Memento Mori

Сорваться на Юг Испании было отличным решением. Вадим давно хотел её поразить. Имел право после стольких лет службы, в конце концов, часть накоплений потратить на то, чтобы преспокойно отдохнуть с любимой женщиной в месте, являющимся живым архитектурным памятником. Красивые виды, хорошее вино, живая музыка — разве они с Лерой не заслужили всего этого? Севилья — это город, оставляющий неизгладимое впечатление. Многие считают его особенным. Возможно, причина в грандиозности севильских памятников архитектуры, что Вадим для себя уже давно успел отметить, ещё задолго до самой поездки, когда выбирал, куда им стоит сорваться. А, может, дело было и в очаровании типичных кварталов Севильи, таких как Триана. Возможно, секрет кроется в благоухании жасмина на городских площадях или в переливах испанской гитары, которые слышны на улицах. Некоторые считают, что обаяние Севильи полностью раскрывается в ее традиционных праздниках, а многие уверены, что дело во вкуснейших закусках «тапас». Им с Лерой всё это лишь предстояло узнать и опробовать на собственном опыте, но то щекотливое чувство предвкушения, лижущее рёбра изнутри, не покидавшее их обоих на протяжении всего времени полёта, было хорошим знаком. Место он выбрал верное, пускай Лера больше ценила тишину. Однако Вадим был уверен, что насколько ей захочется первое время побыть наедине с собой и с ним, настолько потом ей захочется движения и веселья. Просто нужно было время. Поэтому Севилья полностью соответствовала критериям нахождения интересующих его исторических мест, количеству увеселительных заведений, куда можно было выйти как днём, так и вечером вдвоём, и окружающему живописному пространству, на которое по утрам из окна отеля будет приятно при пробуждении смотреть. Они доехали до центра быстро. Заплатили двадцатку евро и отдали сразу же вещи беллбою (преимущественно до этого их вёз Вадим, но Лера всё же вытребовала себе право оставить в руках хотя бы свою сумку), подхватившему их и застывшему покорно по правое плечо от Леры, пока шло оформление номера. Лера ещё с момента заказа такси заметила эту необычную, но до чёртиков будоражащую деталь — Вадим говорил не на привычном слуху английском, как многие другие люди, а на испанском. Хорошем таком, без акцента, насколько Лера могла по своим скудным знаниям, полученным от Любы, судить. Люба испанским занималась параллельно учёбе, ездила на курсы и иной раз могла после тренировки с учебником задержаться, пока Лера приводила себя в порядок. Из любопытства Макарова просила читать или учить новые слова вслух, и уже тогда она для себя открыла важное знание — испанский язык ей очень даже нравится. И когда она услышала его из уст самого дорогого и любимого ею мужчины, на Леру напало странное возбуждённое оцепенение. Она вслушивалась, невольно подвисала и задерживала взгляд на нём дольше обычного, отмечая, насколько уверенно Дракон шпарил не на родном языке. Краем глаза Вадим это заметил. И, естественно, перехватив Леркин взгляд, ухмыльнулся. — Откуда ты знаешь испанский? Она спросила его уже за столом, когда их вещи увезли на десятый этаж, а сами они отправились на обед. В Hotell Sevilla Centre было очень много воздуха, причём это касалось как главного холла, так и их ресторана. Большие панорамные окна впускали очень много слепящего света, и Лера полетела к нему, как мотылёк на огонёк, завороженно наблюдая за развернувшимся за окном видом. Хиральда, возвышавшаяся среди других строений, выглядела могуче и монументально, пускай и видно её было лишь частично. Вадим не без удовольствия наблюдал за её реакцией. Подмечал любую смену эмоций и жадно их впитывал вместе с открывавшимся ему восторгом. Ему было радостно видеть, что его любимый человек наконец-то позволил себе расслабиться и сбросить с плеч ставший привычным груз семейных забот. Конечно, они никуда от них не денутся к моменту возвращения, но у них была целая неделя для того, чтобы хорошенько расслабиться, побыть в обществе друг друга и забыть хотя бы ненадолго о не самой приятной и безопасной стороне их жизни. — Мотался туда-сюда по службе, вот и учил языки. В общей сложности знаю около 27. — Вадим говорил будничным тоном, словно это было обычным делом и каждый второй мог стать обладателем столь богатого языкового запаса при должном усердии, но внутри него всё равно проснулась мальчишеская гордость, что он мог похвастаться им теперь перед Лерой. Не донеся ложку с супом до рта, Макарова округлила глаза и чуть было не пролила его на свой белый сарафан. — 27?! — Ну да. Сколько было точек, столько и языков учил. Конечно, мест было больше… И языки я успевал учить не все, но в наёмной службе есть свои плюсы — нагрузку по дополнительной учёбе в свободное время распределяешь полностью сам. А я всегда был жаден до новых знаний. — Он потянул руку расслабленно назад, почесывая отстранённо затылок, и взглядом проводил официанта, ушедшего за его «супом