⁂
Спустя еще где-то час до Хана наконец дошла необходимость привести свой внешний вид в порядок. Потому что если Минхо, который выглядел точно также, это не смущало от слова совсем, то у других ребят могло бы возникнуть пару вопросов. — Что у тебя с шеей? В тебя что, собака вгрызлась? — удивлялся Хенджин, наблюдая проходящего мимо него друга. Одежда вся в следах от травы и пятнах земли, порвана в некоторых местах. — Она еще походу тебя пол-леса за собой тащила. Хван озадаченно хмыкнул, не зная, смеяться ему или идти разбираться с тем, кто так отхуярил его лучшего друга. — Подумаешь, царапина, — улыбнулся Джисон одухотворенно. Он следовал прямиком к их с Минхо палатке, чтоб взять оттуда что-нибудь более целое и чистое и надеть на себя. — Ага, если ты гималайский медведь, великан или огр, то вполне сойдет за царапину, — усмехнулся Хенджин больше озабоченно, чем насмешливо. Он скорее пытался выяснить, что случилось, чем пошутить. — Когда ты в четыре часа утра выдернул меня из кровати, чтобы рассказать в подробностях о том, какой Феликс прекрасный и как ты его любишь, я тебе ни слова не сказал, — припомнил Джисон, продолжая свой путь до палатки уже с хвостом в виде лучшего друга. — Так что будь добр, потерпи мой неподобающий внешний вид пару минут. — Я не об этом. Может, тебе крем дать или сухой тональник? — предложил Хенджин, понимая, что одно неловкое слово и хрен он узнает, что там у друга случилось. — Ты серьезно тащил в лес кремы и косметику? — искренне удивился Джисон, улыбаясь. На Хенджина он злился редко, даже правильно будет сказать — не злился вообще. На Хенджина трудно сердиться, он слишком адекватный, слишком внимательный и осторожный в отношении чужих чувств. Прям ангел. — Ну я, в отличие от тебя, заранее знал, чем буду тут заниматься, — усмехнулся Хенджин. Никакой он не ангел, ептвою мать. — Ах ты ж, маленький расчетливый ублюдок, хотел Фела подмять? — щурился Джисон, ни на процент не говоря серьезно. — Не тебе судить, — показал язык Хенджин, и ему прилетел толчок в плечо. — Да, я не откажусь от крема, тональника и твоей компании, — хмыкнул Хан. — Понял, сейчас будет. Заодно расскажешь, что я пропустил. Пока Джисон переодевал свою грязную одежду, Хенджин уже добежал до своей палатки и взял все необходимое. Он очень быстро приноровился к тому, как узнавать именно их палатку среди десятков чужих. Феликс намеренно повесил на нее свою яркую футболку, солнечный мальчик был очень смышленым. Обратно Хенджин несся со всех ног и в палатку залетел со словами «рассказывай мне все, а то пожалеешь». Со вздохом, и благо, уже переодевшись, Джисон начал свой рассказ со вчерашнего вечера.⁂
Когда откровенные разговоры Хенджина и Джисона подошли к своему логическому завершению и они вывалились из палатки, Хван сразу полетел на крыльях любви искать Феликса. А Джисону и искать не надо было, Минхо нашелся на полянке, недалеко от палаток, он сидел на постеленном одеяле и играл в карты с Сончаном и Саном. Судя по лицам парней, у Минхо неплохо получалось. Джисон подошел сзади. Сел рядом, легко заглядывая в карты парня. Игра шла в полном разгаре, у Минхо карт было меньше всех, всего три. У Сончана около двенадцати, а у Сана, казалось, в руках была вообще вся остальная колода. Джисон подумал, что было бы интересно посмотреть на игру Сана и Чанбина. Кто бы выиграл? Наверное, Сынмин, даже не участвующий в игре. Легкий теплый ветер поддувал мягкие волосы Ли, он чувствовал себя вполне расслабленно, на его лице не было ни одной морщинки или складки, что давала бы знать о бурной работе мозга, словно он просто делал то, принцип чего знал наизусть. Увидев, что Джисон подошел, Минхо вышел из игры довольно быстро, за два хода скидывая оставшиеся карты и оставив ребят разбираться между собой. — Да как… — протянул Сан. Никто не мог точно сказать, был он так сильно удивлен победе Минхо или собственному положению. Тот, словно намеренно, делал так, чтобы Сан не мог отбиться, словно прекрасно знал, какие у него карты. — Ты жульничаешь, наверное, четвертый раз подряд выигрываешь, — хмурился Сончан. Он был уверен, что этот мир любит его больше, чем кого-либо другого, но в этот раз ошибся. Миру явно больше по душе Ли Минхо. — Нет, просто опыта больше, — развел руками Хо. Пираты пришли где-то через час. Налетели как стадо. Собственно никто и не был против. Феи с удовольствием показали, где поставили свои палатки и где еще есть места, в итоге палаточный лагерь был меньше, чем в прошлый раз. В плане, палаток было меньше, но по размеру они были больше. В одной палатке могло спать до восьми человек, Минхо предполагал, что ночью все равно все смешаются. Ну и пока самые бравые солдаты работали у костра, готовя мясо, Минхо с Джисоном засосало в женскую палатку. — Вы уверены, что это безопасно? — тянул Джисон, смотря на то, как Джису раскидывает на него расклад таро. — Мы демона случайно не вызовем? Учитывая, что такая практика в их отряде уже была, Джисон относился ко всему сверхъестественному с настороженностью. Не хотелось бы заставлять бабку из сгоревшего дома бежать сюда их убивать с самой волейбольной площадки. Внутри палатки была атмосфера защищенности и уюта, словно в каком-то гнезде. Джисон лежал спиной у Минхо на груди, под ними было много скомканных одеял. Он лениво водил пальцами по его коленке, иногда играл с его рукой, дергал за пальцы. Минхо позволял ему все это, просто так. В такой атмосфере можно было бы и демона попробовать вызвать и страшные истории рассказывать. «Надо будет вернуться сюда, когда стемнеет». — Давай не ерничай, я Минхо, вон, вообще два расклада делала, второй практически на всю жизнь замутили, — говорила Джису, мастерски перебирая карты в своих руках. Кажется, с каждым днем она становилась все лучше и лучше. Может, все-таки станет шулером… — И что там сказали? — с интересом спросила Лиса, она уже что-то жевала. Розэ развалилась рядом с ней так, чтобы можно было удобно таскать у нее закуски. Вокруг царила ленивая и радостная, даже правильно будет сказать — умиротворенная атмосфера, ведь поход в лес означал как минимум несколько дней без всяких мероприятий, песен, сценок, веселых стартов и другой ерунды. Исключительно отдых в приятной компании. После родительского дня у всех в лагере было просто сокрушительное количество еды, воруй — не хочу. Дженни куда-то ушла, потому их внутри было всего пятеро. Вероятнее всего, девушка первым же делом решила проверить воду. — Что кто-то из нас будет богатым, но я так и не понял, кто, что будет много секса, серьезные отношения и… А да, пятеро детей, собака и дом на Бали, — легко перечислял Минхо, вызывая у всех в палатке смех. Кроме Джисона, он подавился. Увы, Хани воспринимал все, что говорил Минхо за чистую монету. — Никаких детей там не было, ты это придумал, — фыркнула Джису. — Ну хотя бы собака и дом на Бали, — торговался Минхо, тем самым еще больше пробивая Лису на смех. — Этого тоже не было, — Покачала головой Джису. Минхо в ответ нахмурил брови. — Женщина, не трогай мое предсказание, если я сказал, значит так и будет, — причитал Минхо. Лиса и Розэ старались смеяться негромко, чтобы Минхо и к ним не прицепился. Но получалось скудно. Розэ натянула на себя простынь, укрываясь, хотя в палатке и без того было достаточно тепло. Минхо сказал бы — даже жарко. — А еще карты сказали, что ты хочешь других отношений, признавайся, придурок, налево ходишь, да? — перемещая внимания на Джисона, хмыкнул Хо. И хуй поймешь, шутит он или говорит всерьез. — Да я никогда! — посмотрев наверх, ему прямо в глаза, сознался Джисон. — И в мыслях не было! То, как рьяно он защищал свое честное имя и как сильно желал доказать Минхо свою верность, смешило Лису. Вот он, враг номер один. — Ну вот сейчас и посмотрим твой расклад, — кивнул Хо, словно карты ему сейчас вообще все расскажут и покажут. — Джису, можно потом мне? — попросила Лиса, улыбаясь. — Конечно, — кивнула девушка. От Минхо однако не скрылось то, как дрогнули ее руки. Ну все, сомнений нет. — Так, ну сделаем быстрый расклад на три карты, — Джису быстрым движением вынула из колоды три карты, положила на аккуратно постеленный платок, тут же переворачивая первую. — Это карта символизирует тебя, двойка мечей. Символизирует разрыв… — Ну черт, опять разрыв, ну как так-то… — перебил ее Минхо, получая в ответ очень строгий взгляд. Джисон прыснул. Минхо, разумеется, перебил ее намеренно. — Хо, будь добр, закройся, — сказала Джису беззлобно. Они и вправду успели подружиться всего за пару раскладов. — Хорошо, мэм… — Минхо сделал вид, что отдает честь, параллельно отбил Лисе пять. Ли никогда бы не подумал, что жизнь приведет его к этой ситуации. Более того, что он будет чувствовать себя более чем комфортно. — Так вот, символизирует разрыв между разумом и чувствами, невозможность принять решение из-за утраты связи с интуицией, стремление к компромиссу. Значение для гадания: равновесие, мужество, вооруженное перемирие, любовь, дружба. — Это хорошо или плохо? — сразу спросил Хо, цепляясь за фразу «вооруженное перемирие». Звучало вполне в их духе, а вместо оружия что? Бой на мечах? О господи… — О, я мужественный, — просто выдал Хан. Тот вообще без заморочек. — Вы даже не пытаетесь искать скрытых смыслов… — Джису вздохнула, удерживаясь от фейспалмов. — Да, прости… — хихикнул Хан, тем временем рукой тянясь выше, дабы зарыться ей в волосы Минхо. Ближайшие часов восемь он собирается быть самым прилипчивым парнем из всех. Розэ наблюдала за его повадками, валяясь рядом с Лисой. С одной стороны это выглядело чертовски мило, с другой стороны она не понимала, как Минхо, учитывая его характер, терпит эту прилипчивость. Он выглядел так, словно его вообще не смущали неугомонные руки Хана. Словно они встречаются уже несколько лет и он привык к чему угодно. — Карта рассказывает о событиях, в которых обычному человеку приходится выбирать и разбираться в собственных сомнениях. Иногда это попытка выбраться из западни с помощью умственных навыков, иногда — размышление на тему «источник проблемы и как с ним бороться». Лучше всего решать проблему на уровне чувств, когда не просто знаешь, а физически ощущаешь узел, который нужно развязать или разрубить, — объясняла значение Джису. Внимательнее всего ее слушала Лиса, сидящая рядом. — Да, Джисон часто полагается на внутренние чувства, он хорош в этом. Короче, не давай своему мозгу напридумывать ерунды, чувак, — советовала Лиса, Джису согласно кивала, сосредоточенная на карте. — Двойка Мечей заставляет развивать подсознание и отвергает логику. Логика часто подводит, в то время как интуиция никогда не ошибается. Двойка Мечей является полной противоположностью Жрице. Серый цвет — символ того, что человек мыслит в черно-белом цвете, женщина в балахоне — символ теории, на которую мы всегда опираемся в своих рассуждениях. — Я не знаю, что за «Жрица», так что ладно, — кивнул Хан, все еще продолжая лезть к Хо и так и сяк. Тот наконец поймал его руки и держал их при себе, пока Джисон, смеясь, пытался их вытащить. — Они вообще на своей волне… — хмыкнула Розэ, поглядывая на Джису, которая из всех них знала этих идиотов лучше всех. — Нет-нет, мы слушаем, — убедил Минхо, продолжая одной рукой отбиваться от руки Джисона. Но главное, что сидел с серьезным лицом, сразу видно, человек в теме и полон уважения к рассказчику. Джису тем временем продолжила, исправно выполняя свою задачу. — Карта символизирует внутреннюю борьбу, спутанность мыслей, десятки вариантов решения для единственной, маленькой проблемы. Двойка Мечей говорит о том, что отношения построены на чувствах. И чем больше участники отношений сомневаются, тем опаснее эти сомнения, — зачитала Джису, снова, один и тот же результат: меньше думать головой, больше чувствовать. Мысли губительны для тех, кто любит надумывать, ведь если бы Джисон не выдумывал, когда услышал его разговор, и если бы Минхо вечно не сочинял его симпатий к Лисе, многих их споров можно было бы избежать. — Следующая карта. Перевернутая двойка пентаклей. Она уже выпадала, когда мы делали расклад Минхо. — Ты реально помнишь? — удивился Хо, на секунду отвлекаясь от своего мега интересного занятия. — Конечно, помню. Там про сомнения, метания и ревность. Вы уже помирились? — лишь для галочки спросила Джису, наблюдая за тем, как парни в своей шуточной перебранке обваляли половину их палатки. Вопрос в ответе не нуждался, но Хан решил подтвердить: — Да, сейчас все в порядке. — Тогда опустим это, просто говорите друг с другом почаще, не доводите до абсурда, — улыбнулась Джису, убирая озвученные карты обратно в колоду. Минхо не покидало чувство, что она чего-то не договаривает. Но если Джису решила, что без этой информации им будет лучше, то пусть так. — Хорошо, — кивнул Джисон. — Джису такая мамми… — протянула Розэ, они с Лисой переглянулись с заговорщицкими улыбками. Эти улыбки значили, что они очевидно разделяют одно мнение. — Тише там, — шикнула на нее Лиса. — Молчу, — хихикнула девушка в ответ. Пока Джису всеми силами пыталась не краснеть, замок палатки взвизгнул, открываясь. Джисон с Минхо даже внимания не обратили: Хан продолжал пытаться до него дотронуться смеясь, а Хо перехватывал его руки. Кажется, им весело вдвоем, и шумная компания ни к чему. — Ребят, вы чего засели, пойдемте есть, — заглянула в палатку Дженни. По ее волосам скатывались прозрачные капельки воды, значит, действительно плавала. — О, Джисон, Минхо, привет. — Ладно, потом еще вернемся к этому, — кивнула Лиса. Джисон повернулся на них. — Погоди, я только пару вещей скажу. Этот расклад почти идентичен тому, что я говорила Минхо по поводу тебя, — посмотрев Хану в глаза, вещала Джису. — Не держи плохие мысли и сомнения внутри себя, говори о них. Серьезно, ребят, вы так близки, это удивительно, не теряйте это только потому, что были слишком гордыми для того, чтобы просто сказать о проблеме. Джису выглядела серьезной, потому парни тоже проявили серьезность в ответе. Правда всего на пару секунд: — Запомнили! — Все, пойдемте есть, а то мой живот уже сам себя переваривает, — оповестила Розэ, выпутываясь из простыни и выскакивая из палатки первой. — Мы вас догоним, только один вопросик обкашляем, — предупредил Джисон, они с Минхо уже во всю увлеченные спаррингом, едва ли отсекали, что происходит вокруг. — Только кашляйте не на мою подушку, — попросила Лиса, вылезая следом. — Очень постараюсь, но ничего не обещаю, — хмыкнул Хан, прекрасно понимая, что она имеет ввиду. — Сука, — цыкнула Лиса, закрывая за собой палатку, чтобы внутрь не налетело насекомых. Из противных жуков в палатке уже было двое особо раздражающих.⁂
