Эскортница

      — Шэй, где ты была?       В дверях квартиры стоит Лиам в своих домашних шортах, старой футболке с потёртым, вылинявшим принтом, и домашних тапочках с розовым мехом. Её тапочках с розовым мехом. Но уставшую Кормак сейчас данный факт волнует меньше всего. Она была уверена, что сегодня Лиам и Хоуп на работе. И они не узнают, когда она притащится домой. Вот только всё вышло немного не так, как Шэй рассчитывала. Теперь Лиам устроит ей допрос с пристрастием. Кто, где, с кем, почему так долго не было дома? Будет слишком много вопросов, и уставший мозг Кормак начнёт плавиться под ними. Своим допросом он выведет её до тошноты. Она и так обезвожена и практически убита обидой на этот мир, а тут ещё и попытка доковыряться до правды. Получит лишь очередную порцию лжи, которую не заслужил. Вот только у Шэй нет выбора. Петля из вранья всё туже затягивается на горле.       Разговор с Кенуэем, его предложение не отпускает. Его идея выглядит бредом сумасшедшего, но то, с какой искренностью он говорил, глядя в глаза, заставляет поверить в правдивость эмоций и чувств. Неужели судьба решила наконец повернуться лицом, а не задницей и улыбнуться во все тридцать два? Шэй не верит в удачу, но сейчас всё это выглядит как хорошо подвернувшийся момент. Поцелуй Госпожи Фортуны. Говорят, она целует всех ирландцев, а они могут поделиться ей через поцелуй с другими. Какая чушь. Кормак — поломанная ирландка, не способная поделиться успехом ни с кем.       Шэй замыленным, туманным взглядом смотрит на Лиама в этой дурацкой зелёной футболке с четырёхлистным клевером. Какая ирония. Каждый год они напяливают эти футболки в День Святого Патрика и напиваются до состояния соплей, которые продают в детских магазинах как игрушки. Такие же яркие и такие же противные, не способные собраться в единое целое. Кормак бы и сейчас не отказалась от чего-то крепкого. Пожалуй, сгодилась бы даже русская водка. Не без сока, не так радикально, но напиться хочется в доску. В гробовую доску.       — Может не будем стоять на пороге? Я пришла домой. Пропустишь?       С тяжёлым вздохом Лиам отходит в сторону и пропускает Кормак в квартиру, на что девушка просто кивает.       — Мы начали волноваться. Ты не отвечала на звонки. Думали, что с тобой что-то случилось. Хоуп даже предположила, что тамплиеры могли до тебя добраться. Так, мало ли, знаешь.       — Избавь меня от выслушивания ваших, — Кормак расставляет акценты, чтобы ассасин понял, что она не особо-то верит в беспокойство со стороны мастера Дженсен, — переживаний за мою жизнь. Со мной всё в порядке. Я приехала уставшая с работы. Сейчас пойду брошу шмотки в стирку и пойду лягу спать. Тамплиеры до меня не добрались.       Даже в этой фразе есть толика вранья. Тамплиеры до неё добрались. Один так точно. Убить не собирается, скорее предлагает сделку на странных условиях. Где-то в Кредо ассасинов прописано, что нельзя сотрудничать с тамплиерами ради получения собственной выгоды? От язвительного вопроса Шэй удерживает только то, что Лиам не поймёт её чёрный юмор. И точно не оценит связь с заклятыми врагами. Впрочем, едва ли это назовёшь связью. Так, мимолётный контакт. Три. Пять…       Кормак засовывает руку в карман джинсов, находит четвертак и несколько раз перекатывает его между пальцами, чувствуя спиной, как взгляд друга прожигает её насквозь. Сверлит её спину, ожидая не то продолжения агрессивной полемики, не то объяснений. Шэй бросает рюкзак на пол, не заботясь о сохранности туфель — единственного элемента одежды, оставшегося после вечера. Платье она выбросила в мусоропровод в доме Кенуэя. Нет желания тащить неприятное прошлое за собой.       — Да что с тобой происходит в последнее время, Шэй? Вечно чем-то озабочена, возвращаешься поздно, да ещё и ведёшь себя неестественно, — в голосе О’Брайена беспокойство. Кормак может его понять, но сейчас она может отозваться не более, чем горькой улыбкой, посвящённой исключительно самой себе. Девушка не смотрит на Лиама. Она вытягивает монетку из кармана, подбрасывается её. Вашингтон — да, орёл — нет. Доверять монете номиналом в двадцать пять центов глупо, вот только по другому решение Кормак не примет. Она ловил монетку, прижимает нагревшийся от пальцев металл к тыльной стороне ладони. Всего секунду медлит, кусая щёки изнутри, но отрывает ладонь от монеты. Двукрылое создание смотрит на неё своим единственным