был скинут с его плеч, позволяя ему нести на одну вещь меньше. — Я говорил с мамой, — сказал Ли, вытирая лицо. — Она собирается навестить нас в новом месте, когда будет готова. Думаю, теперь мы можем идти. — Хорошо, солнышко, — произнёс Хёнджин, вставая и подходя, чтобы передать чемодан Феликсу, а затем взять один для себя, зная, что Чан и Чонён справятся с остальными. — Ты уверен? Феликс кивнул, усиливая хватку на ручке чемодана. — Уверен. Хёнджин не настаивал, зная, что Феликс больше предпочитал думать, чем говорить после встреч с мамой, и что он не сказал бы, что готов уйти, если бы не был действительно готов. — Хорошо, тогда пошли, — Хёнджин улыбнулся им обоим, перекладывая свой чемодан в левую руку, чтобы держать руку Феликса правой, мягко сжимая. Пока они шли по коридору и выходили из входной двери, Ли всё время оглядывался вокруг. — Я правда не знаю, буду скучать по этому месту или нет, — тихо сказал он. — Я знаю, что оно разваливается, и у меня действительно есть только плохие воспоминания о нём, но я чувствовал что-то другое, когда мы переехали сюда. Здесь я жил, когда встретил тебя. Это было место, где всё, казалось, изменилось. — Ну, ты всё равно будешь со мной, несмотря ни на что, — сказал Хёнджин, делая паузу, чтобы позволить Феликсу бросить последний взгляд внутрь квартиры, прежде чем они уйдут вместе. — И все эти перемены были хорошими, но теперь я немного устал от них. Может быть, это и к лучшему, что ты едешь в новое место, где всё снова будет хорошо. — Да, ты прав, — кивнул себе Феликс, глядя на Хёнджина с лёгкой улыбкой. — Я готов к новому началу.***
— Ты здесь! Крик пронёсся по коридору, когда Хёнджин и Феликс со всеми своими чемоданами с грохотом ввалились в новую квартиру, едва успев пройти через парадную дверь, как шаги понеслись к ним, и Хёнджин был отброшен к стене парой рук, обхвативших его. — Уф, — хмыкнул Хёнджин, игнорируя смех Феликса рядом с ним, пока ему потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться, прежде чем обнять человека в ответ. — Привет, Бинни-хён. — Привет, Джинни-Джинни-Хёнджин! — проворковал Чанбин, сжимая парня ещё сильнее на секунду, прежде чем отстраниться. — Все уже здесь! — Это хорошо, я вижу, ты воодушевлён, — усмехнулся Хёнджин, передавая Чанбину несколько сумок, после чего они с Феликсом схватили свои чемоданы и последовали за Со по пустому коридору. — Чан-хён и Чонён-нуна захватили ещё несколько вещей, они сейчас поднимутся. Чанбин подмигнул и поднял вверх большой палец, прежде чем повернуться и поболтать с Феликсом, рассказывая обо всех модных вещах в квартире и о том, как они уже разложили свои вещи и решили, кому какое место достанется. Феликс, казалось, был ошеломлен всем этим, но всё же последовал за ним с улыбкой. Его глаза расширились, когда они достигли гостиной, и Чанбин жестом пригласил его войти первым. — Добро пожаловать в твой новый дом, — улыбнулся Чанбин, наблюдая, как Феликс вошёл в комнату и ухмыльнулся при виде открывшегося перед ним зрелища. Он был полон людей и сумок; чемоданы Минхо и Чанбина были разбросаны по всему полу, а родители парней помогали распаковывать их. Все остальные смеялись и осматривали комнату. Феликс выглядел так, будто не знал, смеяться ему или плакать, его жалкое количество чемоданов казалось ничем по сравнению с тем, что было у Минхо и Чанбина, но его лицо также светилось радостью, которая собиралась оставаться на нём очень долго. Хихиканье слетело с губ Хёнджина, когда он шагнул вперёд, чтобы взять Феликса за руку и отвести в комнату. Им так повезло, что они нашли эту квартиру, и ещё больше повезло с обстоятельствами. Минхо и Чанбин оба устали от учёбы в университете, всё ещё живя дома, и уже несколько месяцев искали квартиру вместе. Абсолютно идеальная возможность для Феликса не была замечена, пока Джисон случайно не указал на неё однажды во время обеда, и с тех пор дал зелёный свет. Чанбин и Минхо приветствовали Феликса с распростёртыми объятиями, и социальные работники, казалось, были довольны идеей, что Феликс всё ещё будет жить со взрослыми, а Хёнджин был просто рад, что Ли окажется где-то в безопасности. Они планировали переезд в течение нескольких недель, найдя прекрасное место после долгих поисков и установив день переезда как можно быстрее, чтобы у Феликса