***
— Бра-а-атан, мне пизда, — Хенджин сел рядом с Чанбином на свой диван, открыв банку клубничного мохито — замена пива, Бан Чан запрещает алкоголь во время их посиделок. Феликс на кухне нарезал фрукты и расставлял вредную еду, а Чан на ночь расстилал матрасы для сна в гостиной — на этот раз они остановились у него дома, и теперь они будут спать как нормальные люди. Хван и Со свои задания сделали — помыть посуду и пойти в магазин. — Че с тобой? — не отрываясь от игры на телефоне, спросил брюнет. — У меня в воскресенье знакомство с родителями Сынмина, а его папа меня ненавидит, он бегал за мной с ножом в руке, что мне делать? Чанбин завис от этой информации, отвлекшись от игры, из-за чего проиграл, а затем повернулся к другу и выдал: — что? — Я послезавтра знакомлюсь с его родителями, — повторил он, — а его отец бегал за мной с ножом. Это было тогда, когда я проводил его домой. — Я понял. Но почему он хотел тебя зарезать? — Понимаешь, Суджин-ши довольно чувственный, и он очень ревностный отец, поэтому, наверное, да. — О, господи. Ладно, а тебя в его семье хоть кто-нибудь любит? — Да, сестра и мама. — О, господи, — Чанбин потер переносицу и отложил телефон в сторону, — ладно, ты не безнадежен. Я дам тебе пару советов, как нужно себя вести, не волнуйся, Чанбин-хен о тебе позаботится. — Говорит мне тот, кого хочет посадить за решетку папа Феликса. — Заткнись. Итак, совет первый: правило четырех секунд, — важно подняв в воздух указательный палец, говорит парень, — это работает на подсознательном уровне — когда человека видишь впервые, мнение о нем выстраивается в первые четыре секунды. — Меня уже видела вся его родня. — Помолчи. Я говорю о том, что тебе нужно выглядеть не как бомж с помойки, а как нормальный парень. Не надевай смокинг, его предки подумают, что ты ужасно серьезный и все рассчитываешь наперед, но и не надевай домашнюю одежду, подумают, что ты бедный и необразованный человек. Надень то, что ты обычно одеваешь на свидания с Сынмином. — А что я надеваю? — …Ты серьезно? Джинсы, толстовка какая-нибудь топовая, борсетка — что угодно, что ты надеваешь каждый день. Так, ладно. Смотри, чтобы твоя одежда и обувь были чистыми, можешь надухариться, но чуть-чуть. Совет второй: следи за тем, что говоришь. — Уж лучше б ты следил. — Я вообще-то серьезно. Родаки Сынмина будут переживать за свою «принцессу», поэтому будут внимательно следить за тобой и твоими действиями, как бы оценивать. Отвечай вежливо, но не веди себя как робот, или наоборот — все в меру. В первую очередь, устрани все сомнения из головы. Чанбин даже не обратил внимания на то, что Хенджин не пойми откуда достал ручку с блокнотом и все сейчас записывал, слушая в оба уха. — Совет третий: принеси хороший подарок — это повысит твой авторитет. Только не принеси им какую-то белиберду, сюда подойдут цветы или какие-нибудь дорогущие конфеты в коробке. — Вопрос! — Какой? — Какие цветы больше всего подойдут? — Ммм, — задумался Со, — не дари красные розы, слишком пафосно. Не дари белые розы, слишком просто. И вообще не дари розы! Подари лилии. Смотри, чтобы стебли были зелеными, лепестки не падали и они были свежими, а еще чтобы не воняли. Совет четвертый: помоги с чем-нибудь его маме, например накрыть стол, но не навязывайся. — Ладно, хорошо, но как это сработает? — недоумевал Хван, склонив голову к правому плечу. — Его мама подумает, что ты заботливый и всегда поможешь Сынмину. Если она откажет, уточни, точно ли, если откажет еще, просто отвали. Это произведет хорошее впечатление. Вот теперь ты знаешь четыре главных совета при знакомстве с родителями парня. — Аа, ладно, Чанбин, но вот только, — он погрыз ручку, а затем продолжил, — как ты не понравился папе Феликса, хотя у тебя есть такие топовые советы? — А, так я их выяснил по ходу знакомства, или даже после, не помню уже. Да и меня не только его папа ненавидит, вроде и мама, и бабушка… А, и дядя тоже! Или же это был дед?..***
Хенджин стоит перед зеркалом и поправляет одежду, на которую вчера потратил более пятидесяти штук вон, пожертвовав половину своей зарплаты. Его волосы были собраны в хвост, чтобы не мешали, на ногах кроссовки, которые парень обычно надевает на выход. Белоснежно-белая толстовка с черными шнурками, надписями и кожаными (Хван уверен, что нет) вкраплениями стоила, казалось бы, целое состояние, но ведь надо же впечатлить Суджин-ши и Хесон-ши! Черные джинсы и ремень, на которые он потратил остальные деньги, и сережки в ушах — идеально. Хенджин удобнее вешает борсетку на поясе и выходит из квартиры, на ходу отправляя Сынмину сообщение о том, что он выходит. Совет первый: правило четырех секунд. Хван воровато осматривает свое отражение в окне автобуса и отчаянно убеждает себя, что все нормально. — Сынмину же ты понравился, значит, и его родителям тоже, — думает он с лицом, будто на войну идет, когда двери автобуса открываются на нужной ему остановке. Там его ждет шатен и, когда в дверях показывается старший, приветливо ему улыбается и машет. — Привет, — произнес Сынмин, когда его нежно поцеловали в щеку. — Привет. Это, а не подскажешь, где тут ближайший цветочный? — Хочешь подарить их моим родителям? — спросил он, прекрасно зная ответ, — пошли. Но сначала пойдем в продуктовый, меня мама за перцем отправила. — Хорошо. Ким вложил свою ладонь в чужую и потянул парня за собой. — Никогда не видел у тебя такой толстовки. Сколько тысяч потратил? — А? А, тридцать. — У тебя же есть кофты, зачем ты взял новую? — в своей привычной манере, без плохого умысла, отчеканил Сынмин, но лицо старшего все же перекосило. — Да так. Чтобы наверняка… — Ты что-то сказал? — Д-да, ничего особенного! В нос ударил приятный запах, и Хенджин осмотрелся. Множественные полки и продукты на