— Есть, я так понимаю, мы не пойдем, — хмыкнул Минхо, придавливая руки Джисона к одеялу. Он наконец их поймал. Джисон смотрел на него снизу вверх, он почти тонул в одеяле и в нем, в Ли Минхо. В его глазах отражался такой трепет, словно целая вселенная сжалась до размеров темных зрачков. — Пойдем! — протестовал Джисон. — Тогда, когда я тебя обыграю! Хо умилился с этого комментария, Джисон и вправду думал, что это в его силах? — Ну я же говорю, видимо, не пойдем никуда, — улыбнулся Хо. — Тебе не многовато драк для одного дня? — Мне нравится, как они заканчиваются, — хмыкнул Хан, удивительно, но он уже как минуту даже не пытался вырваться. Словно положение, в котором Минхо держит его руки и придавливает их к мягким простыням, для них естественно. — Если тебе так хочется целоваться со мной, ты можешь просто сказать, — дал знать Минхо. Однако сегодня в этой схватке самоуверенности ему победителем не выйти. Джисон, испытав сильное эмоциональное потрясение, восполнял пустое место, чуть не проломившую сердце дырку яркими эмоциями. — Я хочу трогать тебя и делать вид, словно тут нет абсолютно никакого подтекста ровно до тех пор, пока действительно не сорвусь, — озвучил Джисон, резким рывком меняя их местами. Сбитый с толку Хо не успел что-либо предпринять против, когда Джисон уселся сверху. — Ты точно с той ноги встал? — уточнил Ли, растерянно улыбаясь. Он почти смущен. — А какая нога — та? — поинтересовался Джисон, теперь наблюдая за Минхо сверху. Его глаза светились все той же игривостью, вселенная в них только расширялась. — Ну не знаю… не левая и не правая, — заключил Минхо, Джисон не удержал саркастичного смешка. — Да, ты угадал, с утра я приземлился прямо на член и на нем прыгал до ванной, — подсказал Джисон. — Я бы посмотрел, — полностью расслабился Минхо, принимая свое полное поражение в этой схватке, Джисон однозначно вел. — На мой член? — продолжал нести околесицу Хан. — На то, как ты прыгал на нем до ванной, — кивнул Хо, вот эта глупость его ни капли не смутила. — Когда этот разговор вообще стал таким глупым, — прыснул Джисон. — Я сбил твое романтичное настроение? — уточнил Минхо. — Нет, совсем нет, — Джисон потянулся к нему за поцелуем, мягким, тягучим, долгим. — Ладно, — последнее, что негромко ответил Минхо, прежде чем окончательно в нем утонуть.⁂
— Так, это все, кто хочет играть? — спрашивает Марк, оглядывая кучу подростков. — Странно, что Минхо и Джисона нет, они обожают подобные штуки, — проговорила Рюджин, оглядывая людей, что за эту долгую смену стали ей почти родственными душами. Она не могла не заметить, что недостает самых шумных. Минхо с Джисоном не наблюдалось и во время еды, и после, когда они играли в «губошлепа», запихивая в рот маршмеллоу и пытаясь выговорить какие-то предложения внятно. Минхо бы уж точно от игры отказался, а вот Джисон возможности поучаствовать бы не упустил… — Уверен, они подтянутся ко второму раунду, — оповестил Хенджин, примерно догадываясь, чем сейчас может заниматься его лучший друг. Феликс согласно кивнул. Хван предполагал, что с огромной вероятностью у Ли сейчас в голове точно такие же мысли. Нетрудно угадать, что Минхо сейчас там же, где и Джисон. Они очень громко поссорились, странно себя вели на протяжении нескольких дней. Потом их отправили вместе за ветками, где они задержались на два сраных часа. Нет, конечно, палок они принесли много, вполне приличное количество. И Хенджин почти готов был поверить в то, что поиск сухих деревьев или просто опавших естественным путем веток занял столько времени. Но то, как по возвращении эти два придурка переглядывались и как Джисон, который еще позавчера смотрел на Минхо так, будто хочет его задушить, сейчас смотрел на него… Будто все еще хочет его задушить, но в хорошем смысле слова. У друга, казалось, глаза блестели. Скорее всего просто казалось, конечно. Однако Хенджин все еще не мог перестать удивляться их с Минхо отношениям, их разряды были такими мощными и сокрушительными. Ни грамма спокойствия. В этом, наверное… что-то есть? Они явно оба нашли что-то в этом буйстве красок и друг в друге, поскольку Хенджин никогда не видел такой сильной и созидательной любви. Он предполагал, что именно такая любовь начинала войны между царствами. Именно такая любовь убивает и спасает жизни. Однако не слишком ли это громко и давяще? Иногда, когда Джисон рассказывает ему обо всем, что происходит между ними с Хо, Хенджину кажется, что он слушает про какой-то школьный боевик. Джисон был постоянным гостем их с Феликсом комнаты. Неважно, есть веснушчатый в комнате или нет, на протяжении всей смены Джисон наведывался к нему перед сном, иногда заходил с утра и задерживался подольше, когда они с Минхо всех будили. Потом они вчетвером, привычной компанией, шли до столовки и много шутили за столом. Он своими глазами наблюдал химию между другом и его «врагом», так что догадался обо всем наверняка даже раньше, чем сам Джисон. Они с Феликсом тогда таинственно переглядывались, Минхо, замечая эти переглядывания, часто отсыпал пару шуток для них. И шутил так называемый «злюка» весьма неплохо, иногда у Хенджина аж суп шел носом от внезапного вброса. Он с легкостью думал о том, что они с Минхо могли бы подружиться чуть больше, не укради Хенджин у него лучшего друга в первый же день смены. Несмотря на любовь, полностью поглотившую его голову, мысли и чувства, Джисон о нем ни на секунду не забывал. Просто стал иногда уходить в себя, мило улыбаясь своим мыслям. И Хенджин легко мог представить, каким мыслям, улыбаясь тоже. Когда твой лучший друг влюбляется, это довольно забавно. И отличный повод для шуток. — Ладно, как знаете, — кивнул Марк, желая распределить команды. — Все встаем в шеренгу, сейчас будем делиться. — Во что играем-то? — спросила Юна, послушно вставая в шеренгу. Удивительно то, как Марк умело всеми командовал. — В войнушку. Каждая команда выбирает себе базу и помечает ее какой-нибудь вещью. Цель другой команды — эту вещь забрать, это будет значить захват чужой территории. У нас будет три команды, те, кто соберут все три вещи — выиграют, — объяснил Сончан правила игры. Тэен с Марком заискивающе переглянулись, ибо то, что именно Сончан всегда отвечает на вопросы Юны, было для них чертовски забавным. — Есть пара особенностей. Например, если ваша команда захватила вещь противника, но при этом потеряла свою, у вашей команды остается то же число очков, что и до этого. По сути, вы просто обменялись, — добавил Доен. — Вещь нельзя уносить из своей базы. Вы не можете просто ходить везде со своей вещью, так что оставляйте на базе охрану, — тоже решил внести свою лепту Марк. — Ну можете не оставлять, конечно, если так в себе уверены, — пожал плечами Доен. — Ну вроде все обговорили. Давайте быстро по считалочке на команды, — кивнул Марк, подходя к ребятам, стоявшим в шеренге, начал с девушек, первой стояла Наен, потом Момо и Рюджин. — Шишел-мышел, пернул, вышел. — Оригинальная считалочка, — прыснул Тэен. — Она у нас в семье передается по наследству, по мужской линии, — хмыкнул Марк, заставляя Доена согнуться от шутки, которая, видимо, навсегда останется только у него в голове. По крайней мере, пока он не просмеется до конца. — Кому что, а ему предки оставили настоящее богатство, — заключил Бомгю, который подозрительно много молчал сегодня. Сегодня ночью очевидно что-нибудь произойдет. И только-только Марк решил продолжить распределение, как к ним подошел Чанбин. — Ну-ка стоять. Во что гонять собрались? — спросил вожатый так, словно собирался им что-то запретить. Но учитывая, что это Чанбин, единственное, что он мог запретить, так это играть без него. — В войнушку, вы с нами? — спросил Марк, наблюдая, как за Чанбином тащится явно уставший Сынмин. Он, в отличии от Чонина, не мог пойти завалиться спать в палатку, оставив все дела на Бан Чана. Если Сынмин оставит Чанбина в одиночку разбираться даже с самым маленьким делом, планета взорвется. На самом деле нет, Сынмин просто был с ним, потому что сам того хотел. — Давайте мы с Сынмином в отдельной команде, — воодушевленно предложил Со, представляя, как сейчас погоняет в войнушку. — Вам будет трудно вдвоем, — вставил свое слово Сончан. — Вон Минхо с Джисоном идут, они с нами, — замечая подростков, которые только-только выползли поесть, предложил Сынмин. — Кто-то еще хочет к ним? — спросил Марк. — Я принципиально играю против Чанбина, — ответил Хенджин. Они с Феликсом в этом разделяли одно мнение. — Я польщен, — прижав руку к груди, ответил Со. — Давайте я к ним, люблю играть на харде, — улыбнулась Рюджин. — Окей, первая команда готова, — кивнул Марк, продолжая распределять людей своей потрясающей считалочкой.⁂
Игра шла полным ходом, Джисон с Чанбином каким-то образом скорешились до такой степени, что в игре казались одним целым, два диких и безбашенных, бегали по лесу и срывали чужие флаги так, словно им это ничего не стоило. Рюджин была с ними и время от времени отвешивала обоим подзатыльники, напоминая, что они играют в обычную войнушку и их жизнь от этого не зависит. Хотя по ней было видно, что она сама погружена в этот сюжет по самый подбородок. Сынмин с Минхо раскидывали картишки на оставленной Чанбином кофте, якобы охраняя собственный флаг. Да, в качестве флага взяли именно кофту Чанбина. Вокруг летал пух, поблизости наверняка разросся тополь. Мягкие хлопья, словно снег, застревали в высокой траве. Играть с Сынмином было интересно, он был умным и опытным, забавно блефовал и подшучивал во время игры, сбивая Минхо, но все равно проигрывал большую часть раз. Просто каким бы огромным ни был опыт Сынмина, играл он в большинстве своем либо против коллег и друзей, либо против таких же, как Минхо, детей. Ли посчастливилось в своей жизни играть в более серьезные игры с более серьезными людьми. Но он никогда не играл на деньги. Потому что, пусть вероятность его проигрыша была мала, он никогда бы не поставил на это ни цента, который его отец зарабатывал кровью и потом. Каждый доллар, лежавший на его карте, это секунда времени, которую отец мог потратить на него, но не потратил, и это слишком ценно, чтобы даже допустить мысль о том, что этот доллар можно проиграть. После восьмой партии с Сынмином, Минхо захотелось в туалет. Он оставил Сынмина в твердой задумчивости над следующим ходом, а сам направился по направлению к кустам. Так уж вышло, что они играли в эту войнушку достаточно далеко от палаточного лагеря. В лесу, разумеется, нигде не было и подобия общественного туалета, так что оставалось только удобрять деревья. И учитывая, что вокруг были только голые деревья, Минхо пришлось пройти чуть ли не километр, чтобы банально поссать. Это, пожалуй, был единственный минус лагерных походов. В остальном эти вылазки Минхо нравились безоговорочно, тут он чувствовал себя спокойно, а еще ощущал с Джисоном безусловно крепкую и трепетную связь. Словно лес был заколдован и оголял душу. Сначала Минхо шел мимо пихтовых деревьев и елок, на земле было очень много высохших иголок золотистого цвета и шишек. Вскоре лес стал более плотным, появились и кусты, и лиственные деревья, да и плюс Минхо уже устал идти. Но когда он разобрался с первой потребностью организма, пришла вторая проблема. Он забыл, с какой стороны пришел.⁂
Вы когда-нибудь оставались посреди огромного леса без любого средства связи и банальных ориентиров? Вот Минхо остался. Нет, паниковать, как нормальный человек, он не стал. А стоило бы. Он запомнил дерево, у которого стоял, отошел от него десять шагов в одну сторону, развернулся, потом подошел снова и отошел десять шагов в другую сторону, пытаясь вспомнить, как именно дерево выглядело, когда он только-только его увидел. Рядом с деревом был маленький кустик с красными ягодами, и когда Минхо впервые сюда пришел, этот куст был чуть правее дерева, потому Минхо, потратив несколько минут, действительно нашел правильный ракурс, развернулся на 180 градусов и пошагал в том направлении. Даже если он ошибся, в таком положении у него было только два варианта: он либо уткнется в забор лагеря, либо вернется к Сынмину. Обратно Минхо шел явно дольше. Это почти начало напрягать, когда Хо вышел на небольшую полянку с повешенной на ветке яркой кофтой. Чья-то база. Ну, во всяком случае, он не в чаще леса. Только Минхо потянулся к кофте, чтобы снять ее с ветки, из кустов на него вылетело какое-то животное. Веснушчатое и светловолосое животное. Феликс повалил его на траву. — Ну-ну, куда, — улыбнулся блондин, сидя на Минхо верхом. Минхо лишь с тяжестью на сердце осознавал, что сейчас засрал вторую футболку. На это ему потребовалось меньше пяти часов. Потрясающе. Тяжелым Феликс никогда не был. Намного тяжелее было осознание, что у этого человека, на секундочку, больше 200 наград по боевым искусствам. Минхо никогда не пытался составить ему конкуренцию даже в тренировочном бою. Феликсу ничего не стоило бы просто вырубить его. Интересно, Хенджин в курсе, что спит с Джеки Чаном? — Извиняюсь, потерялся, — поднял руки Хо в извиняющемся жесте. Феликс сполз с него. — Ничего, ты не мог знать, — сказал Феликс, протягивая ему руку. Минхо принял помощь, поднимаясь. Светловолосый стряхнул несколько травинок с его плеч. После этого похода у Хо, наверное, не останется чистой одежды. — Я правда потерялся… Не могу нашу поляну найти, — объяснил Хо. Феликс понимающе кивнул пару раз, уже, видимо, размышляя над тем, как им лучше поступить. На игру ему не было плевать, но перед лучшим другом она не имела ни единого шанса на перевес. — У меня там еще с Сынмином недоигранная партия. — Давай я сейчас поменяюсь с кем-нибудь и вместе поищем? Подожди немного! — предупредил Феликс, оставив друга у кофты, сам, видимо, побежал найти кого-то из своей команды. Впрочем, вернулся Феликс довольно быстро. Они гуляли, просто шли по лесу. С каждым шагом Хо чувствовал, как его кеды слегка вязнут в земле, потому пытался идти больше по траве. Феликс рядом словно прыгал по невидимым камням, а вокруг них, наверное, разливалась воображаемая… — Минхо, пол — это лава, — резко сказал он, разорвав комфортную тишину между ними. — Что? — удивился старший, не ожидая такого резкого выкрика. — Раз… — начал считать Феликс. Минхо прекрасно понимал, что нужно делать, когда на земле лава. Он оглянулся в поиске ближайшей поверхности повыше, но вокруг были лишь одни деревья. — Два… — считал Феликс с такой серьезной миной, словно Хо сейчас реально сгорит в лаве. Минхо ничего не оставалось, кроме как залезть на ближайшее дерево, давящий тон друга лишь больше побуждал к действию, он оттолкнулся от одного и запрыгнул на второе, вцепившись когтями в твердую, слегка сыроватую кору. — Три! Воу, молодец, ты выжил! — хихикнул Феликс, наблюдая за тем, как медленно спускается Минхо. Словно кошка, напуганная собакой, он медленно-медленно сползал. Сколько футболок он сегодня замарает? Он будет уезжать из этого чертового лагеря голым. — Что это было, черт возьми? — фыркнул Минхо, отряхиваясь. — Моя детская шалость. Ты мог в ней и не участвовать, — мило оповестил Феликс, демонстрируя ямочки на щеках. — Предлагаешь мне умереть в лаве? — фыркнул Ли. Удивительно, но он говорил серьезно. И это заставило Феликса расцвести как подснежник. — Я тебя обожаю, — дал знать блондин, продолжая их путь до чужой базы.⁂
