— Шоудаун, – сухо произнёс дилер, требуя игроков раскрыть карты.
Флэш, Стрит, Фуллхаус… Комбинации на столе – одна лучше другой.
— Флэш, – бесцветным голосом ответил Ерушин, уже понимая, что проиграл.
— Каре! – довольно произнёс последний игрок, забирая банк.
«Чёрт, ведь знал, что так и будет, для чего повышал до последнего? Карты же барахло!» – подумал Егор про себя. Он прекрасно осознавал, что в своём проигрыше виноват сам – поставил всё именно в последней игре, не подумав о последствиях.
«Твою мать!» Не сдержавшись, парень хлопнул руками по столу и закинул их за голову, застонав от негодования. Мужчина напротив рассмеялся негромким хриплым смехом. Он ловко отрезал гильотиной кончик сигары и щёлкнул металлической крышкой зажигалки. Табак разгорался медленно, но в этом была своя прелесть, определённая эстетика курения.
— Егор, что же ты такой нервный? Учись сдерживаться, контролировать свои эмоции. Тебя можно прочесть как открытую книгу. Так ты никогда не выиграешь.
Ерушин скрипнул зубами. Он терпеть не мог этот нравоучительный тон. Что, из-за того, что он младше всех из здесь присутствующих, его нужно обязательно учить жизни? Он уже давно не ребёнок. На минуточку, ему уже тридцать. Но, к сожалению, парень всё ещё был как минимум на два десятка младше всех остальных игроков, из-за чего ему приходилось молча терпеть такое отношение к себе. В другой ситуации он бы никому не позволил так с собой говорить, но не в этом месте. Сюда его никто не тащил, сюда он пришёл сам.
— Эй! Ты что, ослеп? – прикрикнул Серж, тот самый мужчина напротив, хозяин дома.
Ерушин вынырнул из своих тяжёлых мыслей и с интересом стал наблюдать за развернувшейся сценой. В стакане у Сержа закончился виски, а прислуга не подлила напиток вовремя. Более того, на тихое постукивание стаканом о стол, обитый дорогим сукном, тоже не последовало реакции. В итоге хозяину пришлось повысить голос, привлекая внимание. Егор едва заметно повёл плечами – он догадывался, что это может закончиться плохо. Серж был известен своим крутым нравом. Даже Ерушину стало не по себе, что уж говорить о том, в чей адрес было высказано недовольство?
Мимо, едва не сбив его стул, пронёсся парень. Первой мыслью у Егора было: «Серж совсем с катушек съехал, набирает каких-то детей». Но, приглядевшись, Ерушин смог рассмотреть его получше: это не ребёнок, просто очень щуплый и очень невысокий парень. Хотя ответить однозначно, закончил ли он хотя бы школу, было невозможно. Длинные тёмные волосы ниспадали на лицо, загораживая глаза. В принципе, Егору и не нужно было их видеть – он и так догадывался, что от ужаса они, скорее всего, расширились до неестественного размера. Руки парня мелко подрагивали, отчего бутылка звенела, слегка ударяясь о край стакана.
— Достаточно! – взмахнул рукой Серж, и парень резко поднял бутылку. Три капли упали с горлышка на стол, и мужчина сжал скулы, сдерживая свой гнев.
— Господи, Серж, где ты их берёшь таких? – усмехнулся Виктор – ещё один участник сегодняшней игры. – Это очень благородно – подбирать всяких беспризорников с улицы, но, может, всё же стоит внимательнее относиться к подбору прислуги? Могу подсказать тебе неплохое агентство. Они нередко меня выручают.
— Нет, спасибо. – процедил Серж и махнул рукой, приказывая парню скрыться с глаз. – Я считаю, что хорошую прислугу можно воспитать только самому. Этот просто новенький.
Егор в это время исподтишка наблюдал за молодым парнем. Он явно был хорошо обучен – стоял и глядел в пол, делая вид, что он глухой и немой. При этом, очевидно, нервничал. Возможно даже, что это первый вечер, когда он обслуживает игроков. По крайней мере, Ерушин не припоминал, чтобы видел его ранее. До этой небольшой заминки Егор никогда прежде не придавал значения прислуге в доме Сержа. Тот требовал ото всех идеального поведения и незаметности. Всего лишь тени, которые предугадывают желания хозяина и его гостей. Но сейчас, неожиданно, Ерушин осознал, что это вообще-то живые люди. И этот мальчик – в частности. Всё ещё человек. Хотя скоро Серж вытравит из него остатки и превратит в пустоту.
