Время шло непозволительно быстро. Пару минетов по пьяни, взаимная дрочка в душе и опять неловкие разговоры — о серьезном речи не было. Дулат соврет, если скажет, что его это никак не волновало. Данияр смотрел на них с прищуром, и Дулат вопросительно вскидывал бровь, на что тот лишь улыбался уголком губ. Азамат вел себя как и всегда. По крайней мере так казалось. Как и обещал в ту ночь на вечеринке — не избегал. Их дружба снова стала такой, как и раньше, если упустить некоторые моменты.
Самым значимым, наверное, стало то, что Азамат трахнул Дулата.
В тот день Дулат притащил новую игру. Он был уверен, что его другу такое зайдет, однако они так и не сыграли, а зашло как раз ему и, к счастью или сожалению, не игра.
Поужинав, они начали убираться. Было тихо, и между ними не было неловкости. Дулат мыл посуду, а Азамат убирал со стола. Где-то в подсознании Дулат представлял их парочкой, то и дело кидая взгляды на задумчивого Азамата. Тот выглядел так, словно хотел что-то сказать.
— Что-то случилось? Ты выглядишь обеспокоенным? — Решил разрушить тишину Дулат, пряча чистую посуду в шкаф.
— Тебе нравится то, что мы делаем? — будничным голосом ответил вопросом на вопрос.
— О чем ты?
— О том, что мы отсасываем друг другу. Тебя устраивает? — Азамат не смотрел в глаза.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Знаешь, — Азамат закончил протирать стол, — я думал о том, какого это — трахать тебя?
— Так что тебе мешает? — Дулат широко распахнул глаза. Сердце начало биться быстрее, а живот скрутило странным чувством. Обычно это называют чем-то вроде бабочек.
— Я… Не против ли ты? Если ты не хочешь, то я не принуждаю. — Азамат сократил расстояние на шаг.
— Я же трахнул тебя-
— Нет. Я не хочу, чтобы ты делал это из-за чувства долга. Я сам хотел этого.
Хочешь ли ты? —
Блять. В голове Дулата творился хаос. Азамат выглядел таким смущенным и одновременно заинтересованным, что Дулат просто хотел его поцеловать и обнять.
— Я хочу. Наверное. Да. Я… не против. Мне нужно… в душ тогда.
— А. Да. Конечно, — Азамат отошел, пропуская Дулата. Неловкость вспыхнула между ними огнем, и Дулат был чертовски
смущен. Он был снизу и не раз. Проблема была не в этом. Просто это же… Азамат. Как бы стыдно не было признаваться, Дулат ведь не раз кончал от дилдо с этим именем на губах. А теперь, этот человек собирается взять его в жизни. И это чувство…
Дулат моется и стыдливо смотрит на свой стояк.
— Вот же блять, — чего он только не вспомнил и не нафантазировал. Выходить так к Азамату и показывать
насколько ему нравилось предложение, он не собирался.
— Ладно. Нужно просто подождать и все пройдет. — После того, как возбуждение спало, Дулат накинул на себя футболку и выделенные шорты.
Глубокий вдох. Выдох. Медленно выходит из комнаты.
— Почему так долго? — Дулат снова прижат к стене. Флешбэки с вечеринки часто посещали бедную голову парня. — Я боялся, что ты передумаешь. — Азамат вдыхает запах за ухом и коротко лижет шею.
— Настолько сильно хочешь меня трахнуть? — Дулат невесело хмыкает, но шею подставляет.
— Черт, не представляешь насколько.
— Оу, представляю, поверь, — В бедро упирается внушительный стояк.
Азамат одной рукой охватывает две Дулата, прижимая их над головой. Дулат ловит инфаркт, когда под его футболку пробираются горячие ладони и гладят по бокам, груди, сжимают немного мокрую после душа кожу, зубы кусают кадык, язык ласкает шею.