Когда Минхо с Феликсом нашли Сынмина, они успели сыграть только одну партию. А потом игра закончилась. Минхо даже не удосужился спросить, кто выиграл. Как-то так получилось, что все, кто хотел поиграть еще стеклись на одну базу и выбрали следующей игрой уже давно излюбленную «правду или действие». — Правда или действие, Юна? — заискивающе спросил Доен. Они сидели на полянке, там тоже было много бревен стоящих кругом, но костра в середине не было, она была недалеко от палаточного лагеря. На поляне стояло две палатки с разных сторон, в одной спали Хаюль, Момо, Наен и Черен, во второй — Сана, Лия, Айрин и Мия. Вокруг стоял запах лесных ягод, ибо неподалеку разрослись кусты волчьей ягоды и дикой вишни. Как Минхо сам понимал, в лагере было правило, что заместо каждого поваленного дерева, обязательно нужно посадить пять новых саженцев. Потому иногда тут встречались совсем молодые и слишком уж красивые для дикой природы кустарники. Персонал лагеря ухаживал за той частью леса, до которой мог дотянуться и которой пользовался. Гранича с природой и деля одну территорию, они ответственно подходят как к своему комфорту, так и к комфорту лесных жителей. Минхо считал, что судить о том, хороший человек или плохой, это слишком поверхностно, но если хорошие люди и существуют, то они работают в этом месте. Чан рассказывал, что самолично сажал деревья в прошлом году, правда вспомнить, куда посадил, так и не смог. Возможно, его саженцы поросли где-то тут, рядом с поляной, на которой подростки играли в их любимую и до одури простую игру. Ну а так как спрашивал именно Доен, от простой игры можно было ожидать чего угодно. Кроме того, что действие или заданный вопрос окажутся хоть немного адекватными. Но Юна, как всем тут уже прекрасно известно, девушка довольно смелая, а потому… — Действие, — даже не задумавшись, сказала она. — Оу, ты уверена? Не помнишь, что в последний раз случилось с Джисоном? — протянула Айрин. Она обычно в таких играх не участвовала и что привлекло ее на этот раз, было не ясно, но чем больше игроков, тем веселее играть, так ведь? — Он обвалял всю улицу своей толстовкой, — продолжил за Айрин Тэен. — Я не боюсь. Да и эта игра интересна лишь из-за таких, как Хан, — пожала плечами Юна. Джисон среди играющих, разумеется, тоже был, он прижал руку к груди и сделал вид, словно тронут до глубины души. Театрал. — Окей. Поменяйся с Сончаном штанами прямо здесь. Прямо на этом месте, — также просто и невозмутимо выдал Доен свое задание, разумеется, уточнив их выполнение, чтобы не дай бог эти милые создания не решили схитрить. — Вот мы и поймали главного извращенца лагеря, — улыбнулся Бомгю. — Ну, могу отвернуться, задание в том, чтобы они делали это не в палатке или где-то еще, а при нас, — объяснил Доен. — Почему каждый раз, когда Юне задают задание, в нем как-то фигурирует моя персона, — вздохнул Сончан. У него прекрасно получалось скрывать свое смущение. — Я тоже хотела бы знать, — кивнула Юна, скорее просто чтобы не показать, что вообще-то ее этот комментарий задевает. — Ну ладно, отмена, вместо Сончана будет Джисон, — легко изменил условия Доен. — Губу закатай, — хмыкнул Минхо, легко поглаживая Хана по колену. Не будь ребята так долго в одном отряде, подумали бы, что Минхо просто удобно сидит и не хочет, чтобы его потенциальная подушка вставала с места. Но проведя в лагере достаточное количество времени, в суть их отношений не вник только дегенерат. Понять эту науку было не дано, но суть улавливалась легким флером. — Нет-нет, я согласен. Поменяться штанами мне ничего не стоит, правда Вам, мисс, они будут великоваты, — улыбнулся Сончан, быстро поднимаясь. Доен с Юной обменялись многозначительными взглядами. Запаниковал. — Переживу, — кивнула Юна. — Отворачивайтесь, придурки, — напомнил Сончан и всем пришлось принимать такое положение или позу, чтобы не видеть их. И только тогда до Минхо дошла суть задания. Ведь Сончан и Юна увидят друг друга в нижнем белье. Если не догадаются тоже повернуться спиной друг к другу и обменяться вещами так. Мысль об этом пробила Минхо на смешок. В этом лагере нет ни одного человека, который не сводил бы этих двух вместе. — Погодите, у меня есть карты для игры в правду или действие, я их с собой взяла, давайте дальше по ним играть, — вспомнила Айрин, быстро поднимаясь с места. Благо ребята уже натянули чужие штаны и дали знак остальным открывать глаза. — По-твоему, карты сделают эту работу лучше меня? — оскорбленный Доен явно ждал отрицательного ответа. — Да, — легко ответила Айрин. Видимо, перспектива снимать штаны посреди леса ей не сильно прельщала. На этот раз Минхо сел не снизу, а рядом с Джисоном, следующие задания должны быть для них с Ханом, играли по кругу. — Я обижен, — оповестил Доен. — Давай тащи, — кивнул Тэен. Ему расставаться со штанами тоже не сильно хотелось. За картами Айрин сбегала быстро. Они сидели недалеко от ее палатки. — Джисон, правда или действие? — спросил Доен, доставая из предоставленной колоды карточку. — Действие! — с радостью известил Хан, ожидая чего-то веселого. — Скажи что-то пошлое игроку слева, — прочитав с карточки, сказал Доен. — А там точно такое написано? Или это ты от себя? — уточнил Минхо, то ли шутит он, то ли говорит всерьез. — Издеваешься? — опешил Доен. — Ну, ты бы мог, — предположил Бомгю. Да, это вполне в стиле Доена. — Идите вы, знаете, куда? — запыхался Доен, скорее в шутку, чем всерьез обижаясь. — Не знаем, расскажи, — уголок губ Минхо непроизвольно поднялся. Доен ему почти нравился, по крайней мере, эта его несерьезность и бесстрашие подкупали. — В сраку! — с чувством сказал Доен, ожидая, что произведет эффект. — Черт, этот парень жестит, — протянул Марк, пытаясь не смеяться с детского ругательства. Это бы не было так смешно, если бы это сказал не Доен. — Доен, я не ожидала такого от тебя, — с напускным осуждением проговорила Юна. — Может, он еще и матом ругается, ребята… — Феликс прикрыл рот рукой. — М-да, Доен, я была о тебе лучшего мнения, — протянула Рюджин, оттягивая мармеладку зубами. Кисло. — Я оскорблен, Доен, и всерьез подумаю над тем, стоит ли нам продолжать общение… — добавил Тэен к своему монологу. — Вы ахуели? — воскликнул Доен, совсем не удивленный тем, что над ним стебутся, но то, что прям все и сразу, конечно, поразительно. — Нет, ну это точно ни в какие ворота, ребят, — качал головой Джисон. — Не то слово… — поддакнула Рюджин. — Давайте уже продолжим игру, пока он не расплакался, — хмыкнул Сончан, вроде и помогая, а вроде лишь закапывая друга больше в этот песок, пропитанный стебом. — Я не собирался! — повернулся на него Доен. Он начинает злиться. — Доен, иногда полезно дать волю чувствам, — сказал Минхо чересчур нежным и чутким тоном. Словно Доен уже рыдает тут перед ними, как ребенок. — Да, не держи в себе, мы все тебя выслушаем, — подхватил Хан. — Да вы заебали, — простонал Доен. — Кажется, он еще не готов, — печально заключил Бомгю. — Дадим ему время, — кивнул Тэен. — Джисон, твое задание осталось прежним. Слева от Джисона сидел Хенджин. И это уже был весомый повод обоссаться со смеха, но Хан не привык довольствоваться малым. Он положил руку другу на колено. — Хенджин… — протянул Хан, слегка понизив голос. Началось… — Можешь не продолжать, у меня уже встал, — оповестил Хван. Рядом прыснул Феликс. — Нет уж, дослушай, — строго сказал Джисон. — Ладно, — быстро согласился Хенджин, поняв, что публичного унижения от лучшего друга ему не избежать. На самом деле они с Ханом время от времени и не такую херню проворачивали. Однако Хенджин успешно держал образ недотроги. Минхо смотрел на них с любопытством, ему было действительно интересно, что Джисон выкинет и что такого «пошлого» скажет. Потому что сам Минхо не до конца понимал значение слова и что именно ожидал от людей автор заданий на этих карточках. — Знаешь, между нами слишком много преград, например, эта футболка тут не к месту. Минхо поперхнулся апельсиновым соком, который лениво потягивал из пластикового стакана. — О, боже… — протянул Хенджин со стоном. Не удовольствия, конечно, отчаяния. — Ты собираешься со мной переспать или мне снова придется врать в своем личном дневнике? — произнес Хан, тем самым пробив на смех половину играющих ребят. Сам факт того, что Джисон мог вести личный дневник, вообще не вязался с его образом. Минхо на ум сразу шел розовенький с рисунком принцессы, на маленьком замочке с ключиком. Ладно, если это месть за всю ту ревность, которую он испытал, Минхо потерпит. Тем более, что это Хенджин. Но это не значит, что Хани не стоит ждать ответку. — Остановись, человек-флирт, пока я не сломался, — умолял Хенджин. — Ладно он слишком хорош в этой игре, — смеялся Тэен, вытягивая следующую карточку. Теперь задание для Минхо.⁂
Они играли около часа. Задания были в основном с карт, но иногда ребята загадывали сами. Как итог, Сончан и Юна обнимались около получаса, потому что таким было задание, Доен почистил банан ногами, Джису поцеловала Тэена в щеку. Минхо поменялся футболками с Саном, пару раз извинившись за следы от травы на ней, а еще сел на шпагат. Ну, как сел… Вряд ли это можно было назвать шпагатом, но подростки остались под впечатлением от его растяжки. Кто больше всех, наверное, не сложно догадаться. В какой-то момент их игра превратилась в соревнование. Джисон легко выполнял любые запросы этих карт, которые очевидно создавались для пьяной студенческой тусовки, после которой обычно в голову обрывками приходят постыдные воспоминания. Ребята были из тех, кому было не обязательно напиваться, чтобы весело проводить время, их этому Чанбин научил. Который, к слову, присоединился к игре спустя пару часов. — Джисон, ты когда-нибудь закидывал в черный список своих друзей? — зачитывала с карточки вопрос Айрин. — Кидаю туда Хенджина каждый раз, когда он вспоминает о своей дикой любви к Лане Дель Рей и спамит мне ее песнями и фотками, — ответил Джисон, раскрывая один из главных секретов друга. — Лана лучшая, ты просто в музыке не разбираешься, — фыркнул Хван, давая понять, что своих вкусов ни капли не стесняется, даже более того, гордится ими. — Ну нихуя себе предъява, — Джисон, который буквально поступил на музыкальное направление, старался не подавать вида, что в ахуе. — Лиса, станцуй медленный танец с игроком слева от тебя! — игнорируя спор двух лучших друзей о музыке, все остальные продолжали играть. Как всегда, где-то в середине игры к ним присоединились Чанбин с Сынмином. — Могу ли я пригласить Вас, сэр? — спросила Лиса. Как невероятно удачно, человеком, сидевшим слева от нее, оказался Минхо. — Конечно, — легко согласился Хо, что было на него не похоже. Джисон даже спорить перестал. Отвлекся. А Сынмин тем временем уже включил медленную песню, одну из скачанных на своем телефоне. Это было смешно. Ну, всем, кроме Джисона, разумеется. Они не то чтобы обнимались, они не соприкасались телами, это был невинный танец, руки Лисы были на его плечах, а его руки на ее талии, скрытой под широкой футболкой. Больше они никак не соприкасались, а в процессе танца подшучивали друг над другом. Однако это не мешало Джисону губы кусать. Он как бы не ревнует, правда. Просто тоже хочет потанцевать с Минхо. Это было бы… прикольно. Он уже танцевал с ним, он знает. — О, смешной вопрос, Джисон какое твое секретное оружие в постели? — ну разумеется, такой вопрос прилетел именно от Доена. Лиса и Минхо, разобравшись с ее заданием, сели обратно. Минхо отсел от нее подальше, чтобы, если ей еще раз попадется что-то подобное, добровольцем не выступать. — Врезать по ебалу, — не удержался от своего комментария Минхо. Джисон достаточно выразительно на него посмотрел, будучи все еще под впечатлением после так называемого «медленного танца». — Нож бабочка тот еще элемент неожиданности, — подхватил Хенджин, откровенно говоря мстя другу за крошеный на Лану хлеб. — Мы же договорились пропускать подобное! — напомнила Юна. — Простите, не удержался, — хмыкнул Доен, убирая карту. Джисон так и не ответил, он и не знал, что ответить. Ход перешел дальше. — Доен, без помощи рук сними два элемента одежды человека напротив, — озвучил Тэен. Отсев от Лисы, Минхо сел ближе к Джисону. Теперь их колени соприкасались, через ткань спортивных штанов. Хан не следил за тем, как Доен выполнял свое задание, пытаясь снять с Сана футболку зубами. Он просто непроизвольно положил руку Минхо на колено и водил ею по его бедру, все еще прокручивая в голове мысль о медленном танце. Джисон хотел бы потанцевать с Минхо. Не на дискотеке. Он бы хотел, чтобы они были одни, чтобы только вдвоем. Это довольно романтично, Джисон обычно о подобном не думает, но тут вот захотелось. Просто обнимать его, медленно двигаясь, под негромкий звук медленной мягкой мелодии. Негромко обмениваться всякими милостями, признаваться в очень личных вещах, просто чувствовать его тепло своим телом. Хочется. А вот у Минхо внутри все скрутилось от того, как размеренно Джисон поглаживал его по бедру, время от времени сжимая кожу. Вернуться в темп игры после такого довольно непросто. — Чанбин, поцелуй Чана в засос! — задал следующее задание Доен. — Вы гоните? Да я скорее земли поем, — воскликнул Чанбин. Откуда в этих подростках столько жестокости к нему? — Почему? Он же красивый! — спросила Айрин. У нее, очевидно, были проблемы с аналогиями. — Он мой кореш еще со старшей школы! — внес ясность Чанбин, поворачиваясь на Сынмина и ища помощи. Но как бы Сынмин мог ему помочь? Чанбин сам научил детей любить эту игру. — Ты же знаешь правила, не выполняешь задание — следует наказание, — хмыкнул Доен. — Что угодно, только не это, — кивнул Чанбин. Доен посмотрел на Тэена, как бы передавая ему право второго задания, у самого, видимо, воображение закончилось. — Прыгни с тарзанки прямо в одежде, — пожал плечами Тэен. — Мелкие ироды, — заключил Чанбин, поднимаясь со своего места. До этой тарзанки еще дойти нужно… Она располагалась на подъеме у водопада, недалеко от того места, где в прошлый раз был поход. Зато с их нынешнего берега, прыжок Чанбина будет прекрасно видно. Сынмин встал вместе с ним, и они вместе двинулись к тарзанкам. Задания «правды или действия» святы и не выполнять их нельзя. — А ведь он мог просто пососаться с Чаном… — тянул Тэен, когда они уже выбрались к берегу, чтобы заценить героический прыжок старшего. — Я бы тоже тарзанку выбрал… — протянул Сончан, слегка морщась. — А я бы пососался. Ну так, мысли вслух, — дал знать Доен, собственно никого своим откровением не удивляя. — Вау, еще один факт о тебе, который я не хотел знать! — радостно заметил Бомгю. И они могли бы продолжить этот ужасно любопытный диалог, но со стороны послышался отдаленный крик Чанбина, он считал до трех. — Сейчас прыгнет! — почти шепотом сказала Джису. Через пару секунд с криком раненого животного Чанбин полетел с тарзанки. Когда падал, еще и сальто ебнул, наверняка не намеренно, просто руки сорвались с веревки раньше, чем он рассчитывал. Упал в воду вожатый, конечно, эффектно. Брызг было много. Испуганные подростки зашли в воду по колено, чтобы поближе посмотреть, что там с вожатым. Через несколько секунд он, слава небесам, вынырнул. — Окей, я почти в штаны спустил, — оповестил Доен, не готовый брать на свою душу грех в виде убийства вожатого. — И не говори, — поддакнул Тэен, едва ли связывая слова в предложения. Один лишь Сынмин не испугался от слова совсем, встретил Чанбина на ближайшем берегу уже с полотенцем. Не первый год вместе работают, не первый год дружат. Сынмин и не таких выходок повидать успел. Шокированные подростки продолжили игру уже через добрых полчаса. Жизнь их ничему сегодня не научила. — Минхо, накрась губы красной помадой и зацелуй любые части тела соседа слева. За все время игры Минхо успел посидеть и справа, и слева, и под, и напротив Джисона. Но то что это задание попалось ему именно тогда, когда слева от него был именно Хан, уж точно не было совпадением. Подростки загудели, Минхо отмахнулся. — Без проблем, только где я, по-вашему, возьму красную помаду? — хмыкнул Хо. — У меня есть. Сейчас принесу, — сказала Айрин, снова направляясь к своей палатке. — Все-то у нее есть: и карты, и помада… — причитал Минхо, явно подозревая Айрин в чем-то. — Еще одна… — протянул Хан, вспоминая Хенджина с его тональником. И если это Джисон хоть как-то мог обосновать, то красную помаду — нет. Зачем она в лесу? Джисон волновался, у него все застыло внутри. Поцелуи Минхо — это то, чего Джисон желает на постоянной основе, это даже не секрет. Но Джисону чертовски интересно, как Минхо будет выглядеть с ярко-красной помадой на губах и сможет ли накрасить их сам. Подросток не мог скрыть предвкушения. Ему было плевать на то, что это увидит отряд, он хотел увидеть Минхо таким. Но только Айрин вернулась с помадой, вручив ее Минхо, Чан с Чонином очень громко позвали ребят есть. Разочарование ударило Джисону в голову. Помада так и осталась у Минхо в руке, закрытая.⁂
