Кого ты ищешь среди дождя?

Удача всегда любила Рейса. Сначала его дорогие создатели скончались раньше, чем успели избавиться от неудобного им спарка-наркомана, залечить его до состояния живого дезактива. К тому же сам Рейс не погиб вместе с ними, братьями, сестрой и всеми домашними, сбежав на, в общем-то, не особо значимую и интересную ему гонку. Просто потянуло — и он помчался на Кибертрон, и благодаря этому остался жив. После бывали и черные полосы, и серые, но в важных вещах Рейсу всегда везло. Так везло, что он уже суеверно определял важность всего по уровню сопутствующего везения. Ведь поразительно вовремя Рейс решил, что надо сгонять в каонскую музыкальную академию и наконец поговорить с Джаззом, больше откладывать нет сил? Сегодня Рейсу снова повезло, да и сам он проявил себя молодцом — жаль, что рассказать об этом никому нельзя. Отыскать дезактив, которому больше тридцати ворн, с достаточно сохранившимся мозговым модулем, чтобы считать воспоминания, в городе, который видел один раз, в чужой памяти, очень быстро и еще абсолютно целым… Рейс не только отыскал нужный дезактив, Рейс еще и вернулся в своем уме, хотя со старыми дезактивами часто бывает, что мехи теряют самих себя на дорожках разрушенных нейронных связей. Да, жаль, что оценить некому! В одной важной вещи Рейсу везло с самого спаркства: он не заражался чужими эмоциями и привязанностями, когда погружался в чей-то разум, все воспринимал отстраненно. Так получилось и в этот раз — он отмечал эмоции давно дезактивного дани Дэдлока, мог их назвать и проанализировать, но прекрасно понимал, что сам чувствует к Дэдлоку совсем другое. Хотя ситуация была в чем-то схожа: им обоим нужно было при очень ограниченных ресурсах позаботиться о Дэдлоке, который иначе просто мог не выжить. Спасибо Джаззу-номер-два, сумевшему подобрать правильные слова. Пусть до сих пор болел разбитый фейсплейт и зудели ссадины на обшивке, Рейс искренне считал, что тут ему тоже повезло. Так бы ходил и обижался, как дурак, когда должен был что-то придумать, давно должен был! Джазз защищал меха, которого считал своим; Рейс тоже считал своими и Дэдлока, и Джазза, как его соузника, но только вчера в полной мере это понял. То, что было естественным в спаркстве и давно оказалось отброшенным за ненадобностью, вдруг снова стало самой естественной вещью на свете: клан Мастер всегда платит свои долги. Рейс, последний живой представитель клана, отомстил, и теперь чувствовал что-то настолько странное для отставного военного и игрока в покер, что еле-еле разобрался, что же это за ржа. Рейс определенно не хотел с Дэдлоком ничего интимного, тем более, упаси Праймус, с оттенками инцеста. Фу, это реально было слишком. На семиюродного дядю Рейса — а может, не дядю и не семиюродного, он вечно путал настолько далеких родственников — Дэдлок вроде не дрочил, а только им восхищался, как хитробамперным оплавком, но коннектиться с кем-то, кто видит в Рейсе другого меха, не тянуло совершенно. Рейс даже не помнил, как называли в его клане мехов, которых приручили. О которых следовало заботиться. Мелкий Рейс капризно отказывался играть с их спарками, пока ему не сделали серьезное внушение, и он накрепко запомнил, что сила клана держится на десятках мехов, помогающих во всем: в бизнесе, в лечении, в совании взяток правильным чиновникам, в подборе лучших партнеров для многочисленных спарков… Смешно было считать себя кланом из одного меха. Он и не считал. Пока не появился Дэдлок и не заставил вспомнить, что предки Рейса правили планетой Мастер. Что они не одну сотню ворн копили, интриговали, крали и убивали, чтобы оставить своим потомкам самое лучшее. Планета не досталась даже гранддани Рейса, бизнес развалился на его оптике, акцент и симпатичная мордашка скорее мешали… но остались знания. Остались острый ум и крепкая психика. Первый из клана Мастер тоже начинал с этого, правда? Предки Рейса