Кого ты ищешь среди дождя?

Почти квартекс прошел с того дня, как Дэдлок посещал эту кварту в последний раз. Когда Проул отказался назвать Тарантуласу имя их общего спарклинга. С тех пор Тарантулас жил ожиданием встречи, верил, как одержимый, что спарк не погиб на войне и будет рад его видеть. Главное, что фрагов спарк наконец нашелся — и поболту уже, что он оказался Спрингером, ближайшей к Проулу вертушкой подходящего возраста. Дэдлок пару часов болезненно остро ощущал себя полным идиотом, потратившим квартекс жизни не пойми на что. А потом как-то резко успокоился. Если подумать, разве он рискнул бы притащиться к Проулу на кварту, или к самому Спрингеру, где он там обретается, и потребовать во всем признаться? Нет, конечно. И не признались бы они. Вот, по фейсплейту видно — ни капельки Спрингер не рад. Проул никогда в жизни бы не порадовался ни Дэдлоку, ни своему бывшему, даже если бы совсем шестеренки в голове перепутались. Так что лишь одна искусственная животина добродушно скалила клыки, сидя у Проула на коленях. — Значит, дани. И почему же ты от меня отказался? Верил, что так будет лучше, неужели сложно понять? Тарантулас замялся. — У меня не было выбора, и позже я тоже не имел возможностей… Дэдлок сомневался, что Спрингера это колышет. Тот смотрел холодно, даже брезгливо. — Серьезно? Что же тебе мешало такое? Объясни, я уже достаточно взрослый, чтобы все это понять. Вот насчет простить — тут подумать надо, все обстоятельства узнать, — Спрингер упрямо сжал губы. Дэдлока всего передернуло внутри. Хотел этого Спрингер или нет, специально он так делал или это было его естественное поведение, но сейчас он до омерзения был праксианцем. И даже не словами, Юникрон его подери, наверняка сиротка из военного приюта и сам хочет узнать о своем происхождении и почему оказался там, а вот этим спокойным выражением на лице, степенностью движений и полной отстраненностью позы. Над взглядом еще поработать — и не дать ни взять праксианский сенатор, чтоб ему микросхемы поплавило. Впрочем, не стоило обольщаться этим внешним спокойствием. Спрингер, в отличие от Дэдлока, был действующим рекером, лучшим из всех этих головорезов на окладе. И в любой момент мог перейти от слов к действию, если решит, что ситуация становится угрожающей. Тарантулас пошевелил органическими отростками и исторг немного прозрачной слизи, которую тут же стал нервно ими растирать. — И вот это… это вообще безопасно? — спросил Спрингер. Конечно же, Тарантулас начал оправдываться. Дэдлок даже не сомневался, что так будет. И чем дольше он это слушал, тем сильнее злился. — Ржа, Спрингер, вообще до всех перестроек корпуса его довел твой драгоценный опи! Сначала они вместе разрабатывали разную засекреченную дрянь, но стоило Тарантуласу осознать, во что он влип, и захотеть вернуться на правильную, по его мнению, сторону, именно Проул лишил его всего! Гуманнее было бы убить, знаешь… Похоже, Проул ещё рассчитывал на что-то. В смысле, заставить чинить фрагов Эквитас, если что пойдет не так, или виртуальную тюрьму для пыток использовать… Ты думал, в госбезопасности в игрушки играют? Ультра Магнус официально признал Мезотуласа пострадавшим от автоботского произвола, и… — Стой, — перебил Спрингер. — Что ты сказал про Эквитас? — Спрашивай подробности у Проула, — Дэдлок мотнул головой в его сторону и заметил, что Проул явно не в себе. У него оптика нездорово мерцала и нога подергивалась, левая. — Я тебе говорю — не о том ты думаешь. Даже если Мезотулас пытался кинуть автоботов и по военным законам заслуживал наказания, ваш же суд после войны признал, что вы перегнули и ему компенсация положена. И он вместо обратной перестройки корпуса и реабилитации за госсчет попросил доступ в архивы. Чтобы найти тебя. Я понимаю, что ты чувствуешь, Спрингер. Я