It's time to forget about the past

Дорогой дневник… Нет, так не подойдёт, уж слишком по девчачьи. Неизвестный друг… Ещё более странно писать незнакомому человеку. Да кому какая разница, почему я вдруг решился написать то, что со мной произошло четыре года назад. Мне так захотелось, пусть это будет моей блажью. Но для начала, как и положено, во всех историях, рассказанных от первого лица, мне полагается представиться. Меня зовут Кристофер Джозеф Лето, родился я в Лос-Анджелесе в ночь на 31 октября 1992 года в семье фотографа Шеннона Лето и бывшей фотомодели Эммы Вирджин. У меня самые замечательные родители, хотя моё рождение они не планировали, просто так получилось. Я думаю, мне не стоит объяснять, как это обычно происходит. Фотограф и модель допоздна работают вместе, создавая образы, будоражащие воображение. А в дальше - осторожные взгляды, робкие прикосновения, переходящие в откровенные, не сдерживаемые порывы, в результате которых моя мама однажды поняла, что беременна. На мамино счастье мой отец любил её и оказался порядочным человеком. Об аборте никто из них не думал, так что, как и положено, через девять месяцев родился я. Но прежде мои родители поженились. Свадьба была очень скромной, в кругу семьи. На церемонии присутствовали только самые близкие родственники и друзья. С маминой стороны были только две подруги детства - Донна и Элизабет, а со стороны отца были бабушка - Руби, его мама - Констанс и младший брат Джаред, он же и был шафером. Большое событие в маленьком семейном кругу. После моего рождения моя мама о карьере модели больше не мечтала и всецело предавалась небольшим радостям тихой семейной жизни. Мой отец в самом начале своей карьеры работал внештатным фотографом в нескольких изданиях, пока не наступил тот день, когда его работы получили заслуженное признание. Вот тогда наша семья переехала из небольшой квартирки в просторный дом, в котором мы и живём до сих пор. О, только не подумайте, что я жалуюсь. Наоборот, моя жизнь удалась: у меня любящие родители, сам я умом и внешностью не обделён, а ещё у меня знаменитый родственник. Не побоюсь этого выражения - звезда мировой величины. Младший брат моего отца, Джаред Лето, всемирно известный актёр, с несколькими «Оскарами» и прочими наградами в кармане, вернее на полках в специально отведённой для этого комнате в шикарном доме на Голливудских холмах. В общем, жил я и не тужил. Родители особо меня не баловали, но и наказаниями не злоупотребляли. Я был простым среднестатистическим парнем, с американской мечтой о карьере рок-музыканта. Что вполне закономерно, когда твой отец в далёком прошлом - барабанщик какой-то развалившейся группы, а дядя - несостоявшийся певец, из-за сделанного в молодые годы выбора в пользу кинематографа. Отец с матерью ничего не имели против моего музыкального увлечения, а дядя Джаред стал своего рода спонсором. Он подарил мне на день рождения в четырнадцать лет простую гитару, в пятнадцать - электронную, а на шестнадцатилетие осчастливил меня и моих друзей-одногруппников синтезатором. Можно даже сказать, что он стал идейным вдохновителем моих грёз, связанных с музыкой. К слову сказать, я никогда не считал себя баловнем судьбы за то, что мне достался в родственники богатый и знаменитый чувак. Родство с ним приносило не только дорогие подарки, козыряние среди зазнавшихся школьных снобов и возможность быстрого соблазнения красоток-чирлидерш, так падких на известную фамилию. Мелкие неприятности тоже присутствовали в виде папарацци, следовавших за дядей по пятам, даже когда он приезжал к нам в гости (что было весьма редко, как раз вот из-за этих вездесущих «любителей грязного белья»), и визитов странных личностей, частенько появляющихся на пороге нашего дома с просьбами дать номер телефона Джареда Лето, ибо у них к нему вопрос жизни и смерти. Должен отдать им должное, истории коими они потчевали