них, холодильники с напитками и морожеными — привычная обстановка магазина. Шатен сразу подошел к кассе, и вскоре ему достали то, что ему нужно, а Хван засмотрелся на полку. Сынмин подошел к нему и взглянул на брелоки. Там были разные — с котами, белками, кенгуру, лисами, и даже лама. — Сынмин-аа, давай купим их, — точно ребенок, увидевший красивую игрушку, сказал парень, и младший получше осмотрел брелоки. А нет, он с альпакой, а не ламой. — У нас есть с пикачу и покеболом. — Но, Сынмин, ты посмотри на эту альпаку и собаку! Они ведь такие милые! — взвыл он, — можем их на ключи прицепить. — Но зачем. — Сынмин-а, возьмем же, да? Ой, простите, — извинился Хенджин, когда продавец на них шикнул. Парень, привычно не дождавшись ответа, взял два брелка — с альпакой и щенком. — Почему именно лама и собака? — Мне нравятся ламы, — пожал плечами, а затем взглянул на шатена с улыбкой, — а ты похож на щеночка. Такой милый. Прицепим брелки на телефоны, а пикачу и покеболл на ключи. Идеально. — Пошли уже в цветочный. — А, да!***
— Мам, мы дома! — крикнул Сынмин, закрывая входную дверь. Хенджин рядом с ним, кажется, медитировал, пытаясь подавить волнение. В руке он держал букет из белых и розовых лилий для родителей парня: как он узнал, его матери нравятся эти цветы. — Сынмин-а? — в прихожую вошла женщина, волосы которой были завязаны в хвост, чтобы не мешали, она вытирала руки кухонным полотенцем, — а, Хенджин-и? — ласково позвала она розоволосого. — Здравствуйте, Хесон-ши. Это вам, — он поклонился ей и протянул лилии. Госпожа Ким с восторгом приняла их. — Ах, спасибо. Вы проходите, я еще не все. Совет третий: принеси хороший подарок. Женщина прошла на кухню, положила на столешницу цветы и достала вазу для них. Все-таки, думает Хенджин, надо действительно поблагодарить Чанбина за такие дельные советы. — А где твой папа? — спросил Хван, снимая кроссовки. — Еще не закончил работу. Скоро должен вернуться, — старший понятливо, несколько пугливо промычал, — пошли. Посидим в гостиной. Совет четвертый: помоги с чем-нибудь его маме, например накрыть стол, но не навязывайся. — Быть может, вам помочь? — предложил свою помощь он, когда они с Сынмином проходили у двери на кухню. Женщина ожидаемо отказалась, говоря, что, нет, не нужно, наверное, только из принципа, чем на самом деле. Хенджин успел предупредить, что будет не прочь помочь. Гостиная у семейства Ким была уютной, и вообще весь дом был таковым. Стены белоснежного цвета, на больших окнах темные шторы, а на полу постелен пушистый ковер. Перед телевизором был огромный серый диван, который только чудом не замарался, а около него пара кресел. У Кимов действительно есть вкус, и деньги, кажется, тоже. На втором этаже послышался топот, а затем и на лестнице. В проеме двери показалась Чевон, с громким «Хенджин-оппаа!» кинувшись к тому. Почему она называет его оппой? — А твоя сестра еще энергичней, — поделился он, когда девочка наконец утопала к себе. Хван уселся на диван, жестом приглашая Сынмина к себе. Тот уселся между его ног, всем телом навалившись на него. — Она слишком рада увидеть тебя. А еще хочет, чтобы ты сыграл на гитаре. — Серьезно? — ласково рассмеялся Хенджин, крепче прижимая к себе младшего и вдыхая его запах. — Да походу все хотят увидеть меня с гитарой. — Я тоже хочу, — прямо сказал он, заставив своего парня покраснеть, даже будучи наученным горьким опытом, — сыграешь для меня? — своей спиной он почувствовал, как быстрее начало биться сердце старшего. Тот судорожно выдохнул и чуть ли не запищал, душа Сынмина своими руками, — задушишь, Хенджин, — хрипло сказал. — Ой, прости! — А кстати, — спустя время спрашивает Ким. Хван вопросительно мычит, — может, потом погуляем? С твоими и моими друзьями? — Ты имеешь в виду Чонина, Джисона и Минхо? — Сынмин кивает, — и Чана, Чанбина и Феликса? — снова кивок. — Кажется, мы все разрушим, — Хенджин несколько истерично хихикает. Еще бы, сумасшедший Джисон, Чонин, который все время смотрит за старшим, Минхо — он точно всех перебьет, — двое парней, Чанбин и Феликс, которым абсолютно поебать, что вокруг и взрослые и дети, вечно ледяной Сынмин и смущающийся Хенджин. А еще Чан — просто отец, самый лучший, — почему бы и нет? — Как прошел вечер? Ким прекрасно знает про вечеринки старшего и его друзей, и то что они устраивают ее двадцатого числа. И вчера было двадцатое. «Как обычно» сюда не сойдет — у Хвана с друзьями ничего обычно не происходит. Взять тот же случай с кофтой и белизной — прямое доказательство, все еще висит в шкафу! — Мы с Чанбином, пока не было Чана, подрались за онигири. Точнее, я хотел взять последний, а этот говноед не захотел мне уступать. В итоге мы его просто раздавили. Когда мы смотрели фильм, чанликсы чуть не потрахались, поэтому мы их разнимали, — надеясь, что мать Сынмина не услышит, рассказывает он, — спали они, кстати говоря, раздельно. Как кошки, ей богу. Интересно, а они сейчас тоже трахаются? Где-то в своей спальне, Чанбин, толкаясь в тело Ликса, чихнул, тем самым замедлившись, а затем и Феликс чихнул. — Хочешь со мной послушать? — Ким протянул наушник старшему, — отвлечешься. Он взял наушник в руку, только заметив, что она потная. Младший уже поставил песню, поэтому парень поспешил воткнуть наушник в ухо. Там играла песня — кажется, ее слушал Феликс, — нового альбома Дэй6. Сынмин откинулся на чужое плечо и расслабленно выдохнул, Хенджин его обнял только сильнее. — А твой папа точно не станет бегать за мной с ножом? — Говорил же, что не будет. — А… — Тогда мама перестанет готовить ему дакжим и кимчи. — А это что, поможет? — Да. — А… Ну ладно. Сразу после этого разговора, под спокойную песню Дэй6, открылась входная дверь. Хван искренне надеется, что это не Суджин-ши, но вселенная не оправдывает