На улице уже смеркалось, все повылазили из палаток, расселись вокруг костра. Мест на трупе бедного дерева критически не хватало, потому на землю пришлось постелить полотенца и запасные пледы. Те, кто сидели снизу, использовали ноги людей сверху как подставки для головы. Например, Феликс во всю юзал бедра Хенджина вместо подушки. Тот перебирал его волосы, и Ли явно был давно не здесь, где-то далеко, в месте, где нет костров и лишнего шума. Минхо сидел напротив Джисона, он подошел поздно, потому сел туда, где было свободно. Хан смотрел на него поверх блеска костра, он видел, как огонь отражается в его глазах, как языки пламени находят для себя место в этих сказочных глубинах, и забывал все на свете. Джисон прижал к себе гитару. Да, он забрал ее из палатки, достал из чехла и собирался поиграть. Сейчас она была его единственным спасением. Он не смущался взгляда Минхо, но он не мог отрицать, что глаза, которые пригвождали его к полу и заставляли задыхаться в первый день смены, вполне успешно могут сделать то же самое сейчас. Точнее, они вполне успешно это делают, ибо Джисон не может вспомнить, как выдохнуть. — Сыграй это самое, ну как ее… И полились заказы, сначала было что-то популярное, потом были такие песни, которые Джисон даже не слышал никогда, ребята искали ноты на телефоне Чонина и держали телефон у него под носом, чтобы Хан мог их сыграть. Когда ночь полностью вошла в свои владения, ребятам хотелось петь, и пели все что не попадя, зато как душевно все это было. Была и Земфира, и Скриптонит. В какой-то момент Джисон поймал себя на том, что играет восьмую по счету песню Цоя. Чанбин даже заказал «Владимирский централ». Только тогда Джисон почувствовал то, как сильно болят пальцы от струн. Медиаторы он потерял в первые же минуты игры. Минхо сказал, что ему не помешал бы перерыв, с разрешения самого Джисона передал гитару в руки Сынмина и повел парня отсесть подальше, туда, где на них не будут обращать внимания. Он целовал каждую костяшку его пальцев, пока Джисон завороженно на это смотрел, чувствуя, как лицо краснеет. Причем непонятно, от чего, ему казалось, они с Минхо уже достаточно близки, чтобы не смущаться вообще ничего, но каждый раз этот Ли Минхо находил способ перевернуть внутри него все с ног на голову. Джисон существовал только в этом моменте рядом с Минхо. Все его существо кричало о том, что он готов остаться в реальности, где этот момент будет крутиться подряд. На них действительно не обращали никакого внимания, каждый был на своей особой волне. Друзья умудрялись быть друг к другу невероятно близко, почти впритык, но при этом не нарушать личное пространство. Это было ценно. Кевин, казалось, сто лет как стал частью отряда пиратов, он очень близко общался с Хонджуном и его друзьями. Джисон мало понимал, что он там нашел, но учитывая, что сам совсем недавно вылез из палатки подруг-пираток, вполне мог догадаться. Доен и Тэен тоже часто прилипали к Чанбину и Сынмину, а Феликс и Хенджин время от времени гоняли с ними в карты. Лиса, Джису, Дженни и Розэ часто приходили к Чонину, чтобы спросить, какой цвет будет следующим и каждый день уламывали Чана дать им поиздеваться над его волосами. Вожатый был непреклонен. А Рюджин, Айрин, Сана и Юна по ночам соревновались в скорости поедания заварной лапши с девочками из отряда пиратов. И таких историй между ребятами было сотни, если не тысячи. Короче, каким-то образом два отряда, которые должны были быть соперниками, стали одной большой дружной семьей. Минхо никогда не думал, что станет частью чего-то настолько огромного и теплого.⁂
Чонин сидел у воды. Было довольно поздно, на небе сверкали россыпью звезды, словно полотно, вышитое вручную очень усердным портным. Когда они были в походе в прошлый раз, небо было таким же. Обычно это предвещало что-то хорошее. Чонин чувствовал себя хорошо, ему было спокойно, до ушей доносились звуки песен, которые сейчас пели подростки у костра, знакомые, родные мотивы словно согревали. Согревали так, как не мог согреть огонь. Во рту Чонин перекатывал сладость –Хаюль угостила чупа-чупсом. Чонин, казалось, не ел их целую вечность, последний случай вспоминался, когда он был еще совсем ребенком. Дедушка похвалил его за то, что он не плакал у стоматолога, и сказал, что, когда ему можно будет кушать, он сможет съесть конфетку на палочке. Дедушки уже не было, зато было тепло на сердце, такое спокойное и размеренное, которое приходило с воспоминаниями о нем. Чонин разглядывал водную гладь, а потом развалился на берегу, смотря на звезды уже прямо, а не через отражение. Он не помнил, когда в последний раз вообще чувствовал себя так спокойно. Ему было хорошо здесь. Тут не было городского шума и спешки, тут был свой шум, состоящий из детских голосов, бесконечных шуток, смеха, пения птиц и стрекотания жуков, песен, звука струн. Этот шум не удручал, не был похож на рутину. Этот шум был похож на счастье. Спешка тут тоже была другой. Чонин работал на износ, но уставал далеко не так сильно, как во время той же учебы или просто всей остальной своей жизни… Быть ответственным — это тяжело, держать планку всегда не просто. Но тут, несмотря на то, сколько дел и работы он выполнял, сколько обязанностей всегда висело на его плечах, сколько потерянных часов сна утекло, он все равно чувствовал себя в сотни раз лучше, чем где-либо еще. Он чувствовал себя так, словно тут его место, словно тут он и вправду нужен, словно вся жизнь до этого была лишь подготовкой к этой стажировке, от которой Чонин когда-то мечтал отвязаться, думая, что тратить все лето на работу в лагере — это самое энергозатратное, что ему предстоит пережить во время учебы. Он, конечно, не ошибся насчет энергозатратности и сложности работы, но он не ожидал, что обретет тут столько всего важного, что не захочет уезжать, что всерьез задумается над тем, чтобы стать вожатым на постоянной основе, что влюбится в своего коллегу, что это будет самое лучшее лето на его памяти. Чонин лениво перекатывал конфету во рту. До конца смены оставалось совсем ничего, но почему-то это пугало его уже не так сильно, как раньше. Чонин был уверен в том, что будет рыдать на закрытии смены, Чан тоже будет и все дети будут. Но того пожирающего внутренности страха уже нет. Наверное, потому что осознал, что то, что он обрел, он в состоянии удержать. Краем уха Чонин уловил шаги, такие тихие и аккуратные. Увы, трава своим шуршанием выдала нарушителя спокойствия Чонина с потрохами. Ян запрокинул голову, зная, кого увидит. Чан подошел к нему ближе, в глазах Чонина он был вниз головой. Когда старший сел рядом, Чонин поднялся и поднырнул ему под руку. — Отдыхаешь от шума? — спросил Чан, поглаживая его по волосам. — Размышляю, — кивнул Чонин. — Поделишься? — интересовался старший. Ему действительно были интересны его мысли. — Вспомнил, как в детстве проводил время с дедушкой, — сказал Чонин небрежно, словно это не имело значения. Теперь, когда Чан здесь, это действительно больше не казалось таким уж важным. — Приятные воспоминания? — улыбнулся Бан. От этого стало тепло под кожей. — Очень. У меня хорошая семья, дома я чувствую себя в безопасности, ощущаю свою ценность для дорогих людей. Думаю, тебе бы понравились мои родители, пусть ты и не любишь такие знакомства, — Чонин говорил медленно, никуда не торопился, как вода, что неспешно приливала и отливала от берега. — Я не говорил, что не люблю их. Тем более, я был бы рад познакомиться с твоими родителями. Очень интересно, кто привил тебе такую организованность и чувство ответственности, — рассуждал Крис. — О, тут они ни при чем, я просто был старостой в школе, — пояснил Чонин. — Это все объясняет, — кивнул Чан. Удивительно, но ему и вправду все стало ясно. — Правда? Тебе достаточно такого объяснения? — приподнялся Ян, посмеиваясь. Чан нехотя выпустил его из рук. — Вполне. Узнаю больше от твоих родителей, — кивнул он, получая в ответ смех Чонина. — Я сказал, что они тебе понравились бы, а не то, что действительно собираюсь знакомить вас, — напомнил Чонин. — О нет, это именно то, что ты сказал, — хмыкнул Крис, словно и так знал все наперед. — Слышишь то, что хочешь слышать, — перекатывая почти кончившийся чупачупс по губам, хмыкнул Ян. Чан играючи потянул за палочку чупа-чупса, вытягивая тот у Яна изо рта. Чонин позволил ему это сделать. — Да… Скажешь то, что я хочу услышать сейчас? — не отрывая глаз от его губ, попросил Чан. Гадать долго о том, что он хочет услышать, не пришлось. — Я тебя люб… — и Чонин не успел договорить. Последнее слово утонуло в чужих губах. Чан так хотел это услышать, но даже не в состоянии проявить терпение и дослушать до конца. Это мило. Чонин действительно находил это очень милым. Поцелуй был на вкус сладким, даже не из-за конфеты, а из-за приторного вкуса, который разливался по груди с каждым мягким касанием. Они посидят тут подольше.⁂
Вечер закончился тем, что все разошлись по палаткам, этот день был слишком насыщенным, но таким свободным и свежим, что язык не поворачивался сказать что-то против. Ну и Феликса с Хенджином ветром занесло достаточно далеко от их палатки. В обитель Сынмина и Чанбина. Спать, видимо, вариант для слабаков, а они не из таких. Из их палатки раздавались возмущенные крики Чанбина и задыхающийся смех Хенджина. А Минхо в свою очередь протолкнул Джисона в их палатку, сел на него верхом и отработанным движением застегнул молнию на выходе. Он скользнул рукой в карман кофты, которую одолжил ему Феликс и в которой он хранил вещицу Айрин до самого вечера. Джисон смотрел на него завороженно, Минхо прижимал его к мягкому одеялу, его рука покоилась на руке Хана, другой он открыл помаду. Хлопающий звук открытия крышки — и она пропала где-то в одеяле. Джисон не мог оторвать глаз от него. Конечно, Минхо не был мастером в этих делах, слегка вышел за контур верхней губы, но разве Хана это волновало? Ничуть. Накрасив губы плотным ярким слоем, Минхо прижался губами к его щеке. Первое, что Минхо захотелось окрасить. — О, как мило… — не смог удержаться от комментария Хан, когда Минхо пошел красными следами к подбородку и другой щеке. Он намеренно игнорировал губы Джисона, своими репликами Сони лишь добивался того, чтобы его заткнули, но сегодня у Минхо были другие планы. Он хотел утопить Джисона в нежности. Потому что это было именно то, что Минхо чувствовал к нему. Всепоглощающую нежность. Любовь. Минхо двинулся к шее, когда цвет стал слабеть, он накрасил губы снова. Он потом подарит Айрин новую помаду. Попросит привезти кого-нибудь из секретарей отца. Главное не забыть. Он оставлял красные следы с особым удовольствием, словно рисуя. На шее Хана еще цвели укусы сегодняшнего утра, которые их друзья ошибочно приняли за обычные синяки, беря в обзор общую картину и побитые лица. Минхо целовал его ключицы, впадинку на шее, затем грудь. Светлого места на коже не оставлял. Джисон тихо всхлипывал, ему было хорошо от обилия прикосновений. Ему нравились такие ласки, нравилось видеть на коже каждый след губ, нравилось наблюдать эту увлеченность, с которой Минхо выцеловывал каждый его миллиметр. Словно испытание силы воли, очень медленное и мучительное. Тем временем Минхо шел ниже, по животу, на пресс, который иногда напрягался от щекочущего приятного чувства. Тогда Минхо играючи, лениво вытаскивал язык и проходился им по контуру мышц. Он пошел дальше, ниже пупка. Поднырнул пальцами под резинку его штанов, спустил ниже, оставляя поцелуи внизу живота, на тазобедренных косточках. Снова накрасил губы. — Хочешь быть красным везде? Джисон несдержанно кивнул.⁂
— Сегодня день издевательств надо мной? — возмущался Чанбин, кидая своими картами в Хвана. Наверное то, сколько раз он уже слил, можно было не уточнять. Хенджин же выезжал только за счет его тупняка, против Феликса ему было бы нечего противопоставить. Если бы Ли захотел поиграть с ним один на один, неважно, на желание или на раздевание, то Хван бы уже сидел голым и униженным. — Разве таким является не каждый день? — еле как спасая лицо, действительно искренне интересовался Хенджин. — Заткнись, Хван, — прикусил губу Чанбин, обижаясь. — Да брось, ты сам каждый раз лезешь играть в эти игры, зная, что проиграешь. Зачем? — продолжал интересоваться Хенджин. — Люблю чувство азарта, — просто ответил Со, словно это все объясняло. — Или когда его наказывают… — негромко протянул Феликс, вызывая у Сынмина смешок. Увлеченные спором, Хенджин с Чанбином даже не услышали. — Азарт — это риск, когда шанс на выигрыш мал, но хотя бы есть. А у тебя шансов нет, это последовательность, — словно маленькому ребенку объяснял Хван. — Я, кажется, говорил тебе заткнуться? — прикусил губу Чанбин. Еще немного и он выпнет этих малолеток из своей палатки нахер. И прикопается к Сынмину, чтоб пожалел. Хенджин было открыл рот, чтобы пошутить как-то еще, но Чанбин затянул его в бой на руках, что больше напоминал детские салочки. — Молчу-молчу, — смеялся Хенджин, пока Чанбин отрабатывал на нем захваты с удушением. — Ну так каким будет мое задание? — спрашивал Чанбин у Феликса, одной рукой душа подростка, а второй щекоча его под ребрами. Хенджин почти сдох. — Не спать всю ночь, — пожал плечами Феликс. — И… все? — Чанбин даже от удушения отвлекся. — Ну да. Вы вместе с Сынмином будете тусоваться тут вдвоем всю ночь, — кивнул Феликс, поднимаясь. — Мы так делаем постоянно, — уточнил Сынмин, не понимая, где тут наказание. — Ну, значит, будет несложно, а мы с Хенджином пошли, — кивнул Феликс, выходя из палатки. Он выглядел загадочно. Хенджин выпутался из ослабших рук Чанбина и выскочил за ним. Феликс подождал, пока он наденет кеды. — Мы больше не будем играть? — спросил Чанбин, наблюдая за тем, как они уходят. — Ну почему, для вас игра продолжается, — подмигнул Феликс, и они вместе с Хенджином скрылись где-то в темноте палаточного лагеря. Чанбин с Сынмином переглянулись. Это одна из самых странных вещей за этот день.⁂