дня» с хлебной корзиной. Леркин заказ принесли немногим раньше его собственного. — И что же это… — Лера волнительно сглотнула, — помнишь и знаешь в совершенстве каждый из них? — Знаю и помню, — лукаво отозвался Вадим с прищуром, замечая, как под тенью широкополой шляпы женское лицо постепенно приобрело смущённый багровый оттенок. Лера когда-то давно для себя открыла ещё и то, что ей чертовски нравятся умные мужчины. И если Вадим моментами специально любил косить под дурачка, то в его случае это был лишь один из хитровымудренных планов, а не признак настоящей беспросветной глупости. Лера знала, насколько он был образован и умен, она постоянно узнавала от него что-нибудь новое. И её это в Вадиме всегда приятно поражало, как и желание поделиться информацией вместе с ней. Помимо всего прочего, Макарова честно признавалась перед собой, что находила это ещё и сексуальным. И потому, стоило Вадиму задержать на ней дольше обычного взгляд и ей прокрутить в голове число освоенных им языков, колени под белой пышной юбкой сарафана оказались плотно друг к другу прижаты. Слабости были у каждого из них свои. Например, слабостью Вадима была Лера в юбках любого кроя, цвета и длины. Её оголённые плечи и сильные красивые ноги, на которых он задерживал при любом удобном случае подольше взгляд. И если Леру заставило звенеть, как натянутую струну, сейчас осознание мозговитости Дракона, то Вадик никак не мог избавиться от шальной мысли погладить её под столом хотя бы по колену, пока им не принесли окончательно всю еду. — Это здорово. — Лера опустила обратно глаза в суп, чувствуя, что жара щекам добавил явно не он. — Я могу похвастаться знанием только латыни и английского. Хотя второй язык Макарова, признаемся честно, учила нехотя. Английский ей никогда особо не нравился, но учила она его по наставлению родителей. Мол, по жизни всегда пригодится, особенно если она в будущем планирует посвятить хотя бы часть свободных от тяжёлой учёбы часов путешествиям по миру. С вопросом резко сократившихся финансов, конечно, Лера об этом мечтать сразу же перестала, пока долги семьи не будут хотя бы закрыты (чего там говорить про обратное налаживание стабильного легального заработка), но думать об этом вскользь ей никто не запрещал. Мысли, говорят, при большом желании могут становиться материальными. Доказательством того выступало, например, то, что в итоге она всё равно оказалась за границей, несмотря на неполное погашение долгов родителей. Правда, с мужчиной, с которым раньше её связывала лишь работа по разные стороны баррикад, но едва ли Лера хотела на это жаловаться, если со временем Вадим стал ей так же близок, как её родная семья? Неожиданно Вадим заказал что-то ещё, и паренёк, шедший уже к ним с полным подносом, развернулся круто на 180° градусов, отправившись дополнить остаток от заказа чем-то, что Лере было непонятно, но походило по звучанию на кофе. — Не боишься, что вдолбит при такой жаре от кофе кровь в голову? — Макарова насмешливо кинула на него взгляд исподлобья, приподняв уголки губ в улыбке. Вадим, щурясь, ничего не ответил и двинулся к ней. Склонившись рядом так, что теперь его громоздкая фигура закрывала ей весь свет, кроме того, что лился из окна, Лера оказалась застигнута врасплох тем, как ловко его рука пробралась под юбку и легла на её колено, сжав его. — No tienes idea de lo impresionante que te ves con este vestido de verano. Лера подняла недоуменный взгляд на его довольное лицо и почувствовала, что между ног у неё завязался знакомый сильный пульсирующий комок возбуждения. — Вадим, нас же могут увидеть, — тихо прошептала она, упираясь ладонями ему в грудь. Но сопротивление её было настолько мизерным, что Дракон его даже не взял во внимание. Его ладонь, обхватив её колено и отведя его от другого, пробиралась теперь в поглаживающих движениях вверх по бедру. Медленно и томно он поглаживал её бледную кожу, ощущая кончиками пальцев, что та покрылась мурашками. Леру стало потряхивать, в горле резко стало будто влажно и вязко, язык практически не слушался, а перед глазами замерцала кроваво-красная пелена от волнения. — Вадим. — Она попыталась вновь его вразумить, но всё было в бестолку. — No lo conviertas en un desastre, cariño, ven esto aquí todos los días. Она ничего не понимала, что он там говорил. Но слова, ловко покидающие пределы его рта с проворно быстро двигающимся языком, посылали новую волну жара по всему телу. Естественно, Вадим выставил рядом колено так, что прикрыл частично собой и свою руку у неё под юбкой, и саму Леру. Никому не было позволено на неё глазеть в моменты искреннего бурлящего удовольствия, но не поддеть Вадим её не мог. Просто он был так устроен — типичный настоящий провокатор. — No podía apartar los ojos de ti mientras estaba en el avión. Lera, es un crimen usar una falda tan corta en un lugar donde ni siquiera podría tocarte. Лера приоткрыла рот и едва слышно простонала, когда Вадим