Срок окончен

[Срок доступа по коду: «Глупый автор, глупый роман» скоро истечет. Уважаемый пользователь, просим вас подготовиться к отправке в свой мир. Спасибо, что пользуетесь нашими услугами~]       Гугл транслеевский голос в голове с утра был не лучшим пробуждением. Шэнь Цинцю с трудом разлепил грозящиеся вновь захлопнуться глаза. Невероятно хотелось спать. И есть. Желательно все одновременно. Постель рядом была пуста: видимо Бинхэ уже какое-то время хозяйничал на кухне, что подтверждали заманчивые запахи. Желудок заклинателя сжался.       Ему все-таки удалось разлепить взгляд, и Шэнь Цинцю ещё несколько секунд смотрел в пустоту, прежде чем заметил чуть подрагивающий экран где-то сбоку. Его поясница ныла, а в теле болели даже те мышцы, о которых он даже не подозревал. Озабоченный ребёнок! — Учитель… — раздался низкий голос около самого уха, щекоча и так чувствительную кожу. — Вы так прекрасны, Шицзунь.       Прижатый к стенке собственного бамбукового домика, бессмертный заклинатель кусал губы, чтобы разнузданно не застонать, выгибаясь в пояснице. Его руки были прижаты сверху одной большой ладонью Бинхэ, пока другая ладонь демона ласкала его тело, довольно часто прижимаясь к уже расслабленному предварительными ласками проходу. Его фаланги пальцев, дразня, проникали внутрь, почти сразу же выходя и начиная массировать простату снаружи. От тупых спазмов наслаждения, что непрерывно накатывали на Цинцю, начинали дрожать неудобно разведенные ноги. Его член истекал предэякулятом, но был лишён всяческих ласк со стороны Ло Бинхэ, от чего Шэнь Цинцю медленно сходил с ума, жаждая прикосновений. Когда длинные пальцы вновь проникли в него сзади, то мужчина не сдержался и подался назад, сильнее насаживаясь на них. Не нужно было видеть, как расцвел от этого движения Бинхэ у него сзади. Его Шицзуню приятно, он все делает верно.       Когда его задницу вжали в уже во всю стоящий под одеждой член Ло Бинхэ, Цинцю вздрогнул. Эта дрожь прошла по его позвоночнику, затухая под ногтями пальцев ног, от чего те сладостно поджались. А когда весь покрасневший и налившийся кровью член собственнически сжали у основания, проходясь по всей длине и лаская тяжёлую головку, то заклинатель застонал во все горло, не удержавшись на ногах. Но упасть ему не дали ласковые руки, подхватившие под бёдрами и буквально поднявшие немного вверх. Каменный член Бинхэ оценил это трение, дернувшись, и мужчина глухо застонал в шею Шень Цинцю, лепеча что-то о вечной любви. — Стой, Бинхэ, погоди.       Когда он попытался что-то сказать напористому ученику, немного его отстраняя, то увидел влагу, скапливающуюся у него в углах глаз и грозящуюся вылиться слезами. — Этот ученик причинил Учителю боль?       Еле слышно жалобно проговорил Ло Бинхэ, повесив эфемерные ушки. Слезы этого мужчины всегда были единственной слабостью Шэнь Юаня. Ну и ещё дешёвая лапша. И дурацкая писанина, которую можно всласть критиковать. Ну ладно, не единственной, но стояла она точно на первом месте в списке его слабостей. Поэтому Цинцю лишь выдохнул, произнося. — Этому учителю приятно. Но будет ещё приятнее, если мы перейдём на кровать.       Он почувствовал как задымились уши от таких слов, но тут Бинхэ чуть сильнее сжал его бедра. — Но я читал, что такая поза доставит Шицзуню сильное наслаждение. Учитель не хочет её опробовать? Шэнь Цинцю даже думать не хотел, где тот вычитал такую информацию, так как их все сильнее развивающаяся половая жизнь и все новые томики «Несправедливости Чуньшань» на книжных полках говорили сами за себя. По голосу Ло Бинхэ он понял, что тот хоть и возбужден возможностью поиметь своего учителя на каждой свободной поверхности их бамбукового домика, но готов отступиться в любой момент по первому слову Шэнь Цинцю. И тот был польщён такой преданностью. Почему-то не кстати вспомнились те годы, что его ребёнок провел у холодного трупа, поддерживая в нем жизнь, и противиться Ло Бинхэ уже не хотелось. Мысленно поставив памятник своей пояснице, заклинатель кивнул. И в этот же момент его вновь вжали в стену, а неугомонный ученик прошептал на ухо. — Я готов всю жизнь учиться, как доставить Шицзуню удовольствие…       Болезненные спазмы, проходящие через поясницу и всю нижнюю часть спины, не вовремя напомнили Шэнь Цинцю о ночных развлечениях. Жутко хотелось спать. Или ещё лучше — просто умереть не мучаясь, но новое системное уведомление маячило перед глазами, мешая вновь уснуть. Прошло ещё некоторое время, пока заклинатель с тихим воплем не вскочил на постели, в третий раз вчитываясь в пришедший текст. Боль в теле притупилась неожиданной новостью, которая свалилась как снег на голову. «Стоп, стоп, стоп, Система, скажи мне пожалуйста, что я не так понял смысл твоего высказывания» «Я не знаю, о чем думает пользователь, чтобы делать выводы о правильности его суждений» — пришёл немедленный ответ.       