сам появился на свет, потому что мой дани сильно не хотел идти в армию, а хотел послать интернат наболт и жить в свое удовольствие. Но это все не важно. Такое время было, мехи делали вещи и похуже. Но мехи меняются. Война закончилась, ты понимаешь? Произнося последние слова, Дэдлок уже понимал, что ни в чем Спрингера не убедит. Потому что врет — и сам прекрасно знает, что война не закончилась ни для кого из них. Разве что для Тарантуласа… И то не факт, Дэдлок хорошо помнил, как Тарантулас рассказывал о своем решении вернуться к десептиконам. Он ведь всерьез собирался остановить автоботов, как минимум лишив их своих разработок… — Я могу рассказать про Эквитас, — заговорил Тарантулас, и Дэдлок понял, что все пропало. — Мне не сложно. Придется Саунду вытаскивать их обоих из шлака. Опять. Дэдлок по фейсплейту Спрингера видел, что тот про фрагов Эквитас точно слышал. А значит, мех, попытавшийся утащить на сторону врагов такую ценную штуку, как автоботский военный суперкомпьютер с суперсекретной информацией, был для Спрингера сволочью и предателем по умолчанию. К тому же Тарантулас мог эту штуку восстановить. Вот сейчас. В лучшем варианте. — Нет, я не понимаю тебя, Спрингер! — Дэдлок снова влез в разговор, хотя чуял, что не надо. Но искра болела, и уже невозможно было остановиться — только отпихивать на задний план навязчивую мысль, что не стоило и начинать. — Ты либо одобряешь все, что делали автоботы, признаешь, что это все было надо, война, все дела, ты, Проул, Мезотулас, рекеры твои — все старались для победы, пусть у кого-то руки по плечи в чужом энергоне, а у кого-то крыша отъехала… Либо предъявляешь претензии Проулу, он главнее Мезотуласа был. И в том, что ты сейчас не чувство радости испытываешь, что родной тебе мех нашелся, а вообще не понимаешь, чего тебе чувствовать, виноват Проул, не Мезотулас. Только за Проулом ты следишь, как за собственным спарком, а на дани всех скраплетов спустил! По-моему, это ниболта не справедливо! — Не все ставят родню выше здравого смысла, Дэдлок, — ответил Спрингер. Дэдлок открыл рот, потом закрыл, резко осознав, что Спрингер его не поймет. Ни его, ни Тарантуласа. Дэдлок же видел таких мехов в интернате, просто не сходился с ними близко. Они тоже не могли понять, почему Дэдлоку так важны дани и мелкий брат. Нет, эти интернатские не были моральными уродами, как сейчас чуть не сорвалось с вокодера, и Спрингер не был. Они просто не знали, как это — семья. И виновата в этом была проржавевшая автоботская система! Тарантулас зашуршал своими органическими отростками, и Дэдлок не сдержался — его заметно передернуло, всего тряхнуло от омерзения, завибрировали баки и напряглись серво. Невовремя. Тарантулас не так хорошо его знал, чтобы понимать: это рефлекс, это как услышать фальшивую ноту — ничего личного, каждый может облажаться, но в первые секунды хочется то ли аудиодатчики отрубить, то ли по морде врезать. Мало ли что кому хочется? Шлаково, что Тарантулас это заметил. И расстроился еще сильнее. — Пожалуй, мне стоит уйти. Я рад, что ты выжил, и спасибо, что согласился со мной встретиться. Спасибо вам обоим, — линзы Тарантуласа замерцали, когда он посмотрел на Проула. — Не так быстро, — Спрингер поднялся во весь рост, и у Дэдлока тревожно сжалась искра. А потом он услышал топот тяжелых мехов на лестнице, и стало одновременно противно — и удивительно легко, как в старые времена. Жаль, никаких гранат, вообще ничего убойного не захватил. Пригодились бы, умирать — так с музыкой! Впрочем, нет. Он не хотел бы устраивать перестрелку и шумные разборки в жилом кондоминиуме, рискуя задеть мехов, которые ничего плохого ему не сделали. Чувства обострились так, что казалось, вот-вот станут видны ауры: нервных, энергоново-розовых и ржаво-коричневых цветов. У всех пятерых