напористо сжал её бедро, а потом проник за барьер влажного белья, скользя уже изученным выверенным движением сначала по капюшончику клитора, а уже потом поперёк крайней плоти. Не церемонясь и понимая, что времени у них конкретно здесь не так уж и много было в распоряжении, чтобы побыть наедине, он проник в неё сначала одним пальцем, а после уже вторым. При введении второго Лера подавилась вздохом и ударила ему кулаком в грудь. Её щеки смешно надулись и раскраснелись в тот самый момент, когда она в эту же грудь следом уткнулась лицом, ощущая, что это было хорошо, правильно, пускай и чертовски стыдно. — Если нас заметят… Я тебе потом… Такое… Устрою… — Она прерывисто дышала, зажмурилась, понимая, что деваться ей всё равно было некуда, и сосредоточилась на чутком движении его пальцев. Дополнительной стимуляцией стал его вибрирующий шёпот в ухе. Вадим поощрительно что-то ей вкрадчиво шептал, что она не могла разобрать и понять, но чисто интуитивно определяла в разряд «чрезвычайно неприличного». — Vamos chica, así. Vamos, puedo ver cuánto te excitaste en el pasillo. no seas tímido, date rienda suelta. Вадим ощущал каждую её пульсацию пальцами, двигался сначала плавно, потом уже стал вводить пальцы жёстче, до второго сустава. Лера, двигая тазом навстречу его движениям, металась и то откидывала голову, прикрывая лицо шляпой, то обратно подавалась лицом к нему вперёд, губами ощупывая бешеный пульс на шее под бронзовой, разгоряченной кожей. Вадиму до твёрдого, пульсирующего стояка нравилось наблюдать за её реакцией на его знание испанского, за проснувшейся дрожью в её теле и горящим лицом. Несмотря на то, что он пока не мог к себе прикоснуться или позволить прикоснуться к себе ей, ему хватало и того, что Лере сейчас было хорошо. Добавив лёгких кусачих прикосновений к её плечу и уху, Вадим ощутил, как внутренние ребристые стенки сократились, а Леру саму слегка будто подбросило. Она застыла, вытянувшись и привстав на носочках в открытых плетеных босоножках, а потом обмякла на стуле, словно долго разогреваемый между ладонями пластилин. Лепи, что хочешь, пока снова не затвердел.  — Только ты мог додуматься до секса в чертовом ресторане… — беззлобно, с улыбкой и неожиданным смехом заметила она, часто-часто дыша под своей белой шляпой, натянув её вновь на своё лицо. Вадим с довольным, чуть рычащим смешком вытянул ладонь и, буквально перед тем, как официант подошёл к ним, не нашёл лучше способа избавиться от улик, кроме как слизать оставшиеся с пальцев и основания ладони показательно языком. В этот самый момент Лера почувствовала, что маленькая смерть* её чуть было не накрыла второй раз. Она с бешено стучащим сердцем проводила Вадима глазами обратно до его места, и тот, как ни в чем не бывало, принялся за свой суп, поблагодарив официанта не на английском, а всё ещё на испанском языке.

***

Они еле-еле добрались до номера. Начали целоваться неистово ещё в лифте, и инициатором на этот раз стала сама Лера. Она буквально напрыгнула на него и обхватила ногами, ощутив поддержку под ягодицами, когда они проехали более пяти этажей без лишних заходящих гостей. Вадим искал путь к их номеру больше затылком, чем глазами. Приходилось буквально интуитивно нажимать на ручки и прикладывать карту, пару раз наткнувшись, конечно, не на то, что им было нужно. Однако раза с четвёртого они попали наконец к себе, чуть было не свалившись на пол, когда ручка под пальцами при очередном нажатии поддалась. Лера успела оценить обстановку, мельком бросив взгляд на окружающее пространство с мебелью из тёмного дерева, балконом, светло-бежевыми стенами и огромной ванной комнатой, мимо которой они как раз прошли к спальной кровати. Завалив Вадима на неё, Лера нависла над ним, часто дыша. Вадим с восторгом на неё смотрел, не переставая широко улыбаться. Зрачки заполонили большую часть серо-зелёной радужки, ладони в оглаживающих движениях скользили по тренированному скульптурному телу сквозь белую плотную ткань сарафана, добираясь в один момент до юбки. Лера, твёрдо намеревающаяся во что бы то ни стало объездить его, уже потянулась к ремню на джинсах, как вдруг оказалась аккуратно перехвачена и выставлена с руками, заведенными назад, в странную позу. Макарова упиралась ладонями в белое одеяло и тело своё удерживала самостоятельно на весу, в основном при помощи всё тех же рук. Она недоуменно посмотрела на Вадима, не понимая, почему тот неожиданно увёл их от привычного секса к чему-то столь необычному, но по его лукавой улыбке поняла — его разбирательства с её юбкой заслуживали более длительный срок, чем ему отмерила она. — Что ты делаешь? — Пробую кое-что новое. Знаешь, в долгие часы слежки я читаю всегда всё самое разное. — Пока Вадим говорил, руки его проворно оглаживали кожу её слегка трясущихся бёдер под юбкой, постепенно поднимаясь выше и помогая нижнему белью задвигаться по крепким напряжённым мышцам вниз. — И иной раз могу зацепить