Активно жестикулируя руками, Виктор доказывал Сержу, что прибыль в этом квартале не должна быть меньше, если он воспользуется его советами. Егор слушал их вполуха – по части ведения бизнеса у него были свои соображения и чужими советами он предпочитал не пользоваться. Ерушин протянул руку и лениво обхватил тремя пальцами свой стакан с остатками виски. Пить ему больше не хотелось, но он всё же сделал последний глоток и поставил пустой стакан на край стола. Он аккуратно постучал кончиками пальцев по ободку, привлекая внимание их сегодняшней многострадальной прислуги. Это было лишним – Егор видел, как парень наблюдал за каждым его движением, слегка приоткрыв рот, усиленно пытаясь при этом скрыть свой интерес. А как только он понял, что Ерушин всё видит, сразу же отвёл глаза. Егор ухмыльнулся – такой смешной мальчишка. Всё-таки видно, что работает у Сержа всего ничего. Ещё раз постучав пальцами по стеклу, парень таки добился, чтобы стакан наполнили. Правда, за тот вечер он так больше и не притронулся к выпивке. Вежливо кивнув, парень скрылся с глаз настолько быстро, как только мог. Егор догадывался, насколько тот волнуется, ведь на то были причины. Большинство гостей прячут за улыбками и шутками свою сущность. Каждый из них, как правило, обладает тяжёлым характером. Вдобавок ко всему, выпитый алкоголь, отнюдь, не разрядил обстановку, а наоборот – вполне стремительно стал накалять её ещё больше. Теперь любое слово воспринималось в штыки. И, естественно, при первой же возможности каждый будет срываться на прислуге, которой надлежит молча всё это проглатывать. Размышляя об этом, Ерушин крутил скользкий стакан в руке, чуть не выронив его, когда ход мыслей оказался внезапно прерван. Вопрос Сержа, слившийся с голосом мыслей Егора, мазанул слух нечётким набором звуков. Парень нахмурился и вопросительно взглянул на сидящего напротив мужчину. Тот одарил Егора недовольным взглядом, но свой вопрос всё же повторил.
— Ну что, на сегодня, пожалуй, всё? – с интересом глядя на Егора, спросил Серж.
— Нет. Я хочу отыграться.
— Отыграться? А деньги у тебя есть? Ты же знаешь правила, Егор. Мы в долг не играем. – он сверкнул ехидной улыбкой.
Ерушин едва заметно поморщился. Денег у него и правда не было, он проиграл последние. Но азарт был сильнее здравого смысла, и вот слова уже сами сорвались с губ:
— Я готов сыграть на себя.
В комнате повисла тишина. Все присутствующие с интересом смотрели на парня. За всё время, что они встречались и играли в карты, это была, пожалуй, самая странная ставка.
— На тебя? А какой от тебя прок? – с интересом спросил Виктор, скрещивая руки на плотной груди.
— Мне больше нечего вам предложить, – процедил сквозь зубы Ерушин, – не хотите – не надо.
Хозяин дома задумчиво постучал пальцами по столу, а затем, окинув взглядом присутствующих, остановился на Егоре.
— Ну допустим. А если выиграешь ты? – мужчина сухо рассмеялся, будто сама мысль о том, что Ерушин может выиграть, была самой смешной шуткой на свете. Егор предпочёл сделать вид, что не заметил его веселья.
— Хм… – об этом он не успел подумать. Но глаза сами метнулись в угол комнаты, и, неожиданно для самого себя, Егор выпалил:
— Тогда я забираю его? – кивнул он на парня, что обслуживал их в этот вечер.
Брови Сержа поползли вверх, к великому удовольствию Ерушина. Он был несказанно счастлив, что смог удивить его, пусть даже и такой глупостью.
— Ты уверен? Может, всё-таки деньги?
— Нет. Раз я играю на себя, то и ставка должна быть равноценной. – отступать он уже не собирался.
Серж хмыкнул и кивнул дилеру, чтобы тот сдавал карты. Сам же мужчина в это время откинулся на спинку стула и, усмехнувшись, ответил:
— Я рад, что ты знаешь своё место, Егор, и считаешь себя равным прислуге.
