Страница первая.
Здесь была аккуратно приклеена фотография, с матерью и двумя младенцами. Она бережно держала их у груди, улыбаясь на камеру. Малыши, сморщившись, лежали на руках матери. Ниже были аккуратные строки текста, которые судя по всему оставила счастливая мать: «Боже, за что же мне, грешной, такое счастье? С мужем мы ждали одного ребенка, но даже и не надеялись на двух наследников сразу. Он до сих пор собраться не может! Сыновья, если вы читаете эти строки, знайте, люблю я вас с отцом больше всех!» А рядом стояла дата рождения близнецов: «1954 год 7 Мая.»Вторая страница
Фотография двух малышей, которые сладко спят в колыбели. В заметках же было написано: «Сегодня ровно неделя, как я вернулась с моими ангелочками домой. Муж решил, что пора и имена им дать. Он предложил для старшего весьма неожиданное и сложное, мне даже тяжело написать его без ошибок. Он, конечно, рассердился, когда я сказала ему, что имя слишком мудрёное. Но вот зато с младшеньким было всё проще. Нам обоим понравилось Цукаса. Старшему малышу пока придётся подождать…»Третья страница.
Фотография красивой женщины в белом платье с красивым бантом и двух сорванцов. Один сидел на коленях матери, смиренно и спокойно, смотря в камеру. Одет он был в белую рубашку и классические брюки. Но вот второй был по характеру просто чертёнок. Младший вовсю противился фотографии, выставив руки вперёд. Видимо, он заприметил что-то интересное, поэтому и тянется к нему. Одет малыш был в серую рубашку и брюки. Ниже, как и на других страницах, был текст: «Как давно я не писала что-то сюда. Ох, даже не думала, что будет так сложно заниматься прежними делами. Наконец смогу выспаться, ведь дети уезжают к бабушке. И всё же время летит без всяких поблажек, ведь моим маленьким лучикам уже пять лет… Если бы, мои малыши были бы разные и во внешности, никто бы даже и подумать не посмел, что они братья. Старший — Аманэ, просто ангелочек, всегда послушный и тихий, помогает мне по дому. А Цукаса — разбойник, ей богу! Что не делаешь — всё не так. Как попросишь тихо вести себя, так вообще неугомонным становится. Дай бог моей матушки терпения…»Четвертая страница альбома.
Фотография близнецов после небольшой поездки к бабушке. Загорелые, румяные и полные сил! Таким был Аманэ, а Цукаса больше на вид был усталым и сонным. «Моя мать — просто золотая женщина! Не знаю, что именно она вытворяла с моим младшим сыном, но он уже двое суток совершенно спокоен. И всё же, деревня и рабочий труд творят чудеса!» На последующих страницах этот альбом продолжал улавливать в себе все самые счастливые моменты жизни ребят. Школа, первая любовь младшего Юги, жизнь в новом доме и прочие моменты, что были записаны в тексте на страницах. До одной записи, после которой всё перестало быть таким радужным…Флешбэк: тот самый день…
— Нагуляла этого ребенка на стороне, а теперь в ноги кланяешься? — мужчина вновь ударил женщину по лицу, отчего она свалилась на холодный пол, крепко держась за болевший живот. За окном бушевала гроза, деревья прогибались под напором ветров, жутко скрипя. Лишь старая керосиновая лампа, что стояла на рабочем столе, тускло освещала обстановку. Дождь бил в окна, отчего стоял сильный гул. Ударила молния, ослепительная вспышка пронзила помещение, в миг превратив его в белый лист, но свет вновь потух. Женщина прижимала руку к горячей щеки, с которой медленно стекала струя обжигающей крови. Она отползала назад, пока мужчина медленно, но уверенно приближался. — Ты пьян! Как ещё объяснить твои оскорбления?! — кричала измученная мать, глотая солёные слёзы. В её положении вредно нервничать, а избиения от любимого мужа, могли и вовсе привести к выкидышу. Мужчина подошёл совсем близко, схватив женщину за длинные блондинистые волосы. Его чёрные, словно густая смола глаза прожигали бедняжку насквозь, заставляя тихо дрожать от нарастающего страха. — Замолчи! — он резко оттянул её волосы, заставляя Ясу смотреть в его бесконечно чёрный омут глаз. — Я видел тебя с ним, даже не смей со мной спорить… — он резко дернул ту за пряди, отчего её лицо соприкоснулось с деревянным полом. Ясу почувствовала железный вкус крови на губах. Её белое платье начало потихоньку окрашиваться в ярко-алый цвет крови. Мужчина на это лишь всё больше улыбался, продолжая свою игру.***
Близнецы сидели в своей комнате, с вновь и вновь нарастающим страхом, слушая крики родителей. Обычно отец не заходит так далеко, в этот раз это что-то воистину новое. — Аманэ, я не могу так, давай помешаем ему, он же убьет маму! — сквозь слёзы кричал младший, с мольбой в глазах схватив брата за край ночной рубахи. — Цукаса, тише, папа любит маму… — пытался успокоить старший, нежно убрав руку брата с его одежды. — Что она нам говорила? — Цукаса отвёл растерянный взгляд, на что Аманэ лишь произнес: — У папы… — У папы сложные времена, мы просто должны быть рядом и слушаться его… — монотонно подхватил Цукаса, тихо всхлипнув. — А ещё? — Если он бьёт меня — это не значит, что он не любит нас…— на его глазах вновь выступили маленькие капли слёз, которые старший бережно убрал большим пальцем. — Молодец, — он аккуратно погладил брата по голове, нежно улыбаясь, — иди ко мне и не плачь. — младший тут же бросился в объятья Аманэ, тихо что-то шепча, уткнувшись красным от слёз носом в грудь брата.***
Такаши держал в руках острый, блестящий нож, который ещё вчера он с заботой точил. Играючи проведя по нему пальцем, он подошёл к ошарашенной жене, которой оставалось лишь тихо наблюдать за его безумными действиями. — Т-Такаши, милый, приди в себя. — сквозь горькие слёзы молила она, осторожно отползая назад от садиста. — А к-как же дети? Ты о них подумал? Мужчина лишь улыбнулся дьявольской улыбкой, замахнувшись над женщиной. — Не бойся, они не будут страдать как ты… — приторно сладко сказал он ей в ухо, горячим дыханием обжигая нежную кожу. Лезвие плавно вошло в мягкую кожу, оставляя глубокий порез. Женщина захлёбывалась своей же кровью, а её янтарные глаза медленно потухли, оставляя лишь пустой и мёртвый блеск. Мужчина безумно смеялся, рукой растирая всё ещё горячую алую жидкость на полу и когда-то белому платью. Он не спеша вытянул нож из мёртвого тела, облизнув его. — П-папа?