его надежды, когда слышится знакомый голос, приглушенный стеной и звуком жарки из кухни. Парень судорожно сглатывает, напрягается и невольно сжимает младшего в своих руках, но тут же чувствует, как его ладонь надежно сжимают. И Хенджин волей-неволей успокаивается, однако, стоит оказаться Суджин-ши в проеме двери, как тут же его дыхание учащается. — Хенджин, — растягивая гласные, с явной угрозой шепчет старший Ким. Он устремляет свой взгляд на сцепленные руки у живота сына и распаляется еще сильнее, — Хен… — Старый пердун, а ну отстань от Хенджина! — с размаху женщина дает подзатыльник своему мужу, и тот корчится от боли. — А чего он моего сына обнял?! — взвыл мужчина, оборачиваясь на Хесон. — Твоему сыну семнадцать лет, его вполне могут не только обнимать. — А нельзя других сыновей обнимать?! Почему именно моего?! — Сын у нас прекрасный значит, — пафосно высказалась женщина, на что тут же получила ответ: — Я знаю! А вот как раз таки Хенджин не прекрасный! Сколько ему там? Двадцать семь?! — Хенджин вообще-то студент! — А Сынмин старшеклассник! — Когда я была в старшей школе, ты уже работал. — Э… Это другое! — Не обращай внимания, — тихо сказал Хвану Сынмин, нежно поглаживая того по тыльной стороне ладони. Тот на это просто озадаченно угкнул, пока на фоне все еще ругались Суджин-ши и Хесон-ши, — когда Чевон идет за ручку со своим одноклассником, папа тоже так бесится. — Ревностный отец… жуть, — также тихо вторил своему парню он, поежившись и сильнее сцепив руки у живота. — Кстати. Твои родители все еще думают, что я твой близкий друг? Хенджин виновато встрепенулся, не просматривая в голосе Кима обиду. Сынмин уже успел побывать в гостях у Хван, вроде как подружиться с родителями и собачкой Кками, а еще поготовить вместе с отцом семейства и поговорить о своей жизни за столом. Но, не взирая на это, те до сих пор не знали ни об ориентации своего сына, ни о том, что у него уже есть парень — тот самый «близкий друг». — Ну как бы да?.. Я еще не решился. Младший понятливо промычал, наблюдая за тем, как папа убегает от матери с поварешкой в руках. Уж кого-кого, но свою жену Суджин боялся как огня. — Насколько я знаю, — начал он, переведя взгляд на Хенджина, — твои родители знают Феликс-хена и Чанбин-хена. Думаю, они знают, что они тоже геи. — А, ну вроде как… — Если родители тебя действительно любят, то примут тебя таким, какой ты есть, — старший завороженно, не отрывая глаз, наблюдал, как лучи солнца падают на Сынмина, пропускают свет сквозь пряди и оставляют блики.— Пап, мы целовались, — прерывая такую атмосферу, отвечает он на реплику отца «если Сынмин поцелуется с ним, то я выгоню его из дома!». Тот побесился, переводя взгляд то на Хвана, то на своего сына, в итоге просто с воплем сбежав из комнаты. Хесон-ши ржет, Хенджин отчаянно краснеет, Сынмин сидит с абсолютно спокойным лицом, а Чевон вывалилась из своей комнаты на странные ругательства.***
Хван неловко кашляет в кулак, стараясь не обращать внимания на прожигающий взгляд старшего Кима. В комнате стоит напряженная атмосфера, и спасает парня только светлый образ Сынмина и его успокаивающая улыбка. — Как вы познакомились, Хенджин-и? — спросила Хесон, нарезая торт на кусочки. Чевон потянулась к нему, на что мать шлепнула ее по руке. — Нас познакомили друзья. То есть, друзья друзей, — парень мысленно дал себе подзатыльник за «друзья друзей», когда Госпожа Ким понятливо промычала, — где-то два месяца назад, — продолжил он, когда женщина спросила, когда они познакомились. — Два месяца назад… — угрожающе протянул Суджин, сжимая в руке ложку. — Помолчал бы! — она ударила мужа по голове, и тот поморщился от боли, — Хенджин-и, не обращай внимания. Ты нам как родной. Да ведь, Суджин? — сквозь зубы процедив вопрос, Ким схватилась за чужое ухо и сжала до покраснения. — Ай-ай-ай, да да да! — Ну вот и хорошо! — гнев резко сменился на удовлетворение, и Хесон с нежной улыбкой вытерла руки о полотенце. — Мам, а ты знала, что Хенджин-оппа, — венка на лбу Суджин-ши вздулась. Почему она называет его оппой?! — играет на гитаре, — рассказала Чевон, ковыряя ложкой в еде. — Ах, правда? — охнула мать, переводя взгляд на Хвана. Тот покраснел от такого палева и отвел взгляд, — и Сынмин об этом знает? — Он мне песню играл, — спокойно сказал шатен, — ну, помнишь, когда Чевон еще рыдала. — Сынмин-оппа! — жалостливо пискнула сестра. — О, это так романтично! — женщина уселась на стул подле своего мужа и положила подбородок на сцепленные руки. — Хенджин-и, расскажи о себе подробнее, нам очень интересно! — А, ну, — парень под тяжелым взглядом Суджин-ши крепче сжимает ладонь своего парня под столом, пока никто не видит, — после института я собираюсь стать физиком. Я люблю точные науки. Господин Ким уже хотел съязвить, однако женщина вовремя сдавила его ногу своей. Мужчина мученически промычал и поморщился. — О, это здорово! — протянула она, — ты ведь сейчас учебу заканчиваешь, наверное, завалы там. — Задания там не самые тяжелые, но под конец, думаю, будут. — А, так ты у нас типа умненький, — вздернув подбородок к верху, мрачно протянул Суджин. Хенджин задрожал от страха, — ай! Только вот жена снова ударила его. — Продолжай, Хенджин-а. — Оу, ну… Сынмин меня учил кататься на скейтборде, и теперь, когда мы с ним гуляем, катаемся на них. Дыхание у старшего мужчины участилось, но смелости разорвать очко этому упырю не хватило — жена тут, и дочка. А еще этот упырь встречается с его сыном. Не получится, он в тупике. — Я живу отдельно от родителей, — неловко поделился парень, когда Хесон спросила, с родителями ли он живет, — подрабатываю с первого курса в кафе около моего института и время от времени фрилансю в интернете. — Аа, — протянула женщина, от слова совсем не понимая «фриласню», — я выдаю Сынмина замуж, — тихо произнесла она. — Что?! — воскликнул Суджин, вскакивая с места. — О, за Хенджин-оппу? — обрадовалась Чевон, и первый покраснел, Сынмин же сидел спокойно. — Доченька, нельзя его называть оппой! И замуж за него Сынмина нельзя отдавать, он же его испортит! Ты взгляни на него, он же на мошенника похож! — Хвана словно стрела прямо в сердце насквозь пронзила от такого заявления старшего, и он, словно утопающий за спасательный круг, крепче ухватился за чужую ладонь. — В смысле он на мошенника похож? — тоже встала со своего места Хесон, кладя руки на бока и наезжая на мужа, — ему двадцать два года, он сказал, что лучший в своем потоке, живет отдельно от родителей, учится, параллельно зарабатывая деньги, играет на гитаре, неоднократно провожал Сынмина до дома и покупал ему перекусы, в каком месте он мошенник? — В нашей стране запрещены гейские браки! — взвыл Ким. — Я отправлю их в Америку, там и поженятся. — Сынмин несовершеннолетний! — Года два подождем, и все! — А откуда мы можем знать, что ему, — он сделал акцент на последнем слове и, выждав паузу, продолжил, — не нужна только девственность Сынмина?! — Закрой свою варежку, долбоеб, тут дети! — женщина дает мощную оплеуху Суджину, а тот морщится и стонет от боли. — Хенджин-оппа, а что такое девственность? — невинно интересуется девочка. Хесон укоризненно смотрит на виновато озирающегося мужчину. — Ээ, Чевон-а, — растерялся Хван, покашливая от неловкости, — как бы объяснить… Это парень или девушка дарит своему молодому человеку после свадьбы, — он отчаянно краснеет под взглядами всех в этой комнате и невольно вспоминает, как в начальной школе ему дали роль в сценке. Едва сдержался тогда, чтобы не рыгнуть на пол. — О, Сынмин-оппа, так ты подаришь Хенджину девственность? — Что?! — Сынмин, выходи за него замуж, — бросает Госпожа Ким. — Однополые сексуальные отношения у нас разрешены, но! Браки или другие формы правового партнерства недоступны для однополых партнеров! — Я отправлю их в Америку, как раз таки там разрешено, и уже ю-ри-ди-чес-ки! — она по слогам отчеканила последнее слово, пафосно откинув назад свои волосы. — Девственность, Хесон, неужели тебе не жалко девственность Сынмина? — он сквозь зубы это процедил, дабы дочь не услышала. — Хенджин-оппа, а ты потом покажешь мне девственность? — Чевон-а, только не произноси это слово, когда вокруг люди, хорошо? — Что? Но почему? — Понимаешь, это личное. Остается между двумя людьми, которые встречаются. Хван готов о стенку убиться, лишь бы не объяснять такого ребенку. Пусть это невинное дитя не переживет такого же, что и Хенджин. Тому было девять лет, и он фапал, когда в его комнату без стука ворвался отец. Тогда-то, уже позже, папа показал ему «особую» книгу, которую он хранит в тайне от мамы. Так он и повзрослел. — Слышь, а давай проверим, — Хесон обернулась к Суджину, — Сынмин уходит на ночевку к Хенджин-и, и если он останется девственником, то выдадим его замуж. А если нет… Не выдадим, но он останется с ним. — Не понял. С чего это он останется с ним? — грозно вопросил он. — Он твой сын, придурок. Хочешь чтобы он остался несчастным? У того от досады задергался правый глаз и вздулась венка на лбу. Сквозь зубы он процедил: — л-ладно. — Ну вот, договорились.***
— Значит, когда мы пойдем гулять? — спросил Хенджин. Недавно они вышли из дома младшего, собираясь идти в дом старшего. Суджин-ши провожал его со злобной — потому что к нему идет его сын — ухмылкой, но и облегченной — это уже потому, что этот упырь уходит. Хесон же с дочерью махали на прощание. — Как придем? — предложил он, наблюдая, как Хенджин пинает камушек. — Кками, твой отец так на меня смотрел, — мурашки табуном пробежались по спине, и он поежился от пережитого страха. Парень искренне надеялся, что такое больше не повторится. После ужина Хесон-ши увела куда-то своего сына, оставив Хвана наедине с Чевон и Суджином — тот едва сдерживался, чтобы не наброситься на младшего в присутствии дочери — и вернулась она только через минут сорок. Привычно не получив ответа, он продолжил: — что делать будем? Сынмин только пожал плечами. — Где мы собираемся? Ну, на прогулке. — Возле нашей школы, — ответил Ким. — Боже, дай мне сил, — мысленно взвыл Хенджин, понимая, что снова с глазу на глаз встретится с Минхо.***
— То есть, это потрахушки судьбы? — кладя в рот кусок пирожного, весело говорит Джисон. Чонин рядом невероятно краснеет, а Сынмин сидит со спокойным выражением лица. Они сейчас всей компанией сидят в кафе родителей Чонина, — кто ж знал, что это тот самый пиздюк у школы?! — и говорят о том, как именно Хенджин начал искать парня. — Ну, можно и так сказать, — подмечает Чанбин. Хван снова осматривается. Он думает, что, несмотря на темные тона помещения, кафе выглядит уютным. Даже, наверное, уютнее, чем место его работы. Небольшие лампочки в виде звёздочек свисают с потолка, маленько освещают кафе. Столы деревянные, темные, стулья черные, но все равно атмосферно. Рядом с ними невысокая лесенка, ведущая на подъем, где также перекусывают посетители. Семейство Ян, как Хенджину сказал Сынмин, живут прямо наверху, над этой забегаловкой. Как в фильме. — На лицо Хенджина упали мои трусы, — продолжает Со, — наверное, так он и понял, что ему нужен ебырь. — Слышь, придурок, тут люди если что! — возразил Хван. Однако ему, как другу детства, уже глубоко посрать на то, что и где тот говорит. Просто для галочки. — Да кому мы нужны. — Иронично, хен, — посмеялся Джисон. Как не странно, но он уже успел сдружиться с Феликсом на правах «оба пассивы». И, как успел выразиться Ли: «чувствую себя старухой», это действительно так. Мать вашу, пять лет разницы… — Чонин, мне кажется, мама учила тебя выбирать друзей, — а у