было постоянное место жительства, а Чанбин и Минхо могли вернуться в университет. Казалось, никто из них не мог поверить, что это наконец происходит. — Феликс! — Хёнджин и Феликс оба подняли взгляд, когда до них донёсся голос Минхо. Ли старший наконец вытащил голову из кухонного шкафа, чтобы быстро подойти к ним. — Добро пожаловать в дом Минбинликсов! Феликс хихикнул, когда Минхо притянул его в объятия, и отпустил руку Хёнджина, чтобы обнять хёна за плечи. — Минбинликсы? — Да, это мы втроём, — уверенно сказал Минхо, не обращая внимания на закатывание глаз Чанбина и Хёнджина, когда он отодвинулся, чтобы взъерошить волосы Феликса. — Мы будем не разлей вода в этом новом месте. Хёнджин наблюдал, как глаза Феликса практически светились при этих словах. Его лицо выражало облегчение и счастье, что он действительно чувствовал себя желанным гостем в своём новом доме. Все его новые друзья махали ему и болтали с ним, когда они с Хёнджином исследовали комнату, тыкая во все кухонные шкафы и катаясь по диванным подушкам с одинаковыми улыбками на лицах. Все признали, что это была очень хорошая квартира, и Хёнджин был рад, что Феликсу она тоже понравилась. Хёнджин знал, что Феликс не заслуживает ничего, кроме счастья, и это заставило вены покалывать от безмятежности и осознания, что Ли на пути к тому, чтобы найти его. Именно эта мысль побудила Хёнджина затащить Феликса в его новую комнату, где их не окружало ничего, кроме пустых стен и большого окна, из которого открывался вид на закат. — Итак, солнышко, — Хёнджин притянул Феликса ближе к себе, обнимая за талию. — Что думаешь? — Это прекрасно, — улыбнулся Феликс, глядя на Хёнджина с блеском в глазах и волшебной пыльцой на щеках. — Я действительно не мог и мечтать о лучшем исходе всего этого. Эти слова почти заставили Хёнджина растечься по полу. После всего, через что прошёл Феликс, после всего, что случилось с ними обоими, после всех волнений, стресса и боли, было так удивительно слышать, как Феликс говорит, что они наконец-то нашли свой счастливый конец. — Ты даже не представляешь, как чудесно слышать это от тебя, — сказал Хёнджин, глядя на Феликса сверху вниз, как на лучшую в мире вещь… Может быть, так оно и было. — Думаю, у меня есть небольшая идея, — губы Феликса красиво изогнулись, когда он улыбнулся, и его руки опустились на бёдра Хёнджина. — Ты покажешь мне, какой замечательной может быть жизнь. Хёнджин едва успел осознать, насколько счастливым эти слова заставили его себя почувствовать, прежде чем Феликс встал на цыпочки, чтобы прижаться к его губам своими. Поцелуй поразил Хёнджина, и его тело на секунду дёрнулось, прежде чем он полностью расслабился, наклонившись так, чтобы Феликс мог опуститься до своего естественного роста. Их губы нежно двигались друг против друга, а руки соприкасались с идеальной долей отчаяния, пока они продолжали целоваться. Хёнджин мог чувствовать любовь, согревающую его кожу, счастье, бьющееся в груди, и радость от того, что Феликс был в его руках, буквально обжигая, пока он держал его. Феликс ответил на поцелуй так же страстно, и весь стресс и страх последних нескольких недель, наконец, покинули его, когда он ещё сильнее прижался к Хёнджину. Это был счастливый конец, к которому они стремились. Это была любовь и романтика, которых так долго жаждал Хёнджин. Это было спокойное, счастливое, идеальное место, которое они искали с тех пор, как всё началось. Хёнджин мягко отстранился, его губы всё ещё покалывало от тепла, когда он медленно открыл глаза, чтобы полюбоваться красотой парня, прижатого к нему. Если бы несколько недель назад, когда Хёнджин и его друзья сидели за обеденным столом и говорили о том, как Хвану нравится новенький, кто-то сказал бы Хёнджину, что в итоге у него на руках будет тот самый новенький, его губы распухнут от поцелуев, а сердце — от любви, Хёнджин лишь бы рассмеялся, как маньяк. Но теперь Хёнджин оберегал Феликса, восхищаясь его улыбкой, глядя ему в глаза, и думая о том, что это было будущее для них нынешних. У Феликса было своё собственное место с новыми друзьями и всё время мира, чтобы провести его со своим парнем. Феликс больше не был новичком в толстой чёрной куртке и с ярко-красными волосами. Он был парнем Хёнджина в толстой чёрной куртке, с ярко-красными волосами и золотым сердцем.