Подумать над тем, что Система всегда хорошо справлялась с чтением его мыслей, Шэнь Цинцю не успел, да не особо-то и хотелось. Вся утренняя сонливость и нега вмиг улетучились, а вместо них в душу начался пробираться ужас. Нет, он все не так понял, так ведь? Просто закончился срок контроля его действий Системой, она скоро исчезнет, и бай-бай тупые сюжетные задания. Да, да, именно это. Но его пальцы на руках онемели от холода, что сковал его сердце. Нет. Нет. Он же умер в своём прошлом мире, его навсегда переместили в эту новеллу исправлять косяки автора. Да, точно, косяки! У него осталась не отыграна сцена в заколдованном лесу и та самая сцена с тайным отсосом во время важной встречи глав демонов. Да, Система, ты не можешь забрать меня, у меня ещё тут дела! [На данный момент все сюжетные арки завершены, все сюжетные дыры закрыты. Облик романа приблизился к желаемому пользователем в самом начале. Предыдущий код доступа не действителен. Прошу в скором времени быть готовым к отправлению обратно.]       Безэмоциональный голос Системы стучал в ушах со все нарастающим током крови. Наверное, это был кошмар, да, точно, кошмар. Потому что он не может обратно… Нет… Когда в дверях показался растрепанный и радостный Бинхэ с подносом только что приготовленной рисовой каши и чая, он увидел смертельно побелевшее лицо своего учителя, губы которого мелко подрагивали, и одна из их была до боли прикушена. Белоснежная тарелка тут же с грохотом разбилась, выпав из вмиг ослабевших рук, но Ло Бинхэ уже помчался мимо осколков к своему дорогому Цинцю. Очнувшись от резкого звука, заклинатель вздрогнул и перевёл затравленный взгляд на фигуру Бинхэ, что уже опускалась около кровати. В глазах демона стояли слезы и виделось невероятное желание убить того, кто причинил Шэнь Цинцю боль. — Учитель, учитель, учитель. Учитель посмотрите на меня, учитель. — Настойчиво звал Ло Бинхэ, вцепившись в сильно сжатые в кулаки руки Цинцю, тормоша его. — Что случилось? Что случилось, Учитель?       Шэнь Цинцю было сложно сфокусировать прибывающий в шоке и истерике разум на единственной мысли, что Бинхэ рядом. Он пока никуда не исчезает. Облегчение накатывало вперемешку с ужасом, что Цинцю мелко задрожал, вцепившись в ответ в ладони Ло Бинхэ. Он знал, что должен взять себя в руки, и эта истерика никому не поможет, но все произошло слишком неожиданно, и он не успел восстановить былое равнодушие.       Взгляд Бинхэ остекленел, когда он увидел, как дрожит его сильный учитель, и демоническая метка на его лбу вспыхнула алым. Импульс невероятной силы разнесся по округе, заставив всех демонов в радиусе сотни ли содрогнуться в ужасе. Убить. Уничтожить. Но сначала успокоить. Скоро здесь будет сразу несколько отрядов во главе с Лю Цингэ и Юэ Циньюанем, но сейчас это было не важно.       Когда Шэнь Цинцю оказался в тёплых уютных объятиях и такой знакомый запах окутал его со всех сторон, ему оставалось лишь глубоко дышать, восстанавливая утерянный душевный покой. Прошло несколько минут успокоительных поглаживаний, прежде чем он глухо произнёс. — Миска разбилась, — он повернулся в объятиях, утыкаясь лбом в плечо мужчины. — А я так люблю еду Бинхэ.       На этот раз задрожал уже сам демон. От сдерживаемых слез от радости, что учитель его похвалил, запутавшись в обращениях; страха за самочувствие Цинцю и желания убивать. А глава школы Цанцюн окончательно пришёл в себя и отстранился от надёжного торса своего ученика. В глазах Бинхэ плескались все невысказанные эмоции и вопросы, но главным из чувств был страх. Страх за него. Несмотря на все мысли в голове Шэнь Цинцю уже начало созревать некое подобие плана. Он знал, насколько жестоко оставлять Бинхэ в таком состоянии неведения, но приподнялся с его колен, оглаживая нежную скулу. Ему нужно было немедленно поговорить с человеком, который находится в такой же жопе как и Цинцю. Если не в большей.