Тем временем Джисон прижимал руку ко рту, лишь бы не издавать никаких громких звуков. Однако тихие стоны все равно вырывались меж пальцев. Минхо нравились эти звуки, нравилось то, каким беззащитным Джисон всегда был в такие моменты. Нравилось слышать свое имя его голосом, шепотом. Просто нравился Джисон. Когда Минхо говорил «быть красным везде», он это и имел в виду. Джисон был красным везде, следы были повсюду, ни одного белого места на коже не осталось. Минхо был с ним нежным, он был с ним нежным все время, пока они находились тут. Словно Джисон сделал что-то хорошее, помимо того, что разревелся и признался в том, что уже не представляет себя без него. Последнее, чего хотел Джисон, это то, чтобы Минхо чувствовал вину. Но Хо тем же шепотом убеждал его, что это вовсе не чувство вины. Просто он чувствует это очень остро. Желание быть ближе, чем позволяют возможности. — Хо, что с нами будет когда смена закончится? — спросил Джисон негромко, заставляя Минхо отлипнуть и облизать красные губы. — Мы поженимся, — пожал плечами Хо. — Я серьезно, — напомнил Джисон, не желая давать Минхо возможности отшутиться. — Я тоже, — кивнул Минхо, сосредоточенный на своем занятии. — Хо… — протянул Хан просяще. Минхо вздохнул, откровенно говоря не желая об этом думать. Он не хочет думать о том, что с концом смены они не будут просыпаться в одной кровати, вместе чистить зубы по утрам, делить друг с другом летнюю рутину. Минхо не хочет думать о том, что может однажды проснуться в мире, где нет ни лета, ни каникул, ни Джисона. Он не хочет. — Послушай, я не дам нам потеряться, ладно? — смотря точно в глаза, ответил Хо. — Будем мы учиться в одном месте или в разных, гулять каждый день или видеться раз в месяц, жить в одном общежитии или в разных частях света. Мы не потеряемся. Минхо звучал уверенно, ему хотелось верить. — Почему ты так уверен? Где гарантия, что мы сможем на расстоянии, — спрашивал Джисон негромко. — Хани, я люблю тебя, — его голос звучал просящим, его голос звучал так, словно любовь — это все, чем он жил сейчас. И этого ответа было достаточно. Ответа, который не давал никакой точности, было вполне достаточно. — И я тебя, Хо. «Я не хочу без тебя».⁂
Следующее утро встретило Джисона лучами солнца, что сталкивались с тканью, которой была обтянута палатка, и рассеивались мягким свечением по лицу и волосам Минхо. Он был словно волшебным, его спокойное лицо и идеально выведенные черты, словно созданы кистью художника эпохи Ренессанса. Его ровное дыхание, едва вздымающаяся грудь, на которой не было футболки. Минхо был только в штанах, потому что первую футболку Джисон ему порвал и ее заменила та, в которой он должен был спать. Не сдержавшись, Хан проводит кончиками пальцев по коже на его груди, она словно шелковая. Джисону нравится чувствовать это: его тепло под своей ладонью, его мерное дыхание на своей шее, нравится играючи поглаживать его растрепанные волосы, распластанные на подушке. Джисону нравится просыпаться и засыпать рядом с Минхо. Джисону нравится быть с ним в течение дня, делать какие-то дела, спорить, сходиться в каких-то вещах или расходиться, оставаясь при своем мнении, Джисону нравилось говорить с Минхо и молчать с ним тоже нравилось. Джисону нравился Минхо губительно сильно. Ему нравились его замашки, нравилось, как он ворчит, когда Джисон просит о чем-то неудобном, и как все равно идет и делает это, ему нравился недовольный, раздраженный, злой Минхо, саркастичный Минхо, удивленный и растерянный Минхо, радостный, веселый и счастливый Минхо, спокойный Минхо, грустный Минхо. Ему нравился Минхо. И он готов был прокручивать эту мысль в голове сотни раз и двести раз их озвучить. До тех пор пока язык не начнет заплетаться, пока мозг не потеряет смысл произнесенного. Эти чувства, что переполняли его раньше, сейчас кажутся частью его. Частью его организма, они пристроились где-то под печенью, и если попытаться их выдрать, то вся система откажет. Механизм перестанет работать. Джисон провел по его лицу подушечками пальцев так аккуратно и невесомо, чтобы — не дай бог — не разбудить его. Он медленно выскальзывает из его рук. На памяти Джисона это первый раз, когда он просыпается первее Минхо. Джисон осторожно и тихо тянет за молнию, чтобы выскользнуть из палатки. На улице солнечные лучи без преграды в виде стен палатки бьют прямо по глазам. Птицы щебечут так громко, словно прямо под ухом, и насекомые еще издают звуки. Кажется, сейчас раннее утро, Джисон не знает сколько конкретно времени, у него нет ни телефона, ни часов. Единственное, что он знает, что проснулся первым. Никого нет ни у потухшего костра, ни у воды, к которой он и направился. Джисон сначала просто смотрел на воду, он стоял на берегу в шортах и последней футболке, на ногах были кроссовки со стоптанными задниками, потому что Хан так и не потрудился надеть их нормально. Бедные найки превратились в тапочки. Рассматривая блики воды в свете солнца, Джисон подумал, а почему бы и нет. Скинул с ног кроссовки легким, небрежным движением и зашел в воду по колени. Прохладно. Но ощущение холода быстро проходит, вода легко подмывает его кожу, слегка плещет по бедру, когда он делает еще шаг. Дальше не идет, прикрывает глаза и чуть поднимает голову, словно тянется носом к солнцу. То так высоко, а вроде и близко совсем, рукой дотянуться можно. Он стоит так какое-то время. У Джисона все еще нет ни одной вещи, которая напомнила бы ему о том, какой сегодня день, час или минута. В этом месте время не было чем-то важным, ему никто не подчинялся. Просто день сменял ночь, а ночь сменяла день, и так по кругу. Джисон вдохнул полной грудью, где-то чуть дальше шумел водопад, стоки воды омывали камни. Вот оно место, где он может дышать, его воздух тут. Спустя еще какое-то время он услышал шаги, а вскоре и плеск воды сзади. А после почувствовал на себе руки, что сплелись замочком на его животе. — Я не хочу без тебя спать, — прошептал Хо, устало прижимаясь щекой к его плечу. Он не до конца проснулся, даже правильно было бы сказать не проснулся вообще. Просто захотел найти Джисона, чтобы снова провалиться. Словно покой был только там, где он. Они так и простояли, оба с закрытыми глазами, вместе, под ярким солнцем, что совсем не обжигало, лишь тихонько пригревало. Хан не знал, сколько времени прошло, когда он поднял свою руку и запустил ее в волосы на затылке парня, но к тому моменту Хо уже успел уснуть на его плече, стоя по колени в воде. — Пойдем окунемся, сон как рукой снимет. — Там холодно… — Самое то. — Как скажешь. И сон действительно ушел на второй план, когда Минхо зашел в воду по ключицы. Он как-то не подумал о том, что на нем последняя чистая футболка, не подумал о том, как будет потом сушить одежду. Голова была занята другим. Занята Джисоном, у которого такая же последняя футболка, мокрая насквозь, прилипла к телу, очерчивая силуэт. Занята Джисоном, который легким движением пальцев и затолкнул сонного Минхо дальше в воду, обвил ногами его торс и мокрой рукой убрал пряди с лица. Это было мягко, лениво и нежно. До тех пор пока Джисон не толкнул его сильнее, спрыгивая с рук и начиная битву водой. Вот тогда последние остатки сна соскользнули с длинных ресниц Ли Минхо. Они бесились в воде долго, у Минхо, казалось, не осталось ни одного сухого места на теле, вода была везде, в глазах, в ушах, во рту. Джисон смеялся громко, Ли любил этот звук больше чем любой другой в мире. В какой-то момент Джисон просто притянул его за мокрую футболку к себе и затянул в не менее мокрый поцелуй. Его горячий язык контрастировал с прохладной водой, по волосам стекали капли, Минхо поймал себя на мысли, что Джисон делает все, что вздумается, и почему-то эта мысль была приятной. Приятными были и его прикосновения, мягкие губы, то, как он покусывал и оттягивал губу, шептал что-то мягкое и приятное и снова целовал. Ли честно хотелось, чтобы так выглядело каждое их утро. Воспользовавшись тем, что Джисон снова обвил его ногами, Минхо окунулся вместе с ним под воду. Вот и месть за неожиданное нападение. Это ознаменовало между ними второй раунд и еще сотню поцелуев.⁂
Когда проснулся Чонин, мокрые подростки уже сами разожгли костер и сидели у него. Джисон футболку стянул и повесил на ветку ближайшего дерева, чтобы высохла быстрее, Минхо не стал и просто сидел в мокром напротив костра. Ян лишь посмеялся с того, что они выглядели как мокрые котята, и поставил на костер решетку, чтобы согреть кофе. Как выяснилось, у вожатых тоже он водится! Чонин жадничать не стал и кипятил воду сразу на троих. Кофе в походе был совсем другим, вкуснее что ли и совсем без сахара. Минхо всегда пил именно такой, а Джисон морщил нос от горечи и закусывал очень сладким печеньем. Медленно из палаток стали выползать и другие ребята, каждый завтракал по-своему, все делились друг с другом едой. У Лисы были огромные маршмеллоу, у Хонджуна — печенье, на которое их намазывали, заранее поджарив на палочке. У Кевина и Сончана, как всегда, нашлось несколько коробок с соком. А у Мии был с собой очень вкусно пахнущий чай с корицей, ягодами и бадьяном. Отжав у Кевина коробку вишневого сока, у Мии — чай, а из лагерной еды достав несколько апельсинов и лимон, Минхо сделал безалкогольный глинтвейн. Запах распространился далеко за пределы палаточного лагеря, на душистый аромат сбежались не только подростки, но и прилетела пара ос, потому кастрюлю с напитком пришлось накрыть крышкой. Глинтвейн, или проще будет называть его просто чаем, заваренным на вишневом соке, товарищам по отряду и вожатым очень зашел, потому Минхо пришлось повторять эту процедуру трижды, прежде чем не кончился весь вишневый сок. Кевин, к слову, этой конфискацией был совсем не обижен, кажется, ему из всех глинтвейн зашел больше всего. Итак, сидя за чаем и кушая сладости, как всегда почти полностью игнорируя еду, предоставленную лагерем, ребята говорили о том, что кому снилось. — Мне редко снятся сны, честно, — признавался Минхо, ему ничего не снилось уже как три года. И он не считал это проблемой, он хорошо спал, его не мучили кошмары, но и ничего интересного не снилось тоже. — Возможно, я их просто не запоминаю… — Правда? Мне снятся сны каждый божий день, — ответил Хонджун, облизывая кисловатые от чая губы. — Да, то же самое, причем иногда снится такая невероятная дичь, что, когда просыпаешься, еще минуты три проверяешь, точно ли у тебя нет головы коня или елки вместо носа, — поддакнул Марк. — Блин, мне сегодня тоже такая хрень приснилась, — протянул Сончан. — Ну-ка, давай делись, — хмыкнул Кевин, он фанат подобных историй. — Ну… Иду я, короче, по улице, спешу в торговый центр, а там город будто бы смесь моего родного города и того, в котором я сейчас живу, и я типа, словно знаю эту улицу, а вроде и нет. Ну прихожу я в торговый центр, встречаюсь с друзьями, а из друзей, знаете, Кайли Дженер, Дрейк, Снуп Дог и Нюша из смешариков, — Сончан так спокойно пересказывал это, что Рюджин невольно подавилась чаем. — Черт, в каких ты кругах вращаешься, завидую, — протянул Субин на том же спокойном тоне. — Бро, познакомь с Нюшей, с детского садика по ней теку, никак подступиться не могу, — вставил словечко Тэен. — Она очень закрытая личность, не любит незнакомцев. Был как-то один черный ловелас, так с тех пор никого к себе не подпускает… — подыграл Сончан. — Бедняжка… — Феликс прикрыл рот рукой, словно и вправду верил в то, что она существует. — Ну так вот, слушайте дальше. Мы нашей компанией друзей ходим по этому торговому центру, гуляем, потом через какое-то время расходимся, остаюсь только я и Кайли Дженер, мы выходим с торгового центра и я провожаю ее до машины. Она, кстати, уехала на карете, запряженной лошадьми, но меня это вообще не смутило, — у Сончана в руке так и лежала откушенная зефирка. Бедняга не мог вернуться к еде, пока не расскажет до конца. — Ну если тебя не смутило то, что ты дружишь с шарообразной свиньей, то это вообще детский лепет, — хмыкнул Джисон, прижимаясь боком к мокрой футболке Хо. Освежающее чувство. — Ну и короче, я иду дальше по улице, то ли домой, то ли куда, но в итоге я просто иду в другой торговый центр, я так и не понял, зачем, — продолжал Сончан, и Минхо не сдержался, вставив своё словцо: — Наверное, у тебя там вторая компания друзей, — подметил Ли. — Кто на этот раз? Ай-ю, Канье Уэст, Лиза Барбоскина и Барак Обама? — продолжил за него Джисон. — Если бы… Причем пока я иду, улицы из моего родного города превращаются будто бы в улицы Нью-Йорка, типа я за два квартала пол планеты прошел, — лениво жестикулируя кружкой с чаем и зефиркой, объяснял подросток. — Мощно ты. — Мне бы так, две улицы пробежал и вот уже покупаю кофеек где-нибудь на Манхэттене, — хмыкнул Тэен. — Бля, да давайте дослушаем уже, — рявкнул Доен, которому было действительно интересно, чем закончится этот всратый сон. — Извиняемся. — Ну короче, я иду-иду, и появляется чувство такое, словно кто-то сзади, оборачиваюсь, а там Чанбин. И он такой говорит, «я устал за тобой уже полгорода идти». Он типа шел за мной от того города до Нью-Йорка. — Вот это человек идет к своей цели, конечно, — протянул Тэен, нарываясь на тычок в бок от Доена. — Я бежал за вами пять километров, чтобы сказать, как вы мне безразличны… — цитировала Юна давно заезженную фразу. — Ну и я спрашиваю типа, куда он идет, и он указывает на тот самый торговый центр, куда я шел, и выясняется, что он там работает продавцом нижнего белья для младенцев, — продолжил рассказ Сончан, наконец откусывая зефирку. — А Доен его постоянный клиент? — уточнил Марк. — Захлопнись, — бросил ему Доен, занятый борьбой на руках с Тэеном. — Ну короче, потом я проснулся, не успел купить у Чанбина ничего, — заключил Сончан, прожевывая зефирку. — А где они, кстати? Никто Чанбина с Сынмином не видел? — спросила Лиса, только замечая отсутствие вожатых. Даже Чонин отошел, чтобы посмотреть, проснулся ли Чан. — Неа, — ответила Рюджин, не особо беспокоясь об этом. — Странно…⁂