Минхо уже глаз дёргается. Он крепче прижимает к себе Хана, чтоб наверняка. Вдруг какие-то там Феликсы решат украсть его и говорить о делах пассивных. Ещё и Чонина, двоюродного братишку, заберут. Пускай он ещё даже не встречается с тем упырем-стариком Чаном, но уже провозгласил себя уке. Ян же только покраснел и отпил чай, а четверка стариков-магистров вздрогнула. Да уж, Минхо и впрямь всех держит в страхе. — Хен, а как вы с Чанбином познакомились? — спросил Сон, корпусом падая на стол, непонятно зачем пытаясь дотянуться до Феликса. — В средней школе, — начал он, — тогда я, кажется, сел на его место. Вот он и затеял драку. — Да уж, этот день я не забуду никогда, — добавил свое Хенджин, — Чанбин с первого удара влюбился в тебя. — С первого удара? — недоумевал Чонин, — а может?.. — Нет, Чонин, не с первого взгляда. С первого удара. — А кто ударил? — Чанбин меня за пиджак дернул, а я его шандарахнул. — Шандарахнул, лол, — мысленно посмеялся Хван. — Больше он меня не доставал. То ли боялся, то ли стеснялся — хрен знает. — И то и другое кажись. Он мне столько нажаловался, какая у тебя тяжёлая и красивая рука, — без капли стыда Хенджин выдал своего друга. — Нет, я понял, что она идеальная. Она мне так искусно дрочит, — на последнем предложении Чан накрыл уши Чонина своими ладонями, дабы тот не услышал, о чем говорят его недо-дети. — Придурок, не говори так в общественном месте, — дал затрещину своему парню Ликс. Тот никак не отреагировал — только зашипел и потёр место ушиба. — И всё-таки, рука у тебя такая тяжёлая… — А как ты познакомился с Минхо-ще? — жестоко проигнорил Ли своего парня. Он добавил приставку «-ще», лишь бы не получить испепеляющий взгляд от старшего, но у судьбы на это другие планы. Капельки пота потекли по лбу и виску, стоило Хо только взглянуть на него. — Конечно, нас познакомил Чонин, — ответил Хан, — точнее, Минхо случайно увидел мою фотку и попросил его нас познакомить. — Насколько я помню, он на коленях меня умолял. — Прозвучало так, будто ты злорадствуешь над ним, — впервые за долгое время открыл рот Сынмин. Чонин тут же начал махать руками и нервно объяснять, что это не так, параллельно с этим выпрашивая у своего брата прощения. Спустя некоторое время они, когда уже доели свою еду, под облегченные вздохи посетителей вышли из кафе и пошли гулять. И, ладно, если бы всей толпучкой гуляли, или по парочкам, но как-то нет. — Черт возьми, так ведь не честно, — пробормотал себе под нос Хенджин. Феликс — чертяка такая, чтоб его — забрал Сынмина, Джисон пошел к нему добровольно, а Чонин за ним. И теперь он с Чанбином и Чаном идут с Минхо. «Это пассивное!», как выразился Феликс, отбирая у Хвана его драгоценного парня. — Хенджин, я в общем-то пойду к Чан-хену, ты сам как-нибудь походи, хорошо? — настороженно сказал Со и ускакал к старшему. — Чт… Чанбин, ты чего? — тут же на его шею легла чужая рука. Он замер на месте и медленно, пытаясь оттянуть этот момент, повернул голову. Лишь бы не он, лишь бы не он, лишь бы… — Ты чего рожу такую скорчил? — выдал Хо. Хенджин тут же испуганно икнул. — М-минхо-сонбэ? — Почему Феликс увел Сынмина? — А? — страх, как ни странно, улетучился, на его место пришло недоумение. — Почему он увел не тебя, а Сынмина, — уточнил старший. — Ну, он же сказал, что это пассивное. Ли приподнял бровь и всем своим видом выдавал недоумение: — то есть, ты не пассив? — Что?.. — Серьезно? Я думал ты снизу. Парня словно стрела пронзила, его лицо скривилось. Черт возьми, как будто оскорбление. — Ну, мы как-то пришли к выводу, что, э, я буду активом, а он… — То есть вы ещё не трахались? — нагло перебил Хо. — Н-нет? — А когда собираетесь? Хван что-то невнятно промямлил себе под нос, но тут же ответил: — через год? — Поздно будет, — Минхо будто презрительно глянул на младшего, вытащил что-то из кармана рубашки и сунул Хенджину. — Что это? — поинтересовался он. — Презерватив, — ответили ему. Хенджин подавился воздухом, — знаешь как им пользоваться? — хлопая по спине, спросил он. — Я… я как-то читал… Думаю, справлюсь. — Отлично. Если надумаешь сам покупать, не покупай дюрекс — они самые ужасные. — Да, кхе, спасибо, Минхо-сонбэ. — Смотри не просри шанс, а то я зря отдал тебе свой последний презик, — Минхо кинул мрачный и тяжёлый взгляд, от которого у Хенджина мурашки по коже прошлись. — Т-так точно, Минхо-сонбэ! Ли отошёл обратно, и Чанбин подошёл к нему. — Чё он тебе говорил? — спросил тот. Хван ничего не ответил, он перевел взгляд в сторону Феликса и его недо-учеников. Ли что-то говорил Сынмину, пока тот внимательно слушал, кивая на некоторых моментах. В голове всплыло обещание, данное родителям Кима. Однако, обещанием это сложно назвать. — Простите, Минхо-сонбэ… Простите, но… я не стану… — А? Хенджин, ты о чем вообще?***
Хенджин с Сынмином завались в квартиру первого, кидая вещи на пол. — Я уже устал, — старший потянулся, вытягивая спину и хрустя костяшками. Блаженный стон вырвался из его рта, — мы же не будем гулять? — Неа. Хван облегчённо выдохнул. Был бы тут Чанбин, обязательно бы постебал его «стареешь, брат». — Что делать будем? — Хенджин разулся, взял рюкзак младшего и пошел к себе в комнату. Сынмин последовал за ним. — Давай просто фильм посмотрим. — Давай. Он развалился на кровати, раскинул руки и ноги и гортанно выдохнул. Он совсем не планировал бежать за старшеклассниками, которые увидели свободные качели на площадке. Точнее, увидел их Джисон и побежал к ним, Чонин за ним, а Феликс сказал Киму бежать за ними. И они бежали. Через дорогу. И им сигналили машины. Черт побери. В итоге качели занял какой-то мелкий шпендик, который хвастался, что занял их быстрее, чем школьники. Хана тогда едва сдерживали. Когда тот обиделся, едва сдерживали уже Минхо. В конце-концов Хо