***

      Ученики в ужасе оборачивалась, когда видели несущегося со всех ног Шэнь Цинцю. Небрежно накинутые верхние одежды и плохо уложенные волосы настолько сильно контрастировали с его привычным утонченным видом, что все прохожие застывали в изумлении, а потом шли умываться, так как явно ещё не проснулись, раз им померещился глава школы Цанцюн в таком виде (и даром, что было уже давно за полдень). Шэнь Цинцю может признать, что сглупил, не отправившись на пик Аньдин на своём мече, но в тот момент он не был ещё уверен в своих силах. У него перед глазами все ещё стоял взгляд его Бинхэ, полный боли и непонимания. Этот учитель все расскажет, все. Если он и правда скоро умрет, хранить такую тайну не имеет смысла. Когда он подошёл к двери дома Шан Цинхуа, то из-за неё донеслись приглушённые вопли. Не задумываясь о последствиях, все ещё в душе напуганный этой ситуацией Цинцю открыл дверь чуть ли не с ноги. Его взгляду предстал ревущий Цинхуа, рядом с которым в растерянности застыл Мобэй, явно не понимающий причину его слез. Шан Цинхуа повернул заплаканные глаза в сторону ворвавшегося Шень Цинцю, и из них вновь хлынула влага. — Братец Огуре-е-ец! Мы умрем, умрем, да?       Было видно, как на этих словах застыл Мобэй-цзюнь, но ничего не стал спрашивать. Шэнь Цинцю не намеревался становиться подушкой для слез, потому что, если честно, ему тоже хотелось выплакаться, выплеснув эмоции. Но сейчас нужно было оставаться как никогда стойкими. — Успокоился.       Не своим голосом рявкнул Цинцю, проходя вглубь комнаты и пытаясь привести свой внешний вид в порядок. Веер, который даже сейчас был при нем, быстро постукивал по нижней половине лица, вместе с мыслями, что роились у заклинателя в голове. Первый период паники прошёл, и сейчас осталось лишь хладнокровное спокойствие. Конечно, свой испуганный Цинхуа в его голове орал благим матом, но Цинцю старался этого не замечать. Всхлипы со стороны главы пика Аньдин вскоре прекратились, и на Шэнь Цинцю уставилась испуганным, но в то же время решительным взглядом. Про Мобея, который все это время находился рядом, все, казалось, забыли, а тот и не подавал признаков своего присутствия.       Прошло достаточно времени, прежде чем оба заклинателя достаточно успокоились, чтобы нормально мыслить. Ещё больше времени ушло на то, чтобы пряником (Цинхуа) и кнутом (Цинцю) отправить Мобэя восвояси, что сделать было практически нереально. Солнце начало уже клониться к закату, и самое странное во всей этой неожиданной ситуации было то, что Бинхэ все ещё не ворвался к ним со слезами и соплями, умоляя Шицзуня все ему рассказать. Главы пиков сначала занялись готовкой чая, во время которой оба молчали, смотря на горящий огонь, а потом на то, как зелёные листья медленно распускаются в горячей воде, являя зрителю красивый насыщенный бутон. Тоненькая струйка дыма поднималась от фарфоровой чашки, в то время как руки Шэнь Цинцю застыли, не смея дотронуться. Почему-то все чувствовалось так остро. Мучительно остро. Лёгкий запах травяного чая, тёплый влажные воздух под пальцами, тонкий луч предзакатного солнца и пылинки, танцующие в этом золотом свете. Снаружи шумели деревья, где-то в отдалении еле слышно стучал бамбук. Молодые адепты весело переговаривались, лениво выполняя очередное поручение, и их молодой задорный голос намертво отпечатался в мозгу. Через приоткрытую дверь дышала свежим воздухом природа. Он пока ещё жив. Тонкие пальцы все же сомкнулись на небольшом стакане и аккуратно, почти невесомо, подняли его к лицу Цинцю. Тёплые блики переливались на поверхности воды. Стало одновременно так хорошо и мучительно больно, что Шэнь Цинцю не знал, что надо чувствовать в этот момент. Надо плакать? Сидеть в шоке? Пытаться вымолить у Системы способ остаться в живых? Цинцю знал, что это бессмысленно. Остается лишь думать. В общем-то, за этим он сюда и пришёл. Цинцю сделал резкий глоток, не обращая внимания на боль, что царапнула горло. Ну, по крайней мере, с этой болью он чувствовал себя живым. Интересно, именно так себя чувствовал Бинхэ, стоя на краю Бесконечной бездны? Когда все вокруг казалось каким-то эфемерным и только боль могла помочь выйти из этого состояния. Когда ты веришь, что Шицзунь ни за что на свете не причинит вреда. Всем сердцем надеешься на это. Нет.       