Вожатые нашлись быстро. У Чанбина с Сынмином были красные глаза, словно они там в палатке раскуривали листья березы. А Чонин с Чаном выглядели вполне выспавшимися и полными сил. Обратно возвращались, как всегда, налегке. Те, кто тащил в поход большие пакеты еды, теперь несли обратно только оставшийся от них мусор. В этот раз палатку нес Минхо, Джисон по пути обратно играл какой-то простой мотивчик богом забытой песни, и весь отряд ей подпевал. — Да, мы так не похожи, даже по цвету кожи. — Становись в круг и руки выше, пусть нас здесь каждый услышит! От звуков хора голосов разбежались все белки. Даже птицы куда-то разлетелись. Это наверняка говорило о потрясающих вокальных навыках двух старших отрядов. Но они и не для шоу талантов пели, а так, для души. — Все равно, что мы не похожи… — Одна музыка у нас под кожей! — Двигайся так, вот так, денс ап. — Тут каждому найдется место, брат! Минхо смотрел на эту толпу орущих подростков и говорил себе запомнить этот момент. Он специально выделил в своей голове место для него. Для этого яркого воспоминания. — Повторяй себе — ты не такой как все! Когда ребята вернулись в отряд, началась обычная лагерная суета и рутина. Минхо даже не стал пытаться отстирать свои вещи, про вещи Джисона и говорить нечего, они просто скинули свои потрепанные вещи в один мешок и договорились чуть позже закопать их под каким-нибудь деревом, устроить бедным шмоткам полноценную похоронную процессию, потому что это очень символично. Все раскладывали вещи по шкафам и уходили в ванную, так как несколько дней сна на земле и купания в реке вряд ли способствовали хорошему запаху. Очередь в ванную девушек, казалось, простиралась прямиком до Египта. Парни постарались помыться побыстрее, чтобы предоставить дамам и свои душевые, ибо такими темпами они и за весь день бы ничего не успели. Те, кто уже помылся, переоделся и разложил вещи, тусовались в холле. Они не могли пойти на обед, пока все не будут готовы, а потому развлекали себя как могли. Чонин запретил играть в «правду или действие», потому что это никогда ничем хорошим не заканчивалось, а также запретил играть в карты на желание. Вместо карт младший вожатый предоставил пачку уно и твистер. Марк торжественно объявил, что будет ведущим, беря рулетку в руки. Единственными умниками, которые сочли твистер намного более интересным, чем уно, были Минхо, Джисон, Феликс и Хенджин. Минхо с Феликсом наверняка просто не видели смысла играть в карты, если не получают от этого никакой выгоды, а Хенджин с Джисоном просто любили бросать вызов себе и всему миру. И таким образом, они вели одну партию уже минут десять. Минхо стоял в мостике, пока под ним, в какой-то ебейшей позе, корячился Хенджин. Кажется, парень пару раз уже завязал свой позвоночник в узел, но все никак не собирался сдаваться. Джисон продул первым, не без помощи Минхо, разумеется. Хо потребовалось всего лишь оставить мягкий поцелуй на его шее, а потом еще парочку. Руки, которые могли сделать невероятное количество подтягиваний в минуту, внезапно ослабли. Феликс вышел из-за того, что Хенджин все никак не мог перестать беседовать с уже сидящим на диване Джисоном на самые тупейшие темы. Когда тема их разговора дошла до молока с Марса и космических козлов, которых доят космонавты, веснушчатый не смог сдержаться. И вот теперь напряженная схватка между Хенджином и Минхо. Хенджин практически стоял на одной руке, когда Минхо чувствовал себя вполне комфортно, прогнувшись арочкой. Как говорится, делайте это упражнение дважды в день и спина болеть не будет. — Сдавайся уже, — услужливо подсказал Хенджин. Судя по голосу парня, ему требовалось огромное количество усилий только для того, чтобы держать свое тело на весу. — Ты же понимаешь, что стоит мне немного расслабиться и первым проиграешь ты? Если упаду я, мы упадем вместе, — объяснил Минхо, словно ребенку. — И что теперь… Стоим? — спросил Хенджин, переводя взгляд с постеленной клеенки с яркими кругами на стоящего над ним Минхо. — Стоим, — подытожил Хо.⁂
Объявив ничью, Минхо и Хенджин договорились продолжить этот поединок после обеда. Оба были достаточно пластичными и гибкими и достаточно гордыми, чтобы не отдавать победу так просто. На обед шли, как всегда, своей четверкой, шутили шутки и много-много смеялись. День пролетал быстро. Вот они только только идут на обед, вот они едят, продолжая шутить свои тупые шутки, вот у Джисона потек суп через нос, а Хенджин, засмеявшись, чуть не задохнулся от попавшего не в то горло куска хлеба. Вот они, снова таинственным образом избежав смерти, идут обратно в корпус, потому что настал час самого приятного времени за весь день — «послеобеденный сон». Раньше, в начале смены, Минхо с Джисоном редко спали в тихий час. Они либо спорили и дрались, либо делали свои капитанские дела в холле, либо смотрели вместе фильмы на ноутбуке Минхо. Но в какой-то момент они действительно стали спать в это время. Просто ложились вместе и шепотом о чем-то болтали, пока не уснут. Чан перестал залетать к ним в комнату. Наверное, потому что Минхо с Джисоном научились закрывать ее изнутри и пользоваться ключом. Теперь вожатый просто очень громко стучал по и так избитой жизнью двери. Больше всего Минхо не любил, когда после тихого часа их гнали на какие-то мероприятия или кружки. Потрясающее чувство, когда ты едва успел проснуться, а по твоему итак изрядно помятому лицу еще и баскетбольным мячом прилетает. Как говорится, с нежным пробуждением. Сейчас он уже привык к подобным резким сменам деятельности, но еще два месяца назад, все было совсем по-другому: — О боже, прости, прости, прости, прости. Я так виноват, — лепетал веснушчатый блондин, подбегая к нему и аккуратно, стараясь не касаться лица, стал рассматривать его. Середина смены, Минхо как всегда все бесит. — Не переживай, нечего было глазами хлопать, — убеждал его старший Ли, легонько улыбаясь, чтобы сделать вид, что ему не больно. В конце концов, никто не виноват, что он ловит мячи лицом. — Может, к медику, Хо? — все же не мог поверить ему Феликс. — И посильнее прилетало, — отмахнулся Минхо, махая физруку рукой, давая понять, что игру можно продолжать. — Что, у нежного мальчика проблемы? — крикнул ему Джисон через все поле. Хан стоял с мячом, легко зажатым между боком и локтем, ждал, пока Минхо вернется в игру. Хенджин рядом на его заскоки никак не реагировал. — А ты знаешь хороший способ их решения, Хани? — мило улыбнулся ему Минхо, скрывая свое раздражение. Разумеется, они были в разных командах, как всегда соперничали, соревновались. — Боюсь, после него легче не станет, — дал знать Хан, кидая мяч Хенджину, чтобы разыграл. В тот раз они играли до посинения, весь час носились по полю как чокнутые. Иногда Минхо казалось, что целью Джисона была не победа, а выбесить Ли как можно больше своими вечными блоками и жесткой игрой. Они до сих пор играли в разных командах, против друг друга по тому же принципу, но теперь Хо знал тысячу и один способ выбить Джисона из колеи и сравнять шансы, не прилагая никаких усилий.⁂
После баскетбола у них снова был поход в столовую. Накрывать катастрофически не успевали, и Минхо даже в какой-то момент подумал, что стоило бы пойти помочь, но Чан ясно дал понять, что они с Джисоном, как правило, приносят столовой больше вреда, чем пользы. Отряд остался на том асфальтированном участке перед столовой. И Минхо только сейчас заметил, насколько эта безобидная игра под названием «пол это лава» заполонила лагерь. Вскоре после них к столовой подошли пираты. И теперь спокойно стоять на одном месте было практически невозможно. Минхо вышел из игры почти сразу же, а Джисон просек фишку и запрыгнул к нему на руки во время первой же партии. Так и стояли, Минхо на своих двоих и Джисон на его двоих. — Тебе удобно? — с сарказмом спросил Минхо. — Вполне, — без тени смущения ответил Хан. Тяжелым он не был, Минхо спокойно держал его на руках несколько минут игры, чтобы милашку не поглотила воображаемая лава. На самом деле Джисон был хорош в таких играх, он любил повеселиться в компании хорошо знакомых ему людей, был азартным малым. Но сейчас Джисон очевидно выбирал руки Минхо вместо всего этого. Вскоре в столовую стали запускать, Минхо услужливо поинтересовался: — Дойдете до стола сам, сэр, или предоставите это мне? — говоря в манере дворецкого из какого-нибудь богатого дома, интересовался Минхо. — Все-таки предпочту, чтобы ты об этом позаботился, — улыбнулся Джисон, обвивая его шею руками чуть крепче. — Как пожелаете. И Минхо действительно донес его до стола на руках. Просто взял и донес.⁂
День пролетел чертовски быстро. Игры, веселые старты, партия в шашки, снова столовка. Вечерний просмотр фильма всем отрядом, кефир, потом свечка и сон. И пока весь отряд мирно дрых в своих кроватях, Чонин с Чаном собирались на планерку. Конечно, спали далеко не все. Например комната Бомгю, Субина, Енджуна, Кая и Тэхена исправно на протяжении всей смены засыпала только в двенадцать. А комната Айрин и Юны долго не могла заснуть из-за той самой кровавой Мэри, которая точно придет их убить, просто немного задерживается. Собирались в странной тишине, каждый думал о своем. Но на деле оба размышляли об одном и том же. До ангара дошли в той же тишине, рухнули на скамейки и стали дожидаться остальных. Сынмин с Чанбином пришли сразу после них, видимо, соревновались друг с другом в том, кто больше раз зевнет. Потом стали подходить вожатые средних отрядов и последними приползали вожатые самых младших отрядов. Потому что быстро уложить соплежуев практически невозможно. — Вы наверняка догадываетесь, почему я собрала вас здесь, — директриса ходила взад-вперед по залу. Все выглядело как обычная планерка, за исключением того, что в этот раз все вожатые сидели в ангаре, а не где-нибудь в кабинете бисера, например, где был очень удобный круглый стол и не надо было громко говорить, чтобы тебя услышали. Все как всегда, директриса своим четким голосом обозначает план, чуть-чуть оттягивая начало, позади нее Хваса с толстым ежедневником в руках напоминает о вопросах, которые стоит сразу обговорить. Вожатые, уставшие после очень насыщенного дня слушают вполуха, один только Чонин делает для себя заметки, потому что привык работать на износ. Планерка еще не началась, пусть время уже пришло. Младший вожатый сидел рядом с Чаном, их колени соприкасались словно случайно, гелевая черная ручка младшего была открыта и готова к записям, но тупо висела над листом бумаги. В ангаре стояла гробовая тишина. Да, все знали, для чего их позвали сегодня. Это не обычная планерка. «Обычных» планерок, к которым они привыкли больше не будет, потому что… — Это последняя неделя пребывания детей в нашем лагере, — заключила директриса наконец, порвав тишину. Как правило, вожатые должны радоваться концу смены, потому что это означает зарплату и премию. Вожатые должны радоваться тому, что эта ужасно долгая смена подходит к концу, потому что они приезжали сюда не отдыхать и они не отдыхали. Они работали дни и ночи, не жалея сил. Днем они водят детей по кружкам, всячески развлекают, с утра зарядка, завтрак, веселые старты, викторины, тихий час, во время которого все дети спят, а вожатые готовятся к дальнейшим мероприятиям, вечером они, как психологи, проводят отрядную свечку, успевая обсудить с каждым ребенком то, что ему понравилось и не понравилось за день, а после отбоя идут на планерку, которая часто перетекает в репетицию спектакля, танца или песни, которые нужно показывать на следующий день. Потому что вожатый — это артист, это актер, танцор и певец, это юморист, стендап-комик, это ученый и психолог, если нужно — повар, близкий друг, брат или сестра, мама и папа, тетя и дядя, бабушка и дедушка, тренер, наставник, просто человек, который поверит в тебя тогда, когда не поверит никто другой, человек, которому ты можешь довериться, человек, который о тебе позаботится. Все это в одном лице, на неделю, месяц, а в этом лагере на все ебаное лето, 90 дней, три месяца. Это невероятный труд, за который платят ужасно мало. Потому что нельзя оценить в денежном эквиваленте то, сколько нужно, чтобы заткнуть дыру внутри, которая уже проклевывается внутри с осознанием того, что они уже начинают готовить номер на последний день смены. Что со дня на день это все закончится… Конечно, он взрослый человек и не впервые вожатый, он справится. Он обязательно справится и спокойно будет жить после этой смены, но… Как же отвратительно больно ему будет в последний день, если даже сейчас, сидя в этом ангаре, ночью, под острыми лучами электрического света, он чувствует, словно его разъедает изнутри. — Завтра в лагере день самоуправления. Это больше информация для старших отрядов, то есть для вас Чанбин и Чан, Чонин и Сынмин. Выделите по четыре человека от отряда. Хваса утром передаст вам, на какие отряды направят детей, по два человека на отряд, для реалистичности, — объясняла директриса, стараясь сохранять деловой тон. Обычно она так не говорила, просто чувство кома в горле, встающего у всех работников лагеря, которые хоть немного пересекались и успели привязаться к некоторым детям, преследовало и ее тоже. — Это, разумеется, не значит, что вам можно отдыхать. Вожатые младших отрядов, наблюдайте за своими отрядами издалека, если что-то пойдет не так, вы должны вовремя вмешаться. — Разве это не опасно? Я имею в виду доверять присмотр за детьми другим детям? — обеспокоено спросил один из вожатых, видимо, тех самых младших отрядов. Чонин мысленно пожелал ему терпения. — Разве вожатые — это не всего навсего повзрослевшие дети? Если судить по такому принципу, половину из вас стоило бы уволить, — директриса сказала это довольно мягким, материнским тоном. Однако прозвучало все равно пугающе. — Я понимаю, что вы имеете в виду, но это мероприятие — традиция лагеря, оно так же важно, как и другие. Мы ведь не первый год устраиваем подобное, никаких опасных ситуаций еще не случалось, или хотя бы немного к ним приближенных. — Я вас понял, — сказал вожатый, закрывая тему. — Ладно, идем дальше. Раз уж начали сегодня со старших отрядов, о них и продолжим. После дня самоуправления у вас водный день. Хваса проводит на склад, успейте подготовить поле за ночь, — смотря на сидящих рядом Чонина, Чана, Чанбина и Сынмина, проговорила директриса. — А воду где брать? В столовой? — уточнил Сынмин. — Да, позаботьтесь о том, чтобы она была чистой. Это мероприятие будет идти довольно долго, потому будет перерыв на обед и тихий час, а после — продолжение, так что сделайте два разных этапа, — кивнула директриса. Чанбин с Чаном сразу стали обсуждать, кто что будет делать на мероприятии. Сошлись на том, что Сынмин с Чанбином украсят поле, а Чонин с Чаном наберут воды в водные шарики и притащат их на поле. Звучит просто, но учитывая то, сколько человек в двух отрядах и сколько шариков понадобится для каждого из них, это довольно пугающие числа. И сделать все нужно будет, разумеется, за одну ночь. — После водного мероприятия просмотр фильма и дальше по расписанию, — уточнила Хваса за директрисой. — Следующий день у нас ярмарка, и это, пожалуй, одно из самых сложных мероприятий, уверена, вы знаете, почему. В нем участвуют все отряды: и старшие, и младшие, — продолжила директриса. Именно на этом моменте Чанбин заснул.⁂
