***
Первой этим утром Ойкаву встречает сильнейшая головная боль, сразу после - Руз с водой и таблетками от похмелья. Чем он заслужил Шикичи? Молодые люди немного поболтали о вчерашнем вечере. Посмеялись с того, что Иваизуми Хаджиме согласился быть шестом для стриптиза Сугавары. Это было невероятно, если честно. — Он становится таким послушным, только когда сильно влюбляется, — с улыбкой констатировал Тоору. — Не понимаю, на что ты намекаешь, — «непонимающе» моргнула Шикичи, — Что насчёт завтрака в «Волне»? — Ох, как же она красиво переводит тему! Я не против, — смеясь, но не слишком сильно, чтобы не заболела голова, произнёс Ойкава. Как только Шикичи вышла из комнаты, Тоору тут же потянулся за телефоном. Он должен был написать хоть что-то. Но, увы, в списке уведомлений не было ни намёка на столь желанный контакт. Он решил позвонить Сугаваре сам, но ни на первый, ни на пятый, ни на даже десятый он не ответил. Какие у него могли быть дела, тем более настолько важные и секретные, что Ойкава о них ничего не знал. Он ездил с ним развеивать прах его матери, что может быть интимнее? Первое, да и собственно, последнее, что пришло в голову Тоору, была школа. Никуда звонить он больше не хотел, поэтому недолго думая, он уже стоял и упрашивал Шикичи одолжить ее машину. Не то, чтобы она была сильно против, но почему-то уговаривать ее пришлось целых три минуты. Спустя пять Ойкава уже выезжал с парковки элитного жилого комплекса, в котором и жила Руз. Это было немного неприлично, но Тоору всерьез задумался, сколько у неё вообще денег. Вообще, по Шикичи было видно, что она не росла в Японии, не по европейскому стилю одежды или идеальному блонду. Руз всегда, даже неосознанно, выставляла своё материальное состояние напоказ. На секундочку, одна из её квартир, как раз та, в которой они праздновали Рождество, стоила около трехсот миллионов йен, а спорткар, на котором Ойкава сейчас ехал в школу, был примерно равноценен учебному заведению. Но Ойкава не завидовал. Он гордился подругой, потому что родители лишь дали ей всё для старта. Лишь вспоминая её фразу «дизайнерки неплохо зарабатывают», Тоору понимал, что если бы сейчас её отец или мать, начали угрожать ей заморозкой счетов, для нее это не было бы сильным ударом. Она точно справилась бы. Выйдя из машины, Ойкава почти бежал, надеясь, что успеет застать Сугавару там. Вот перед его глазами кабинет сенсея. Постучавшись, Тоору нараспашку открывает дверь и видит молодого человека за учительским столом. — Доброе утро, — Ойкава мнётся, — подскажите, пожалуйста, а где Сугавара-сенсей? — Доброе утро, если честно, не имею ни малейшего понятия, меня попросили его заменять некоторое время. Быстро попрощавшись, Тоору тут же помчался в кабинет директора. Он явно знал, куда делся Сугавара. Ойкава громко постучал и уже через пару мгновений был в кабинете директора школы. — Доброе утро, прошу прощения за беспокойство, Сугавара-сенсей куда-то пропал, и молодой человек в его кабинете, сказал, что заменяет его, не могли бы Вы подсказать, что с ним? — Доброе утро, Ойкава-сан, я думал вы подружились, — заметив непонимающий взгляд парня, он пояснил, — моя жена, Вы были у неё, не переживайте, она сказала мне лишь то, что Вас привел Сугавара-сенсей. Так вот, прошу прощения, но ответить на ваш вопрос я не могу, скажу так, я сам планировал спросить у Вас то же самое, мне лишь поступило короткое сообщение, а чуть позже и заявление об увольнении по собственному желанию на электронную почту. Обычно мы такое не практикуем, но Сугавара-сенсей сказал, что это крайне срочно и важно. — Он уволился? — Именно, — подтвердил директор, — просьба от нашей семьи, если найдете его, сделайте все, чтобы он не убежал насовсем, сделайте его счастливым, пожалуйста. Хорошего дня. — Спасибо… взаимно, — Ойкава выбежал из кабинета. Пора в «Волну». Перед тем, как выезжать в ресторан морской кухни, Тоору решил подышать