It's time to forget about the past

В коридоре было темно, я рукой нащупал выключатель и зажёг свет. Похоже, Джаред лёг спать, вот же не повезло, и я решил, что мне придётся отложить разговор до утра, что было очень плохо, так как моё исчезновение из дома тогда точно не останется незамеченным, и пожизненное заключение будет мне гарантировано. Хотя я сам виноват, все нормальные люди ночью спят, а не ходят по чужим домам в поисках правды. Но уходить я не собирался, так что направился в гостиную, чтобы там прилечь на диване. А что ещё мне собственно оставалось делать, ведь не мог же я завалиться в спальню к дяде, разбудив его вопросом типа, какая муха укусила моего отца. Гостиная тоже была погружена во мрак. Нажав на выключатель, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. На диване сидел Джаред и смотрел на меня, с непривычки моргая от яркого света. - Шеннон? – удивлённо спросил он. - Нет, это я, Крис, - прохрипел я, из-за внезапно пересохшего горла. Откашлявшись, я медленно подошёл к дяде и в замешательстве замер возле него. Прежде я не видел его в таком состоянии. Пиджак с галстуком валялись рядом на полу, рубашка была расстёгнута до середины, волосы взлохмачены, а в руке он держал уже наполовину пустую бутылку с виски. В мозгу промелькнула мысль: «Может он только сделал пару глотков». Но сильный запах алкоголя говорил обратное, видимо Джей открыл целую бутылку и начал пить, как только пришёл домой. Не зная, что дальше говорить, я произнёс: - Я тут решил к тебе в гости зайти. - Ну, проходи и располагайся, раз пришёл. Я осторожно присел рядом, мне было не по себе, не так я представлял наш разговор. Все связанные мысли куда-то испарились. - Что делаешь? – идиотский вопрос, знаю, но это всё, что я смог тогда выдать. Снова удивлённый взгляд в мою сторону и глоток виски. - Пью. - Я вижу, а по какому поводу? - Сегодня день рождение моего племянника. Честно, я ожидал какой угодно ответ, только не этот. Мне и в голову не приходило, что я так много значу для Джареда, что он решил напиться только из-за того, что празднование моего дня рождения закончилось плохо. Но скорее всего дело было не во мне, а в соре с братом. - А почему пьёшь один и в темноте? – Мой второй тупой вопрос. - Уже не один и не в темноте, - усмехнулся он. Да уж, хоть дядя и был пьян, но логика его была трезва. Разговор по душам не получался. Надо было срочно что-то предпринять, и тут меня посетила «светлая» мысль. - Ок, тогда я составлю тебе компанию и тоже выпью виски. - Нельзя, тебе нет двадцати одного года. - Ха, и что с того? Кто мне помешает? - Я, - прозвучало, как угроза. Спорить я не собирался, как и пить алкоголь. Я лишь пытался вывести Джея из прострации. Меня немного пугал его образ ушедшего в себя человека. После вот таких раздумий люди в петлю лезут. Интуиция мне подсказывала, что оставлять его одного в таком состоянии нельзя. И я решил его отвлечь, направив мысли в другую сторону. - Хорошо, спиртное мне нельзя, но колу то можно. Она хоть у тебя есть? Джаред махнул рукой в неопределённом направлении, как бы говоря, что, мол, есть, пойди и возьми её там. Только вот вопрос, где это «там» находится. Я встал и пошёл к бару в надежде найти напиток среди прочих. Что было верным решением. Открутив крышку у бутылочки, я прямо из горлышка сделал пару глотков, мне стало значительно лучше. Развернувшись, я направился обратно и только тогда заметил, что с другой стороны возле дяди лежал альбом с фотографиями. Я осторожно приблизился, сел рядом и стал рассматривать открытую страницу. На одном из фото были изображены двое мальчиков в возрасте пяти - семи лет в смешных шапочках с ушками, как у Мики-Мауса. На втором – эти же мальчишки сидели на велосипедах и выглядели они то ли космонавтами, то ли это были такие велосипедные шлемы, в общем, на их головах были