правили огромной богатой планетой, а он не мог защитить единственного в мире меха, которого тянуло защитить. И нет, то, что подобный шлак случился с Рейсом впервые в жизни, его не оправдывало. Давно мог сообразить, что отныне не все мехи для него легко заменяемы. Месяц протупил! Ладно, все равно нельзя было никуда лететь, пока Дэдлоку настолько больно ходить… К сожалению, если бы Флип-Топа или его соузника Дефендера, который и приходился Рейсу родственником, хоть капельку интересовала судьба последнего спарклинга из клана Мастер, они давно бы дали об этом знать. Нет стабильной связи — это не значит, что мехи вообще не перемещаются с планеты на планету, а на Мастере и не воевал никто, там легче легкого было выяснить, что Рейс застрял на Кибертроне. Война сильно проредила кланы, но Флип-Топ очень вовремя перевел все активы на Праксис. Да, у него нет наследников, кроме младшего брата с поехавшим процессором и его спарка-автобота, которому ворны назад официально отказали в поддержке клана; но надо быть в полнейшем отчаянии, чтобы рассчитывать на семиюродного внучатого племянника своего соузника… или не семиюродного? Нет, им нужен другой план. Нужно упросить Джазза хотя бы рассказать о судьбе Чекпойнта его создателям. Иначе их даже на Праксис не пустят! А там смотреть по обстоятельствам, если будет уместно, можно и о родстве напомнить, и компроматом поделиться… Если удача не покинет Рейса, все сложится к лучшему, но отсюда, из мертвого города, всех кусков головоломки не увидеть. С такими мыслями он возвращался к очередному подвалу, где они обустроили временное убежище. Надо, надо валить отсюда! Джазз и Дэдлок ссорились; Рейс так и думал, что Джазз — мех довольно темпераментный, просто его считает посторонним. Что ж, сам виноват, сам вел себя как маловорновый придурок. Дезактивный дани Дэдлока с точки зрения Джазза тоже показался бы маловорновым придурком, чисто в силу возраста; но Рейс был старше, и Рейс правда был неплохим актером. Может, потому что шарился много по чужим головам, может, при активации повезло. Рейсу легко было достроить, как вел бы себя Джазз-номер-один, став взрослее и умнее. Движения, интонации, манера поведения — все это меняется мало. — Джазз, — вклинился он в ссору, мягко оттесняя Джазза-номер-два подальше от Дэдлока: не корпусом, только эм-полями, — я всю ночь и все утро думал, как нам быть. И прости, но я не вижу никаких других вариантов. Я могу предложить только места на корабле и сплетни о праксианцах, прости, надо выкручиваться с тем, что есть! Я очень далекий родственник, меня самого там видеть не захотят. Но рассказ о единственном наследнике их привлечет. Просто рассказ. Это же славное дело — сказать дани, что его спарк на самом деле жив. Флип-Топу очень нужен наследник, может, и сумасшедший сгодится. Если не вылечится у лучших врачей Праксиса, так хоть заискрит, может быть! Это можно подать именно так: ты помогаешь Флип-Топу и Проулу, они помогают тебе, вы расходитесь навсегда. Поверь мне, для такого, как Флип-Топ, это безумно важно, на него всю жизнь давит, что он, грубо говоря, мех десятого сорта, пусть и активированный в клане, неудача создателей! У него, похоже, просто не будет больше спарков, — Рейс понизил громкость. — Ирония Праймуса — кто-то заискряется из-за минутной пьяной прихоти, а кому-то даже целая церковь не помогает, понимаешь? Я понимаю, почему тебе это не по искре. Я бы отыграл того Джазза за тебя, мне поболту, как на меня смотрят, мне и продавать себя приходилось, и много чего… но им, создателям Чекпойнта, на тебя тоже поболту. Они скривятся на секунду и забудут, что ты был интерботом. Им про спарка важно, про то, как вы с ним жили, как он заместителем Прайма стал… Дэдлок фонил за спиной — нервно, колюче. Но Рейс не собирался больше переходить черту. Если отыгрывать Джазза-номер-один, то так, чтобы Дэдлок сам не мог понять, не померещилось ли