свежим воздухом и немного подумать. Расположившись на лавочке в пришкольном сквере, он сразу вспомнил об их почти-поцелуе. Если бы не Сакурадзима… Муж Шикичи был отвратителен, начиная от внешности, заканчивая характера. Он немного напоминал Ойкаве Такахаши-старшего. Вспоминать их обоих не хотелось, поэтому в голову Ойкавы сразу пришёл портрет Руз. Чудесная девушка. У Тоору никогда не было подруг. Так что мысль о том, что в его жизни появилась Шикичи, крайне радовала его. Она делала счастливым не только Ойкаву, но и его лучшего друга и возлюбленного. Словно молнией, Тоору пришло воспоминание. Сугавара и Шикичи. Они разговаривали перед тем, как Коуши ушёл. Она знает. Ойкава был уверен. Она знает. Длинные пальцы быстро нашли её номер в телефонной книжке. Нажав на вызов, Тоору ждал. Нервничал. Буквально пару гудков и с другого конца послышался смеющийся голос, который спрашивал: — Тоору, милый, умоляю, скажи, что ты не разбил мою машину, — но юноше было не до шуток. — Ты знаешь, что случилось. Ты знаешь, где он, — кажется, Тоору никогда так резко не разговаривал. — Мы с Хаджи едем в «Волну», поговорим там, — звонок сброшен. Ойкава побежал к машине. Всё было как в тумане. Он найдёт его. Найдет и вернёт. Обратно домой. Вернёт обратно к нему. Тоору надеялся, что Шикичи не обеднеет от количества штрафов за превышение скорости. Хотя, если честно, на данный момент ему было почти что плевать. Главное сейчас — добраться максимально быстро. Приехав в ресторан, он нервно оглянулся, но не заметил ребят. Сев за их столик, который к счастью был свободен, он принялся ждать. Слава всем Богам, Ива-чан и Руз пришли через пару минут. Не будем говорить о том, что для Ойкавы это была целая вечность. — Где, блять, Сугавара? — своим самым серьёзным голосом спросил он. — Подбери нормальную интонацию и потом спрашивай. Не смей с ней так разговаривать, — грозно обратил на себя внимание Хаджиме. — Чёрт, извини, не хотел, — жалостливо взглянув на Руз, прошептал Тоору. — Всё хорошо, не стоило, — закатив глаза, она слегка толкнула локтём Иваизуми, — я не знаю, где он сейчас, правда. Но, насколько я знаю, сегодня ночью у него вылет в Амстердам. Я дала ему ключи от свободной квартиры. Не злись, я не хотела, чтобы он умер от голода и холода в Голландии. Отговорить его у меня не получилось бы. Он был настроен максимально решительно. Ты знал, что у него тревожно-избегающий тип привязанности? — Это что? — непонимающе хлопнул черными ресницами Ойкава. — Ну смотри… Я никого в этой ситуации не обвиняю, если что. Как вчерашний вечер увидел Коуши: сначала ты не говоришь нам, по чему конкретно скучаешь касательно Хаджи. Суга воспринимает это как твои неостывшие чувства к бывшему, также, у тебя, Ойкава, была возможность поцеловать его. Вместо этого ты выбрал своего бывшего. Я прекрасно понимаю, что ты не хотел впервые целовать предмет своего воздыхания с перегаром, так еще и на публике, но Коуши воспринял это как очередной шаг к старой любви. Я попыталась объяснить ему, что он не то чтобы прав, но я не думаю, что это помогло. Поэтому он решил убежать. Потревожился и сразу исчез. Так и делают люди с тревожно-избегающим типом. — Ясно, — переваривая всё это, ответил Тоору, — Как думаешь, он сейчас в аэропорту? — Не уверена, если честно… Пока подумай, а я кое-что покажу, — достав телефон, девушка продолжила, — недавно гуляли с Евой по городским паркам, и могу заявить, что качество детских площадок просто отвратительно, вы посмотрите на эти качели, — телефон прямо у лица Иваизуми, а после и у лица Ойкавы, — согласитесь, что раньше, когда родители строили нам детские площадки, ну, или хотя бы качели во дворе, это всё было намного лучше. А тут сплошной пластмасс, — серо-зелёные глаза уставились прямо на Тоору. Будто Шикичи хотела ему что-то показать. Какие к чёрту детские качели, о чём она вообще… — Твою мать! — крикнув на всю «Волну», он схватил