нас, были порой так правдоподобны, что я какое-то время вёлся на них, и мне несколько раз влетало от отца за мою помощь им, но никогда от дяди, который с удивительным спокойствием просто в очередной раз менял свой номер телефона. Вот так я жил до своего семнадцатилетия. Как я уже говорил ранее, я родился в Хэллоуин, так что можете представить себе, как проходили празднования моего дня рождения все эти годы. Но в этот раз я попросил избавить меня от тыквенных рожиц в доме и карнавальных костюмов, так как мне хотелось хоть раз в жизни отметить свой праздник не как приложение ко всеобщему празднованию. Надо сказать, что со стороны близких друзей и родни это было воспринято с пониманием. Сколько себя помню, я всегда ждал свой день рождения больше, чем Рождество, так как в этот день дядя делал мне дорогой подарок, безошибочно угадывая моё желание. Как у него это получалось – понятия не имею. Однажды я спросил его, как ему это удаётся, на что он просто ответил, что умеет читать мои мысли. Признаюсь, я почти поверил ему, но я ещё тот скептик и на веру мало что принимаю. И то, что в свой семнадцатый день рождения я хотел получить в подарок мотоцикл, я ни одной живой душе не сказал. Мне было интересно, действительно ли Джаред сможет прочитать мои мысли и осуществить мою мечту. Праздновать было решено в узком семейном кругу, хотя без парочки моих закадычных друзей – Пола и Мартина, которые за несколько лет превратились уже практически в членов семьи, не обходилось ни одно семейное торжество. В общем, я ждал с нетерпением вечера, вернее «гвоздя программы» – подарка от дяди. Праздничный стол был уже накрыт и ломился от яств, друзья тоскливо слушали урчание проголодавшихся желудков, а я каждую минуту поглядывал в окно или на входную дверь в ожидании Джареда. Ещё не успел смолкнуть звонок, как я уже распахивал дверь и, выпаливая на одном дыхании: «Привет, Джаред, проходи-быстрей-тебя-только-и-ждали-где-для-меня-подарок», затаскивал дядю в дом. О том, что у него в этот момент было весьма удивлённое выражение лица можно даже не говорить: ребёнок, впервые увидевший настоящего Санта-Клауса, и то бы выглядел менее шокированным. Порой я задавался вопросом: действительно ли он брат моего отца и почти на пару лет младше его. В свои тридцать семь он внешностью и манерой поведения больше походил на моего брата, который старше меня всего лет на шесть-восемь. Джаред даже не успел рта раскрыть, как на мой радостный крик в коридор вышел отец и поприветствовал его. Следом из гостиной вышла мама и пригласила всех за стол. Мне ничего не оставалось делать, как молча последовать за всеми, и праздничный ужин, на радость моим друзьям, начался. За столом вёлся непринуждённый разговор: дядя по маминой просьбе рассказывал о своём новом проекте в кино; папа после вопроса брата, как у него дела, рассказал о своём недавнем приобретении новой фотокамеры с кучей разных функций; мама с гордостью сообщила о том, что выиграла какой-то там конкурс цветоводов, и Джаред искренне поздравил её, а мои друзья наперебой восхваляли кулинарные шедевры миссис Лето, за что она удостоила их лучезарной улыбкой. Только я один хранил молчание и вяло ковырялся в тарелке, ожидая окончания трапезы, украдкой поглядывая на дядю в надежде, что он соизволит заикнуться о подарке. Но он отделывался лишь лукавыми взглядами в мою сторону, заставляя меня умирать от любопытства. Несколько раз под разными предлогами я вставал из-за стола, уходил на кухню и выглядывал в окно, надеясь на обочине разглядеть стоящий там мотоцикл, но видел там только машину дяди и пару мусорных баков. Праздничный ужин подходил к своей кульминации и под хор друзей и родственников, исполнявших «Happy Birthday», мама внесла торт с зажжёнными семнадцатью свечами. Задувая их, я, глядя в глаза Джареда, загадал одно единственное желание, которое только смог придумать в тот