— Ах, черт, — Дулат цепляется за плечи, сжимает крепче, когда целуют под подбородком, поднимаясь к скулам. Азамат скидывает чужую футболку, голодным взглядом пробегаясь по открытой коже. Дулат чувствует себя загнанной в угол жертвой.
— Ты вышел без белья, — Азамат сжимает ягодицы, просунув руки через широкие края шорт.
— Все равно же снимать.
— Действительно, — из кармана вытаскивает лубрикант.
— Банановая?
— Ты разве не любишь бананы? Развернись.
Дулат слушается.
— Нагнись.
Снова.
— Умница, — легкий поцелуй в плечо. Дулат сходит с ума. Почему это его «умница» звучит так сексуально, а его ухмылку можно почувствовать влажной кожей. Секунда и пальцы скользят внутрь.
— Я растянут, просто войди. — просит, уткнувшись в свое предплечье. Слышит, как шуршит пакетик презерватива, как Азамат что-то бормочет, натягивая защиту на себя.
— Можешь без. — Добавляет сразу, — Если хочешь. Я чист, недавно проходил провер-
— Помолчи, — Азамат не собирается слушать. — Может еще притащишь справки?
— Они у меня не с собой.
— Я пошутил, черт. Я доверяю тебе. Иногда даже больше, чем себе, — Азамат хватается за бедра, прижимаясь своим возбуждением.
Ты сводишь меня с ума. Это нормально? Разворачивает Дулата лицом к себе. — Обхвати меня, — Дулат негромко вскрикивает.
— Какого хрена? Отпусти меня. — Азамат выше, да, возможно, сильнее. Немного.
— Нет. — Тихо смеется в шею и снова просит обхватить.
Зажав парня между собой и стеной, Азамат предупреждает Дулата перед тем как войти.
— Расслабься, — тихо просит.
— Да знаю я, — Дулат злобно шипит, крепче обнимая за шею. Он ждал этого вечность. Должно быть здорово, но внутри что-то болезненно колит, и это, к сожалению, не член. — Двигайся, — между ними не такая значительная разница в росте, но Дулат чувствует себя каким-то маленьким. Когда он был сверху, Азамат казался таким милым, а сейчас вжимает в бедную стену и смотрит пожирающим взглядом. Это точно тот Азамат, которого он всю жизнь знал?
— Ах, — Азамат стонет в ухо, пуская по чужому напряженному телу мурашки. — Ты потрясающий.
Комната наполняется характерными звуками, а спина Дулата трется о холодную стену.
— Сильнее, — Слишком приятно. Поплакать он может позже, лежа под одеялом. Азамат вдруг смотрит на него мутным, но серьезным взглядом. Секунда и пухлые губы в сантиметре от его собственных. Те губы, которые сводят его с ума уже давно. Поддайся Дулат вперед, и они бы наконец соприкоснулись, но он пугается. Дулат так напуган своими чувствами, так боится потерять Азамата, что отворачивается. Азамат легко мажет губами по щеке, чмокая нос и веки, пока Дулат не утыкается головой в чужое плечо.
— Давай продолжим на кровати, — тихо предлагает Дулат, и, слезая, тянет за собой в спальню. — Ложись, — он слегка толкает друга на кровать и садится сверху.
— Оу, — Азамат завороженно смотрит на стекающие с волос капельки воды, скользящие по сильной шее и подкаченной груди. Проносится даже мысль о том, как же этой капельке повезло. Горячий язык слизывает с теплой кожи влагу, нежно рисуя незамысловатые узоры.
Дулат, придерживая член, медленно вводит его в себя. Больно.
— Тише, — Азамат придерживает за талию и гладит бедра. Сердце Дулата готово попрощаться с ним. — Все в порядке?
— Да, подожди, — Дулат на пробу двигается, и,
черт, как же глубоко и хорошо.
— Ах, —
лицо Азамата такое милое, когда он стонет, думает Дулат. — Дулат, прошу, двигайся… Так узко, я чувствую такое впервые. Ты словно засасываешь меня, ах, — делится Азамат своими мыслями.