На следующий день Чан расхаживал взад-вперед перед сидевшими в холле Минхо и Джисоном и с напускным пафосом повторял информацию: — Итак, сегодня особенный день, день самоуправления. Потому вы двое, как самые ответственные, станете вожатыми младшего отряда на один день, — вещал Чан. Судя по его лицу, он был наполовину рад, что избавится от них, а наполовину расстроен, потому что настоящие вожатые того отряда скорее всего возненавидят его после этого. — Как самые… кто? — переспросил Джисон. Ему не верилось, что Чан сказал это вслух да еще и всерьез. — Ответственные, — спокойно повторил Чан снова. — Кажется, наш Чан-и перегрелся, надо Чонину сказать, — Минхо, разумеется, не мог не вставить свое саркастичное слово. — Я серьезно вообще-то с вами говорю, — вздохнул Крис, возможно, не до конца понимая, на что именно подписывается. — Мы все понимаем, Чан, но мы с детьми немного… не очень ладим, — тактично подсказал Минхо. — Особенно я, — кивнул Хан, поджав губы. — Особенно он, — согласился Хо. В памяти еще было свежо воспоминание детей, матерящихся на сербском. Ли до сих пор ускорялся, когда видел ребенка на площадке, не дай бог матюкнется, пока он будет поблизости. — Ничего не знаю, встали и пошли. На сегодня ваши лидерские обязанности выполнять будем мы, на перекличке крикнет Рюджин, — указал Чан. — Ну Рюджин уж точно крикнет, — хмыкнул Хан, немного ревностно относясь к своей должности. — Все оглохнут, — кивнул Хо, пусть и не испытывал тех же чувств. Он не особо и держался за место капитана, ему просто нравилось делить должность с Джисоном. Услышал бы Минхо собственные мысли в начале смены, смеялся бы так долго, что словил бы приступ. — Чем громче, тем лучше, — отмахнулся Чан. — А, вот оно как. Не знал, — продолжал цепляться Джисон, не понимая, как его голос вообще можно заменить кем-то. Пусть это и Рюджин, которую он любит и ценит как друга, веселого и ответственного человека. Еще одно доказательство того, что ревность слепа на оба глаза. — Ладно, хуй с ним. Пошли, посмотрим, кого нам выдадут, — вздохнул Минхо, поднимаясь с дивана. — Лишь бы не барбарики, — протянул Хан, потягиваясь. — Не каркай, — попросил Минхо, разделяя его чувства.⁂
Джисон накаркал. Джисон очень сильно накаркал. Когда они пришли к нужному корпусу, обнаружили, что это тот самый отряд. Тот самый придурок в сандалях и милая девочка с кудряшками, в панамке, у которой очень чуткий слух. Ну и другие любители иностранных языков и разных слов непристойного содержания. Хан вдруг ясно осознал, что этот корпус пугает его намного больше, чем дом бабки, которая жрет детей за волейбольной площадкой. Обреченный вздох Минхо говорил о том, что он полностью разделяет его мнение. — О, пришелец вернулся! — крикнул кто-то, завидев Джисона еще на пороге. — Почему твои волосы больше не рыжие? — допытывалось до него маленькое существо ростом чуть выше ремня на его джинсах. Когда Джисон был тут в последний раз, его волосы были покрашены рыжим мелом, но тот смылся уже сто раз, оставляя после себя родной цвет темных прядей. — Меня заколдовала ведьма, сказала, что расколдует и вернет мои прекрасные волосы, только если дети будут меня слушаться, — схитрил Джисон, на ходу выдумывая. Ведьма хмыкнула, скидывая с ног кроссовки. — Черт, видимо волосы больше никогда не будут рыжими… — протянул мальчик в ярко-желтых шортах и в футболке со спанч бобом. Наконец-то на этих футболках нарисовано хоть что-то, о существовании чего Джисон в курсе. — Обманула, наверное, ведьмы часто так делают! — объяснила рыжая девочка с веснушками и хвостиком. — Ой, ребята, вы тут! — весело проговорила вожатая. Говорила-то она весело, но это не скрывало ее мешков под глазами и усталости. Джисону всегда было жалко Чонина, потому что он очень много работал и часто не спал ночами, но сейчас казалось, словно ему даже повезло. Перед Джисоном стоял человек, который не спал неделями, а то и больше. — Смотрите, у нас сегодня все просто, сейчас у детей кружки, их надо туда отвести, вот список, — она быстро передала Минхо в руки бумажку с расписанием и временем, подписанным рядом синей ручкой. — Ага, спасибо, — кивнул Джисон, заглядывая Хо через плечо. — Затем столовая, нужно разлить всем суп, так как они еще маленькие, сами не могут. Я тут вам подписала, — тыкая пальцем в листок, объяснила вожатая. — Потом надо придумать номер для выступления, у младших отрядов будет мероприятие на футбольном поле. — У вас не проводят мероприятий в ангаре? — спросил Минхо удивленно. — Он для старших, — пожала плечами вожатая. — Потом тихий час. Мероприятие как раз после него. Снова столовая, там я уже заберу ребят. — Поняли, — кивнул Джисон, не отрывая взгляда от листка. — Ну, удачи вам! — хлопнув в ладоши, сказала женщина и двинулась к выходу. — Стоп, подождите, а вы… — заикнулся Хан. Но дверь уже хлопнула… Прекрасно. — Чем займемся? — послышался детский писклявый голос внизу. Джисон медленно опустил взгляд. — Дашь покататься на спине? — спросил мальчик, который и сам мог спокойно Джисона покатать. — Я дожевал жвачку, выброси, — сказал кто-то со стороны, действительно протягивая ему пожеванную жвачку. — Минхо… А мы точно справимся? — спросил Джисон, игнорируя мальчика, который до сих пор держал руку протянутой. — Конечно… Ничего сложного… — не веря собственным словам, кивнул Хо.⁂
Тем временем в отряде фей всё протекало тихо, мирно, спокойно… И невероятно скучно. Бомгю, Енджун и Кай, конечно, хулиганили помаленьку, разыгрывали кого-нибудь детскими трюками или подшучивали друг над другом под тихие вздохи Тэхена и Субина. Доен так и не научился закрывать рот тогда, когда это стоило бы сделать. Но это уже никого не смущало. В остальном все было настолько спокойно, что аж настораживало… Бан Чан постоянно ждал подвоха, Чонин и без того был настороже. Спокойно сходили в столовую, кухарка не сообщила о новой побитой посуде, потому что любимые помощники сегодня не пришли накрывать столы. Спокойно вернулись и заправили кровати, спокойно дошли до беседки всем отрядом, никто даже не подрался и не поссорился по пути, расселись и стали обсуждать следующие мероприятия. Обсуждение было спокойным, идеи были интересными, но словно не такими безбашенными как раньше. Доен и Рюджин, конечно, подкидывали много всякого странного, что скорее напоминало артхаус или шутку, чем реальную идею, но это все было не то. И вот тогда вожатые столкнулись с реальной проблемой. Танец отклоняется — Минхо нет, со сценкой выступали недавно, плюс времени слишком мало. Песня? — Можем спеть? — предложил кто-то лениво. — Акапелла, под живые звуки, — сразу же выдал Чан. — Помните мультик такой был… Рио, — сказала Мия неуверенно. — Про синюю птицу? — уточнил Сончан. — Его вообще-то голубчик звали, — поправил Доен. Так, словно это было действительно важно. — Да и он потом влюбился в другую синюю птицу, — кивнул Тэен. — Да вы не о том говорите, там в середине была классная песня, которую можно было бы сделать под живую музыку. Умеет кто-то реп читать? — спросила Мия, оглядывая ребят по кругу. — Джисон умеет, — вставил Тэхен. — Ты видишь тут Джисона? — поинтересовался Бомгю. — Я могу попробовать, — сказал Марк. — Отлично, основной голос есть, тогда соберем кучками две группы бек вокала, — кивнул Сан, тоже включаясь в работу. — Еще нужно для женской партии в середине девушку, — напомнил Кевин. — Мия, у тебя красивый голос, не хочешь попробовать? — Что… Я? — девушка, которая до этого буквально никогда не выступала перед публикой очень быстро генерировала свой ответ, состоящий из вариантов «нет» и «точно нет». — Она хочет, — кивнул Чан. — Стойте, подождите… — попросила она, махая рукой. — У тебя есть время подумать, пока мы распечатаем текст, вынесем со склада все инструменты, которые только можно использовать для живой музыки и забьем очередь на ангар, — сказал Чонин, делая заметку в записной книжке. — Если что, мы не примем никакой другой ответ, кроме «да», «конечно» и «с радостью», — уточнил Чан, поднимаясь с места. В глазах Мии, кажется, горела планета.⁂
Джисон с Минхо отвели детей на кружки, им приходилось глядеть не в оба, а во все четыре раскрывшихся внезапно глаза, потому что дети постоянно норовили куда-то свалить. Например, кудрявая девочка в панамке уже раза три остановилась и села на корточки, когда остальная колонна пошла дальше. Джисону пришлось остаться с ней, чтобы она не испугалась, когда поймет, что все ушли без нее. В первый раз они остановились, потому что она увидела муравейник, второй — когда захотела сорвать желтые цветочки, одуванчики. Третий — видимо, просто устала. В конечном итоге Джисон просто посадил малышку себе на плечи и догнал остальную колонну. Сразу нашлось человек пять, которые хотели, чтобы их тоже прокатили на Джисоне. Также Джисону приходилось вечно одергивать одного интеллектуала в сандалях, который пытался уйти в другую сторону на каждом повороте. Видимо, у него есть дела поважнее, особое расписание, обитатели леса зовут своего друга обратно в чащу. По крайней мере, по уровню айкью он тупее зайца. Трудности были даже с кружками, потому что выяснилось, что педагог по бисероплетению ушла на больничный в этот же день, расписание, разумеется, никто не поменял, да и не успели бы. А потому одна группа детей ушла на изо, а вторую Минхо предложил отвести на футбольное поле и тот свободный час, что у них есть, развлекать детей самостоятельно. Преимущество старших отрядов перед младшими было в том, что они умели сами себя развлекать. Свободные двадцать минут? Раскидаем пару партий дурака, махнем в правду или действие, в море волнуется раз, да в любую херню, это будет интересно, потому что они вместе, особенно когда вожатые тоже играют. А с детьми так не работает. У детских отрядов вожатые не могут халтурить и кинуть им пачку уно в уверенности, что они сами разберутся с правилами. Тут нужно объяснить, показать, да еще и вместе с ними поиграть. — Играли когда-нибудь в соловья-разбойника? — улыбнулся Джисон, ставя на скамейку бутылку из-под газировки и доставая карты из кармана спортивных штанов. Дети озадаченно смотрели за тем, как он кладет всю колоду на горлышко бутылки. — Задача — сдуть несколько карт, но не все. Каждый дует по очереди, тот, кто не сдул ни одной, сдул последнюю или сразу все, будет наказан. Какое наказание придумаем проигравшему? — Пусть все поле по кругу оббегает! — Жестоко, но я принимаю. Давайте, кто первый? — улыбнулся Джисон в манере человека, который играет в эту игру лучше всех. Ну конечно, с такими то щеками.⁂
Мия все-таки согласилась петь. Только вот согласиться и действительно спеть — это немного разные вещи, как ни посмотри. Волновалась она жутко, пусть и слов как таковых у нее и не было, нужно было просто красиво вытянуть одну ноту. Однако легче от этого не становилось. Мия от природы застенчивая, скромная девочка, она больше любит слушать, чем говорить, и когда на нее резко обращают так много внимания, ее почти парализует. Казалось бы, что такой ребенок, как она, забыл в лагере? Именно этот вопрос она задала родителям перед заездом и именно этим вопросом задавалась сама на протяжении всей смены. Но все оказалось совсем не страшным, ребята вокруг хоть и шумные, но очень добрые, отзывчивые, у них невероятный командный дух, и будучи рядом с ними невозможно не почувствовать себя частью всего этого. Мия находила себя полезной во многом: она рисовала, писала тексты наравне с Минхо, делала костюмы, плакаты, другой реквизит. Она свободно общалась и с девочками, и с мальчиками отряда, у нее было очень много друзей! И до сегодняшнего дня у нее все прекрасно получалось. Этот выход из своей зоны комфорта казался ей равносильным смерти. И она ничего не могла с этим поделать. А еще с Хенджином, который прибился к ней, как липучка, и не отставал ни на секунду. — Я же вижу, как ты паникуешь, — равнодушно заметил Хван, сидя прямо перед ней и жуя что-то вроде сушеного яблока. — Ничего я не паникую, — раздраженно ответила девушка. Обычно она не выражает свои эмоции так ярко, всегда слишком волнуется, чтобы не обидеть другого человека. Но Хенджин и вправду уже нервировал ее. — Я бы мог тебе помочь справиться с этим страхом, знаешь? — сказал он таким же голосом, мало наполненным энтузиазмом. — Не нуждаюсь, — скромно заметила Мия, поджимая колени к груди. Она сидела на диване в почти пустом холле. Лучше бы он был полностью пустым. — Нуждаешься. И мы оба знаем об этом, — подметил Хенджин. Такой наглости Мия и вправду еще не встречала. Но все еще была слишком скромной, чтобы сообщить Хвану об этом. — Ладно, хорошо, помоги мне.⁂
Они играли в эту игру около пятнадцати минут. Первым поле побежал оббегать мальчик в сандалях, Джисон мысленно торжествовал. Потом побежал мальчик в красной футболке с машиной. Джисон был мало настроен запоминать новые имена, а потому с особым удовольствием раздавал детям клички. Минхо ему на это ничего не сказал, он в конце концов сам пол смены называл Джисона «белкой». — Ну-ка, не отлынивай, сандаль, сказано было круг пробежать, значит полетел. — Панамка, можешь смотреть муравьев сколько хочешь, но не трогай их руками, пожалуйста. — Хаги-ваги, не смей уходить, я не собираюсь тебя потом по всему лагерю искать, потеряешься — сам будешь виноват. На третьей партии дети так приноровились играть в эту игру, что в конце осталось только две карты, нужно было сдуть одну и оставить последнюю на бутылке. И ход перешел Джисону и Минхо. Они, конечно, поспорили, кто будет первым, учитывая, что ни тот ни другой оббегать поле не особо хотел. Но в итоге сошлись на том, что если им суждено проиграть, то они сделают это вместе. Нагнувшись, и одновременно подув на карты, они сдули их так, что даже бутылка упала. Дети смеялись особенно громко, наблюдая за тем, как новые вожатые бегут свой штрафной круг. — Так-с ладно, сколько у нас еще времени? — спросил Джисон, перебирая в голове все игры, которые знал. — Полчаса примерно, — ответил ему Минхо, сидящий на скамейке. Дети облепили его со всех сторон, кто-то обнимал, кто-то лежал на коленях, кто-то залез на спину. Несмотря на все это, Минхо был не эмоциональнее кактуса. Он словно уже познал эту жизнь полностью. — Хорошо, давайте следующую игру! — сказал Хан, уже собираясь что-то предложить. — Давайте погоняем в жмурки, — предложил Минхо, ухмыляясь. Детям затея понравилась, им нравились более подвижные игры. — Есть у кого-нибудь ненужная кофта с собой? Кофта нашлась у одной из девочек, та была ярко розовой. — Отлично, Джисон водит первый, — оповестил Минхо, выныривая из кучи детей, чтобы завязать кофтой глаза Хана. — Окей, без проблем, — кивнул Джисон, уже зная, кого будет ловить первым.⁂