любопытную литературку. «Любопытной» она, похоже, была за счёт прикладного материала, который после чтения можно было вполне себе использовать на практике. Лера закусила нижнюю губу, чувствуя, что от ожидания согнутые разведённые в разные стороны колени, на которых она сидела, начали затекать. Вадим, кажется, тоже это заметил, и потому мельтешения с его стороны прекратились. — Дай угадаю, ты что там, камасутру почитываешь, пока заказы свои ждёшь? Вадим, уже успевший оказаться под Лериной юбкой сарафана, неожиданно уперся лбом ей в нижние мышцы пресса и захохотал. Его вибрирующий голос с лёгкими хриплыми нотками горячо отпечатался у неё в очередной раз на коже. — Не буду лукавствовать, там можно найти массу всего интересного. Можешь мне верить, тебе понравится. — Проверять сама не буду, поверю тебе на слово. — Она со смущённым выражением лица фыркнула, чувствуя, что губы против воли расползлись в улыбке. — На одних словах доверять скучно. Я тебе покажу на практике, — воодушевленно и горячо заверил её Дракон, дыханием опускаясь заметно ниже. Его горячее дыхание дразняще прошлось вместе с самым кончиком языка по блестящим влажным складкам, и Лера испустила тяжёлый, сдержанный выдох. Такое чувство, будто Вадим проверял сейчас на прочность её выдержку, изводя такими аккуратными касаниями после того, что было в ресторане. — В книжке эту позу обзывают «Клеопатра», представляешь? Наверняка царица любила, когда с ней обходились аккуратно и деликатно. Поначалу.— Последнее слово Вадим добавил с затравкой на более многообещающее продолжение и, не сводя с Леры из такого положения взгляда, начал неторопливо, совсем осторожными мазками вылизывать её. Лера ощущала, будто вот-вот сейчас сгорит. Сердце её упало в глубины грудной клетки, о которых она даже не подозревала. Несмотря на то, что во многом ей перекрывали обзор вздернутая ткань юбки и часто вздымающаяся, окрепшая от возбуждения грудь, Лера видела всё-всё-всё. Взгляд Вадима гипнотизировал и притягивал, не позволяя отвести глаз. Кончик его зернистого языка отчётливо проходился от пульсирующего комочка клитора выше, задевая чётко намеченной дорожкой капюшончик, а потом, с тихим медленным выдохом, он вёл кончик языка обратно, петляя по складкам вульвы и дразня едва ощутимо само лоно. Вкус предыдущего оргазма можно было спокойно беспрепятственно почувствовать, но Вадим пока не позволял себе углубляться, желая Макарову хорошенько заставить разомлеть и раздразнить. Хотя ему хотелось. Ему хотелось прижаться к ней губами, вобрать её, проскользнуть глубже и дать ей то, чего она так просила. — Ва… Вадим… Впрочем, кем он был, чтобы ей и себе на отдыхе отказывать? Эта мысль деловито прокралась в его голову, вытесняя все предыдущие задумки и желания. Вадим потянул резко после столь молебного, отчетливого прошения Леру за бёдра на себя. Та, не успев скоординировать положение своего тела, смачно и совсем не мягко оказалась буквально у него на лице. Ткань юбки медленно опала, закрывая мужскую голову под собой, и Лера, сгорая от стыда, подумывала даже извиниться за свою нерасторопность. Но слова застряли у неё в горле, покинув его только вместе с новым, более высоким стоном, когда она ощутила, что его язык начал вытворять, полноценно проникнув в неё. Лицо её пылало. Казалось, щеки настолько разгорячило, что от оглушающей пульсации и прилива крови голова просто грозилась в один момент взорваться. Лера то и дело опускала глаза вниз, на свою юбку, и благодарила всех богов, которых знала, что лицо Вадима сейчас было закрыто. Увидев его, она бы точно не выдержала такого зрелища. Капитуляция перед его языковыми способностями была бы безоговорочной. — Ты просто… Невозможный… Лера легонько раскачивалась на нём. Вадим ей помогал. Установив ладонь меж ягодиц, двигал ею, тяжело выдыхал через нос на клитор, потягивая приятный запах женского естества, и неустанно работал языком, добираясь им до самых её требовательных глубин, пульсирующих вовсю от желания. Лера выставила руки вперёд, оперлась о них, чувствуя, что тело настолько ослабело от возбуждения, что её начало порядком заваливать. Пространство перед глазами смазалось, образуя мутную дымку, словно через замыленную призму. Дыхание было тяжёлым и совершалось в основном через рот. Казалось, перейди она обратно на нос, для охлаждения головы этого было бы недостаточно, потому что Вадим был слишком глубоко. Он был везде, и ей некуда от него было деваться. Лере потребовалось совсем немного ускориться и вжаться в его грубую полоску рта сильнее тазом, установить оптимальный и такой необходимый для себя сейчас более быстрый темп, чтобы прогнуться с силой в спине, ощущая, как тело отказалось ей служить. Его словно прошило невидимой, раскаленной нитью, на которой натянулось всё её естество, а потом Лера с легкой послеоргазменной дрожью позволила себе рухнуть, уткнувшись лицом в спасительно прохладные белые свежие простыни их смятой постели.