оплавков, влетевших в кварту Фортресс Максимуса, были такие ауры, и у Спрингера тоже. Знали, уроды, что творят шлак и нарушают закон — не глиф какого-то конкретного акта, а дух закона. Знали, точно, знали. Циклонус знал; но он всегда был себе на уме и за себя самого, не за идею. Как и Пэкрет. Тэп-аут был долбанутым фанатиком, ненавидящим десептиконов просто так. Двое других бойцов были Дэдлоку незнакомы. Ощутимо ударившись коленом о пол, он сдернул Проула с дивана и вдавил кастет глубоко под подбородок, раздвинул остриями стыки обшивки. Проул будто и не понял сначала, что происходит, болтался в руках, как дезактив или мех в отключке. Потом вздрогнул и напрягся. Дэдлок сжал кулак сильнее, как перед ударом. Гневные крики рекеров — или не рекеры это были, так, простые мехи, набранные с улиц? — накладывались друг на друга, звенели металлом и трещали статикой в аудиодатчиках. Спрингер выпустил лопасти, но наброситься не решался. Оптика мерцала, словно вот-вот коротнет что-то в башке. Фонил Спрингер так, что у Дэдлока обшивку покалывало даже на расстоянии. — Тарантулас, — позвал Дэдлок неуверенно. Тот мог превратиться в крошечного паучка и деться куда угодно. Не зря корпус перестраивал. Тарантулас не боевик, но все же так подставить, притащить на стычку с рекерами и свалить… Да ладно, оборвал себя Дэдлок, никто не мог знать, что Спрингер позовет подмогу. Или это Проул позвал? И какого Юникрона ее позвали вообще? Дэдлок пополз на коленях подальше от Спрингера и остальных, волоча перед собой тяжелого Проула. Тот вроде как попытался ползти сам, запутался в собственных ногах и ободрал Дэдлоку краску. Искусственная животина орала, бегая вокруг, но предусмотрительно не приближаясь. Вот от кого, значит, звенело в аудио. Держа одной рукой Проула под капотом, Дэдлок очень аккуратно прощупывал тупыми остриями зазоры между гладкими и подрагивающими листами металла на его шее. Наконец нашарив нужную точку, надавил сильнее — и почувствовал сопротивление. Продолжение руки пробилось внутрь, разодрав кожухи то ли нейроствола, то ли топливопроводов. По тыльной стороне кисти потек энергон — слабыми, теплыми струйками, пока ничего серьезного. Дэдлок прижался к Проулу плотнее, чуть изменил угол руки с кастетом, и энергон остановился. Все в порядке, жить будет. Искра Проула гудела и вибрировала сквозь толстый слой деталей и обшивки, прямо под левой ладонью Дэдлока. Руки Проула поднялись вверх. Невысоко. Он ими просто воздух похватал, выглядело это дурацки. — А сейчас мы осторожненько встаем, — Дэдлок оперся на левое колено, которое, к счастью, не травмировал, и принял на себя почти весь вес Проула. Фрагова кошка продолжала орать, как в тот раз, когда Дэдлок Проула похищал. И тот так же беспомощно двигался, куда направишь. Было это следствием недолеченных проблем или, наоборот, трезвым расчетом, Дэдлоку было поболту. Главное, что Проул, как и Дэдлок, не собирался подыхать из-за своего бывшего. Когда они наконец поднялись на ноги, Дэдлок чуть не свернул Проулу шею. — Ты доволен? — он спрашивал Проула, но взгляд невольно уперся в Спрингера. Тот втянул лопасти в туловище и нецензурно Дэдлока обозвал. Как бы Спрингер ни относился к дани, которого сегодня впервые увидел, такая нелепая смерть явно задела за искру. Проулу, может, и правда было все равно — он смотрел на растоптанное органическое тельце, замершее на середине трансформации, с полным равнодушием. — Ты точно не исправишь ситуацию, если убьешь меня, — руки Проула опять дернулись вверх. Дверцы вибрировали прямо перед фейсплейтом Дэдлока. Он мог бы слизнуть этот конденсат, сладко пахнущий полиролью. Мог бы признать вслух, что ничего страшного не случилось. Всего лишь сдох еще один десептикон, всего лишь недоразумение, нелепая, досадная случайность. Давайте