купил своему парню сладкую вату, потом мороженое, и он уплетал их с кислой миной, сидя на коленях хена. Но стоило Минхо вырваться и выгнать этого додика с качель, Джисон посветлел и побежал на площадку. Снова. Через дорогу. И ему снова сигналили машины. — Я знал, что будет нелегко, — Хенджин почувствовал, как Сынмин улёгся рядом, под его боком, и притянул его к себе ближе, — но, твою мать, не настолько же. — Отдохни. Я пойду помоюсь, — он встал, напоследок коснувшись губами чужой щеки. Когда дверь закрылась, Хван со стоном заставил себя встать и подошёл к шкафу. Открыв его, он достал первые попавшиеся штаны и футболку. — Потом, что ли, расстелить? — смотря на застеленную кровать, вслух подумал Хенджин, — или сейчас… В итоге парень плюнул на кровать и пошел на кухню, за едой, которая осталась со вчерашнего дня. К черту ее, кровать, когда Сынмин выйдет из душа, тогда и расстелет. — Наггетсы или чипсы? — он перебирает еду в шкафу и тяжело вздыхает от столь сложного выбора, — тяжёлый выбор… И под давлением этого выбора он взял и чипсы, и наггетсы, и бутылку воды, кинул их на диван и все же пошел стелить постель.***
— Лучше посмотреть «Мы — Миллеры» или какое-нибудь аниме? — щёлкая мышкой, уточнил Хенджин. Сынмин присел рядом, вытирая влажные волосы полотенцем. — Давай миллеров. — Хорошо. Когда фильм был включен, Ким привычно сел между ног старшего, навалился на того и накрылся пледом. Хван притянул его к себе ближе и вдохнул запах чужих волос. Привычный ритуал для них двоих. — Помню, смотрел его вместе с мамой и папой, когда мне было пятнадцать. Половину фильма я прослушал, — делится старший, когда Кэйси пошутила стюардессе про то, что она уже как два месяца занимается анальным сексом и не может забеременеть — точнее мама мне закрывала уши. — Мне было десять. И я не понимал этих шуток, — ответил Сынмин, — это, наверное, как со Шреком. Смотрел в детстве — все нормально. А пересматриваешь сейчас — становится смешно. — А я помню шутку осла про то, типа: «давай, скачи на мне», или что-то в этом роде, — он закинул себе в рот чипсы и продолжил, — я тогда думал, почему мама смеётся над этим. — А ты кстати смотрел короткометражку про невесту пряни? — А, да да да! — парень аж выронил очередную порцию чипсов, — мне тогда так страшно было! Она же его вместе с собой в печь закрыла, да? — Ага. Пародия на «невесту Франкенштейна». — А тебе очень страшно было? — А разве должно быть страшно? — А… а тебе разве не было страшно, Сынмин-а? — А должно? — А… ну ладно… — А кстати, я все хотел спросить, — начал Сынмин посреди фильма, даже не поворачивая головы. Хенджин вопросительно промычал.— Ты дрочил на меня? — Что?! Годы… ладно, только месяц прошел, но все же… а Сынмин не меняется. — Дрочил, представляя меня? — повторит он, повернув таки голову в сторону старшего. — С-сынмин-а, — щеки отчаянно покрылись румянцем, — с чего такие вопросы? — Ну, мне интересно, — пожал плечами шатен. — А, э, а, но зачем тебе это? — Можешь мне не отвечать. Старшеклассник снова повернулся в сторону экрана ноутбука и продолжил смотреть фильм. Хенджин сильнее сцепил руки на его животе. Черт его подери, почему он задаёт такие неуместные вопросы и ни капли не смущается?! — Д-да, — буркнул Хван, сильнее краснея, — дрочил на тебя. — Мм. — А ты? — Дрочил ли я на тебя? — уточнил Ким. Старший кивнул. — Только иногда, — и, прежде чем тот успел расстроиться, добавил, — чаще всего я вводил в себя пальцы и представлял, что это твои. — А?! — Ага. Перед глазами предстала картина, как Сынмин сидит на своей кровати, в его толстовке, весь покрасневший и запотевший. Он рукой опирается о кровать, удерживая тело, а пальцами другой дергает у себя внутри. Румянец тут же перешел на уши. — А как ты кстати дрочил? — снова спросит Ким. — Я-я… мне в последнее время снились с-сны?.. С тобой. И поэтому я просыпался, ну и, как бы, э… — Дрочил? — Д-да. А, а ты как? Ну, дрочил? Сынмин помолчал секунду, и, привычно не сводя взгляда с фильма, ответил: — Пубертатный период? — засомневался он, — я бы не сказал. До знакомства с тобой у меня такого не было. Две недели, когда были знакомы, я представил тебя на уроке, когда скучно было. — На уроке?! — Была химия. На ней скучно. И нечаянно тебя представил. Потом в туалет ушел. — И, ты до сих пор?.. — Да. Секунда неловкого молчания. — У тебя встал? — повернулся к нему Ким. Хенджин отчаянно, смущённо завыл и уткнулся в плечо младшего. — Как стыдно… — промямлил он. Сынмин поставил на паузу фильм и повернулся к нему всем телом. — Так… Из-за чего? — старший что-то невнятно мычал, что Сынмин никак не мог разобрать, — Хенджин-а? — Я представил… — он судорожно втянул воздух, переждал пару секунд и продолжил: — я представил, как я… вхожу в тебя, — Хенджин накрыл свое пылающее лицо ладонями, пытаясь хоть как-то скрыться. Тишина в ответ насторожила парня. Он убрал ладони и открыл глаза. Перед глазами Сынмин, с лёгким, непривычным для него, румянцем на щеках, он прикусывал нижнюю губу и сжимал руками плед. — Сынмин? — Я могу тебе помочь. — Что?! Хван отреагировать не успел, как Ким прижался к его губам. Это привычно для них, они много раз до этого целовались, и это всего-лишь касание губ. Но, черт возьми, почему Хенджин покраснел ещё сильнее?! Надавив ладонями на его плечи, Хенджин мягко оттолкнул Сынмина. — Сынмин-а… Не сейчас, не сегодня. — Но ты ведь хочешь? — Я вот хочу, а вот ты… — я хочу. –…не хочешь. Стоп, что? Младший взял ладонь Хвана в свою и направил ее на свою промежность. Последний почувствовал ощущаемый бугорок. — Я хочу тебя, — он кивнул, словно подтверждая свои слова, и подвигал ладонью старшего, отчего тот гортанно простонал. — Ты ж меня когда-нибудь убьешь… Хенджин сжал ладонь сильнее, и Сынмин судорожно выдохнул. Хенджин