***

Он ею любовался. В закатных лучах солнца она была просто великолепна. Лера сидела, словно разомлевшая кошечка, в белом банном халате на согретой теплой поверхности открытого балкона, наслаждаясь последними дневными часами. Её ресницы трепетали в такт дыханию, бледная кожа раскраснелась и местами порозовела (как после душа, так и от его тесного тактильного внимания), волосы казались золотистыми, словно языки только разгорающегося майского костра. Вадим с ленцой щурился и не мог отвести от неё взгляда. Дороги были моменты, когда его золотце было именно таким: лишенной оборонительной защиты, полностью открытая к любому взаимодействию и заласканная им до потери сил. Впереди их ожидала ещё целая неделя наедине друг с другом, но Дракон уже чувствовал знакомый, говорящий внутри него огонек возбуждения — ему хотелось аккуратно развести её колени, пройтись вновь дразнящей цепочкой поцелуев по внутренней стороне крепкого бедра и мягко коснуться складок, вслушиваясь, как сбивается дыхание и раскрывается диапозон Лериного голоса. Однако свои желания он держал пока при себе. Лере нужен был отдых, ему тоже. Успеется. На следующий день они отправились по первому же хотению Макаровой ближе к обеду в район Триана — сосредоточение различных магазинчиков и мастерских, где можно было разжиться подарками для родных и самодельно созданными керамическими изделиями. Последнее особенно заставило Леру воспылать желанием туда попасть — говорит, хочет, как том фильме, который она любила в детстве, где играл ещё Патрик Суэйзи и Дэми Мур. И как Вадим мог отказать этим круглым молебным карим глазкам, приобретшим озорливый детский огонек, когда они так его упрашивали? Увы, у старого Дракона не было и шанса устоять перед их очарованием, как и очарованием самой Леры. Вадиму и самому хотелось что-нибудь присмотреть, что можно было привезти из поездки. На память, так сказать. Да и рядом располагались неплохие таблао, где можно было посмотреть и даже поучаствовать в представлении фламенко чуть позже, когда они очистятся от глины и приведут себя в порядок. Как большой любитель танцев, Вадик не мог упустить такую возможность. Тем более, Лерочка, как будто знала, взяла с собой не один сарафан в поездку. День был жаркий. Слышался отдаленно шум морского прибоя и чувствовался повсеместно аппетитный запах паэльи. Они с Лерой прятались в тени навесов, проходя мимо различных лавочек с гастрономическими национальными колоритами. Чувствовались иногда резкие жирные запахи даров моря. Вадим с большим участием окунался в наблюдение хлопот окружавших его людей, стараясь не терять Макарову из виду, пока та думала, что могло бы прийтись по душе каждому члену её семьи. Белая юбчонка мелькала то тут, то там, пока Дракон лениво шествовал среди мяса и сыра, подумывая, не взять ли и приготовить в качестве разнообразия еду сегодня самостоятельно? Идея, правда, быстро отпала, поскольку он запоздало вспомнил, что номер их не был оснащён кухней, а ужинами полностью заведовал ресторан отеля. Именно в этот момент, запыхавшаяся, раскрасневшаяся, с двумя пакетами, набитыми бог пойми чем, Лера гордо потянула его в сторону одной из мастерских, куда как раз вернулся уже мастер. Они договорились на три. В помещении было пустынно, не хватало только перекати-поля и шутки, что с бизнесом, увы, нынче не сезон. Однако Вадик тактично промолчал, когда его глаза выцепили внутри комнаты целый огромный шкаф с керамическими поделками самых разных мастей, которые добрые люди оставляли здесь. Вопрос только, чего не забирали? Некуда было девать? Об этом спрашивать тоже было неудобно. Ответ оказался прост и прозаичен — это были работы ребят, которых он пускал заниматься к себе бесплатно. Свои поделки зарубежные клиенты забирали обычно всегда с собой. — Ну что, будем делать вазу? — с улыбкой осведомился он у неё. — Давай попробуем начать с неё. Боюсь, опыта на что-нибудь более…искусное у нас просто не хватит. — Лера увлеченно наблюдала, как мастер подготавливал для них рабочее место и глину. По смеси Вадим догадывался, что их будущая ваза будет красного цвета. И такой, по его скудным знаниям, можно будет не только кого-нибудь прибить, но и подпирать дверь балкона в особо жаркие душные дни в Петербурге. Закончив с подготовкой смеси, мастер обговорил оставшиеся вопросы уже с Драконом. Сказал, что оставит их на часик, а потом вернется и получившуюся заготовку отправит в печь. За вазой им будет лучше вернуться завтра, поскольку та будет долго обжигаться, а потом в печи ещё остывать. Вадим