момент: «Хочу в подарок крутой мотоцикл!» Но моё желание не материализовалось сию секунду, однако я начал принимать подарки. Друзья решили, что подарить мне билеты на бейсбол, и при этом составить мне компанию на игре, будет верхом эксклюзивности. Родители подарили мне, если не последней модели, то вполне приличный сотовый телефон. Понимая, что теперь уж ему от меня не отвертеться, дядя протянул мне обычный конверт, который я все же взял, хоть и сильно удивился. Вскрыв его, я обнаружил несколько листков бумаги с напечатанным текстом и ключ. - Что это? – спросил я. - Подарок на день рождения, - с улыбкой ответил Джаред. - Это я понял, не дурак. Ключ от чего? - Крис, ты документы сначала прочитай, а если и после этого ты не поймёшь, что это такое, то так уж и быть я раскрою тайну, - услышал я в ответ. Мне хватило меньше минуты, чтобы понять, что бумаги представляли собой документы на моё имя, дающие мне единоличное право владеть транспортным средством под таким желанным мной названием – мотоцикл. А дальше с радостным криком я бросился на шею дяди, громко выкрикивая слова благодарности ему на ухо, практически оглушая его. В ответ Джаред тоже обнял меня и сказал, что я могу и дальше душить его в своих объятиях, если, конечно, я не желаю заглянуть в гараж рядом с домом и как следует рассмотреть подарок. Я тут же оторвался от него и буквально вылетел из дома. В гараже действительно стоял новенький «Харлей», весь обвязанный красной лентой и с большим бантом на руле, который я тут же сорвал, смеясь. Джей был ещё тем шутником, ради прикола он мог и розовый бант нацепить, словно подарок был предназначен для какой-то девчонки. Недолго думая, я запрыгнул на своего «железного коня» и завёл его. Рокочущий звук мотора стал самой приятной музыкой для моих ушей. Я испытывал непреодолимое желание немедленно опробовать свою новую «игрушку», хотелось испытать чувство полета, задыхаясь от ветра и пьянея от скорости. Но безумную гонку по ночным улицам всё же пришлось отложить до лучших времён: «комендантский час» за мои прошлые грешки никто не отменял. Простившись с друзьями, которые разошлись по домам, и оставив своего «Буцефала» смиренно ждать хозяина, я вернулся домой с твердым намерением на сей раз получить правдивый ответ на мучивший меня уже давно вопрос: как Джареду удаётся угадывать мои желания? Не успел я пройти и пары шагов по коридору в сторону гостиной, где, как я думал, находились родители и дядя, как из кухни раздались какие-то крики, и я бросился туда. Но то, что я увидел, заставило меня замереть на пороге: отец, сжимая руки в кулаки, кричал на своего брата. - Джей, убирайся вон и никогда больше не смей появляться на пороге моего дома! И если когда-нибудь ты случайно на улице столкнёшься с моим сыном, мной или Эммой, то сразу же перейдёшь на противоположную сторону. Ясно? Я не желаю, чтоб ты хоть как-то был причастен к моей семье! - Шенн, ты говоришь глупости. У нас с тобой одинаковое ДНК, даже при всем желании тебе от меня не отделаться, я навсегда останусь твоим братом. Так что успокойся и не сотрясай понапрасну воздух. Я впервые в жизни увидел, как за долю секунды мой отец впал в бешенство. Он в мгновение ока оказался возле Джареда, схватил того за грудки и встряхнул, словно тряпичную куклу. - Слушай меня внимательно, засранец, я дважды повторять не буду. Если я увижу или узнаю, что ты преследуешь моего сына, то размениваться на мелочи не буду, и твоя жалкая душонка быстро отправится прямиком в ад, где ей самое место, - прорычал отец прямо в лицо Джареда. Представшая передо мной картина навеяла на меня ужас. Я никогда не видел моего отца в таком гневе. Словно первобытный зверь проснулся в нем, и это он сейчас хотел разорвать на части любого, кто встанет на его пути. Но у Джареда даже мускул на лице не дрогнул и его взгляд по-прежнему выражал вселенское спокойствие. Дядя медленно