Хотелось прямо сейчас броситься обратно на пик, усадить Ло Бинхэ себе в ноги, чтобы тот доверчиво подставлял свою голову для ласк и смотрел таким преданным-преданным взглядом, хотелось начать рассказывать все с самого начала: про подлую систему, про невозможность помочь, про то, о чем он не признавался себе в обоих жизнях. О том, что полюбил того ещё за долго до своего переселения. Рассказать абсолютно все. Но вместо этого он допил чай, с треском раскрывая веер, чтобы спрятать за ним взгляд. Потому что хотелось плакать.       Шан Цинхуа неподвижно сидел рядом, невидящим взглядом смотря на слегка подрагивающие пальцы. Его чай остывал на столе, забытый, но заклинатель даже не думал пробовать свой напиток. В отличие от Цинцю, Цинхуа пришлось прожить в этом теле гораздо дольше. Можно сказать, что это время практически сравнялось с его возрастом в том, предыдущем мире. И он собирался умереть уже во второй раз. Они оба беспросветные идиоты.       Запрокинуть голову, сильно сжав зубы, чтобы не завыть, оказалось довольно сложно, но у Шэнь Цинцю это получилось. Обитающий в глубине его сознания Цзю рвал и метал, требуя от мужчины начать уже думать головой и решать проблему, но пока плохо получались. «Система, скажи, сколько времени осталось до окончания действия кода. Система, ты слышишь?» [Система предоставляет свои услуги двадцать четыре часа в сутки. Время вашего пребывания ограничено вашими действиями. Максимальный срок — до одной недели, минимальный — три часа. Будьте разумны и потратьте это время с умом.]       Шэнь Цинцю яростно захлопнул окно ярлыка, матеря практически вслух Систему с её механическим голосом. Но потом ему пришлось вызвать её вновь. «Могу ли я обменять баллы на дополнительное время?» — в ответ воцарилась тишина. Система ответила спустя несколько долгих секунд. [К сожалению, запрашиваемые функции не найдены. Хост может попробовать волшебный артефакт, но система не отвечает за результат ваших действий.] — Цинцю захлопнул окошко во второй раз. — Минимальное — три часа, максимальное неделя, — только и произнёс он, не глядя на скрючившегося рядом Цинхуа, — чем больше мы будем совершать косяков, тем меньше времени у нас останется. «Приплыли», — тихо добавил он себе под нос. Неделя. По крайней мере, он не планирует прямо сейчас падать замертво, и то хорошо. Ха-ха. Шан Цинхуа рядом начал вновь тихо всхлипывать, утирая влагу с лица нижним ханьфу. Верхний, что подарил Мобэй, он старался держать как можно дальше от своей грязной кожи, даже в таком состоянии боясь запачкать. — Я не хочу, не хочу! Слышишь, не хочу!       Раздался его голос в неумолимо темнеющей комнате. Ученики давно ушли, а солнце медленно скрывалось за кронами деревьев, погружая комнату в вечерний полумрак. Даже ветер затих. Конечно. Он тоже не хочет. Но что, что можно сделать? После перерождения Цинцю полагался на систему, с её упрощенным режимом, силу прежнего владельца тела, хорошие связи. Поэтому, оставшись в такой ситуации практически один, Шэнь Юань несколько растерялся, впадая в ступор. Единственным вариантом он видел рассказать обо всем своим мужьям, один из них правитель царства демонов, как ни как. Он лишь надеялся, что не упадёт замертво, сказав первые буквы из слова «перерождение». Система же не может быть настолько жестокой? «Может», — ехидно подсказывал сидящий на дне сознания Цзю.       Шан Цинхуа вытирал последние слезы, когда Цинцю озвучил ему свою идею, до которой он дошёл за эти минуты (или часы?) молчания. Солнце окончательно скрылось за деревьями. Чай давно остыл.