Шелк

      Он воссоздал все очень точно.       Свалка мой дом. Мне мало чего не хватает, хоть я и собираю мечты и вещи из мира смертных. Одни называют меня Эди, другие — Мусорщицей, а иные знают меня как «коллекционера». Я живу здесь не одна, а со своими сородичами. Мы одними из первых откликнулись на зов, когда молодой лорд фейри приглашающе распахнул врата своего королевства.       Я хорошо помню тот день. Он улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ. «Как же он красив», — подумала я тогда, не зная, что по меркам своих соплеменников он был еще совсем юн. Джарет и Богиня вырастили это место из крошечного семени, посеянного тысячу лет назад. Для моего народа Лабиринт стал надежным прибежищем, где можно утолить тягу к людским сокровищам. Видите ли, Лабиринт никогда не задумывался, как глухой кокон. Местами его границы столь тонки, что сквозь маленькие трещины в реальности к нам попадают осколки мира смертных и населяющие его мечтатели.       Вначале Джарет пытался пресекать подобные вторжения, хотя он был единственным, кто считал их таковыми. Но годы спустя, когда ему надоело прятаться в своем каменном замке, он начал наблюдать за непрошеными гостями, которых провидение, удача или неправильный выбор приводили к вратам Лабиринта. Однажды (из-за скуки или любопытства, никто точно не знает) он впустил одного внутрь, и так родилась Игра. Джарет забавлялся с ними, как кот с мышью — преследовал, сбивал в пути и смеялся над их страхами. Начали поговаривать, что он полюбил людей.       Любит их? До сегодняшнего дня я сомневалась в этом.       Как я уже сказала, он воссоздал все очень точно. Каждая из мельчайших деталей была на своем месте. Воззвав к магии, он воссоздал из пыли и обломков Комнату. Неважно, что мои собственные чары разрушили ее. Джарет властелин этого мира и может делать все, что пожелает, но он так редко вторгался в мои владения, что я не сразу поверила своим глазам. Комната сливалась со свалкой, словно я сама ее построила, но для меня она выделялась среди прочих, ведь ее владелица в ней не жила. Здесь разбросано несколько подобных Комнат, в которых томятся напуганные смертные, старые и юные. Те, кто задержался в обманчиво-безопасном месте и проиграл. Иногда мне кажется, что Джарет просто забыл о них. Но юная хозяйка этой комнаты вырвалась из ловушки, учинив при этом ужасный обвал.       Я подошла ближе и толкнула дверь. Внутри, на полу, покрытом отвратительной серо-розовой материей, разлегся Джарет. «И как создание с таким избирательным вкусом может спокойно к этому относится», — удивилась я, окинув взглядом комнату, заваленную, как по мне, слишком странными и аляповатыми вещами. Наверное, нельзя жить в таком месте, как Лабиринт, не соприкасаясь с миром людей. А ведь передо мной был не просто призрак, а сам Король Гоблинов, которого я уже очень давно не видела воплоти.       — Что ты здесь делаешь, Повелитель Грез?       Обычно Джарету не задают прямых вопросов, но я была совершенно сбита с толку его внезапным визитом и попыткой навести порядок там, где правит хаос. Он не шелохнулся и даже не взглянул на меня. Воодушевленная, я протиснулась сквозь дверной проем и оказавшись внутри позволила себе на мгновение восхититься его колдовством: стены на ощупь были твердые, под узкой кроватью обнаружились залежи носков и мягких игрушек, а на туалетном столике аккуратно разместились газетные вырезки.       — Неплохо, если тебе нравятся такие вещи.       Мне хотелось спросить, сколько времени у него ушло на создание этого места, но в кругах Лабиринта мы эту тему не обсуждаем. Я украдкой взглянула на Джарета. Может быть, он сидит на полу, потому что выбился из сил? Впрочем, любые предположения насчет способностей Джарета могут обернуться фатальной ошибкой. Но вид у него и правда был удрученный, на лице проступили морщинки, которых я прежде не замечала. Исчезла надменная и высокомерная маска. Все говорило о том, что он чем-то опечален.       — Ты сожалеешь об этом, Джарет? — спросила я, не в силах усмирить собственное любопытство.       Король Гоблинов не обратил на меня никакого внимания.       — Сожаления для тех, чья жизнь однажды оборвется, — проговорил он в пустоту. — Я бессмертен, а потому не должен ни о чем сожалеть, ибо ни один милосердный Бог не отпустит мне мои грехи.       Это был странный ответ. Но Джарет вообще редко говорил о своей жизни в Лабиринте. Богиня удачно выбрала его на роль короля, но я догадывалась, что временами он тяготится своими обязанностями. Его рассуждения показались мне разумными: без сожалений живется легче. Однако вскоре я узнала, что Джарет может сожалеть о чем-то ужасном.       Я продолжила разглядывать Комнату. Кукольные глаза-бусинки следили за каждым моим движением. Боги, в первый раз я и не заметила, сколько у девчонки игрушек! Некоторые носили на себе отпечаток магии и слишком напоминали знакомых мне настоящих чудовищ. Несомненно, дело рук Джарета. А на комоде перед зеркалом стояла фигурка самого фейри. Сходство было передано изумительно: начиная с синего бархатного камзола с кружевами и заканчивая хрустальным шаром в ладони. Игрушечный двойник Джарета пристально смотрел на хорошо знакомую мне вещицу…       — Ты ошибся! — выпалила я. По правде говоря, это была сущая мелочь, но мне было очень приятно, что аура могущества его Величества немного потускнела. Попробуй-ка сделать мою работу сам!       — Неужели? — его мягкий тягучий голос, в котором не было и намека на гнев, усыпил мою бдительность.       — Ну да. Она слишком большая, настоящая легко умещалась у девушки в ладони, — выдохнула я, полностью уверенная в собственной правоте.       Джарет взял со стола музыкальную шкатулку, несколько раз повернул заводной ключ и наконец посмотрел на меня. Из вещицы полилась прекрасная мелодия с металлическим призвуком. Я никогда не понимала, как из кусочков металла и пружин создавать музыку, это была особая магия смертных. Однако мелодия служила лишь фоном для танцовщицы. Она была увеличенной копией оригинала, но, когда Джарет поднял музыкальную шкатулку, мне стало ясно, что он сделал ошибку намеренно: теперь танцовщица была одного роста с игрушечным Королем Гоблинов. Поставив шкатулку на комод, Джарет прислонился к стене и опустил руки на колени, где лежала вещица, казавшаяся неуместной в комнате девушки, и которую я узнала, но не осмелилась упомянуть.       — Она идеальна, тебе так не кажется, Эди?       Вопрос был риторическим, и мне оставалось молча наблюдать за тем, что произойдет дальше. Игрушечный Джарет по-прежнему смотрел на танцовщицу. Его подведенные глаза становились глубже и темнее, приобретая присущий Королю Гоблинов уникальный цвет. Джарет беззвучно шевелил губами, и я совсем не удивилась, когда двойник сошел со своего постамента и отвесил нам небольшой поклон, а затем повернулся к музыкальной шкатулке и подал руку танцовщице. Через миг она оказалась в его объятиях. Значит Джарет вдохнул жизнь в них обоих.       Музыка из шкатулки зазвучала мелодичней, лаская слух, подхватила тихий мужской голос, который слышал каждый житель Лабиринта. Джарет на полу шевелил губами в такт словам.       Пара на комоде кружилась в танце. Длинное белое платье развевалось, при каждом стремительном повороте. Рука двойника чувственно легла на спину партнерши. Я украдкой взглянула на Джарета, который с упоением наблюдал за представлением, комкая в руках расшитую бисером ткань. Кажется, я стала свидетельницей чего-то не предназначенного для чужих глаз, за что, возможно, мне придется поплатиться.       