ключи от машины, лежавшие на столе. Схватив свою куртку, Ойкава решил, что наденет её на ходу. Не попрощавшись, он выбежал из ресторана, направляясь к спорткару подруги. Сев в машину, он сразу достал мобильный, надеясь, что старый приятель не поменял номер за несколько лет. Гудки. Уже хорошо. — Эм. Ойкава? — молодой человек, явно не ожидал этого звонка. — Куними, здравствуй. Мне нужна твоя помощь. — А я то думал, ты соскучился… — Я правда соскучился, но это срочно, — нервозность в голосе Тоору убедила бывшего сокомандника, и он стал серьёзнее, — Сугавара Коуши, мальчик, с которым ты дружил в детстве. Ты помнишь номер его дома? — Не помню, если честно, но его семья точно жила где-то недалеко от въезда в посёлок. А что случилось? — Я обязательно встречусь с тобой и всё расскажу, но чуть позже. Ты очень меня выручил, спасибо! — Пока-пока, Ойкава-сан. Тоору ввёл в навигаторе название посёлка. Ехать чуть меньше часа. Значит, он доберется за половину. Пристегнувшись, он нажал на газ. Ехать за рулём в таком взвинченном состоянии, возможно, не самая лучшая идея, но Ойкаве было совершенно всё равно. Ему сейчас плевать на всё: на себя, на штрафы за превышение скорости, даже на состояние машины Руз. Главное — успеть к нему. Он ехал 150 километров в час, что сильно превышало допустимую отметку. Виды из окна быстро сменялись: Токио, его окраины, а после и небольшие леса. Навигатор показывал, что осталось ехать около пять минут. Руки парня затряслись. Он успеет. Он должен. Всё не может закончиться таким образом. У них просто обязано получиться. Въезд в посёлок. Тоору решил не припарковывать автомобиль здесь. На всякий случай… Проехав совсем чуть-чуть, он остановился у какого-то дома. Стук в калитку, и все здешние собаки начали лаять. Тут калитка открылась. Миловидная старушка, осмотрела юношу с ног до головы. — Добрый день, — Тоору слегка поклонился, а бабуля кивнула, — прошу прощения, что отвлекаю. Вы не знаете, где находится дом семьи Сугавара? — Ох, я переехала сюда всего лишь год назад, боюсь, таких подробностей я не знаю, но в двух домах от меня живет Осору, его семья живёт здесь с момента основания посёлка, спросите у него. Хорошего дня, милый, надеюсь, ты найдешь, что ищешь. - Благодарю, — поклон, и Ойкава скрылся в машине. Проехав два дома, он выбежал, не удосужившись даже закрыть дверь. Громкий стук, томительное ожидание и, наконец, открывающаяся калитка. Поклон. — Добрый день. Осору-сан, верно? — с максимальной надеждой спросил Тоору. Это его последний шанс найти его. Он был уверен. — Добрый день, всё верно, а Вы? — высокий, да почти огромный, накаченный и темноволосый. Он был не во вкусе Ойкавы от слова совсем, но выглядел настолько же великолепно, насколько пугающе. — Меня зовут Ойкава Тоору. Я потерял своего близкого друга, мы немного поссорились, но не суть. Я думаю, что он должен быть где-то здесь. Он жил здесь раньше, а мне сказали, что вы живёте здесь давно, поэтому хочу спросить у вас, не знаете ли вы где жила семья Сугавара? — протороторил юноша. — Прошу прощения за выражение, но не в этой ли семье была полоумная мать, поставившая на уши весь посёлок, когда её муж умер, а сын позже сбежал? — Эм, да, именно она… — Вам сейчас налево, второй дом, серый и разваливающийся. Вы заметите. Хорошего дня. — Благодарю! Ойкава лишь захлопнул дверцу и заблокировал машину. Какая разница, что машина, стоящая как весь этот посёлок стоит посреди проезжей части? Он разберется с этим позже. Пробежав несколько метров за пару секунд он остановился у приоткрытой калитки. Да, этот дом был очень похож на описание Осору-сана. Он буквально разваливался. Кажется, что если бы подул лёгкий ветерок, на месте дома остался лишь фундамент. Медленно открыв дверь, он окончательно отдышался, и вошёл внутрь. Справа была куча какого-то мусора, а вот слева, на мелком слое снега, виднелись следы. Дыхание спёрло. Он последовал