успокоимся, опустим оружие, вызовем эвакуатора или сразу патологоанатома… — Было бы что исправлять, — Дэдлок надавил на шею Проула сильнее и шагнул вместе с ним вплотную к окну. — Да, ты прав, — согласился Проул; у него даже голос почти не дрожал, вместо этого дрожал весь корпус. — Я никак не смогу тебя защитить. Я же сумасшедший. А наговорили здесь много такого, за что в военное время тебя убили бы тоже. Я сам бы приказал убить. Ни десептиконскому боевику, ни активисту общества «Истина» не следует знать… Ты ведь ничего не забудешь и не согласишься молчать, да, Дэдлок? Что бы тебе ни предложили за молчание? Дэдлок отпихнул ногой кошку, все-таки рискнувшую подобраться ближе. Кошка возмущенно заорала и встопорщила детали на спине и по бокам. Смотрела она очень пристально, и казалось, она правда умеет злиться. — Окно открывается внутрь и на левую сторону, — подсказал Проул. — Там простой механический замок. И все же подумай о том, чтобы забыть. Никому не станет лучше, если ты обнародуешь все, что знал Тарантулас. Смотри-ка, уже командует, зло подумал Дэдлок. А Спрингер не только подумал, еще и вслух сказал. Надо же, и праксианские спарки своих создателей такими словами обзывают! Замок правда был очень простым. Вот только с третьего этажа прыгать, не глядя, было ржавой идеей. Утяжеленная обшивка выдержала. Родной эндоскелет — нет. Внутренности правой ноги пошли крошиться, когда Дэдлок запустил трансформацию, и мокрые искрящиеся обломки остались на бетоне рядом с темными следами колес. Спрингер, не рискнувший вылетать из окна в узкий переулок, затоптал их парой секунд позже. Сенсорами заднего обзора Дэдлок еще успел увидеть, как незнакомый мех оттаскивает Проула от окна… а потом мехи забибикали со всех сторон, как и должно быть, когда какой-то придурок вылетает на середину оживленной улицы, и стало уже не до Проула. И не до Спрингера, которому стрелять посреди Иакона все равно никто бы не позволил, даже если б нашлось чем. Но фарами Дэдлок все же подмигнул — на прощание. Искру грела мысль, что Джазза он успел предупредить. Попрощаться как следует, поблагодарить за ворны, прожитые вместе. Теперь можно было выложиться на полную — и заставить автоботских оплавков вспомнить, почему они боялись и ненавидели Дэдлока! *** Лекция о программах для написания музыки была унылой. Хоть и был у каждого свой терминал, на котором теоретически все упомянутое могли загрузить заранее, все равно это была лекция, устный обзор, и программы, которые Джазз ни разу не видел и не использовал, немедленно перепутались в голове. Судя по фейсплейту лектора, тому тоже было невыразимо скучно, но это не мешало честно бубнить заготовленную речь. Вокодер уже потрескивал от перегрева. Проул в дверях аудитории, ухмыляющийся и небрежно помахивающий датападом, в первые секунды вызвал только одну мысль: надо больше оффиться. Тогда и на лекциях выключаться и обалдевать от собственных глюков в поверхностном оффлайне не придется. Но преподаватель замолчал, однокурсники зашушукались, и Проул начал что-то втирать про интересы госбезопасности. С таким апломбом, что за спиной мехи громким шепотом стали обсуждать, законно ли это вообще — вламываться и забирать студента. Есть же правозащитники, есть общество «Истина», в конце концов… Лектор кивнул, и Проул спрятал датапад в саб-спейс, обогнул ряд терминалов и стульев перед ними, приближаясь к Джаззу. — Бери свои вещи и пойдем, — потребовал Проул, ни на мгновение не сомневаясь, что Джазз подчинится. Ни датападов со стилусами, ни маленьких инструментов, ни записывающих устройств Джазз по столу перед терминалом не раскладывал, так что собирать было нечего. Только встать и идти. Чувствуя, как все смотрят, и надеясь, что никакой молодой дурак не начнет подробно описывать это событие в