надеты бумажные пакеты с прорезанными дырками для лица и рук. А на третьем фото младший бесстрашно держал за ошейник большую собаку, которая запросто смогла бы перекусить ему шею, а старший спокойно стоял рядом. И на всех этих фотографиях малыши улыбались, на их лицах нашло отражение счастливое и безмятежное детство, но более удивительным было то, что фотографу удалось запечатлеть незримую, однако очень ощутимую связь между детьми, под названием братская любовь. Не трудно было догадаться, что это были мой отец и Джей в далёком предалеком детстве. Я раньше никогда не видел ничего подобного. Однажды на мою просьбу показать мне семейный альбом, папа сказал, что когда он был маленьким, то у них не было денег на фотоаппарат, и потому они никогда не фотографировались. Очередная ложь. Сколько же секретов хранит мой отец, что даже в столь малом он мне солгал. Охваченный любопытством я решил открыть следующую страницу. Но Джаред резко захлопнул альбом и накрыл его своей рукой, тем самым не давая мне возможность смотреть дальше. Он сделал ещё один глоток виски и даже не поморщился. Я же сидел и размышлял, что же такое должно было произойти, что столь сильная связь между братьями разорвалась. Не в силах больше теряться в догадках я решился озвучить этот вопрос. - Джаред, что же разлучило двух братьев? Почему они до сих пор не могут вновь обрести ту связь, что невидимой нитью соединяла их в детстве? - Всему виной я. - Ты? – удивился я, вспомнив мамин рассказ, как, по-моему, вина в основном лежит на отце и той девице, которую старший брат отбил у младшего. - Да, именно я всё разрушил. Если бы я только сдержался и смолчал, то возможно наша с братом жизнь сложилась бы иначе. Джаред снова приложился к бутылке, продолжая смотреть прямо перед собой, будто меня не было, но, тем не менее, начал рассказ. - Детство самое лучшее время в жизни, особенно когда тебя окружают любящие люди. Мне сильно повезло в этом, хоть мы и были очень бедны, но в тоже время я обладал самым несметным сокровищем во вселенной – любовью мамы, бабушки, дедушки и старшего брата. Я тоже любил их. Когда ты маленький, то для тебя весь мир окрашен во все цвета радуги, ты весел и безмятежен. А если вдруг случится какая-нибудь неприятность, то рядом есть брат, который обязательно тебе поможет и защитит. Но однажды наступает такое время, когда приходится полагаться только на себя. И это время называется взрослая жизнь. Здесь другие законы. Получил удар – умей дать сдачи, упал – найди в себе силы, чтобы подняться. Когда ты взрослый, ты уже не можешь прибежать к маме со слезами на глазах в поисках утешения, и старший брат не поделится с тобой любимой игрушкой, чтобы вызвать на твоём лице улыбку. Однажды жизнь преподаст тебе такой урок, что всё, что тебе останется, так это стиснуть зубы и жить дальше. Неожиданно Джей поднялся и нетвёрдой походкой направился в сторону бара за ещё одной бутылкой. Вскочив за ним следом, я остановил его, не мог же я ему позволить напиваться до мертвецкого состояния. - Джаред, не стоит больше пить. - Не прикасайся ко мне! – Закричал он на меня, стряхивая мою руку с плеча. - Алкоголем боль утраты не заглушить, - не унимался я. - Да, что ты понимаешь? - Кое-что понимаю и думаю, что из-за измены твоей девушки с моим отцом двадцать лет назад не стоит так убиваться. Давно уже пора забыть старые обиды, помириться и вновь стать прежними братьями. - Что? О чём ты? - Ну, мне мама рассказала, - запинаясь, произнёс я, поздно понимая, что вообще не следовало ворошить прошлое, - что у тебя произошла крупная ссора с братом из-за того, что он переспал с твоей девушкой, когда вы отмечали его день рождение в Индианаполисе. - Какая занятная история. Твоя мама читает слишком много жёлтой прессы обо мне, - усмешка искривила дядины губы. - Об этом мой отец ей сам