— Итак, смотри, чтобы избавиться от страха сцены, ты должна на время забыть о себе, — вещал Хенджин, сидя на скамейке. Они с Мией пришли в ангар первыми, чтобы она осмотрелась и попробовала спеть сначала в одиночестве. — В каком смысле? — уточнила Мия. Она не понимала Хенджина, совсем. — Ну вот смотри. Когда мы находимся в проблеме, целиком погружены в какое-то дело или событие, мы начинаем думать не о том, что мы делаем, а как мы это делаем. Как мы выглядим в этот момент, что могут об этом подумать другие и так далее. Эти мысли лишь помеха, понимаешь? — объяснял Хенджин, лениво махая руками. — Ну да, но… — тянула Мия, не понимая, что ей с этим делать. Ведь не может она просто забыть о себе и забыть о волнении? С таким же успехом можно сказать человеку, сломанному жизнью, забыть о всех проблемах и наивно ждать, что он станет от этого счастливее. — Чтобы перестать думать об этом, нужно отодвинуть себя на второй план. Выходя на сцену, ты больше не Мия. Ты просто человек, который выполняет доверенное ему дело, одну функцию, — пытался донести Хенджин, не зная, с какой стороны к ней подступиться. — Это звучит легче, чем есть на самом деле, — сказала Мия, неуверенная в том, что Хван вообще в состоянии чему-то ее научить. — Ты когда-нибудь смотрела модные показы? — вздохнув, Хенджин решил объяснить на своем любимом примере. — Ну, может, видела в кино… — Никогда не задумывалась, как модели могут за день по несколько десятков раз выходить полуголыми на подиум и ровной походкой идти под взглядами тысяч человек и вспышками камер? — хмыкнул Хенджин, наблюдая на ее лице некоторый мыслительный процесс. — Ты наверняка видела, что на их лицах в этот момент нет ни одной эмоции, а глаза пусты. Потому что в тот момент, когда они идут по подиуму, они просто вешалка для одежды, инструмент модного дизайнера, который знает только одну команду: пройти по заданному маршруту. Они снова становятся собой за кулисами или после показов, их лица снова приобретают эмоции, глаза снова видят, рты снова говорят. — Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать, — протянула Мия. — Я не прошу тебя стать профессионалом, просто сейчас расскажу еще пару вещей. Во-первых, когда будешь петь, не смотри никому в глаза. Но и не закрывай их. Просто не думай о том, что поешь для публики, вообще ни о чем не думай. Хорошо отредактируй свою часть песни и во время выступления просто повтори то, что делала на репетициях. Волнение придет к тебе уже после выступления, когда ты поймешь, что справилась, — подбодрил Хенджин. — Хорошо, я постараюсь, — кивнула Мия. — Что бы ни произошло в процессе, какие бы ни случились форс-мажоры, твоя задача — просто спеть, — добавил Хенджин, вставая со скамейки. — Уяснила.⁂
У младших отрядов сегодня должно было быть мероприятие, и, слава богам, у Джисона и Минхо уже была минусовка песни, найденная вожатой, и текст песни. Оставалось только собрать все эти детали в один номер. Песня была про подсолнухи, которые тянутся к солнышку. Ну и Ли не придумал ничего лучше, чем раскрасить детям и Джисону лица в желтый цвет и сделать из желтой бумаги шапки в виде листочков. Да-да, он вписал Джисона в этот номер, как самый большой подсолнух и собирался заставить его петь вместе с детьми. А сам отмахнулся своим гордым режиссерским званием. — Джисон, не смейся, — бурчал Минхо, вырисовывая на нем зеленую линию гуашью. Это типа был ствол подсолнуха, или ножка, как вообще называют зеленую часть цветов? — Не могу, мне щекотно, — говорил Джисон, стараясь двигаться как можно меньше. Минхо нужно было нарисовать полоску только на шею, дальше все равно закроет футболка. Однако кадык Джисона вечно подрагивал от смеха, потому красить было проблематично. Короче, работы было уйма, когда дети ушли на тихий час, Минхо с Джисоном вместе вырезали и склеивали бумагу, а когда дети проснулись, раздобыли еще желтой гуаши на складе и стали вместе всех разукрашивать. Рядом дети залезали пальцами в краску и, делая вид что они малолетние Пикассо и Ван Гог, разрисовывали друг другу ноги и руки. Лица не трогали, потому что знали, Минхо им руки вырвет и в жопу вставит, если они заставят снова перекрашивать их. Не то чтобы Минхо угрожал им вслух или что-то вроде того, это просто… чувствовалось. Детям было очень весело смотреть друг на друга с желтыми лицами. Гуаши еле-еле хватило. Жалкие остатки замученной жизнью краски Минхо накрасил на кончики маленьких пальцев, типа еще лепестки. Дети бегали по корпусу и смеялись, они крутились вокруг Джисона и корчили рожи, Джисон, разумеется, как самый взрослый из них, строил рожи в ответ. Дети, на удивление, с удовольствием слушались новых вожатых, конечно, как и любые маленькие олухи, они часто устраивали какие-то подлянки или выделывались, но в остальном все шло мирно, видимо, уже успели к ним привыкнуть. Когда Минхо говорил сесть — садились, говорил встать — и они вставали. Джисон пошутил, что у них отряд состоит из множества маленьких версий Чанбина и Сынмина. Минхо с этим согласился. Номер отрепетировали быстро, остальное время играли во всякие игры. Не то чтобы Минхо и Джисон горели особым желанием играть в игры все свое свободное и несвободное время. Просто с этими детьми нельзя было по-другому. Если не занять их чем-то, они начинают устраивать себе веселье самостоятельно. Это довольно травмоопасно и совсем не весело, как успел заметить Хо. — Море волнуется раз! Море волнуется два! Море волнуется три! Морская фигура, замри! — громко считал Джисон, стоя в холле спиной к ребятам. Минхо сидел на диване и наблюдал за этой игрой со стороны. После долгого рисования у него совсем не осталось сил на это. Дети за спиной Джисона принимали разные, странные позы и когда Хан поворачивался, они замирали. Хан с умным видом проходил мимо каждого ребенка, которые должны были принять форму морского животного, обитателей океана. — Ты кто? — спросил Джисон у мальчика, который просто вытянул руку вперед, пока его друг рядом скрутился в три погибели, чтобы показать медузу. — Рыба-меч, — хмыкнул мальчик, не особо заинтересованный в игре. Джисон посмотрел ему за спину, на Минхо, взглядом спрашивая не его ли это потерянный сын. Минхо покачал головой. Джисон двинулся дальше, ему еще предстоит выбрать лучшую фигуру среди этих калек. — Ты, как я понимаю, морская звезда? — спросил Джисон у парня, который, лежа на полу, расставил руки и ноги в разные стороны. — Абсолютно верно, — прилетело снизу. Джисон двинулся дальше. — Я пиранья, — не заставляя Джисона спрашивать, ответила девочка. Джисон мысленно сделал заметку о том, что она уже победила. — Ну и что это такое? — спросил Джисон у мальчика, который просто лег на пол. Серьезно, он просто лег на пол лицом вниз. — Подводная лодка, — сказал он небрежно. — Гений, — прыснул Минхо, все еще находясь на мягком диванчике. Вот и нашелся внебрачный ребенок.⁂
На мероприятии выступили потрясающе. Серьезно, просто волшебно. Минхо иногда казалось, что он смеялся так громко, что заглушал собой всю музыку. На самом деле обычно смех Минхо вообще не громкий, но на репетициях этот номер казался еще немного адекватным, а сейчас… Минхо миллиардный раз пожалел, что не может заснять выступающего желтолицего Хана на телефон, он просто наслаждался моментом. Когда ребята выступили, Джисон, садясь на свое место, пнул его под коленку. Минхо на это только чмокнул его в желтый нос. — Все уже немного разогрелись — пришло время поиграть в «Колобок», — озвучила Хваса, пока физрук за ее спиной быстро выносил на поле стулья. Ну конечно, развлекательная программа, как же без нее. — Игроки садятся на стулья, каждому из них присваивается роль персонажа сказки и каждый из них — Колобок. Ведущий рассказывает сказку, а участник, услышав свою роль, должен оббежать вокруг стула. Сказка рассказывается от души, с изрядной долей импровизации и частыми повторениями названий ролей, — объясняла правила Хваса, улыбаясь. — Предлагаю нашему новому вожатому с желтым лицом взять на себя эту ответственную роль, он уже в образе, — она имела в виду роль колобка, разумеется, подзывая к себе Джисона и вручая ему бумажку с надписью «колобок». Ну все, Минхо умер от смеха, на надгробии так и напишите: «колобок убил его». — Кто хочет быть бабкой? Кто у нас дед? — продолжала отбирать участников Хваса, проходя мимо рядов желающих поучаствовать детей, выбирала тех, кто хотел меньше всего. — Ну-ка, давайте, кто заяц? Кто волк, кто медведь? — А кто лиса? — спросила Хваса, разглядывая глазами толпу. Минхо мог бы пошутить, что Лиса — это девочка, которой следовало бы держать свой мел для волос при себе, но они, вроде как, теперь дружат. — Минхо, не желаешь побыть ведущим вместо меня? — спросила Хваса, улавливая в его глазах заинтересованность. Никакой заинтересованности не было, к слову, кажется, у ведущей проблемы с восприятием окружающей ее реальности. Минхо нехотя поднялся со скамейки под гул отряда и, разумеется, смеющийся взгляд Джисона. — Так-с, ну что там у нас, колобок, да? — забирая у Хвасы микрофон, протянул Ли, вставая на свое место. Она выдала ему текст, и именно в тот момент Минхо решил, что сегодня колобок побегает на славу. А вместе с ним и остальные бедолаги, разумеется. — Попросил дед бабку: «испеки мне колобка», все дела, — лениво начал Минхо, вчитываясь в текст. Вот и первый круг для Джисона. — Бабка по сусекам поскребла — хозяйственная бабка, молодец, колобок испечет, ай да бабка, все-то у бабки есть для колобка. Читая написанный на бумажке текст, Минхо решил, что не переживет этот кринж, и отложил карточку на землю, решив, что дальше у него пойдет работа на чистую импровизацию. Особенно учитывая то, что он колобка и не читал никогда, знал только принцип сказки. — Колобок испекся, бабка поставила его на окно, чтоб колобок остыл, — намеренно повторяя через каждое слово, Минхо смотрел, как Джисон дважды обходит стул. Ребенок, которому досталась роль бабки, казалось, не садился вообще. — Колобок-то остыл, но этот прошаренный кусок теста решил начать новую жизнь и спрыгнул с окна, да покатился колобок прямиком в лес, ведь для колобка это самое безопасное место, — причитал Минхо в микрофон, вызывая смех у физрука и Хвасы. До детей прикол не дошел, конечно, но им было смешно и просто наблюдать за тем, как члены их отрядов по сто раз обходят стул. Ну или же смешным был Джисон с желтым лицом, как знать. — Бабка плакала, дед плакал. А колобку нормально было. — Ну и катится колобок, катится, а навстречу ему заяц. Колобок-колобок, я тебя съем. Кажется, Минхо уже слышит, как Джисон негромко матерится. — Не ешь меня, заяц, давай я тебе лучше песенку спою. Зайцу такая сделка по душе не очень пришлась, но он решил колобка послушать. А теперь матерился ребенок с надписью «заяц» на белой, прикрепленной к футболке, бумажке. Кажется, Минхо начинает входить во вкус. — Ну и запел колобок. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, и от тебя, заяц, я на изи уйду. Ну и покатился колобок дальше. А там навстречу ему волк. Видимо, все в лесу заранее построились в очередь встречать колобка, он в деревне важная персона, вроде председателя завхоза, — продолжал причитать Минхо. Хваса уже достала телефон, чтобы снимать его стендап. Наверняка потом директрисе покажет и всему вожатскому составу сбросит. — Ну и волк такой говорит колобку. Колобок-колобок, я тебя съем, — Минхо слышал, как Джисон проклинал его. Минхо посмотрел ему в глаза и с особым удовольствием проговорил следующую фразу: — Ну а колобок ему отвечает, не ешь меня волк, давай я тебе лучше песенку спою. Я колобок-колобок, я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, я от зайца ушел, и от тебя, волк, я тоже уйду, я же колобок. Джисон держал этот зрительный контакт пока четыре раза оббегал стул. Он уже даже не садился обратно, поняв принцип. — Покатился колобок дальше. Катится, а навстречу ему медведь. Ну и у медведя та же самая реплика, потому что сказка сама по себе очень насыщена сюжетными поворотами, — развел свой монолог Минхо. Ждущий следующего круга Джисон, подумал что, наверное, можно и сесть. Ну и как только он сел… — Колобок-колобок, я тебя съем, — сказал Минхо, наблюдая за тем, как Джисон снова встает. Нет, это правда теперь любимая его игра. — Не ешь меня, медведь, послушай лучше песенку. Я колобок-колобок, я от бабки ушел, я от деда ушел, я от зайца ушел и от волка ушел, от тебя, медведь, я запросто уйду. Было видно то, как дети уже выдыхаются и еле тащат себя очередной круг. А вот Джисон держался молодцом. Наверное, его держала на ногах мысль, как он потом набьет Минхо морду или типа того. Минхо уже продумывал план быстрого отхода. — Покатился колобок дальше, а навстречу ему лиса. Колобок с миллиардного раза эту схему запомнил и сразу говорит, давай-ка, лиса, без обеда сегодня, слушай песенку. Я колобок-колобок… Минхо почти физически чувствовал приближающуюся расправу. — «Ох, не слышу ничего, колобок», –отвечала лиса, — «сядь мне на нос, да спой свою песенку про колобка», — топил себя Минхо дальше. — Ну и колобок по натуре доверчивый малый, если рыжая просит сесть на лицо, он не откажет. Хваса неприлично громко засмеялась с другого конца поля, а потом прикрыла себе рот рукой с ярко-красным маникюром. — В общем, сел колобок на нос и давай петь свою песню: я колобок-колобок, я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, я от зайца ушел, я от волка ушел, я от медведя ушел, и от тебя, лиса, легко уйду! А лиса колобка подкинула да и проглотила. Вкусный колобок. Закончил Минхо, кланяясь. Хваса подошла забрать у него микрофон. — О боже, наконец-то этот ад закончился… — протянул Хо, оборачиваясь назад. Джисон несся прямо на него с такой скоростью, словно не устал вовсе. Ну и Минхо, собственно, тоже на поле долго решил не задерживаться.⁂
Вся эта туса с днем самоуправления затянулась до самого-самого вечера. По сути, когда кончилось мероприятие, кончились и вожатские обязанности двух подростков, но на деле нет. Минхо с Джисоном пропустили дискотеку, чтобы провести с младшим отрядом свечку. Это был интересный опыт, и если честно, несмотря на все издевательства от детей, которые ему пришлось вынести, Джисону понравилось. Правда понравилось. Когда после свечки они уложили всех спать и собрались уже уходить, дети повыбегали из комнат и, цепляясь маленькими ручками за ткань их футболок, просили остаться хотя бы на ночь с ними. И это было слишком. Слишком для Джисона, который поймал себя на том, что ему хватило одного дня, чтобы привязаться к этим маленьким засранцам. Он посмотрел на Минхо и тот кивнул, давая понять, что если Джисон захочет остаться, то он останется с ним. Им все равно пришлось сходить к своему отряду на кефир. Надо было поставить Чана в известность. И вообще-то так делать было нельзя. Но Кристофер, который нес на своих плечах тяжелую ношу в виде звания самого лучшего вожатого, не мог не понять их, не мог не отпустить. В конце концов кому, как не ему, дано понять эту привязанность к отряду. Потому, получив добро, парни вернулись обратно. Кефир пить не стали, в отряде был Доен, который с удовольствием херачил стаканов шесть за теми, кто терпеть не мог кефир без сахара. К кефиру давали еще какую-то безвкусную печеньку, и половина из них оказывались у Тэена, который с удовольствием делил этот мерзкий прием пищи с другом. В конце концов, в каждом отряде находится такой конченый человек, который спасает всех от невкусной еды. Такие на вес золота. Минхо еще пробежался до корпуса за ноутбуком, чтобы включить младшим мультики. Скинули на пол и на диваны одеяла из комнат и подушки, поставили ноутбук на столик. Вредной еды, к сожалению, не было, у младших все строго конфисковалось, но это совсем не испортило вечер. Джисон положил свою голову Минхо на плечо и лениво следил за происходящим на экране. Минхо оставил на его макушке невесомый поцелуй. Так весь отряд и уснул в коридоре, закинув друг на друга конечности и сопя в уши. Вот он каков, день самоуправления. Вот она какая, работа вожатого…