Этот выпад Ерушин вновь предпочёл игнорировать. Он стиснул зубы и взял в руки карты. Окинув их быстрым взглядом, он поднял вверх абсолютно пустые глаза. Парень чувствовал, как на него смотрят все игроки, и это его раздражало. Для присутствующих это было шоу двух актёров – Егора и Сержа, и с этим приходилось мириться и играть свою роль.
На флопе выложили пару, и теперь уже все сосредоточились на игре, а не на бесплатном представлении. Каждый старался не выдавать волнения, и хотя Егор чувствовал на себе тяжёлый взгляд Сержа и заинтересованные взгляды других игроков, он пытался «удерживать своё лицо», что было крайне непросто. Мужчина напротив дерзко ухмыльнулся. Двое игроков с парой на руках спасовали, а Ерушин – с двумя – кивнул, что готов продолжать. В этой игре ставки повышать было нечем, но от этого наблюдать за происходящим было ещё интереснее.
Терн. Выложили еще карту. Мимо. У Егора на руках по-прежнему две пары – дамы и шестерки, маловато. Тем временем Серж даже не смотрел в сторону стола с картами – казалось, он хотел прожечь взглядом парня насквозь. Егор же с полнейшей невозмутимостью на лице делал вид, что его это давление нисколько не смущает. Однако в ответ смотреть не собирался – не хотел случайно выдать себя дёрнувшимся глазом или уголком губ. В это время он усиленно пытался просчитать и оценить свои шансы на победу. И вот он – конец. Открыта последняя карта. У парня собрался фуллхаус – три дамы и пара шестерок. Он волновался настолько сильно, что к виску прилила кровь, очерчивая пульсирующую височную вену, из-за чего Ерушин стиснул зубы и, как бы невзначай, поднёс руку к лицу, стараясь скрыть это.
Сомнений нет – у каждого большая карта на руках. Все старались оставаться невозмутимыми, и делали это по-разному. Александр показывал свою привычную осторожность и всё больше молчал, но и не пасовал. Чувствовалось, что в этой партии он не особо заинтересован, но играет, как и все остальные – с неменьшим энтузиазмом. Нил всем своим видом подчеркивал, насколько ему скучно, а Виктор, лучший друг хозяина дома, не прекращавший отпускать скользкие шуточки о «ставках», в итоге спасовал. Серж, пощёлкав дорогой зажигалкой, вновь затянулся своей сигарой. К нему присоединились и остальные курильщики. Егора передернуло – он не мог курить, слишком сильно нервничал. Да и сигареты в данной компании не уважали, а сигары сам парень не жаловал.
Пара кругов пролетела практически незаметно, ставок не было, и это ускоряло ход игры, но оттого она не становилась менее интересной и волнительной. Наоборот – нервничали все ещё сильнее. На столе – две шестерки, валет, дама, туз всех четырёх мастей. У Егора на руках – пара дам. Когда Ерушин осознал, что приблизился конец партии, несмотря на хорошую комбинацию, его охватил безумный страх. Игроки начали вскрываться. В этот момент парень забыл обо всех уловках и «покерфейсах». Пальцы мелко задрожали. «У меня лишь жалкий фуллхаус, а вдруг у кого-то каре? Или бóльшая тройка, тузов, например…» – мысли с бешеной скоростью проносились в его голове.
Первым открылся Александр. Фуллхаус – три шестерки и пара двоек. Так старался показать, что ему неинтересно играть эту партию, что собрал фуллхаус. Неплохо. Но недостаточно. Егор едва заметно вздохнул с облегчением. Но пока рано – перед ним ещё двое человек.
— Да чтоб тебя! – Нил бросил карты на стол. У него собрался высший стрит от десятки до туза, но здесь он оказался бессмысленным.
Виктор пасанул, разразившись потоком бранных слов, но быстро заткнулся, практически залпом опустошив стакан виски.
Настала очередь Егора. Под пристальным взглядом Сержа он невозмутимо выложил карты на стол. Сейчас он уже не нервничал – какой в этом смысл? Поздно, сам всё это устроил, бесплатный цирк для глубокоуважаемых людей. Ну что же, пусть хотя бы посмеются над ним, «глупым мальчишкой», коим он для них и являлся. Ледяным тоном парень отчеканил:
— Фуллхаус, три дамы.
Виктор довольно усмехнулся и обратился к Сержу:
— Ну давай, удиви нас. Каре или стрит флэш?