соцсетях. Саундвейву или тем, кто дежурит сегодня на горячей линии, сообщить можно и даже нужно, но поднимать лишний шум Джазз не хотел бы. — Поторопись, — Проул уже отвернулся и пошел к двери. Джазз не удержался и оглянулся на мехов и одну фем, с которыми учился. Одинаково встревоженные оптики, любопытные и негодующие гримасы. Какого Юникрона Проулу понадобилось? Его так напрягло, что они решили толпой порыться в его памяти, так и не узнав ничего стоящего? И он спустя квартекс решил вызвать Джазза на беседу так, чтобы с первой секунды стало ясно, кто тут снова в строю и крепко держит всю доступную заместителю Прайма власть в руках? Они вышли в коридор и зашагали вслед охраннику. — Почти добрались, — объяснял тот подобострастно, суетливо теребя в руках приметный брелок, и поднимал дверцы все выше. Проул молчал; что-то с ним, в нем было не так, но Джазз не мог сосредоточиться и сформулировать причины своего беспокойства даже мысленно. Проул слишком глубоко ушел в себя и мог вернуться оттуда совсем другим мехом. Многие мехи и без признанного медиками сумасшествия менялись до неузнаваемости, особенно если пропадали из поля зрения на ворны. А для Джазза, если уж честно, Проул долгое время оставался юнглингом, и видеть его по-настоящему спокойным и уверенным в себе было очень странно. Перед охранником разъехались створки двери на стоянку безыскровой техники. С общественным транспортом в Каоне было все еще шлаково — а в Академии искусств, как ни странно, учились мехи с деньгами. Джазза первое время это даже не коробило и не задевало за искру, как могло бы задеть Дэдлока; просто вызывало постоянное, фоновое недоумение. Каон никогда не славился качеством ни музыки, ни образования, если у тебя или твоих создателей есть шаниксы, зачем учиться здесь? Маленьких яхт и шаттлов на стоянке было полно в любое время, и с утра пораньше, и поздно вечером, а сейчас, в середине учебного дня, Джазз не представлял, куда Проул сумел приткнуть свою яхту. — Вот, пожалуйста, — охранник чуть ли не бегом метнулся к красивой, идеально отполированной бледно-зеленой яхте. — Домчитесь мигом. Лучшее, что тут есть. Тут Джазз уже занервничал всерьез. Он не мог представить, что произошло настолько экстренное, чтобы Проул позаимствовал чей-то воздушный транспорт для скорости. Что-то с Дэдлоком? Новая война? Эвакуация с Кибертрона — исключительно для элит, тайком? Последний вариант казался самым пугающим — и самым реальным. И спросить прямо сейчас было никак, даже по связи, фрагов Проул примчался его спасать — если спасать! — и не разблокировал приватный канал, написать ему Джазз не мог. — Мы спешим, — Проул подтолкнул в спину. — Садись на пассажирское, — он чуть повысил голос. — Поведу я. — Извини, — Джазз постарался улыбнуться, пролезая в узкой кабине гоночной яхты на дальнее сиденье. Он злился, и раздраженный тон Проула бесил до скрежета дент… но скандалить было не время и не место. Как это могло бы быть — мирная жизнь с Проулом, не коннект и совместный просмотр холо во время увольнительных, а полноценные отношения? С мехом, который фактически правил автоботским государством перед концом войны? У Джазза было столько возможностей вернуться, Проул столько раз это предлагал, настаивал… Стоп, а если он сейчас всего лишь решил вернуть то, что считал принадлежащим ему? Увезти куда-нибудь, и все? Он правда думал, что после такого десятки ворн отмотаются назад, и он сможет жить с Джаззом долго и счастливо? Джазз понимал, что больше ничего Проулу не должен, что шантажировать давно уже нечем, что… Никакие разумные мысли не могли отогнать это горькое чувство беспомощности: когда ничего не объяснить, когда проще подыграть, согласиться, уступить, пока Проул не решил со всей категоричностью юнглинга, что пора надавить на бестолкового