перевёл свой взор с отца на его руки, все ещё сжимавшие ткань рубашки, затем поверх его плеча и, заметив меня, застывшего в дверях кухни, словно взглянувшего в глаза медузы Гаргоны, прошептал: - Спокойно, Шеннон, ты напугал своего сына. Убери от меня свои руки, и я уйду. Твоему семейному счастью я не угроза, продолжай и дальше жить в своём иллюзорном мире. Однажды ты уже сделал свой выбор, и мне ничего больше не оставалось, как принять его и жить с этим. После этих слов отец разжал пальцы и освободившийся Джаред, обогнув его, направился к выходу из кухни. Оказавшись возле меня, он обернулся и с горечью в голосе произнёс: - И кстати, я никогда не желал тебе зла, я давно простил тебя за ту боль, что ты мне причинил. Двадцать лет – это слишком большой срок для вынашивания планов мести даже для меня. Прощай, братишка. Затем он повернулся ко мне, и, посмотрев на меня очень пристально, сказал: - Крис, прости, что мы испортили тебе праздник, видит бог, я не хотел этого. Не принимай увиденное слишком близко к сердцу, иногда такое бывает и братья ругаются, это нормально. Поживёшь с моё и со временем перестанешь обращать внимание на семейные разборки. Ещё раз с днём рождения и я желаю тебе осуществить все твои мечты. После этих слов он ушёл. А я не знал, что и думать. Единственным человеком кто мне смог бы объяснить, что только что произошло, был мой отец, который до сих пор стоял ко мне спиной, опираясь на кухонный стол руками, сжатыми в кулаки. - Папа, что между вами произошло? Почему ты прогнал своего брата? Я ничего не понимаю… - А тут и понимать нечего. Не приставай ко мне с вопросами и иди в свою комнату, - не оборачиваясь, приказал мне отец. - Но… - Ты меня слышал! Немедленно в свою комнату! - Он резко обернулся, и глаза его были черные от гнева. - Но прежде, чем ты уйдёшь, запомни, что я скажу: ты никогда больше не будешь общаться со своим дядей, ты забудешь, что он у тебя был. Ты избавишься от всех подарков, когда-либо подаренных им тебе. И никогда больше не упомянешь его имя ни при мне, ни при матери или ком-либо из друзей. Мой брат раз и навсегда исчез из нашей жизни, словно он никогда не рождался. Я всё сказал, так что живо иди к себе! Если бы данная ситуация не была бы из ряда вон, то возможно я бы поступил как послушный сын и молча удалился в свою комнату. Но произошедшее настолько не укладывалось у меня в голове, что мне захотелось всё же разобраться в причинах, породивших внезапную ненависть старшего брата к младшему. Так что я остался стоять на месте, твёрдо решив, что пока не узнаю, что же произошло в прошлом между ними, я не успокоюсь. - Нет, пап, я останусь. И пока ты не объяснишь мне, почему я должен забыть, что у меня есть дядя, я не буду исполнять твои дурацкие приказы! - С этими словами я скрестил руки у себя на груди. Упрямство всегда было нашей фамильной чертой, и, пожалуй, самой ярко выраженной. Не знаю, до каких высоких сентенций мы бы договорились с отцом, после чего я бы точно получил пожизненное заключение в своей комнате, если бы на предотвращение надвигающего урагана под названием «Лето в квадрате» не явилась мама. Её приход мгновенно охладил, накалившуюся было обстановку. - Шеннон Кристофер Лето, - с расстановкой произнесла она, - мне нужна твоя помощь в уборке комнаты после праздника. Сынок, я уверена, что у тебя есть более важные дела, чем домашние хлопоты. У моей мамы определённо имеется дар по охлаждению горячих голов только одним своим появлением: в её присутствии весь пыл для выяснения отношений почему-то испаряется сам собой. Бросив взгляд на отца я понял, что от него мне никогда не получить вразумительных объяснений по поводу его странного поведения, и потому развернувшись на пятках, отправился к себе, где мне предстояло обдумать свои дальнейшие действия. Оставить все просто так я не мог в силу своего характера. *** Продолжение следует...