Ерушин и бровью не повёл, к великому огорчению всех окружающих. Виктор, который пытался как-то задеть его, подождал ещё пару секунд ответной реакции, но, так и не получив ожидаемого, пощёлкал пальцами, чтобы ему налили ещё. Егор бросил на него тяжёлый взгляд – мужчину развезло так, что он едва соображал. Будь он на месте хозяина дома, этому борову больше бы не наливали. Но Виктор друг Сержа и поэтому никаких ограничений для него не существовало. Стакан наполнился практически моментально. Осталось совсем немного до конца. Атмосфера накалялась, Серж ценил каждый момент игры и всегда тянул максимально. Егор уже просчитал, что проиграет только в трёх случаях: если у Сержа каре с шестерками, фуллхаус с королями или фуллхаус с тузами. Наконец, ему надоела эта драматичная пауза, во время которой Егор чуть не прокусил губу, и он начал выкладывать карты на стол. Делал он всё медленно, получая максимум удовольствия от происходящего и наслаждаясь всеобщим вниманием.
— Фуллхаус.
В этот момент сердце Егора чуть не остановилось. Он уже ничего не видел, в голове билась лишь одна мысль, заглушавшая все остальные: «Я проиграл…». Парню показалось, что он ослеп и оглох одновременно. Словно сквозь пелену, Ерушин смотрел на свои подрагивающие руки на столе. Господи, как до этого дошло? Он проиграл сам себя в карты. Немыслимо! Ведь знал же, что ничего хорошего не получится – с самого начала вечера всё пошло наперекосяк. Но нет, надо было до последнего играть, пока не останется ничего. Егор обхватил голову руками. Господи, на что он только рассчитывал?
Голос Сержа, раздавшийся слишком близко, привел его в чувство. Мужчина наклонился к нему и, обдав парня горьковатым запахом табака, произнёс:
— Поздравляю, Егор.
Ерушин повернул голову и встретился с ним глазами, недоверчиво прищурился, а затем перевёл взгляд на стол. У Сержа был фуллхаус с валетами. Он проиграл. Егор не верил своим глазам. Пальцы дотронулись до карт, но никто не заметил этого, кроме хозяина вечера – остальные бурно обсуждали, как же сильно не повезло Сержу. «Такое бывает, я вам говорю, карта просто не идёт и в итоге ты проигрываешь всё в самом конце!» – заплетающимся языком говорил Виктор остальным игрокам, словно они этого не знали. Вот только Егор мог поклясться – это не случайность. Серж поддался ему. Но доказать это, естественно, не представлялось возможным. Абсолютно невозмутимо Серж смотрел на него, как будто ничего не произошло. Легкая полуулыбка играла на его губах, но стоило Егору нахмуриться – она тут же пропала. Мужчина взболтал остатки виски в своём стакане и залпом опрокинул его, даже не поморщившись.
Под аккомпанемент легкого гула голосов Серж хмыкнул, и повернулся. Он едва заметно шевельнул рукой – и молодой парень, «выигрыш Егора», моментально оказался рядом. Ерушин не мог нормально рассмотреть его снизу, и уже хотел было встать, но Серж заговорил прежде, чем тот успел это сделать.
— Собирайся, – кратко приказал он, – ты едешь с ним. Теперь Егор – твой новый хозяин. И, пожалуйста, веди себя достойно, чтобы не дай бог потом я не узнал, что плохо воспитывал тебя.
От его угрожающего тона даже у Ерушина пробежали мурашки по коже, а ведь Серж даже не к нему обращался. Стоит ли говорить, что парень вместо ответа быстро испуганно закивал головой? Он успел повернуться и отойти, когда Ерушин окликнул его и поднялся со своего места. Парень замер, неуверенно переводя взгляд с Егора на Сержа и пытаясь сообразить, кому стоит внимать. Казалось, стоит прислушаться и можно будет уловить звук его мыслей. Егор в два шага преодолел разделяющее их расстояние и оказался максимально близко. И первое же, что он отметил – парень ниже него на голову, возможно, даже больше, и очень худой. Его руки безвольно висели вдоль тела, а сам он смотрел куда-то вниз, под ноги.
— Посмотри на меня, – процедил сквозь зубы Егор, но никакой ответной реакции не последовало, парень всё так же продолжал смотреть вниз.
— Он что, глухой? – повернулся к Сержу Ерушин.
— Нет, не глухой, – недовольно ответил Серж, а потом громко и четко произнёс: — Толя, делай что тебе говорят.