партнера сильнее. — Ректор музыкальной Академии, а такой шлак слушает! — Проул хлопнул ладонью по сенсорам аудиосистемы, которая издала статический треск из-за наложения нескольких потоков с разных радиостанций, хлопнул еще раз, словно нарочно сцарапывая краску с гладкой кнопки. — Ржа, ее заело, что ли? Это было так не похоже на Проула, что Джазз присмотрелся к злополучной сенсорной панели внимательнее. Да, похоже, от силы удара сдвинуло кнопку. Может, и контакты отошли. Из динамиков под потолком звучал веселенький мотивчик старого хита. Проул вообще… в порядке? Его признавали вменяемым? — У тебя пять минут, чтобы объяснить, что тебе надо, — решительно сказал Джазз. — Если потом ты не посадишь яхту, клянусь, я выйду так, — договаривая, он уже держал в руке выломанный блокиратор двери. Сквозь образовавшуюся щель бок холодил ветер. — Я не собираюсь ждать момента, когда ты перейдешь от мертвой техники к срыванию злости на мне. И я уже не знаю, сколько раз мне надо это повторять! — Вот этого не ожидал, — улыбка тоже была совсем не такая, какую Джазз привык видеть на фейсплейте Проула. Раньше тот всегда улыбался неуверенно, криво… — До тебя так и не дошло, что я не твой Проул? Я знал от Дэдлока, что у вас не все было ладно, но не думал, что настолько. — Значит, ты знакомый Дэдлока? Незнакомец кивнул, продолжая ухмыляться. Теперь Джазз видел больше отличий от Проула, но мехи действительно были пугающе похожи, если не присматриваться. Главным отличием оставалось выражение фейсплейта и взгляд — цепкий, внимательный, то ли заигрывающий, то ли видящий в Джаззе что-то, чего никогда и ни в ком не увидел бы Проул, просто потому что рос тихим домашним юнглингом. Джазз уверен был на девяносто девять процентов, что фрагов знакомый Дэдлока знал того еще Дрифтом. Может, знал и настоящего Джазза, и уж точно был о нем наслышан. — Я в курсе, насколько ты для него важен, — подтвердил незнакомец. — Так что не сливай отработку. Мы просто поговорим, хорошо? — О чем? О Дэдлоке? — Именно. Он предупредил тебя, что скоро вам придется свалить с Кибертрона, и чем дальше, тем лучше? Не предупредил? Ты хоть что-то знаешь о его делах с праксианцами? Джазз стиснул холодный механизм до боли, острые грани впились в пальцы. Дэдлок предупреждал. Давно. Так давно, что это уже затерлось и забылось. Ведь все было хорошо? Было же? Почему Дэдлок не сказал об этом так, чтобы Джазз точно осознал, насколько все серьезно? Ждал, что Джазз сам начнет расспрашивать, давить, не отстанет, пока не услышит нормальных ответов? — Я знал, что Дэдлок влез во что-то опасное. Без подробностей. Расскажешь мне? — Я? — удивился незнакомец. — Праймус, я с вас обоих обалдеваю… — он договорил последнее слово как-то скомканно, отвернулся от Джазза, напряженно уставился на экран со схематичной картой проносящегося внизу Моря Шлака. В профиль этот парень был похож и не похож на Проула, но Джазз никак не мог понять, что конкретно отличается. Нос? Линия челюсти? — …Повторяем: вооружен и очень опасен. Не пытайтесь задержать Дэдлока, также известного как Дрифт. Не приближайтесь. Если он возьмет вас в заложники, выполняйте его требования, помните, ваша главная цель — сохранить жизнь и здоровье. Пожалуйста, оставайтесь в помещении, не затрудняйте работу спецподразделений. В первую очередь это касается мехов, находящихся в районах Декагона, Звездных галерей, Северного парка… — Пристегнись, — резко, без насмешки, прежде сквозившей в каждом слове, приказал праксианец. — Живо пристегнись, я не хочу, чтобы ты выпал! — Да-да, сейчас, — Джазз растерянно потянулся к креплению страховочного ремня и вздрогнул, когда мех втолкнул это крепление в его ладонь. — Куда мы летим? — А ты как думаешь? Джазз присмотрелся к схеме. Судя по всему, они мчались через полюс к Иакону, к