рассказал. - Шеннон?! – Изумлённо вскинуты брови. - А он всё рассказал? В чьих грехах он исповедался? Только в своих или ещё мои поведал? – с ехидной улыбкой спросил Джаред, с прищуром глядя на меня. - Грехи? Я не понимаю. - О, да ты ничего не знаешь, - он отвернулся от меня и тихо произнёс. - Крис, иди домой, тебе не нужно лезть в дерьмо, что окружает меня. Возвращайся к простой жизни подростка, когда волнуют только буфера соседок по школьной парте. Оставь меня одного. - Ну, уж нет! Хватит считать меня глупым мальчишкой, надоело! Я никуда не уйду, пока не узнаю всю правду! - Малыш вырос и захотел узнать правду. Кому она нужна, когда лучше жить без неё! Так удобней. Правда отнимает последние иллюзии, коими так любит тешить себя человек, – прозвучавшая в его голосе горечь удивила меня. - Я бы многое отдал, чтоб повернуть время вспять и вернуть те дни, когда я жил одними мечтами. Или хотя бы в тот злополучный двадцатый день рождения брата, когда так некстати закончилось пиво, и я пошёл за ним в ближайший магазин. Продавец отказывался мне его продавать, не веря в моё совершеннолетие. Но я не отступал, и он мне его всё же продал. И вот я гордый, словно покорил Эверест, ищу Шеннона, чтобы похвастаться ему в своём всемогуществе, нахожу его целующего Шэрон. - Шэрон? Так звали твою подружку? - Да. Даже забавно, - дядя хмыкнул, - по прошествии стольких лет я помню её имя, а вот лица совсем не помню. Скорее всего, она была красавицей, других у меня не было. Все же взяв вторую бутылку виски, Джаред пошёл обратно и сел на диван. Я остался стоять на месте и весь обратился в слух. - Когда я застукал сладко целующуюся парочку на кровати, я даже не сразу сообразил, что это моя подружка с братом, и уже собирался уйти, чтоб не мешать. Но после того как Шэрон произнесла, вернее, простонала его имя, я застыл на месте. Первым моим желанием было разнять их, накричать, врезать обоим. Но мои ноги, казалось, приросли к полу и я не мог ни сдвинуться с места, ни хотя бы отвести взгляд. Не замечаемый ими, я продолжал стоять и наблюдать за происходящим. Шеннон прижимал девушку сильными руками к своему обнажённому телу, её пальцы накрашенными ногтями царапали его плечи. Капельки пота вдоль позвоночника блестели в свете неоновых ламп, проникающего через окно. Рука Шэрон скользила по коже, собирая влагу, ощупывала, будто считая каждый позвонок. Словно загипнотизированный я смотрел, как грациозно двигалось тело моего брата, как его мускулы напрягались под кожей, как у охотящегося льва, как его волосы падали ему на лицо, когда он опускал голову, как его стон растворился в ночной тишине, когда волна удовольствия накрыла его. Увиденное мной было подобно физическому прикосновению, и в тот момент я захотел оказаться рядом с Шенном, накрыть его губы своими, скользнув языком внутрь, изучить его рот, но прежде чем углубить поцелуй, коснуться рукой его щеки, нежно погладив мягкую кожу лица. - Ты возжелал своего брата? - Не веря своим ушам, осипшим голосом я озвучил ту единственную мысль, которую, как мне показалось, уловило моё сознание. Джаред медленно поднял голову и посмотрел на меня в упор. В его взгляде была такая боль, что я судорожно вздохнул, словно сам испытал её силу. - С детства Шеннон был для меня образцом для подражания. Он казался мне красивым, сильным, идеальным. Те чувства, что я питал к нему тогда, были уверенно отнесены мной к братским. Но та ночь всё расставила по местам. Когда к тебе приходит осознание, что ты сгораешь от желания обладать братом, то это заставляет пересмотреть твоё отношение к нему под другим углом. Я вспоминал о наших повседневных прикосновениях – для того чтобы успокоить или направить. О прикосновениях, которые смогли бы стать чем-то большим, если только позволить себе запретное. Джей опять приложился к бутылке и сделал пару глотков. Машинально