глазом. Нет так нет. Не сегодня. Найдётся другой день и более подходящая обстановка, чтобы всё рассказать. И тогда Шэй всё скажет. Расскажет во всех подробностях и не утаит ни одной детали своей жизни. Расскажет про всё: про эскорт, про встречи с другими мужчинами в постели, про тамплиера. Особенно про него она изложит всё и даже больше. Выслушает от всех, что в очередной раз подвергает всех опасности, но ей будет плевать. Кормак обнажит себя и своё нутро для чужих клинков и острозаточенных ножей. Будет терпеть, пока её будут терзать ими. Вот только будет это всё в другой раз. Сейчас же Шэй прячет четвертак только уже в нагрудный карман рубашки.       — Просто всё доканало. Две работы, а денег всё равно нет, зарплату задерживают. Плюс это топтание на месте со шкатулкой, поиски тамплиеров и путей втереться к ним в доверие. Я выжатый лимон… Нет, лайм.       Правда смешивается с ложью далеко не в равных пропорциях. Всё равно. Одной рукой Лиам обнимает её, притягивая ближе к себе. Он всегда делал так в детстве, когда нужно было срочно утешить, показать, что он рядом и никуда не денется. Обнимал, когда не мог подобрать нужную фразу, когда слова были полностью исчерпаны. Просто был. Кормак не дёргается, не пытается брыкаться и высвободиться. Сдавленный выдох вырывается из её груди. Лиам был рядом, когда умер её отец. Даже тогда он знал больше, чем знает сейчас. У неё нет причин не довериться сейчас. Но это слишком сложно сделать. Сегодня развели мосты.       — Ты знаешь, если что-то тебя беспокоит, то ты можешь рассказать всё. И это не уйдёт никуда, чужие уши ничего не услышат, никогда не узнают, — О`Брайен щекой прижимается к её виску. — Ты можешь довериться мне, Шэй, — голос, успокаивающий ровный шепот.       — Я знаю… Я всё знаю. Спасибо…       — А по поводу шкатулки, Шэй. У меня есть парочка новостей.

***

      Хэйтем Кенуэй стоит посреди моря бензина с зажигалкой в дрожащей руке. Дрогнет рука, и он сгорит. Вспыхнет, как чёрненькая головка спички, если ей чиркнуть по боку спичечного коробка. Но пожар будет огромный. Не просто ласковый язычок, а огромное всепоглощающее пламя. Оно сожжёт Хэйтема вместе с его проблемами и головной болью. Кенуэй задумчиво смотрит в чашку, будто в чайном осадке сокрылось туманное будущее, и его можно понять только сконцентрировавшись. Но Хэйтем не хочет думать о будущем, в его голове только Кормак. Оказанное доверие льстит, тешит его эго. Из всего своего окружения она выбрала именно его. Доверие стриптизёрши, торгующей своим телом — это самое последнее, чем можно гордиться в жизни. Но тамплиер глупо и очень счастливо улыбается. В голове.       — Если продолжишь наблюдать за зарождающейся жизнью в своей чашке, Реджинальд тебе устроит нагоняй, — чужая тяжёлая рука похлопывает Хэйтема по плечу. Краем глаза Кенуэй успевает заметить золотой перстень с красным крестом на безымянном пальце. Полковник Джордж Монро. Он даже не заметил, как первое доверенное лицо Реджинальда Берча оказалось в кабинете, чтобы в очередной раз проконтролировать его действие, а точнее бездействие. Всё утро Кенуэй просидел в кресле, мечтательно пялясь то в окно, то в экран компьютера, где на почте скопилась куча различных электронных писем.       — Добрый день, полковник. Рад вас видеть. Вы сегодня в прекрасном расположении духа? — Хэйтем отставляет чашку и, прокрутившись в кресле, поворачивается лицом к Джорджу. — До приезда Реджинальда ещё несколько месяцев. Так что я вполне успею дождаться возникновения новой цивилизации в моей чашке.       — Ты слишком беспечен для управляющего огромной компанией, Хэйтем. Я устал тебя подстраховывать. Пора бы уже собраться и перестать валять дурака, — Монро выкладывает на край его стола стопку документов и выравнивает её, как истинный перфекционист. А ещё Хэйтем привык считать себя тем ещё идеалистом с маниакальным стремлением контролировать всё в своей и чужой жизни.       Реджинальд Берч не первый раз оставлял его «за старшего» в Нью-Йорке. Он считает, что Хэйтему стоит лучше готовиться и что на какие-то несколько месяцев ему можно доверить управление одним из филиалов Abstergo. Пусть не самой фармацевтической корпорацией, а лишь её игровым сегментом, но какая разница, Хэйтему нужно больше практики. И когда он освоится в полной мере, научится решать проблемы, Берч сможет переложить на него часть своих обязанностей в Лондоне, куда он и сошлёт Кенуэя на постоянное место жительства. Но возвращаться к безрадостному прошлому Хэйтем не спешит и не стремится. В Лондоне бежать от воспоминаний будет сложно, если вообще возможно. Отстроенный заново дом отца будет давить на него, крыша прижмёт к полу, если не раздавит сразу же.       — Как успехи со шкатулкой? Какие новости? Мои агенты пока ничего не узнали, но может ты, Хэйтем, что-то мне расскажешь?       Давя выдох, Хэйтем потирает переносицу. Ничего. Ему нечего рассказать. Перевозить шкатулку таким образом, как сделали они, было необдуманным и опрометчивым решением. Не первый, но такой серьёзный провал. Неприятно, хотя у Кенуэя есть куда более серьёзные занятия, чем поиск древней реликвии и разруливания чужих косяков. Частичное ведение чужого бизнеса — его ответственность на короткие полгода, пока Реджинальд Берч улаживает какие-то свои проблемы.       — Со шкатулкой пока всё тихо и плохо. Реджинальд уже отослал мне несколько вялых и скучных сообщений. А из новостей… — Кенуэй задумчиво тянет. Стоит ли вообще рассказывать Монро о его знакомстве с представительницей змеиного гнезда, именуемого Братством Ассасинов? За девушкой стоит установить наблюдение. Навряд ли она какая-то важная шишка среди их старых врагов, но вдруг может вывести на кого-то более интересного. — Есть что рассказать. Помнишь мы недавно с тобой кое-что обсуждали? По поводу ассасинов и их затишье.       Джордж смотрит на него заинтересованным взглядом, подходит к креслу напротив стола, за которым сидит Хэйтем, и опускается в него:       — Давай конкретнее, каждый день мы поднимаем тему ассасинов. В Нью-Йорке пока никто не засёк их движение и хоть какую-то активность. Было бы опрометчиво сказать, что их здесь нет. Есть, я более чем уверен, просто они слишком хорошо скрываются в этот раз. Но это исключительно вопрос времени, как долго всё это продлится.       Рассуждения Джорджа заставляют Кенуэя усмехнуться. Джордж имеет невероятный опыт, Хэйтему нужно это признать. И прислушиваться к нему стоит почаще, может подарит какие-то дельные мысли. Ну, а пока:       — Что, если я скажу, что я обнаружил ассасина? Здесь, в Нью-Йорке. И он… Она, устроилась прямо у нас под носом в одном из баров сети «Зелёный дракон», — тамплиер следит за реакцией полковника, переплетает пальцы, уперевшись локтями в гладкую поверхность стола. — А, значит, ассасины уже что-то задумали и решили высунуться из своей норы, которую мы не можем найти.       — И как давно ты спишь с ассасином?       Такого вопроса Кенуэй не ожидал. Видимо, Джордж весьма скверного о нём мнения. И чем он только умудрился заработать себе отвратительную репутацию? Он всего лишь один раз умудрился не ответить на его звонок, когда находился в постели с очередной дамой, скрашивающей его одинокие вечера.       — С чего такие выводы, Полковник? И вовсе я с ней не спал. Просто пересеклись в баре, а потом некоторые обстоятельства помогли мне узнать эту «замечательную» часть её биографии. Впрочем, я проверил по некоторым нашим базам данных. Ассасины слишком хорошо шифруются, ибо ничего нарыть на неё мне не удалось. А в государственный реестр доступа у нас нет после недавнего скандала. Придётся немного подождать пока всё поутихнет, прежде чем можно будь что-либо разузнать.       — Значит, никакой информации о нашей прекрасной даме-ассасине у тебя нет? Только место работы? А ты не пробовал запросить в том баре, в котором она работает, её документы? Как-то же она должна была устроиться. Не по фальшивым же бумагам.       — В том то и дело, что у нас уже были случаи с фальшивыми документами ассасинов. И я не могу быть полностью уверен, что всё собранное является исчерпывающим доказательство. Паспорт в руках её я не держал. Можно вообще предположить, что она иммигрантка. Уж эти товарищи, особенно русские на Брайтон-Бич, чаще всего подделывают документы, — Хэйтем выдвигает самый нижний ящик стола и достаёт тонкую папочку, где из документов трудовой договор, несколько бумажек о страховке и выписка прививок. Почему-то нет копии паспорта. Протягивает папку Монро для изучения.       — Я возьму, почитаю на досуге. Может что-то интересное сам смогу найти и накидаю заметок, но это если у меня будет время, — Джордж кладёт папку на колени. — Увольнять девушку не спеши. Ну, а теперь, поговорим по поводу шкатулки. Иначе нас скоро отправят в отставку.