северному его краю. Кратчайшим путем. — Если ты хочешь спасти Дэдлока, я только за. — Звучит так, будто я должен был в этом усомниться. Интересные у вас отношения… Для мехов, которые вместе дольше, чем я на свете живу. — Тебе бы больше понравилось, если б я приставил к твоей башке ствол и сказал лететь в Иакон? — ответил Джазз раздраженно. — Я стараюсь с тобой по-нормальному. Потому что мы оба на стороне Дэдлока сейчас, разве нет? Мех промолчал. Они неслись на скорости, которой Джазз от такого судна не ожидал. На бреющем полете, метрах в двадцати над неровной поверхностью искаженного металла планеты, это было рисково; но праксианец огибал холмы и заржавевшие руины так уверенно, словно квартексы летал над Морем Шлака. В серой дымке на горизонте уже показались на миг пики высоток Иакона, тут же снова исчезли из вида, когда яхта нырнула в низину. Джазз поправил страховочный ремень на капоте… и только тогда вдруг осознал, что они с незнакомцем сейчас рискнут жизнями по-настоящему. — Если у тебя правда есть пушка, не вздумай на лету открывать дверь и стрелять, — предупредил праксианец. — На такие фокусы эта машина не рассчитана. По радио снова передавали музыку, о Дэдлоке больше не упоминали: пел хор военных, как упомянули в самом начале, пел слаженно и с тупой самоотдачей, надрывая вокодеры и стараясь звучать в унисон. Мы красавцы-молодцы, из последних сил боремся за лучшее будущее для всех, а они, враги, упорно нам мешают… Эту песню пели обе стороны, каждая про себя, даже не переделывая некоторые фразы, как бывало с другими песнями. Ржавая пыль, мелкая, сливающаяся в рыжую дымку, неслась вдоль боковых окон, что-то залетало в салон, но так мало, что обшивка почти не запачкалась. Пение сменилось пронзительно-бравурными звуками духовых. Возможно, это последнее, что я слышу и вижу, думал Джазз, пытаясь рассмотреть что-то снаружи. В любом случае, прежней жизни уже не будет — даже если сейчас никто не умрет. От ощущения беспомощности хотелось кричать. Кем был для этого праксианца Дэдлок, чтобы так легко, без сомнений, отправиться на выручку? Мех вел яхту спокойно, фонил ровно. Конечно, не как полностью расслабленный мех в привычной обстановке, но для того, кто собрался вмешаться в операцию автоботского спецназа… Или у праксианца какой-то другой план? Нужно было спросить, но Джазз так нервничал, что не мог собрать мысли в слова. Яхта стремительно приближалась к иаконской окраине. Скорость снижать мех не собирался — более того, он и подниматься выше не стал, яхта шла между высотками. Светящиеся окна смазывались, оставаясь позади, но все равно сияли неприятно ярко и близко. — Ты до самого Декагона хочешь так лететь? — Я гонщик, — ответил мех. — Даже соревнования выигрывал. Не бойся, в дом не влетим. Хотя… ты знаешь, у Дэдлока есть праймусов дар убеждать, что ради его гениальных идей стоит превратиться в огненный шар. Во имя вселенской справедливости. Не знаю, верит ли он в это сам. Но если ты сгоришь со мной, это будет справедливо, ты согласен? Джазз вцепился руками в собственные бедра, больно придавил пальцы всем весом. Руки чесались перехватить штурвал. Звуки снаружи искажались, вой сирен доносился то с правой стороны, то с левой, трещащий бубнеж из динамиков полицейского катера, мчащегося навстречу, никак не складывался в слова. Как же хорошо, что под визором не видно, как Джазз зажмурился. — Не трясись! — мех повеселел. — Я спасу Дэдлока, чего бы это ни стоило! Неприятно, знаешь, когда поверишь меху, а он на тебя болт забил! Пока я лично не врежу ему по бесстыжей морде, никаким копам он не достанется, искрой клянусь! — У меня ствол есть, — напомнил Джазз. Оружие скорее для самозащиты, чем для убийства; но этому парню хватит. — Выстрелишь в меня прямо сейчас? — хохот меха был похож на