я последовал его примеру и отхлебнул колы, не почувствовав вкус. Моё сознание словно разделилось на две части: одна отказывалась верить в историю дяди, отвергая иные отношения между братьями, другая, не проявляя никаких эмоций, запоминала каждое произнесённое слово. - В тот момент я так к ним и не подошёл. Громкий смех, раздавшийся в соседней комнате, вывел меня из ступора. Осторожно, стараясь не шуметь, я вышел из спальни и ушёл на улицу. Холодный мартовский ветер приводил меня в чувство. Я гулял по городу очень долго, мне необходимо было пройтись и разобраться в своих мыслях. Лишь утром я вернулся домой. К тому времени Шэрон уже ушла, да и прочие гости разбредались по домам, оставив после себя хаос. Не зная чем себя занять, я стал наводить порядок. Через некоторое время проснулся брат, мучимый похмельем. Я тогда так и не решился на серьёзный разговор с ним, сделав вид, что не видел, как он занимался сексом с моей подругой. К слову сказать, через пару дней я с ней расстался, даже не удосужившись ей объяснить причину, впрочем, она и не спрашивала. Не в силах больше стоять, выслушивая такие откровения, я сел рядом с Джаредом, поставив на пол бутылку с колой, и обхватил руками свою голову. От шока я впал в состояние, близкое к кататонии. Не обращая на меня внимания, глядя в одну точку перед собой, Джей продолжил свой рассказ. - Потом началась пытка. Ночью страдать бессонницей, мучимый запретными желаниями, довольствуясь только осторожным наблюдением за спящим братом. По утрам сталкиваться с ним в ванной комнате, украдкой бросая взгляд на его обнажённый торс. Вдыхать еле ощутимый аромат Шенна, одевая его рубашку, и на несколько секунд выпадать из реальности, мечтая о прикосновениях его рук к своему телу. Грезить наяву просто слушая его голос. Днём и ночью, несколько недель подряд, пока я не обезумел на столько, что решился на откровенный разговор с ним. Однако страх быть непонятым был сильнее. И потому я сначала решил прощупать почву, однажды вечером сказав ему только часть правды, что в сексуальном плане мне нравятся не только женщины. Разумеется, такую новость спокойно никто не воспринимает, мой брат не исключение. Сначала он решил, что я шучу. Он дурачился, смеясь, что одним соперником стало меньше и ему достанется больше девчонок. Дождавшись окончания его подколов, на счёт того, что мама всегда хотела иметь вторым ребёнком девочку, я заявил, что быть пассивом не входило в мои планы. Когда он всё же осознал, что моё заявление серьёзно, то перестал смеяться, сказав, что это хорошо, что я откровенен с ним, но ему нужно время, чтоб переварить эту информацию. Всю ночь я не спал и ворочался на кровати, томясь в неведении, не зная, какое решение примет брат. Ведь от него зависело моё дальнейшее поведение. Утром во время завтрака он заявил, что его отношение ко мне не изменится, мы по-прежнему братья, хоть и с разной ориентацией. Я испытал огромное облегчение от того, что он не отвернулся от меня. Но я рано радовался, мне надо было прислушаться к его речам, тогда бы я не совершил роковую ошибку. Несколько дней я присматривался к нему, пытаясь по его поведению определить истинное отношение ко мне. Но всё было, как и прежде: совместные завтраки; маленькие сражения из-за того, что я опять надел его футболку; вечерние разговоры ни о чём; моя голова на его плече, когда я засыпал, сидя рядом с ним перед телевизором; пробуждение утром в своей постели, осознавая, что очутился там благодаря заботливому брату. Постепенно я укреплялся в своём решении признаться ему в своих чувствах, убеждённый в том, что Шеннон сможет меня понять и даже ответить взаимностью. Но не знал, как начать, пока не представился случай. Мы помогали одному нашему другу Стиву переехать в другую квартиру, таская коробки и небольшие деревянные ящики с вещами. Каким-то образом