«Значит Толя. Анатолий…» – отметил про себя Егор. Его рука дернулась раньше, чем он успел сообразить, что делает, и вот уже пальцы подцепляют подбородок юноши. Потянув его вверх, парень смог-таки разглядеть его лицо. Он мельком отметил про себя тонкую кожу, сквозь которую проглядывалась сеточка вен и на которой, возможно, его пальцы оставят красноватые отпечатки. Выпуклую родинку под нижней губой слева и крохотный шрам на лбу справа. А потом обратил внимание на его глаза. Егор прищурился, пытаясь понять, что же его смутило, и в этот момент парень отвел взгляд, не выдерживая пристального осмотра. Ерушин моментально сообразил, что же с его глазами не так. Парень повернулся к Сержу.
— Что скажешь? – поинтересовался мужчина.
— Что-то не очень. Мелкий, тощий, ещё и косоглазый. Бесполезный, в общем.
Из-за того, что его рука всё еще удерживала подбородок парня, Егор почувствовал, как тот слегка дёрнулся при его словах. Но мельком взглянув на него, Ерушин не заметил никаких эмоций на детском лице.
— Ну знаешь… – плохо скрывая улыбку, протянул Серж, – Ты для чего его берёшь? Тебе с ним не спать, так что… Или?
— Ты что, совсем из ума выжил? – Егор знал, что за такую грубость может жестоко поплатиться, но не сдержался. Он не любил, когда над ним насмехаются. Тем не менее, мужчина лишь ухмыльнулся и махнул рукой.
— Ладно тебе, не обижайся. Я пошутил. Просто так оцениваешь его, будто девицу на смотринах.
На этих словах Егор разжал пальцы и выпустил подбородок из рук. Толя моментально опустил взгляд в пол, и Ерушин невольно подумал: делает ли он так, потому что его так научили? Или же сам по себе такой стеснительный?
— Иди, собирайся, – отпустил он парня. Тот моментально повернулся и направился в сторону выхода из комнаты. Егор задумчиво проводил его взглядом, следя за неуверенной походкой. В это время Серж встал и поманил его рукой. Вместе они вышли из комнаты и прошли по широкому светлому коридору до кабинета мужчины. Егор внимательно осмотрелся – он не был тут очень давно. В целом ничего не изменилось, всё такой же полумрак, крепкий дух табака, перебиваемый лишь запахом полироли для мебели. Пока он осматривался, Серж перебирал в шкафу какие-то папки и, наконец, достал одну из них – тонкий пластиковый конверт чёрного цвета. Он протянул его Егору, и тот сразу же взял папку. На ней была маленькая бумажная наклейка с подписью «Анатолий Борисов». Егор нахмурился – это ещё что?
— Не знал, что ты даёшь рекомендации своей прислуге при увольнении.
— Не даю. Они не увольняются, – холодно ответил Серж, многозначительно посмотрев на парня. – Здесь его личное дело, медицинская карта, справки из полиции, документы и прочие бумаги.
— Ты… Серьёзно? – Егор опешил, он думал, что это шутка, что Серж держит прислугу за рабов. Однако прямо сейчас он держал в своих руках папку со всей подноготной молодого парня. Это немыслимо…
— Да, Егор. Знаешь ли, не могу позволить себе брать людей с улицы и без проверки. Я должен знать о них всё, прежде чем впустить в свой дом.
— Но документы… – всё ещё шокированный происходящим, пробормотал Ерушин. Он открыл папку и заглянул внутрь – там и впрямь практически сразу же ему на глаза попался паспорт.
— Не надо драматизировать. Они ему не нужны, пока он здесь. Сейчас, когда он твой, можешь распоряжаться как хочешь. Но смотри, – он ухмыльнулся, – не избалуй его. Лучший метод воспитания – это метод кнута, Егор.
Они сверлили друг друга тяжёлым взглядом ещё несколько секунд, прежде чем Егор дёрнулся, опустил глаза на свои руки и перехватил тонкий конверт поудобнее. Не то чтобы тот норовил выпасть, но парню нужно было сделать хоть что-то, чтобы разрядить обстановку. И у него это неплохо получилось – Серж тоже по инерции повернулся и закрыл дверцы шкафа. Ерушин первым покинул неуютный кабинет, внутри себя несказанно радуясь этому факту. Тяжёлая, гнетущая атмосфера создавалась Сержем буквально из ничего и с успехом давила на всех посетителей этого места.