истерический. Он снова хлопнул ладонью по сенсорной панели, потом хлопнул сильнее, резким движением прочертил полосу, увеличивая громкость музыки. Честное слово, из всех хитов прошлых ворн Джазз меньше всего хотел умирать под этот. Но его никто не спрашивал. Яхта накренилась, входя в поворот, заскрипело сиденье, распахнулась фрагова дверца с выломанным блокиратором, и фейсплейт хлестнул ледяной ветер. — Ты подумал, где вы будете прятаться?! — проорал мех. Юникрон бы его побрал, он должен был смотреть вперед, туда, куда они летели, а не на Джазза! Они же залетели в старый район, тут узкие, кривые улицы, а не широченные проспекты! В темноте и так ничего не видно, а он… Джазза знобило, он судорожно цеплялся за сиденье, хотя летели они уже нормально, дном вниз. Мех продолжал коситься, но все-таки контролировал штурвал. Себя он контролировал хуже: на фейсплейте, жутко похожем на фейсплейт Проула, то и дело появлялась сумасшедшая, блаженная улыбка. Голубые линзы тоже светились нездорово. Джазз отвык от таких мехов. А может, и не привыкал никогда. У боевых вылазок всегда были начало и конец, даже если до конца надо было еще дожить; но до и после мехи были обычными, знали — точнее, Джазз знал, — зачем они ввязались в это и куда отправятся зализывать раны. Темные силуэты домов, сливающиеся в линии фонари и окна. Джазз уже не понимал, где они находятся, и потерял счет времени. Он не мог сообразить, куда лететь потом, когда — если! — они спасут Дэдлока. Свист ветра оглушал. Джазз мог только наблюдать за пилотом. И что-то вертелось в оперативной памяти, что-то, что нужно было спросить именно сейчас, перекрикивая ветер и рев двигателей. Как быстро разобраться, друг этот мех или враг? Сейчас он казался совсем спарклингом, «дольше, чем я на свете живу», вспомнилось Джаззу… Юный Проул так же кусал губы и нервно встряхивал дверцами, когда сосредотачивался на чем-то. Мех резко обернулся, и Джазз вновь порадовался, что оптика скрыта визором. Они мчались уже в кварталах правительственных зданий — Джазз опознал Башню Пиона, устоявшую во время войны, бронзово-золотой шпиль высоко над городом. — Отстрели дверь! Быстро! Руки не слушались. Джазз не мог разжать пальцы, впившиеся в сиденье. Он не боялся высоты, но на такой скорости все сливалось воедино, и от этого кружилась голова. — Отстрели ее! — мех ощутимо ударил по плечу. Джазз поймал злой взгляд ярко-голубых линз. — У нас будет один шанс, чтобы схватить Дэдлока и затащить на борт. Я не хочу сшибить его дверью! Джазз промычал что-то согласно-растерянное, сам себя не услышав. И почувствовал, как прижимается чужой корпус. — Не бросай руль! — это опять прозвучало слишком тихо. Но с активацией пистолета Джазз справился. И в крепления попал. Трех выстрелов хватило. — Молодец! — рявкнул мех в самый аудиодатчик. — Приготовься, сейчас снижаемся, и только попробуй не удержать! — он наконец отстранился и заклацал по сенсорным клавишам обеими руками. От перегрузки топливо бултыхнулось в баках. Джазз понимал, что надо бы смотреть наружу, но все равно фокусировался на пилоте, так сильно похожем на Проула. Зачем этому парню так рисковать? Что связывает его с Дэдлоком? Они падали и падали, мчались уже между домами. Джазз зацепился ногами за какие-то металлические детали. Он не слишком надеялся, что ремень безопасности выдержит вес и его, и Дэдлока. Перегретому корпусу казался ледяным ветер, бьющий сквозь дыру вместо дверцы. К счастью, мех все-таки притормозил — так, что ремень безопасности больно врезался в обшивку, а ноги ударились о низ панели управления. Не пришлось втаскивать Дэдлока на лету, как Джазз боялся. Дэдлок тяжело рухнул на пол кабины, еле поместившись, и улыбнулся незнакомому праксианцу, не Джаззу. Вообще только на праксианца и смотрел. — Рейс? Ты здесь откуда?