ему. Никаких отсылок к значимым эпизодам, въевшихся в искру фраз и жестов, никакой демонстративности. Рейсу нужен Дэдлок на его стороне, иначе он Джазза не убедит. — Рейс, какого шлака ты это сразу не объяснил? — Дэдлок подошел ближе, небрежно похлопал по дверце. Там и оставил ладонь. Эта тактильность была для Рейса внове, он не знал пока, как к ней относиться; но старался не забывать, что мало приручить меха один раз. Это процесс бесконечный, Юникрон его подери, ведь ответственность уже никуда не девается. — Есть у твоего Флип-Топа наследник. Спрингер. Он по всем документам спарклинг Чекпойнта, а с Флип-Топом даже альтмод одинаковый, только Спрингер — махина здоровенная, не кукольная праксианская вертушечка с меня ростом. Про Спрингера и расскажем, пусть у него процессор дальше болит. — Если его выносил не Проул, он не может быть наследником, — напомнил Джазз недовольно и наконец плюхнулся на ящик, издавший жуткий скрип и фыркнувший пылью из стыков. — Но ладно, я согласен, что эта информация может пригодиться. Рассказывайте мне про Спрингера и про Флип-Топа. По очереди. Я пока подумаю, как запихнуть шестнадцать ворн хотя бы в часовой рассказ. *** Проул чувствовал, что все его предали. И он не мог даже высказать им это в оптику, не мог швырнуть в стену стол или кресло… Мог, конечно. Сумасшедшим можно все. Только знать, что на их многоворновые усилия положили болт, им нельзя! А ведь Проул почти поверил, что что-то для них значит. Для Спрингера, для Фортресс Максимуса, для Риммика… Ни сам Проул, ни Мезотулас не были хорошими создателями, конечно, и вряд ли кто-то гордился бы родством с ними. Нет, если поискать, нашлись бы мехи, готовые породниться со спарком главы Галактической церкви. Такие всегда находятся. Но их интересовал бы опи, его связи, его деньги, а не сам Проул! Спрингер ведь говорил, что такая родня ему не нужна, что Проул среди них «самый нормальный». И он наивно поверил, что его одного Спрингер ценит и уважает. Что хотя бы поинтересуется мнением Проула, прежде чем переходить в чужой клан! Проул уже изучал в сети информацию о том, как вернуть дееспособность. Выучить правильные ответы на стандартные вопросы не так уж сложно. Главное — убедить Фортресс Максимуса подать заявление. А если тот не захочет? Вот, легок на помине, пришел и смотрит, не понимая, почему Проул застыл посреди комнаты. Видимо, услышал шаги, хотя Проул старался контролировать себя: не топать громко, не ускоряться вслед за мыслями, расхаживая от стены к стене, помнить, где стоит мебель. — Что-то случилось? — Я только сегодня наткнулся на ролики Дэдлока, — первое оправдание, пришедшее в голову. Уже почти две недели вся инфосеть Кибертрона гудела об этом, но Проул пролистал комментарии и решил, что с него хватит. — А он слишком много обо мне знает. — Не смотрел, извини, — Фортресс Максимус шагнул в комнату, высокий, сразу занявший неприятно много пространства. — Так, упоминания встречал на паре каналов. Дэдлоку есть за что мстить лично тебе? — Он не мстит, — помотал головой Проул, отступая к окну. — Я сам не посмотрел все, но я следил за тем, что они с Саундвейвом снимали раньше. Они же еще до перемирия периодически записывали свою пропаганду. Это… бунт, наверное, так правильно назвать. Разоблачения ради разоблачений, критика ради критики. «Я всегда буду против», у него одно время такой слоган был на заставках. Думаю, Дэдлок пытается укрепить свою репутацию угнетенного борца за свободу. Стоит ему выбраться с Кибертрона, и там уже никто не будет разбираться, преследуют его за убийства, за приверженность десептиконским идеалам или за разоблачения праксианских олигархов. — И он пытается сместить акцент на последнее? — догадался Фортресс Максимус. — Но ты вроде на олигарха не тянешь. Или… Проул, ты волнуешься за своих создателей? Он до боли сцепил ладони и прислонился к стене. Голос дрожал неподдельно, как у сумасшедшего — или просто очень растерянного и измотанного переживаниями меха: — Я не знаю, что я буду делать, если они выяснят, что я жив и где я сейчас. Я не… Я очень боюсь, Фортресс. Ты же знаешь, что Прайм обещал восстановить космические мосты до конца квартекса? На самом деле Проул не боялся ни дани, ни опи. Им было все равно, это стало ясно еще тогда, в Протихексе, и с тех пор ничего не опровергло это предположение. И даже если Проул ошибался… гордость не позволит его создателям открыто начать что-то выяснять. Но раз Фортресс когда-то решил, что маленький Чекпойнт именно боялся возвращаться домой, а вовсе не осознал тогда, что он там никому не нужен… — Я уточню, могут ли они добиться, чтобы им передали опеку, — предложил Фортресс Максимус. — В любом случае, Проул, такие вещи не делаются мгновенно. Им еще придется доказывать, что ты их спарк и что я плохо о тебе забочусь. Но после выходных я обязательно уточню у Тайреста, как мне следует действовать, если твои создатели начнут на что-то претендовать. Не бойся. Я уверен, что тебе максимум нужно будет с ними встретиться. Один раз. Здесь, на моей территории, как с Риммиком. И если они правда прилетят, мы сможем доказать, что общение с ними ухудшает твое самочувствие. Если, конечно, ты не захочешь общаться с ними дальше. — Я в любом случае хотел бы, чтобы ты начал процесс по возвращению мне дееспособности. Я же не могу пользоваться твоей добротой всю жизнь? Опять-таки, если я решусь сам вернуться на Праксис, хотя бы слетать туда и посетить Галактическую церковь анонимно… Пока я не готов, но рано или поздно, я полагаю, мне потребуется это сделать. Смешно, но Проул, спустя ворны вернувшись к вере и порой находя в ней опору, в знакомом со спаркства, даже не пострадавшем во время войны праксианском храме чувствовал себя отвратительно. — Ты говорил об этом с Рангом? — Нет, — Проул скривился. — Он атеист. Как я могу обсуждать с ним мои отношения с Праймусом? Он понимает волю Праймуса, как нечто, что само по себе проецируется в мою искру, как очередную разновидность психической болезни! Фортресс Максимус не изменил ни выражения фейсплейта, ни эм-излучения, но по заминке перед ответом Проул понял: не только Ранг понимает волю Праймуса так примитивно. Стоило догадаться раньше. — Проул, — Фортресс Максимус шагнул ближе. — Пожалуйста, пообещай мне, что ты поговоришь со мной прежде, чем решишься полететь на Праксис. Не уходи больше без предупреждения, хорошо? Скрестив руки под честплейтом, Проул недовольно отвернулся. Он постарался говорить спокойно, но это требовало больших усилий: — Я поехал в Вос потому, что трижды просил тебя рассказать, что известно о пропаже Джазза. И я не верю, что тебе очень сложно было это узнать. Сам Проул не выяснил ничего. Он потратил полдня, чтобы посмотреть на многоэтажку, где жили Джазз с Дэдлоком, на опечатанную дверь их кварты, а потом — на Каонскую академию искусств, куда его даже не пустили! И вернулся всего-то на десять минут позже Фортресса, тот только и успел, что разволноваться и написать всем этим… этим предателям! — Пойми меня правильно, — по интонации было слышно, как мучается Фортресс с подбором слов. — Тебе очевидно лучше, чем квартекс назад, никто не спорит. Но я не хочу, чтобы ты действительно отыскал Дэдлока или столкнулся с создателями, когда твоя психика не способна это выдержать. Мы все волнуемся за тебя, Проул. Как я могу одобрить полет на Праксис или сам повезти тебя туда, если обоснованно опасаюсь, что это приведет к регрессии? И я еще не говорю о твоих создателях, которые из лучших побуждений могут вмешаться. Ты дрожишь и горбишься, когда говоришь о них, думаешь, я этого не замечаю? Ни одно из сообщений Проула Джазз так и не получил. Последнее висело в окне переписки тускло-серыми глифами, и Проул повторил принудительную отправку. «Не разрушай свою жизнь. Убеди Дэдлока сдаться, я придумаю, как смягчить наказание!»