Выйдя в холл, он увидел стоящего у двери с маленькой дорожной сумкой парня. «Как там… А, Толя…» – вспомнил Егор. Борисов даже не переоделся. Судя по всему, он успел лишь покидать свои пожитки в сумку и теперь ожидал дальнейших указаний. Егор подумал, что ему в какой-то степени даже жалко этого парня, который, по сути, не принадлежит себе. А потом резко вспомнил сколько денег проиграл за сегодня, как был близок к потере самого себя, все насмешки, что ему пришлось выслушать за этот вечер, а также отвратительные намёки Сержа – и жалость к Толе как рукой сняло.
Серж стоял у двери в игровую комнату, в которой остались его гости. Он внимательно смотрел, как Егор подходит к парню, наклоняется, что-то говорит. Борисов кивнул головой и повернулся, делая пару шагов в сторону двери. Ерушин неожиданно грубо подтолкнул его ладонью в спину, и мальчишка запнулся, чуть не размазав своё фарфоровое лицо по мраморному полу. Мужчина недовольно покачал головой – кажется, Толе только предстоит понять, насколько добр к нему был предыдущий хозяин…
***
Егор грубо оттолкнул парня с пути и ловко сбежал с лестницы, быстрым шагом направляясь прямиком к машине. Он, конечно, уже выпил, но это не помешает ему сесть за руль. Ерушин терпеть не мог, когда его кто-то везёт, и дело даже не в том, что он никому не доверял, а в желании держать всё под собственным тотальным контролем.
— Сумку свою на заднее сиденье положи, – не оборачиваясь, бросил Егор.
Толя покорно открыл дверь и положил свои вещи на кресла сзади, а затем неловко потёр ладони друг о дружку. Боковым зрением Ерушин заметил, как тот замешкался, а потому повернулся, приподняв бровь и вопросительно глядя на прислугу.
— Куда я могу сесть? – растерянно спросил парень. Егор смерил его недовольным взглядом – ему что, нужно проговаривать каждое действие? А в туалет он тоже только по указке ходит?
— Можешь тоже сесть назад.
— А… Могу я сесть вперёд? – неуверенно спросил Толя. Ерушин нахмурился, и тот быстро пробормотал: — Меня просто укачивает.
Ерушин закатил глаза, но всё же коротко кивнул, позволяя юноше сесть справа от себя. Он очень устал, голова раскалывалась. Пусть лучше малец сидит спереди, чем заблюёт весь салон. Сам же парень сел на водительское сиденье и размял уставшие плечи, параллельно вращая головой в попытках избавиться от застоявшейся в мышцах молочной кислоты, противно сковывающей каждое движение. Он завёл двигатель и посмотрел на приземлившегося рядом пассажира.
— Пристегнись.
Тот поспешно перекинул ремень, защелкнул замок и с безумным интересом уставился на свои колени, будто до этого никогда их не видел. Егор лишь покачал головой и ничего не сказал. Крайне осторожно, чтобы не задеть остальные машины, припаркованные слишком близко, парень выехал со двора и помчался по пустой дороге, превышая все возможные скоростные режимы.
***
За всю дорогу Борисов не произнёс ни слова, ни единого звука. Может, он всё-таки немой и его речь Ерушину лишь почудилась? Егор незаметно бросал на него взгляд, на мгновение отвлекаясь от дороги. И только в один из таких моментов его внимание успело зацепить почти успешно скрываемое волнение – Толя незаметно вытер ладони о брюки. Его руки едва ощутимо подрагивали, но в целом он был абсолютно невозмутим. Как будто бы это вовсе не его как вещь передали новому хозяину пару часов назад, а кого-то другого. Ерушин крутил в голове поток мыслей, не имея возможности определиться в том, чего же он желает: с одной стороны, ему вроде как нравилось спокойствие юноши и он был бы не прочь и дальше наслаждаться этой тишиной, но с другой – Егору очень хотелось… ударить его? Сделать ему больно? Заставить кричать, чтобы посмотреть на то, какой он настоящий.