я умудрился воткнуть в правую руку занозу, сначала даже не заметив этого. Однако к вечеру ладонь уже распухла, и движение пальцами причиняло боль. Я пытался самостоятельно извлечь занозу, но сделать это левой рукой было неудобно. Брат, видя мои неуклюжие попытки, стал мне помогать. Сперва он внимательно осмотрел место поражения, затем буркнув себе под нос, что нужна дезинфекция, достал виски и плеснул на рану, а потом присев рядом, отдав мне бутылку, сказал, чтоб я выпил, чтобы притупить боль вместо наркоза. Он крепко держал меня за руку, пока удалял заносу вместе с уже образовавшимся гноем. От неприятных ощущений я зашипел, а Шеннон большим пальцем нежно погладил тыльную сторону моей ладони, и от этого мурашки пробежали по моей коже. Я даже не заметил, как наклонился к брату и его губы оказались так близко, что я ощущал на своей коже его чуть слышное тёплое дыхание. Неожиданная обжигающая боль мгновенно избавила меня от наваждения, когда Шенн снова вылил немного виски на ранку и наложил повязку. С видом медицинского светила, он сказал, что жить я буду и, встав на ноги, потрепал мои волосы. Этот, казалось бы, невинный жест вызвал в моём теле горячее желание, что волной прокатилось по всему телу, начиная с макушки далее по груди, на секунду останавливая биение сердца, а затем замерло в районе паха. Но брат уже ушёл к себе спать, по дороге пожелав спокойной ночи, оставив меня наедине со своими чувствами. Пытаясь унять их, я наполовину осушил бутылку с виски, пока не почувствовал, как алкоголь снимает внутреннее напряжение, придавая мне уверенности. Собираясь выложить ему всю правду о себе, я осторожно подошёл к Шенному, который спокойно спал и я никак не мог решиться сделать то, чего хотел больше всего на свете – прикоснуться к его губам своими или разбудить. Я постепенно впадал в транс, прислушиваясь к его размеренному дыханию. Вздох и выдох. Опустился на колени перед кроватью. Вздох и выдох. Нерешительно наклонился над спящим братом. Вдох и выдох. Осторожно накрыл его губы своими и замер, выжидая. Чего? Не знаю, наверное, грома небесного. Но его не было. Я глубоко вздохнул, и горячий выдох Шенна в мой рот в такт мне подобно урагану смёл последние остатки моего разума. Целуя, я ощутил мягкость и нежность его губ, чуть влажных, что мне захотелось целовать и целовать своего брата. Не почувствовав сопротивления, я чуть углубил поцелуй, проведя языком по зубам. Следующее, что я помню так это, как сидел на полу и потирал свою скулу, чувствуя сильную боль. Затем яркий свет ослепил меня и раздался яростный крик Шеннона. - Какого чёрта, ты делаешь, Джаред? Он навис надо мной, гневно взирая. Я впервые видел его таким – лицо перекосилось от злости, глаза горели огнём, руки сжались в кулаки. Разгневанная фурия. Я понимал, что надо всё объяснить, рассказать ему о своих чувствах, тогда он поймёт, но всё, что я смог тогда из себя выдавить так это, что люблю его, люблю, как мужчину. В следующую секунду звонкая пощёчина прервала моё признание, из моих разбитых губ потекла кровь. Сквозь шум в голове, я слышал, как Шенн кричал на меня. - Да ты вообще соображаешь, что говоришь? Мы же братья! Это аморально и омерзительно! Ты псих! Тебя надо изолировать, тебе не место в обществе нормальных людей! Извращенец! О господи, и это мой брат! Ты мне противен! Урод! Затем он быстро оделся и выбежал из квартиры. Утром он не вернулся. Я два дня безвылазно просидел дома, в надежде, что Шеннон вернётся и у меня получится попросить у него прощение за мою глупую выходку и пообещать ему, что больше никогда не повторю подобного, что сумею объяснить ему, что он мне нужен больше, как брат, нежели любовник. Но вместо него пришёл Стив, заявив, что Шенн поживёт у него, пока не найдёт себе новой квартиры, и что ему нужно лишь взять пару его вещей. Я молча наблюдал, как