от этого провел кончиком языка по уголку губ. — Сядь на меня, — попросил он, Ким тут же привстал и уселся на его колени, — стой, а… А спор твоих родителей? Меня ж твой папа убьет! — Мама тебя защитит. Ладонь младшего прошлась по его скуле, а затем зарылась в мягкие волосы. Его губы — все ещё с персиковой гигиеничкой — коснулись его. Он провел языком по нижней губе и потянул ее зубами. Из Хенджина вырвался очередной стон. Руки сами, по привычке, легли на чужую талию, проводя пальцами по ней. Сынмин поудобнее устроился на чужих коленях, задницей слегка задев член старшего. От этого тот непроизвольно сжал пальцами бока, но сразу же нежно потёр их. Младший отстранился. — Нет. Хенджин склонил голову к плечу: — что «нет»? — Сожми так ещё. Он замер, но потом, когда Ким смущённо прикусил свою губу, несильно сжал бедра. Сынмин снова судорожно выдохнул. — А тебе так нравится? — спросил Хван. Сынмин кивнул и припал к чужим пухлым губам. Ладони сами легли на чужие плечи, Сынмин слегка провел ногтями по оголенной коже, и старший от этого выдохнул прямо в поцелуй. Он губами прихватил нижнюю губу и начал посасывать, пока Ким посасывал верхнюю. «Из рота в рот получается микроб», заговорил в голове голос Чанбина, и Хенджин бы остановился, если бы не хотелось так сильно. Приоткрыв глаза, он из-под ресниц взглянул на шатена. Щеки его покраснели, глаза приоткрыты точно так же и смотрят на старшего внимательно. Румяные щеки… а? — Блять… — про себя выругался Хван, когда понял, что шатен смущён. Он сжал бедра, наверное, до покраснения, Сынмин оторвался от чужих губ и, выгнувшись дугой, уткнулся в широкое плечо Хенджина. С его губ сорвался стон, не звонкий, не громкий — протяжный, тихий, несколько хриплый и высокий. Хенджин рвано выдохнул от этого звука. Руки задрали кофту к верху, и пальцами парень прошёлся по рёбрам, пересчитывая их. — А так тебе нравится? — уточнил он. Сынмин кивнул, — а… так? Пальцы неожиданно сжали набухшие соски. Младший от этого громко простонал, не сдерживаясь, звонко. Он сжал Хенджиновы плечи и едва не порвал футболку на нем. Ноги его задрожали, колени сжали чужие бедра, а дыхание согрело кожу. — Даже не знал, что ты такой чувствительный, — на ухо хриплым голосом произнес Хван, и от этого тембра Сынмин сильнее задрожал, — это мило. Что-то влажное и шершавое привычно коснулось шеи Сынмина. Он запрокинул голову назад и сжался сильнее. Хенджин будто сам не свой. Вечно рдеющий и смущающийся мальчик ушел. Заместо него пришел бесцеремонный и наглый парень. Хенджин несколько раз прихватывал губами кожу, проводил по ней зубами и оставлял засосы, расцветающие красными отметинами на шее. Младший все это время только старался подавлять вырывающиеся стоны, он сжимал чужие плечи, оставляя синяки на них, то и дело ерзая на коленях. В очередной раз устраиваясь на них поудобнее, он задел чужой стояк своей задницей. После этого послышалось сдавленное мычание. Сынмин вскрикнул, когда Хенджин прикусил его кожу зубами. Тот наконец оторвался от его шеи и взглянул в его лицо. Оно побагровело, как и шея — только та приняла такой оттенок из-за вечных терзаний старшего. — Прости, — тихо прошептал он. Руки его исчезли из-под кофты и теперь их тепло согревало скулы Сынмина. Он припал к его губам и нежно провел языком по нижней губе. Ким ответил сразу — проник языком в его рот и исследовал его. Хван позволил ему делать что угодно, будто в компенсацию за то, что сделал он с его шеей. За поцелуем он не заметил руки, что пробиралась к его штанам. Только тогда, когда его член обхватила чужая ладошка, Хенджин наконец обратил внимание. Он оторвался от губ и остановил руку Сынмина. — Сынмин-а!.. — У тебя стоит. — И что?! — Я хочу помочь. — Ты не обя… — У меня стоит, и я хочу. Хван, не найдя достойных аргументов против Кима, всё-таки сдался. Он вздохнул и откинулся на спинку дивана, позволяя младшему самому руководить всем. Тот только стянул вниз чужие штаны, вытащил член и провел рукой вверх-вниз. Хенджин судорожно простонал и прикрыл глаза, рефлекторно кладя руки на бедра Сынмина и сжимая их. Сынмин действовал аккуратно — размазал предэякулят по всей длине, начал медленно, постепенно ускоряясь. Хенджин насторожился: — Сынмин-а? — М? — А у тебя до меня был?.. — Секс? — Да. — Нет. Хенджин промычал, внутри ликуя, но все же недоумевая. — А у тебя? Был? — спросил Ким. — Нет, — ответил он, и тут же застонал, потому что младший слишком резко провел ладонью по члену. — Извини. Сынмин наклонился и снова коснулся чужих губ своими. Когда ладонь соскользнула с его члена, Хван оторвался. Он смотрел на чужую руку, как она ложится на резинку трико, как они постепенно вместе с боксерами оказываются внизу, и… — Сынмин-а! — заорал Хенджин, останавливая младшего. — А? — Что ты… — Я хочу, чтобы ты вошел в меня, — спокойно пожал он плечами. — Сынмин-а, ты, я, а!.. Я же порву тебя! — А ты думаешь, куда я с мамой ушел после ужина. … — Что? — А о чем я с Феликс-хеном разговаривал? — Н-но все же… Тебе же будет больно! — Я себя подготовил, не волнуйся. — Когда, черт возьми?! — Когда был у тебя в душе. — Чт… Сынмин, ты все это в тайне от меня продумал, что ли?! — Да. И, кстати, больше у тебя аргументов нет. — Я… Я знаю! — Тогда я туда, — он указал на орган старшего и до конца стянул свою одежду, оставшись только в свободной кофте. Он привстал и стянул штаны с боксерами Хенджина до колен. Уже когда Сынмин почти сел на чужой член, Хван его остановил, схватившись пальцами за бедра. — А ты точно достаточно растянул себя? — Да. — А ты… — Можешь проверить. — Ладно, не буду. Хенджин переместил свои руки на талию, помогая насадиться. Аккуратно, без резких движений, Ким постепенно вводил член в себя. И, как он и сказал, Сынмин достаточно