Танцоры продолжали вальсировать. Мне не раз довелось наблюдать за танцами людей и фейри, и я понимала символику движений; сдержанные, но все же явные сигналы, которые партнеры подавали друг другу. Брачный ритуал, мало чем отличающийся от ухаживаний обитателей Надземья и довольно жалкий, потому люди чувствовали себя выше таких вещей. Но это был танец между человеком и бессмертным, хотя ни один из них не был настоящим. Значит это воспоминание? Я знала, что девушка попала во сне в бальный зал. Знала, что там к ней присоединился Джарет. Осколки сна кружились вокруг нее, когда она упала на мою свалку. Что там произошло? Во мне росло дурное предчувствие.       Кукольная Сара невинно улыбалась, ее длинные волосы развевались, как львиная грива, несмотря на пытавшиеся приручить их серебряные заколки. Джарет притянул ее ближе, взяв в кольцо своих рук, и она на мгновение напряглась. Ну конечно. Эта девушка была не той, кем казалась. Ни один мужчина не касался ее тела, которого так жаждал ее партнер. Никто не прижимал ее к себе так крепко. Чужие губы ни разу ни приникали к ее губам, как сейчас.       — Что… — начала я, но Джарет движением руки приказал мне молчать.       — Тише, не тревожь их, — прошептал он, искоса глянув на меня.       От его дикого взгляда у меня чуть не подкосились ноги. Я снова посмотрела на танцующих.       — Разве ты не хотела знать, о чем я сожалею?       Замерев, я молча наблюдала за разворачивающейся сценой.       У игрушечных Сары и Джарета не было голосов, но мне все было понятно без слов. Джарет наклонил голову и впился голодным поцелуем в губы Сары. Распутав завязки лифа, он двинулся ниже и приник к ее груди. Под его напором Сара запрокинула голову назад, открыв губы в немом стоне. Руки игрушечного Джарета ласкали ее спину, а острые зубы оставляли следы укусов на плечах.       Сидящий на полу Джарет пристально наблюдал за ними. Бессознательно его руки огладили ткань платья теми же движениями, которыми его двойник ласкал кукольную Сару. Затем, когда двойник толкнул ее на землю, накрывая своим телом, и разорвал платье, шелк выскользнул из рук Джарета. Я уловила запах девушки. Джарет прижал платье к лицу и осторожно разгладил, так что ткань почти слилась с его бархатной кожей. Он ни на миг не отрывал взгляда от двух фигур, что двигались к завершению своего танца.       Я была уверена, что это всего лишь фантазия. Настоящая Сара была нетронутой, когда я нашла ее.       Наконец, став одним целым, эти двое танцевали самый древнейший танец. Проведя жизнь рядом с фейри и людьми, я немного разбиралась в их отношениях. Но эти суетливые телодвижения не трогали меня, в отличие от другого зрителя. Кукольный Джарет не был нежен с ней, и все же в сцене было нечто ужасно неправильное, но я не сразу поняла, что именно. Дело было не только в потере девственности под чарами, мало чем отличавшимся от принуждения — Джарет делал это раньше, и не раз — а в неестественной отстраненности кукольной Сары, словно Джарет не подумал о ее реакции. Она не кричала и не брыкалась, но в ней не было ни страсти, ни желания. Не может же быть, чтобы Джарет Повелитель Грез, следивший за девушкой с подоконника в облике совы, совсем не знал ее? Невозможно. Он наблюдал за ней годами, гораздо дольше чем за кем-либо, кто проходил Лабиринт в прошлом.       Наконец все закончилось. Сара лежала сломанной куклой: волосы спутались, платье порвалось, а на фарфоровой коже расцвели синяки. Она поднялась на ноги, споткнувшись об игрушечного Джарета, который так и остался лежать, и неловко зашагала к краю комода. «Наверное, чары Джарета рассеиваются, и она скоро снова станет простой фарфоровой статуэткой», — подумала. А потом Сара спрыгнула вниз.       Джарет слишком поздно протянул руку, чтобы остановить ее, но я стояла ближе и успела подхватить куколку в каких-то дюймах от пола. Она упала в мою ладонь, не получив повреждений, и я облегченно выдохнула, хотя знала, что это всего лишь реплика с куда более любимой игрушки. Сколько же раз Джарет заставлял игрушечную Сару проигрывать эту мрачную сцену? Я протянула ее ему.       — Значит вот о чем ты сожалеешь, Король Грез? Не о том, что сделал с этим ребенком, а о том, чего не совершил?       Джарет холодно рассмеялся.       — Конечно, Эди. Разве ты не слышала поговорку: «Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал». Ее придумал мудрейших из смертных.       Он потянулся, чтобы вырвать Сару из моей руки. Будь у меня побольше храбрости, я бы спрятала куклу с помощью магии, чтобы у Джарета ничего не осталось от девочки. Но он держал куклу очень осторожно и пальцами, не затянутыми в перчатки, разгладил платье, поправил прическу, стер синяки. Она тихо лежала в его ладонях и бездумно смотрела на него.       — И не принимай эту смертную за ребенка, Эди, — предупредил Джарет, и в его голос впервые закрались стальные нотки. — Ты слишком давно не видела человеческий мир, коллекционер. В ее возрасте люди уже считаются взрослыми, и не важно, что она девственница. Да и чем я хуже любого другого мужчины?       Он рассмеялся и поцеловал куклу, прежде чем поставить ее обратно на музыкальную шкатулку, где она застыла в ожидании пока магия снова не разбудит её и кавалера, который уже успел вернуться на свое место.       — Ты не мужчина, Джарет. Или ты забыл об этом? — возразила я, не обращая внимания на то, что все в его облике кричало об обратном. В то же время меня терзал вопрос, почему, в отличие от своего двойника, он не взял желаемое. Мне вдруг стало жаль Джарета, который был так одинок, но еще больше я жалела девушку, ведь рано или поздно он решит воплотить свои желания в жизнь.       Я уже собралась уйти и оставить повелителя фейри наедине со своими фантазиями, когда Джарет тоже поднялся, но вовсе не для того, чтобы проводить меня. Он подошел к кровати и положил на покрывало платье с той осторожностью, с какой девушка лелеет свой наряд перед тем, как впервые пойти на танцы, сделать первые робкие шаги во взрослую жизнь. Его пальцы проследили узор из бисера, коснулись пышных рукавов и замерли на искусно расшитом манжете. Ловкое движение рукой — и разорванный шелк стал как новый. Отступив, чтобы полюбоваться на его работу, я заметила, что одна крошечная жемчужина оторвалась, скатилась по лифу, точно слеза, и упала на ковер.       Джарет взглянул на нее, и в этот миг на его лице так отчетливо проступили похоть и гнев, что сам Лабиринт содрогнулся от страха. В конце концов даже его иллюзии не были совершенны. Неужели виной тому была любовь? Эта разрушительная сила, что уничтожала целые королевства и бесчисленные жизни в Нижнем и Верхнем мирах? И что теперь сделает Джарет, это могущественное и своенравное создание, от которого зависят наши жизни, когда знает, что в его доспехах оставила брешь смертная девочка?       Жемчужина треснула под его сапогом.       — Ты ведь не попытаешься предупредить ее, Эди?       Конечно, он читал мои мысли. Я лихорадочно принялась вспоминать заклинания, чтобы отразить смертельное проклятье, которое готовилось обрушиться на меня. Но ничего не произошло. Тогда я осмелилась поднять голову и посмотреть ему в глаза.       — Нет.       Джарет наверняка понял все, что я хотела ему сказать.       — Я рад, Эди. И лучше тебе сделать так, — он опустился передо мной на колени сжал мои плечи, — чтобы я не пожалел о том, что оставил тебя в живых. Ведь ты знаешь, что я не могу позволить себе сожаления.       — Об этом можешь не беспокоится. Сара никогда не пожалеет, что оставила тебя, — бросила я ему в спину, когда он зашагал к выходу.       Джарет остановился в дверях и одарил меня улыбкой, которая каждую ночь снится мне в кошмарах.       — Ах, она пожалеет, Эди. Просто она об этом еще не знает.