— Заткнись и трахни меня, я устал, — падает на чужую грудь, вслушиваясь в быстрое биение любимого сердца.
— Хорошо, мой Повелитель, — Азамат меняет их местами, вдавливая лицо Дулата в подушку. — Как тебе эта поза?
— Просто сделай это уже, — скулы заливаются красным, когда Азамат приподнимает его бедра и немного давит на поясницу. Лицо горит, когда комната наполняется шлепками. Не то, чтобы Дулат слышит это впервые, просто это же Азамат.
Все словно по-другому.
***
— Ты спишь? — Азамат выходит из душа, — тебе бы сполоснуться, ты же весь в высохшей сперме, чел, — он подходит ближе и всматривается в расслабленное лицо, слышит ровное дыхание. — Так быстро уснул. — Рука легко гладит по щеке, чувствуя мягкую теплую кожу, — Ты на малыша больше похож, — шепчет тихо, чтобы не разбудить. — Ладно, я позабочусь о тебе.
Очистив кожу мокрым полотенцем, Азамат укрывает их обоих. Хочется лечь немного ближе, но будет ли это нормально? Смотрит на волосы ежиком, на ровный нос, скользит взглядом по открытой шее и ключицам. Замечал ли он то, что его друг так красив раньше? Видел ли он эти горящие от смущения щеки, кончики ушей и шею? Смотрел ли на него как на нечто большее, чем друг? Когда он променял пышную мягкую грудь и высокие стоны, на мышцы, накаченные в спортзале, и тихие низкие вздохи.
Вопросы все крутились в голове, мешая сну, однако, ответов у Азамата не было.
Он так хотел поцеловать его в губы — узнать их вкус, почувствовать их мягкость.
Был ли он слишком жаден? Ему это не позволено? Если да, то почему? Целовал ли Дулат других своих партнеров? Если да, то почему ему нельзя?
Дулат был сложным. По крайней мере для него. Всегда любил все усложнять, надумывать лишнего и сам же в конце от этого страдать. Азамат иногда не понимал о чем тот думает, что чувствует, что хочет сказать.
Дулат любит держать все в себе. Если ему плохо, то никто не узнает об этом, но Азамат бы хотел. Сейчас, лежа рядом с ним и аккуратно касаясь его теплых пальцев, думает о том, что хотел бы знать о нем все, хотел бы утешать и поддерживать, хотел бы выслушать и помочь всем, чем сможет. Хотел бы залезть в его голову и разложить его спутанные мысли по полочкам. Но разве не в этом заключается смысл
дружбы?
Однако, называть это дружбой в их случае неправильно. Они перешли ту границу дозволенного, ту черту, которую пересекать им возможно и не стоило.
Дулат ворочается во сне и отворачивается от него. Что если он повернется к нему спиной не только во сне? Что если ему надоест вся эта неопределенность? Он может хочет нормальных отношений с любимым, зачем ему весь этот бардак?
Представляя Дулата, обнимающего кого-то, кто не он, целующего чьи-то губы, которые не его, становится совсем отвратно.
От себя, от него, от всех.
Разглядывая россыпь родинок на оголенной спине, Азамат не приходит ни к каким выводам.
***
Холод скользит по торчащим из-под одеяла ступням.
— Ах, черт, — Дулат подтягивает ноги ближе, но потом удивленно замирает. Вчерашняя страсть заставляет сердце биться как бешенное снова. Азамат кончил в него, после чего Дулат уснул. Стыдно, но он уже был уставшим, поэтому нет ведь ничего такого в том, что он так быстро уснул. Однако внутри и на животе все чисто и совсем не липко. Почему все так смущает? Неужели Азамат его очистил и видел его таким беспомощным и уязвимым…
Хотелось быстренько смыться, желательно подальше.
Дулат тихо выскальзывает, но вновь валится назад, когда его неожиданно тянут на место.