друг, стараясь не смотреть на меня, собирал сумку. Затем он ушёл, не произнеся больше ни слова. Рассказал ли ему брат о моём помешательстве, я так и не узнал, да и мне было всё равно. Я понял, что даже если приду к Стиву и попытаюсь поговорить с Шенноном, то он не будет меня слушать. Ему не нужен брат извращенец. Всё кончено. Я сам разорвал наши братские узы. Не в силах больше находится в когда-то нашей квартире, я собрал кое-какие пожитки и, купив билет на автобус до Нью-Йорка, покинул Индианаполис, чтобы начать новую жизнь уже без брата. Там я поступил в Университет изобразительных искусств, закончив его, сразу переехал в Лос-Анджелес, чтобы стать актёром, в чём я неплохо преуспел. Карьера пошла в гору, молодое смазливое дарование было нарасхват. Моя личная жизнь тоже превратилась в череду ролей, меняющихся в зависимости от обстоятельств. Одна маска сменяла другую: для мамы – счастливый и успешный сын, для Шеннона – непреступный и самоуверенный брат, для любовниц и любовников – красивый и порочный ангел, для прочих – жёсткий и целеустремлённый человек, знающий себе цену. Всё ещё пребывая в глубоком шоке, я не сразу заметил, что в комнате стало очень тихо. Джаред молча пил своё виски. Я шевельнулся, поднимая голову, и только тогда обратил внимание на свои руки. Мои пальцы были сцеплены в замок, сжатые с такой силой, что они побелели. Я медленно разжал их, потирая, восстанавливая кровоток. Ладони были влажные от пота, вытирая их о джинсы, я подумал, что после таких откровений полагается сказать слова утешения или поддержки. Банальные слова такие, как «всё будет хорошо» или «всё со временем образуется», уже не имели смысла. Так что нужных слов не нашлось, лишь пришло понимание, что во рту у меня всё пересохло. Потянувшись за бутылкой, стоявшей на полу передо мной, и обнаружив, что она пуста, я удивился, что не заметил, как выпил всю колу. Поднявшись, с трудом переставляя ноги, я направился на кухню. Наполнив большой стакан водой прямо из-под крана, и залпом осушив его, продолжал стоять, опираясь на столешницу. В моей голове постепенно мозаика прошлого складывалась в картину, правда, не доставало ещё несколько фрагментов, но заполнять пробелы новой информацией не хотелось. Мне требовалось время, чтобы осмыслить услышанное. Я вернулся обратно в гостиную. Джаред сидел, откинувшись на спинку дивана, запрокинув голову и не отрываясь, смотрел в одну точку. Вид человека обречённого на вечное одиночество причинило мне боль, захотелось защитить, обнять, согреть, чтоб навсегда избавить его от безжизненного льда во взгляде. - Джей, уже очень поздно, ты устал. Может, ляжешь спать? - Пожалуй ты прав, надо просто уснуть и не проснуться, - проговорил он, выходя из прострации. Он встал, пошатнулся и возможно упал бы, не подоспей я вовремя, и не поддержи его. Закинув его руку себе на плечо и приобняв за талию, я помог ему подняться к себе в спальню. Осторожно уложив его на кровать, я стал снимать с него ботинки, но Джаред стал сопротивляться. - Не надо, я сам. Я ещё не настолько пьян, чтобы меня раздевали. Я не стал с ним спорить и отошёл на пару шагов, готовый в любой момент прийти ему на помощь. Но он справился сам, правда, упал на кровать, когда стал стаскивать с себя брюки, бормоча матерные слова. Затем скинув рубашку, завернулся в одеяло и затих. Я подобрал брошенные вещи и повесил их на спинку стула. Напоследок бросив взгляд на дядю, я пошёл к двери. - Крис, - внезапно раздался сонный голос. Похоже, алкоголь начал действовать, как снотворное. - Что? - Пожалуйста, не уходи... мне страшно быть одному. Из уст Джея это прозвучало так, что у меня болезненно сжалось сердце. И я не смог ему отказать. - Хорошо. Я выключил свет. Потом подошёл к кровати, скинул кроссовки и осторожно устроился поверх одеяла рядом с Джаредом. *** Продолжение следует…