с большим любопытством после оговоренных условий взглянул на оставшийся для них гончарный коллекторный круг и попросил показать, как с этим монстром управляться. Естественно, мастер, присев за него, продемонстрировал настройку скорости вращения педалью, но предупредил, что во время гончарного дела слышать пара друг друга будет очень плохо. Больно шумит сильно. И что лучше не разгонять, а то глина окажется вся на них, а не в полагающемся ей месте. Когда мужчина удалился, оставив их одних, Дракону пришлось расчехлять из воспоминаний, как там было-то, в этом «Приведении», о котором Лера сегодня утром говорила? Кажется, Дэми Мур сидела на коленях у Патрика Суэйзи. Расклад для Дракона был более чем приятный. Сев перед кругом на стул и похлопав по коленям, Вадим с галантной, слегка наглой широкой улыбкой пригласил Леру на нём расположиться. Макарова, вскинув бровь и оценив габариты наемника, долго думала, будет ли это удобно, тем более на таком низком стуле, но раз сама попросила, странно было бы отказываться в последний момент. Устроившись осторожно меж его широко расставленных колен, Лера попросила его помочь. В четыре руки они начали постепенно повторять то, что им показывал мастер, погружаясь медленно, но верно в медитативное созерцание работы на гончарном кругу. Сарафану, конечно, после такого придёт сразу же бесславный конец, но Вадим уверил её вкрадчивым шепотом на ухо, что с этим они позже обязательно разберутся. Вращение действовало успокаивающе. Скольжение необработанной глины под руками — тоже. Тепло тела Леры и полная тишина добавляла магического очарования, заставляя Вадима совсем по-домашнему расслабленно водрузить подбородок в изгиб её плеча, умиляясь настойчивости Макаровой в попытках всё сделать верно и правильно. Её пальчики тонули и пропускали глину сквозь себя, иногда скрывались под его ладонями, вымазанными в красном, а потом вновь выныривали обратно, пытаясь придать их будущей вазе более узкую горловину. — Гончарное дело — сложное. С первого раза может и не получиться, — мягко предупредил её он, прижимаясь невольно щекой к щеке сильнее. — Знаю. Но у нас с тобой вместе что-нибудь обязательно да получится, — уверенно заявила Лера, следом попросив слегка сбавить скорость, поскольку она за Вадимом не успевала. Её от его близости разморило не меньше. В какой-то момент не то от жары, не то от глубокой задумчивости даже начало клонить в сон. Но когда Вадим дразняще прошелся цепочкой укусов от её уха к загривку, чтобы не спала, Лера вспыхнула, как обожженная керамика, и кинула на него красноречиво смущенный взгляд. Мысль подразнить его в ответ родилась буквально мгновенно, когда у них оставалось до конца сессии около пятнадцати минут. Вадим к тому моменту помог ей очистить руки от глины губкой и водой, оставив часть их нового приключения в заботливо предоставленном мастером железном тазе. Она прихватила его кожу зубами, прежде чем он попытался встать. Та была чуть солёная, приятная на вкус, буквально молящая о том, чтобы по ней провели кончиком языка, прочертив влажную длинную дорожку до уха. Лера так и делает. Разворачивается, ведёт, обняв Вадима за корпус, и сама на его паху елозит, сводя его своим поведением с ума. Добавление украшений в вазу отодвигается на задний план, сердце стучит в висках и груди, как сумасшедшее. В голове лишь одна мысль — как бы сделать так, чтобы его и птичку не заметили. Они заходят за тот самый хлипкий шкафчик с работами других посещавших это место людей. Он прижимает её к стенке, вздергивает юбку и зажимает ладонью рот. Лера тихо ахает, выгибается и обхватывает его ногами — у неё подрагивают и подгибаются коленки от зашкаливающего адреналина в крови, и в прошлом она бы саму себя за тягу к экстриму лишь пожурила. Но от старой Макаровой, дай Бог, остались одни лишь моральные принципы, да и те успели изрядно с таким криминальным окружением пострадать, видоизмениться и подточиться. Вадим действует неторопливо, но в то же время быстро — скольжение грубых пальцев между ног, и он уже освобождает её от трусиков. Крепкий замок на его пояснице и вдавливающее её сильнее в стену тяжёлое тело. Он сдавленно стонет и выдыхает в её плечо с приглушённым рыком, когда начинает в ней рывками двигаться, молясь, чтобы шкаф, закрывающий их, не рухнул следом под аккомпанемент из сдерживаемых Леркой стонов. Её лицо краснеет от тяжести его руки на рту, дышать становится невозможно, голова плывёт и кружится, и Лера двигается порывисто Вадиму навстречу, едва ли его ладонь не кусая до крови