К счастью, течение странных мыслей было прервано остановкой на подземном паркинге жилого комплекса. Едва мотор заглох, Ерушин распахнул дверь и выскользнул наружу. Он достал пачку сигарет из кармана, но, заметив следом табличку с запретом курить на парковке (можно подумать, он не видел её раньше), недовольно скривил лицо и убрал её обратно. Ладно, так уж и быть, можно и потерпеть. Борисов, бесшумно покинувший салон автомобиля, уже стоял чуть впереди, у капота машины, и ждал Егора. Блондин повернулся и заметил его взгляд – любопытный и нетерпеливый, но с долей тревоги. Практически сразу Толя опустил глаза в пол. Брови Егора вновь сошлись на переносице, но никаких слов за этим не последовало. Ссора на парковке, где любой может услышать их, однозначно, не входила в его планы. А зная то, как он легко переходит от слов к действию – тем более.
Егор щёлкнул пальцами, привлекая внимание парня, и кратко поманил его рукой, чтобы тот шёл за ним. Двери лифта бесшумно открылись, впуская внутрь двоих людей, а затем так же бесшумно закрылись. В тишине замкнутого пространства столь нежеланные мысли громким голосом вновь зазвучали в голове Ерушина, и он задумчиво посмотрел на парня рядом. «Если сейчас я остановлю лифт, то он ничего не сможет сделать» – мельком подумал Егор, с интересом поглядывая на голубоватые полоски вен на тонких запястьях Толи. Егор закрыл глаза и воззвал к здравому смыслу, убеждая себя не нажимать на кнопку остановки лифта, доехать до квартиры и просто лечь спать, закончив наконец-то сегодняшний день.
Подойдя к квартире, Ерушин ловко отворил дверь ключом и шагнул в сторону, опираясь рукой о проём и пропуская Борисова вперёд. Толя неуверенно посмотрел в темноту, как будто его приглашали в логово зверя, а не в обычную, скучную квартиру. Егор ухмыльнулся и нервно постучал пальцами по косяку, наклонив голову вбок и нетерпеливо глядя исподлобья на прислугу. Лишь после этого тот спешно шагнул внутрь. Сразу после того, как за ними закрылась дверь, Егор прошёл в свой небольшой кабинет*, по пути снимая пальто и ослабляя узел надоевшего за долгий вечер галстука. Он достал сигареты и, чиркнув зажигалкой, глубоко затянулся. Откинув назад голову и прикрыв глаза, Егор на несколько секунд задержал горький дым в лёгких, а затем неторопливо выдохнул его. Наконец-то можно расслабиться. Открыв глаза, он увидел перед собой неуверенно стоящего темноволосого парня, молча ожидающего разрешения на какое-либо действие на новой территории. Он так научен, он так воспитан. Ловко бросив папку с документами к другим бумагам, Ерушин повернулся и присел на край стола. Он смерил стоящего перед ним парня, затянулся ещё раз и отложил тлеющую сигарету на край пепельницы.
— Сколько тебе лет? – поинтересовался Егор. Он оттолкнулся от стола и шагнул навстречу новоиспечённому жильцу этой квартиры.
— Двадцать, – тихо ответил Толя.
— Двадцать? – с сомнением переспросил Егор. – Я бы дал тебе не больше восемнадцати. Выглядишь очень юно. Но, ладно, я проверю твои документы завтра. И если, не дай бог, ты меня обманываешь…
— Мне правда двадцать!
Щеку Борисова моментально обожгло ударом – Ерушин хлестанул его наотмашь, и встряхнул ладонью: — Будешь говорить, когда я тебе разрешу. Ясно?
Ответом ему была тишина и тяжёлое, сдерживаемое дыхание. Он грубо взял парня за подбородок и приподнял его голову, заглядывая в тусклые карие глаза, а затем пробежался взглядом по расплывшемуся по нежной коже ярко-розовому пятну.
— Хороший мальчик. Всё правильно понял.
Егор одёрнул руку таким же резким движением, каким и схватил Толю за подбородок. Он сделал пару шагов назад и осмотрел парня сверху вниз. Обошёл его по кругу и снова встал перед ним, задумчиво потирая подбородок. Толя, казалось, окаменел под его тяжёлым взглядом – Ерушин видел, как неестественно застыли его плечи, как парень задержал дыхание, напрягаясь от одной лишь его близости.
У него была удивительно ровная, гладкая кожа, без каких-либо прыщей, отвратительных шрамов, за исключением едва заметной круглой ямки над правой бровью, без пятен и прочих несовершенств. Егор рефлекторно провёл пальцами по своему шраму на брови, а потом поймал себя на внезапной мысли.
— Сними рубашку, – властным тоном произнёс он.
