Красный блокнот

1945 год. Горный перевал «Шипка», Болгария. Едва он открыл глаза, как тут же застонал от боли во всем теле. Попытался приподняться, не смог сдвинуться ни на дюйм, и захрипел; из горла в рот сочилась кровь. Кровь была повсюду, перемешанная с белым снегом. Баки долго пытался понять, откуда она бежит помимо горла, пока не заметил безобразный обрубок левой руки, торчащий из разорванного рукава. Странно, боль должна была быть дикой, но он едва ее чувствовал. Гораздо больше болело ушибленное тело. Он лежал по пояс в ледяной замерзшей реке; удар при падении с товарного вагона, несущегося на огромной скорости по горному хребту, был такой силы, что пробил толстый лед. Вдали послышался хруст снега под чьими-то шагами. – Сти… Стив… – изо рта по щеке полилась горячая струйка крови. Плевать на руку, главное, что его Стиви вернулся за ним. С начала деятельности Воющих Коммандос они могли быть друг с другом лишь урывками, слишком занятые общей целью, миссиями, заданиями, перелетами с места на место. Осталось немного потерпеть. И они вернутся в родной Бруклин. Как обещал ему Стив. У них обоих впереди вся жизнь. – Кto takoy? – в поле зрения появился высокий мужчина, одетый в серую шинель. На меховой шапке сияла красная пятиконечная звезда. – Amerikanets? Баки не понял чужого языка и устало закрыл глаза. Он почувствовал, как сильная рука схватила его за шиворот, выволокла из воды и потащила по снегу. За ним по белоснежному полотну тянулся густой кровавый след из раздробленной руки. На рукаве серой шинели русского солдата алел череп с шестью закрученными в кольца щупальцами. *** Шури сидела на полу лаборатории возле диагностического стола и смотрела, как в огромном окне над Вакандой поднимается солнце. Она только что закончила свою работу. Перчатки лежали на столе, проекция переливалась ровным светом. Принцесса вывела солдата из криосна и ввела в обычный поверхностный, поэтому, когда в помещение зашел Т’Чалла в сопровождении пяти Дора Милаж и Окойе, она приложила палец к губам, призывая всех хранить молчание. – Мы взломали код, – очень тихо сказала Шури и взяла в руки красный блокнот. – Если для солдата это будет бесполезный набор слов, проекция, которую вы видите на стене, погаснет. – Шури, – начал король, но ее, уверенную в успехе, уже было не остановить. – Желание. Ржавый. Семнадцать. Рассвет. Печь. Девять. Добросердечный. Возвращение на Родину. Один. Товарный вагон, – произнесла она на русском и закрыла блокнот, подняв взгляд к проекции. Проекция вспыхнула миллионом золотых искр, заполнила собой всю лабораторию, завернулась в спираль и рассыпалась цветными осколками, полностью исчезнув. – Доброе утро, сержант Барнс, – Шури погладила его по длинным волосам, затем обернулась к Дора Милаж. – Отнесите его в деревню Гахинга и проследите, чтобы ему никто не мешал. Он проснется через пару часов. А пока мне нужно дописать отчет. Воительницы легко поклонились. Шури подошла к столу, взяла блокнот и без колебаний выбросила его в электро-камин. Синее пламя охватило страницы, мгновенно обращая их в пепел. – Теперь вы принадлежите только себе, Джеймс. * Пару дней спустя Баки впервые познакомился с маленькой отарой овечек на семь голов. Принцесса Шури, избавившая его от кода, сказала, что работа на выпасе овец пойдет на пользу измученному мозгу. – Отдохните. И побудьте, наконец, самим собой, – сказала она перед тем, как вручить ему ключи от загончика и собачий ошейник для молодого рыжего колли Рэндалла. Баки, которого в Гахинга быстро прозвали «Белый Волк», не был против обрести покой. Он подолгу сидел на траве, жуя длинную сладкую травинку, смотрел на раскинувшееся впереди африканское поле, и много думал. О Гидре. О заданиях. Об совершенных убийствах. О Стиве. Стив пропал из его жизни так же внезапно, как и появился в ней много десятков лет назад. Оставив раненого Баки в Ваканде, он бесследно исчез, даже сам король Т’Чалла не мог сказать, где находится Капитан Роджерс. Теперь Стив появлялся только в крошечном телевизоре, стоящим в бунгало, в выпусках новостей, каждый из которых заканчивался большими фотографиями «опасных мировых преступников». Баки смотрел на его серьезное лицо, видел множество нарезок из новостных сюжетов с Битвой за Нью-Йорк и Заковией, и скучал. Потом с удивлением понимал, что не так сильно, как мог бы. Когда он после криокамеры открыл глаза, в мозг тут же полились воспоминания, стремительно сменявшие друг друга. Воспоминания, которые, казалось, навсегда были утеряны и стерты. Первый совместный День рождения Стива, первый секс, тяжелый уход в армию, форт Маккой, плен Гидры, сыворотки Золы… Сыворотки! Вот почему он выжил, когда упал с поезда. Лучше бы сдох в той ледяной реке, чем… Баки помотал головой и снова посмотрел на поле. По полю разбрелись его овечки и пощипывали сочную траву. Рэндалл лежал чуть поодаль и наблюдал за овцами, положив острую морду на передние лапы. Ему пришлось отпустить своего Стива. Ни война, ни Гидра, ни смерть не смогли разлучить их. Только время, про которое они забыли, когда клялись друг другу всегда быть вместе. Над Вакандой поднималось яркое красное солнце. А у Баки впереди, наконец-то, была мирная и тихая жизнь. С воспоминаниями о самых лучших годах своей жизни, проведенных со Стивом.