в попытке выразить внутренние эмоции и разгоряченный восторг. — Тигрица… — одобрительно шепчет он ей в висок, и Лера с фыркающим смешком под его ладонью жмурится, когда шлепки становятся ритмичнее, а дрожь стены за ними — нет. Каждый из них делает ставку, оставят они после себя погром или же удача им сегодня снова улыбнётся. Хочется верить, что они её не успели отпугнуть от себя своим неожиданным союзом. Шкаф трясется, горшки в нём подпрыгивают, движения Вадима становятся быстрее. Его заметно заносит. Внутри зарождается глупый мальчишеский азарт, когда хочется выпендриться в той ситуации, где делать этого как раз не стоит. — Вадим… Лера шипит, пытается приостановить, царапает его плечи, но Дракон темпа не сбавляет. Напротив, вжимает Макарову в стену сильнее, под ягодицы удерживает крепче, а сам заменяет ладонь губами, проглатывая каждый Леркин стон, как свой собственный. Насаживает её на себя, туго сплетает в единый клубок языки, ощущая ускоряющийся приток крови и бешеную пульсацию, и с грудным стоном, выпущенным всё-таки в воздух из-за запрокинувшейся головы, кончает, забирая Леру следом за собой. В тот самый момент шкафчик, подпрыгивавший всё это время рядом, наконец, падает на пол, расшибая половину из поделок на крупные осколки.

***

— Вадь, нельзя просто так брать и бить чужие керамические горшки. Лера уже не злилась. Да и тогда она возмущалась больше для показательности, чем по-настоящему. — Ладно тебе, Лер, мы ж ему всё возместили. С лихвой, прошу заметить! Горшки-то были сделаны бесплатно, а мы за них ему ещё и заплатили. Вадим, лежавший всё это время довольный, как огромный кот, на её коленях и то и дело подставляющий голову под заботливо поглаживающие и перебирающие его волосы пальцы, практически переходил на утробные мурчащие звуки, когда Лера, вздыхая, проводила ноготками глубже и дольше по коже. — И всё равно. Мне давно уже не было так стыдно. — И так хорошо, пожалуй, тоже. — Дракон нахально осклабился. Лера смущённо фыркнула и потянула Вадима за волосы. Дракон зашипел, но даже лёгкая боль, подаренная этими руками, казалась приятной. — Завтра надо будет обязательно забрать у него нашу вазу. А то столько ущерба… Будет жалко оставить её здесь. — Лера тихо усмехнулась и перевела взгляд на сцену. Как и было обещано Вадику, после фееричных разборок с хозяином мастерской и честных заверений, что подобного более не произойдет, когда они придут на следующий день за своей вазой, они вернулись сначала в отель, привели себя в порядок, переодевшись в соответствующую для мероприятия одежду, а потом двинулись в Tablao El Arenal, находившийся на Calle de Rodo. Место было шумное и многолюдное, но даже здесь Вадим с Лерой смогли с комфортом расположиться за заранее забронированном столиком, вокруг которого постепенно сгущались другие гости, официанты разносили вино и готовились к выступлению музыканты с танцовщицами. Лера от нескольких глотков мансильи уже совсем разомлела и перестала давно волноваться по поводу своего непривычного к выходу наряда, на котором Вадим с большим удовольствием валялся до начала представления. Пышная черная юбка в пол с красными кругляшками, цветок в волосах, вновь оголенные плечи — Лере казалось, что она выглядела смешно и глупо. Однако по восторженным взглядам Дракона, то и дело задерживающимся на ней, можно было судить, что она ошибалась. — У нас в программе завтра ночная прогулка по Алькасару и фестиваль. Как ты относишься к сексу в саду старейшего из королевских дворцов Европы? Лера запрокинула голову и рассмеялась. — У нас хоть иногда может не сводиться разговор или посещение новых мест к сексу? Вадим деланно покачал головой и пожал плечами. — Не имею ни малейшего понятия. Пока есть время и ты отдыхаешь, сама же видишь, это получается… — Вадим благодушно сощурился. — Спонтанно. И это тоже была правда. Когда с плеч упал груз ответственности (хотя бы ненадолго), в Лере будто выкрутили либидо на максимум. Она заводилась иной раз даже от случайного игривого прикосновения, и было ли причиной столь странных перемен длительное воздержание в гремучей смеси со стрессом, Макарова ответить точно не могла. У них с Вадимом и раньше с личной жизнью всё было хорошо, но сейчас… когда страсть охватывала не в пылу перестрелок и драк, она чувствовалась и выливалась иначе. Чаще, тоньше, чувственнее, что ли. — Посмотрим. — Лера ответила уклончиво. — Он ведь до сих пор используется по назначению, как я знаю. — Когда это нас останавливало? Ответ Леры утонул в зазвучавшей испанской гитаре. Девушка, что