Борисов секунду колебался, словно пытаясь понять, зачем. Но потом все же аккуратно стал расстёгивать пуговицы. Страх и тревога мешали ему, поэтому он делал это настолько медленно, что Егор почувствовал, как кончается его терпение.
— Быстрее! – повысил на него голос Егор.
Парень явно занервничал, но руками стал шевелить проворнее, цепляясь короткими ногтями за скользкие пуговицы. Ещё мгновение – и вот он уже стоит нагой по пояс перед Ерушиным, сжимая в одной руке белую рубашку. Как Егор и предполагал, кожа на его груди, животе, шее и руках была такой же светлой и чистой, как и на лице. Он усмехнулся про себя – недолго ей оставаться нетронутой. Его взору открылись острые плечи и выраженные ключицы с небольшой россыпью аккуратных родинок вокруг. В это время Толя поглядывал на него исподлобья, не зная, чего ему ожидать дальше. Егор по старой привычке вновь сдвинул брови к переносице, отчего на его лбу моментально просели заметные морщинки, излишне подчёркиваемые тусклым светом настольной лампы. Что этот щенок о себе возомнил? Что Ерушин раздел его, чтобы полюбоваться? Даже если это и так, то ему не стоит об этом знать.
— Руки! – командным тоном произнёс парень. Борисов растерянно поглядел снизу вверх, и Егор, закатив глаза, резко схватил его за предплечья.
Он мягко скользнул большими пальцами по едва тёплой, бархатистой коже, внимательно осмотрел локтевые сгибы парня, а затем удовлетворённо кивнул. «Просто хочу убедиться, что ты не наркоман» – прокомментировал Егор. Возмущённый вид Толи был красноречивее всяких слов. Парень видел, как Борисов хочет что-то сказать, но не делает этого из страха. На сегодня он хорошо усвоил урок.
— Что-то хочешь сказать? – склонив голову вбок, с лёгкой ухмылкой и наигранным интересом в интонации спросил Егор.
— Да. Я никогда ничего не употреблял. Моя мать умерла от этого.
— Угу. Ясно. Очень интересно, – он скривился. – На самом деле – нет.
Но это многое проясняло – становилось понятнее, как парень оказался в доме у Сержа. Тот любил подбирать никому не нужных людей, попавших в безвыходную ситуацию, и делать из них своих, по сути, рабов. Очень удобно, учитывая, что никто не кинется их искать.
— Пьёшь?
— Нет! – резко, но негромко ответил Толя.
Егор покусал губу, вспоминая что ещё хотел спросить: — Куришь?
— Да… – неуверенно пробормотал Толик. Ерушин почувствовал непреодолимое желание ударить его – он терпеть не мог, когда так неуверенно бормочут под нос. Но сдержался и вместо этого заключил: — Больше не куришь.
Борисов не ответил, и Ерушин вновь сжал кулаки, медленно выдыхая. Почему всё приходится объяснять? Его же учили тому, как вести себя? Так почему мальчишка так медленно соображает? Хотя больше Егора интересовало, почему он сам испытывает такое неконтролируемое раздражение от этого всего. Он всегда был вспыльчивым, но не настолько. Вот же чёрт дёрнул!
— То, что я запретил тебе говорить без разрешения – не значит, что ты можешь просто слушать меня и никак не реагировать на это. Если понял – просто киваешь головой. И всё, большего от тебя не требуется. Понял?
Толя кивнул, и Егор, натянуто улыбнувшись, похлопал парня по плечу, чуть склонившись к его уху и вполголоса произнеся: — Молодец. Надеюсь, ты быстро запомнишь и не будешь меня расстраивать. Знаешь ли, не люблю, когда меня расстраивают.
Парень невпопад кивнул, но Егор решил не придавать этому значения. Он слишком устал, чтобы заниматься активной воспитательной работой прямо сейчас. Поэтому он плотно сжал пальцами запястье Толи и потянул юношу, настаивая на том, чтобы тот следовал за ним. Квартиру Ерушина было тяжело назвать большой, по габаритам она значительно уступала особняку Сержа, а потому прислуга на постоянной основе ему здесь, по сути, и не требовалась. Но, что ж, теперь она у него есть. Правда, вместе с этим добавилось также несколько проблем, и первая же – а где Толя будет спать?
— Пойдём, – бросил Егор через плечо, – придумаю, где тебе сегодня спать.