растянул себя. По крайней мере Хван не чувствует, что младшему больно. Стенки под напором легко поддаются, расходятся в стороны, не причиняя боли. Даже несколько приятно. Сынмин наконец полностью ввел член, сел на чужие бедра и переждал несколько секунд, чтобы перевести дыхание. Хенджин сделал то же. Он гортанно простонал и томно задышал в чужой изгиб шеи, когда Сынмин в чужое ухо, выгнувшись в спине. Ким осторожно поднялся и опустился, из его рта вырвался тихий, сдержанный стон. Хватка на его талии усилилась. Пальцы оказались на бедрах и уже сжимали их. От этого Сынмин снова простонал. Он поднялся и опустился, сделал это пару раз, медленно, словно на пробу. Он почти выходил, и Хенджин хотел уже притянуть его обратно, как он тут же садился. Постепенно Сынмин ускорился, руки на бедрах помогали ему то подниматься, то опускаться вновь, но ноги уставали. Они мелко дрожали, от этого парень замедлял свой темп. — Хен… Хенджин, — через стоны прохныкал он. Глаза уже слезились от возбуждения, и Хван чертыхнулся. Он покрепче схватил Сынмина за бедра и накаченные мышцы показались на руках, доказывая, что он баскетболист. У Кима же были накачены ноги, в особенности икры, и это показывало, что он уже давний скейтер. Хенджин без труда поднял младшего и так же легко опустил его. Тот от этого звонко простонал, едва не вскрикнул. От этого звука пальцы на его бедрах сжались сильнее, оставляя синяки. Хван выдохнул тяжело сквозь зубы и повторил свои действия несколько раз. Член внутри задел простату, и Ким вскрикнул, все его тело прошибла дрожь. Он упал на мускулистое тело. Старший вспомнил уроки анатомии. Мать вашу, почему он это вспоминает? Хенджин входил и выходил, через раз задевая простату младшего. Он уже рычал, дыхание стало прерывистым, а Сынмин безвольно лежал на нем, громко стонал, не сдерживаясь. И тут старший мысленно поблагодарил Чанбина, на спор с которым ему пришлось покупать звукоизоляцию на его квартиру в кредит ещё на втором курсе. Когда он очередной раз толкнулся внутрь и задел простату, Сынмин вздрогнул всем телом и кончил, излившись на свою и чужую кофты. Усталость тут же накатила на него, а руки теперь свободно лежали на широких плечах. Он начал сжиматься внутри. Хван от этого начал толкаться, почти не выходя, выдавливая из младшего сдавленные, усталые и тихие стоны. Он обхватил своими руками тело, теперь казавшееся ему маленьким. Спустя два толчка он кончил. Выйти он не успел, от возбуждения Хенджин даже забыл об этом. Парень дышал слишком часто, дыхание опаляло чужую кожу, и только спустя несколько секунд он заметил, что его сперма вытекает из чужого отверстия. — Прости, — тихо произнес он, поднимая Сынмина. Жидкость начала вытекать из него сильнее, стекала по бедрам и капала на колени старшего. — Ничего, — кое-как ответил Ким. Он старался помочь старшему, цеплялся за его плечи и пытался подняться на коленях, хотя тот без труда справлялся сам. — Я...Я и сам этого хотел. — Аа… — сил не было даже на то, чтобы удивляться, поэтому Хван просто промычал, — я помогу тебе вымыться? — с выдохами спросил он. Сынмин согласился. Тогда Хенджин, борясь с усталостью, поднял его на руки и понес в ванную. Сам набрал воду, закинул туда бомбочек для ванной снял футболки и с себя, и с младшего, погружаясь в воду. И, сидя в ванной, когда уже оба отдохнули и вернулись в свое прежнее состояние, Хенджин кое-что вспомнил: — Твою мать! — он вытащил пальцы из чужого ануса, вцепился в свои волосы и уткнулся в плечо. — Что такое? — Сынмин посмотрел на розовую макушку на своем плече. — У меня же… Минхо-ще дал мне презерватив, и он… Он в кармане, а я забыл о нем! Прости, Сынмин-а! — Все в порядке, — заверил его младший. Он откинулся на чужую грудь. — А? — Мне понравилось, когда ты кончал в меня, — признался Ким. — Что, правда? — Да. Да и ты меня уже вымыл. — А… хорошо. Через время Сынмин начал: — Говоришь, у тебя есть презерватив? — Да, а чт… — намек был понят, и Хенджин покраснел то ли от смущения, то ли от предвкушения.***
— Ага! Так и знала, Хенджин, ни черта вы не друзья! Хенджин простонал и посмотрел на время. Кто, черт возьми, приходит к нему домой в шесть утра?! — Что? — заметив в дверях свою мать, спросил Хван. Он лежал в обнимку с Сынмином, накрытый одеялом, с голыми плечами, и это все объясняло, — а… э… Привет?.. — Дорогая, у тебя совсем нет чувства такта, — показался в дверях уже отец, с бутербродом в руках. У женщины же в руках была сумка, но она кинула ее на пол и теперь указывала пальцем в сторону парней, победно улыбаясь. — Сынмин-а, — произнес парень. Ему в ответ промычали, — нас спалили. Сынмин поднял свою голову с подушки и посмотрел сначала на Хенджина, а потом перевел взгляд в сторону дверей. Там ему ухмылялись родители старшего. Заспанные глаза и растрепанные волосы все говорили. — Здравствуйте, — только произнес он, — я Сынмин, вы меня знаете. Я парень вашего сына. — Мы вам, кстати, пирожных принесли. Родители пошли на кухню, поставили чайник и накрыли на стол. Когда в дверях показались Хенджин с Сынмином, мужчина присвистнул, оглядывая их. Оба были в засосах, особенно последний. Старший отчаянно краснел. А Сынмин пожимал плечами. — Вы хотя бы предохранялись? — уже за столом, когда все пили чай, тихо на ухо спросил отец своего сына. — А, э, да, — почти соврал Хенджин. Ну и что, что только в конце, использовали же защиту! — А где ты держал презерватив? — В кармане?.. — А как открывал? — Зубами… к чему такие вопросы? — Ты же не кончал в Сынмина? — Н-нет. — Считай, что вам повезло, — вынес вердикт отец, — от теплоты и трения презерватив стирается, а зубами его опасно открывать — порваться может. — А откуда ты это знаешь?.. — Из опыта, — он похлопал сына по плечу, — так ты появился. — Что? — Что?