всё это время готовилась к выступлению, застыла, приковывая всё внимание к себе. Её сильные ноги под красной длинной юбкой пришли в активное движение, извлекая звук цокота каблуков. Смуглый мужчина, что стоял неподалеку от неё, звучно крикнул «Olé!», после чего весь зал пришёл в движение. Разгоряченные музыкой и вином люди недолго сидели на своих местах — красавица в красном буквально зазывала их на сцену, создавая вокруг себя атмосферу страсти. Лирическим голосом певец рассказывал печали и радости истории своей любви, и пускай Лера лишь обрывками понимала смысл на испанском, эмоционально она считывала всё верно. Она чувствовала и проникалась так, словно сама была неотъемлемой участницей его песни, и оказалась вскоре утянута на танцпол Вадимом, подхватившим и полностью разделившим её настрой. — Вот что называется, «дуэнде»! — воскликнул наёмник, увлекая Макарову в порывистый танец. Лера старалась подстраиваться под него и действовала сначала немного скованно, однако, стоило им оказаться в спасительном круге таких же других, танцующих больше по наитию, чем по изученной технике людей, она успокоилась и задвигалась свободнее. Совершенно позабыв обо всём на свете, Лера с широкой улыбкой наблюдала как за происходящим на сцене (в самом её центре), так и умудрялась двигаться в такт движениям Вадима. Резкий взмах струящейся юбки, подхватывающие её руки руки Вадима, скользящие от плеч к локтям, а после к ладоням, взбрасывающие их вверх. Острая чувственность танца выражалась в простой попытке соблюдать ритм музыки, поэтому двигаться у них получалось слаженно, с самыми различными хореографическими элементами. Вроде заимствований из танго, когда Вадим обходил её по кругу, подхватывая за ручку и кружа на месте, до дополнительных хлопков ладонями, сочетающимися с быстрым сильным движением ног. Не хватало только розы в зубах, ну ей Богу! Хотя розу заменяла кричащая винно-красная рубашка, которую Дракон по такому случаю решил выгулять наконец. Между танцовщицей и певцом творилась настоящая запретная магия. Каблуки с достоинством отбивали ритм израненного сердца, словно вещая: «так оно стучит, когда ты любишь. Так оно бьется, когда тебе больно. Так оно кричит, когда нечего сказать, и в горле только комок». Лера видела и теперь прекрасно понимала, что фламенко — это сочетание несочетаемого: гордости и страсти, силы и хандры. Как резец мастера, оно отсекает все лишнее, и изумленному взору предстает яркая индивидуальность — гордая независимая женщина, бушующая изнутри морем огня, и сопровождающий её робко музыкант, уже совсем скоро встающий на равных правах рядом с ней. От них нельзя было отвести взгляда, нельзя было отвернуться. И потому Лера сбавляла иногда ход собственных движений, позволяя себе полностью погрузиться в созерцание главной пары вечера. Вадим с лукавым довольным прищуром наблюдал за ней, не позволяя полностью нырнуть и скрыться в своих мыслях. Как там писали древние греки? Так она вертится, и так она сладострастна? — лучше выразиться сейчас было нельзя. Лера невольно повторяла часть тех движений, что видела сама, и она словно отражала в себе то самое дикое начало, которое привнесли когда-то в фламенко цыгане. Она больше не казалась неловкой, напротив, её обтянутый черным и красным силуэт волновал кровь и сердце заставлял биться чаще. Демон дремлет в душе цыгана. Что ж, Вадим был уверен, что невольно смог прикоснуться к тому, что дремал до сего момента в душе Валерии Макаровой. Когда музыка неожиданно стихла, зал взорвался тысячами аплодисментов. Танцовщица и певец взяли перерыв, поклонившись и удалившись на небольшой промежуток времени, чтобы перевести дух. Неугомонные гости требовали их на бис, но ведущий сказал, что для более длительного продолжения вечера главным гвоздям программы нужно передохнуть. Люди разочарованно загудели, однако тут же смолкли, когда танцовщица вышла и объявила с широкой улыбкой, что они продолжат через пятнадцать минут. Поддерживаемая под талию руками Вадима Лера выпрямилась и смущенно отвела растрепавшуюся прядь светлых волос от лица. Оно полыхало, налившись розовым цветом, рот оставался очаровательно приоткрытым, ловя спасительные глотки охлаждающего организм воздуха. — Похоже, идея пойти сюда вечером развеяться была не такой уж и плохой. — Вадим широко улыбнулся, после тоже коротко и тяжело выдыхая через рот. Вместо ответа Лера, сцепив руки на его шее, подтянулась и одарила его крепким пряно-сладким поцелуем. В благодарность за поездку, вечер и даже побитые ранее горшки.