за исчезающим под лёгким снегопадом шагом. Сугавара сидел прямо на снегу, пусто глядя на качели, построенные его отцом. В его руке тлела сигарета. Увидев его спину, Тоору немного успокоился. Он успел. — Не знал, что ты куришь, — Коуши немного вздрогнул, но даже не обернулся. — Что ты здесь делаешь? — его голос слегка дрожал. Он замёрз? — Пришёл за тобой, разве не очевидно? — оглушительное молчание, — Мы можем поговорить? — Зачем? — Что значит зачем? Коуши, ты сбежал, ничего мне не сказав. После всего, что между нами было, ты, — Сугавара резко встал. — Между нами ничего никогда не было, что ты несёшь? — учитель, уже бывший, сжал кулаки. — Ты шутишь? Все эти взгляды, прикосновения, да мы почти поцеловались… Значит так, слушай меня, я ненавижу говорить о своих чувствах, так что не смей меня перебивать, — Тоору не злился, просто хотел, чтобы всё звучало так же серьёзно, как это ощущалось, — Я люблю тебя, Коуши. Я не верил в любовь с чёртого первого взгляда, мы не в сказках. Я считал идиотами тех, кто говорит о любви человеку, с которым они знакомы меньше года. Любовь это слишком сильное чувство, так не могло быть. Я думал так, пока не встретил тебя. На нашей первой встрече, на собрании, я уже представлял, как мы живём вместе: ты бесишься из-за того, что тебе нужно раньше вставать в школу, потому что я работаю днём, я могу спать очень и очень долго, но ты всё равно будишь меня свежесваренным кофе, но я не против, потому что могу провести с тобой больше времени; мы ходим вместе по магазинам, провожаем закаты, а после встречаем рассветы. Если на улице холодно и мокро, мы ютимся на огромной кровати, которая кажется нам крошечной, но это и хорошо. Мы смотрим наши любимые фильмы, я был уверен, что ты обожаешь фильмы Миядзаки. В наших ногах лежит толстый кот, как оказалось Кёко, который периодически мяукает в надежде, что его покормят лишний раз. Ты чёртов предел всех моих фантазий. Я хочу быть с тобой до последнего седого волоса, понимаешь? Я хочу просыпаться от того, что Кёко выбрал моё лицо вместо своего домика, хочу встречать тебя и Изао со школы. Я хочу вечно целовать тебя. Твой голос — единственное, что я хочу слышать перед смертью. Я хочу сделать тебя счастливым, потому что я знаю что у меня получится, ведь я вижу твой взгляд, когда ты смотришь на меня. Ты можешь попытаться меня обмануть, но не свои глаза. Они всегда говорят правду. И я вижу это в твоих, то же самое, что есть в моих, когда я смотрю на тебя. Я никогда никого не любил так сильно, как люблю тебя, так что прошу, давай поговорим. — Ойкава, эти чувства невзаимны, — Сугавара прикусил губу, чтобы не заплакать, но даже это не помогло: горячие слёзы потекли одновременно с тонкой струйкой алой крови из нижней губы Коуши, он расплакался, как ребёнок. Ойкава тут же сократил расстояние между ними и взял в свои большие — по сравнению с Сугаварой, особенно — руки красное от слёз, холода и небольшого количества крови лицо Коуши. — Коу-чан, прошу… Я могу поцеловать тебя? Суга по-детски хмыкнул носом и надул губы, понимая, что всё его представление не удалось, у него не получилось сбежать, но… Ойкава, кажется, действительно любит его. Любит Сугавару. — Пожалуйста, — прошептал Коуши. Лицо Тоору постепенно приближалось. Приоткрыв губы, он осторожно коснулся, ещё не целуя. Он не хотел, чтобы Суге было больно. Поймав взгляд карих глаз, он резко вдохнул и коснулся столь желанных губ, чувствуя привкус железа и сигарет. Возможно, не самое приятное начало для кого-то, но точно не для Ойкавы. Медленные, аккуратные движения. Никакой пошлости. Только нежность и забота. — Слушай, — Ойкава резко отсранился с ехидной улыбкой, — я кое-что себе обещал… — Боюсь спросить, о чём ты, — ответил Коуши с нежной улыбкой, на его глазах всё ещё были невыступившие слёзы, но это были слёзы радости. — Коу-чан, любимый, ты сходишь со мной на свидание в ресторан морской кухни?КОНЕЦ