— Блять, — ругается Дулат, однако, тут же замолкает.
— Почему ты так любишь убегать от меня? — Азамат выглядит забавно. В отличии от него, у Азамата волосы подлиннее, и сейчас напоминают гнездо. Глаза чуть опухшие после сна, а не щеке красуется след от подушки.
Хочу видеть это каждый день.
— Я не убегаю, просто-
— «Просто хотел смыться, пока ты спишь». Однако я не спал, а ждал пока ты проснешься.
— Зачем?
— Захотел.
— Ладно, так, ох, что ты делаешь? — Дулат задерживает дыхание, когда Азамат неожиданно обнимает крепко и наваливается сверху.
— У тебя утренняя эрекция, хочу помочь, — Азамат касается полувозбужденного члена.
— Не надо, само пройдет, я просто хочу в туалет, отъебись-ка, — Дулат дергается, но делает хуже только себе, потираясь членом о бедро.
— Дулат, — Дулат замирает. Как-то слишком серьезный тон для того, кто просто дурачится.
— Что?
— Хочу тебе отсосать, — Азамат раздвигает ноги и смотрит как-то странно. — Ты же мне не откажешь?
— Что за манипуляции?!
— Ты же всегда мне все разрешаешь, неужели откажешь, — Азамат замечал. Замечал, что Дулат никогда не мог сказать ему нет. Азамат целует напряженный живот и облизывает головку. — Это значит да?
— Не разговаривай с членом во рту, — Дулат отворачивается, иначе что-то подсказывает, что он спустит слишком быстро.
— Как скажешь, — Азамат в этом не спец, и сосет лишь второй раз в жизни тот же член, но старается. Дулат делал это для него немного чаще. Старательно всасывает член, втянув щеки, и помогает руками. Смотрит на чуть выгнутое тело, на подрагивающие руки, что закрывают лицо.
Целует ниже, лижет мошонку, перебирая их пальцами. Сказал бы кто Азамату года два назад, что он так старательно будет облизывать яйца другому мужику, блеванул бы на месте и набил умнику морду. Однако сейчас, смотря на сдерживающего стон Дулата, елозящего задницей по простыням, он даже получает удовольствие.
Хочется еще подразнить, заставить метаться, хвататься руками за все, что придется под дрожащие руки.
Немного давит под коленями, приподнимая ягодицы выше.
— Эй, ты что задумал? — Дулат тут же дергается.
— Тише, полежи еще чуть-чуть, — Азамат языком спускается ниже, кусая кожу под мошонкой.
— Ах, что за, блять, — Дулат всегда ругается, когда смущен.
— Я собираюсь тебя вылизать, — раздвигает пальцами ягодицы, массируя вход.
— Что? Ты спятил, отпусти. Ты когда успел стать таким извращенцем?! — Дулат сжимается, когда его касается горячий язык, когда кусают так близко, что ток пробегает по телу.
— Видимо из-за тебя, — второй рукой водит по члену.
— Ах, черт, я сейчас спущу, — сложно описать чувства, которые он испытывает сейчас. Ему так хорошо, что хочется плакать.
— Кончай, — Азамат отстраняется от задницы, концентрируясь на пульсирующем горячем члене.
— Аах, — Дулат закрывает лицо руками и кончает. Тело его еще недолго дрожит. Азамат затих, поэтому Дулат наконец-то на него смотрит. — Ты извращенец! — Он тут же подрывается с места и вытирает руками сперму с лица Азамата. — Придурок. Больше не буду вестись на всю эту хуйн-
— Дулат, — горячие руки обхватывают его ладони и отстраняют от лица.
— Снова ты зовешь этим серьезным лицом, — Дулат пугается. Ему как никогда страшно. Он догадывается о чем ему хотят сказать, и сердце болезненно сжимается, а ком застревает в горле. Неужели Азамат хочет послать его с его же спермой на лице?
— Дулат, давай закончим на этом.
