***
Воспоминания о прошедшем вечере плавно текли в голове Егора и вовсе не мелькали вспышками, невзирая на то, что вчера парень позволил себе пропустить пару стаканов виски. Как бы много он ни пил, он всегда достаточно хорошо контролировал себя. Именно тотальный самоконтроль, которого он упорным трудом добивался немало лет, позволял ему изредка водить машину в нетрезвом состоянии, а также не совершать необдуманных поступков, способных повлечь за собой неприятные последствия. Но как тогда оказалось так, что теперь в его квартире абсолютно чужой человек? Егор опомнился, что прошлой ночью собственноручно выделил крохотную комнату своему новому… сожителю? Он не представлял, как ему называть парня. По сути – ему передали мальчишку чуть ли не в рабство. Но, естественно, называть юношу рабом было бы как минимум глупо. Прислуга? Тоже не самый лучший вариант. Мысленно отметив, что ему стоит придумать нормальное слово, кратко и недвусмысленно описывающее, кем же ему приходится Толя Борисов, Ерушин подошёл к приоткрытой двери и без стука заглянул в комнату. Парень спал, поджав ноги к груди и укрывшись тонким пледом, любезно предоставленным ему вчера хозяином квартиры в порыве несвойственной тому щедрости и заботы. Борисову пришлось ютиться на небольшом диванчике, который даже не раскладывался. Нетрудно догадаться, что после такого сна всё его тело будет нещадно ныть. Тем не менее, предложить ему большего Егор не мог. Да и, по правде говоря, не хотел. Привалившись плечом к дверному косяку, Ерушин скрестил руки на груди и, чуть прищурившись, устремил взгляд на парня. Во сне тот казался совсем ребёнком: слабые лучи солнца, всё же решившего порадовать сегодня своим присутствием, освещали безмятежное лицо, оживляя бледную кожу своим теплом и едва касаясь края мелко подрагивающих ресниц. Тёмные волосы растрепались за ночь, несколько тонких прядей упали на лицо. Егор поймал себя на ощущении острой необходимости убрать их – они портили общий вид. Он испытывал странное, до зуда в руках, абсолютно нелепое желание дотронуться до него. Просто провести по волосам. В этом ведь нет ничего такого, верно? Вместе со всеми этими странными вещами Ерушин также чувствовал, как его охватывает такой знакомый и привычный ему гнев. Толя спал тихо и спокойно, в отличие от него самого. Егор же… Об этом лучше не говорить. Едва ли сдерживаемый внезапный приступ ярости, подкреплённый какой-то завистью, заставлял Егора желать сделать Толе больно – чтобы тот просто не раздражал его своим бестревожным присутствием. Но делать этого он, конечно же, не стал. Вместо этого Егор нарочито громко кашлянул. Юноша на кровати моментально вздрогнул и распахнул глаза. «Чутко спит», – отметил про себя Ерушин. На ходу сбрасывая плед, Толя сел на кровати и рассеяно посмотрел на стоящего в дверях парня, а затем огляделся вокруг. Кажется, спросонья он не совсем понимал, где находится. Мельком глянув на его худые плечи, торчащие под широкой футболкой, Егор перевёл глаза на свою руку, изучая аккуратные ногти. — Я надеюсь, впредь ты будешь вставать раньше меня. У Сержа ты тоже спал до обеда? – Егор демонстративно бросил взгляд на часы на руке, прекрасно зная, что они показывают начало восьмого. Он перевёл глаза обратно на Борисова и, предостерегающе покачав головой, молча вышел, оставляя растерянного мальчишку наедине с ворохом мыслей по поводу того, как он должен вести себя в этой квартире.***
— Принеси кофе! – крикнул Егор, не отводя взгляд от экрана компьютера. Полдня он решал сопутствующие с появлением Толи проблемы. Сначала целый час внимательно изучал его документы и прочие бумаги, помечая прямо в собственном рабочем ежедневнике важные, как ему казалось, моменты. Как Егор и предполагал, парень был из бедной, неполной семьи. Ничего удивительного и неожиданного, Серж подстраховался, чтобы того никто не искал. Особых проблем со здоровьем не имелось: несколько незначительных аллергий и анемия в относительно лёгкой форме, наличие которой явственно читалось по одному только цвету лица Толи. Справка от нарколога подтверждала, что он «чист», а от психиатра – что здоров. Ерушин нахмурился – стоит задуматься о целесообразности существования парня, как психически здорового человека. Ведь если бы у Егора на руках была бумажка, подтверждающая, что у Борисова «проблемы с головой», то, возможно, это могло бы быть ему на руку. Задумчиво потерев подбородок, парень вписал свои мысли в ежедневник и закончил изучение бумаг. После он заказал грузчиков, чтобы частично вывезти старую мебель из той комнаты, которую выделил своему новому жильцу. Ерушин подумал о том, что это самая подходящая комната для Борисова, потому что, по сути, она не имела какого-то предназначения. Прямо как и сам мальчишка. Следующим «мебельным» решением в этой деловой цепочке было приобрести недорогую кровать. И вот, десять минут назад Егор, наконец, закончил разговаривать с милой, но чрезмерно навязчивой девушкой, представительницей мебельного магазина, оформлявшей его заказ. Он же не изверг, в конце концов, и не станет заставлять юнца спать на диване, едва ли пригодном для этого. Пусть спит нормально. А иначе какой от него прок, если Толя будет «клевать носом»? Дверь бесшумно приоткрылась и на пороге появился Толя. Егор раздумывал над тем, что, пожалуй, ему потребуется немало времени, чтобы перестать видеть в нём ребёнка. Весь его вид располагал к этому: невысокий рост, худая, угловатая фигура, плохо скрываемая тонкой тканью рубашки, детское выражение лица – будто бы обиженное, подчёркивающее немаленькие, но нежные его черты, глупые очки, визуально делающие его глаза слегка больше. Интересно, как плохо он видит без них? Егор отмечал про себя, что с эстетической точки зрения всё это смотрится гармонично и, может, даже имеет какое-то своё очарование, но вместе с тем совокупность всех внешних факторов всё ещё визуально делает из Толи подростка, которому дашь не больше шестнадцати. Не подозревая о его мыслях, Толя подошёл к столу и осторожно поставил сбоку блюдце с чашкой, а затем сделал пару шагов назад. Егор знал – это школа Сержа. У того в доме прислуга всегда ожидает, пока её не отпустят. И, видимо, этот урок парень усвоил идеально. Визуально Егору не к чему было придраться, поэтому он отхлебнул из чашки и скривился – на вкус тоже прекрасно. Даже жаль. Хотелось рявкнуть на мальчишку, но повода для этого у него нет. Никак не прокомментировав качество приготовленного кофе, Ерушин поставил чашку на стол и, сложив руки в замок, повернулся к Толе. Он заметил лёгкую улыбку на лице парня, но, моргнув, понял, что ему всего лишь показалось. Егор недоверчиво прищурился, внимательно вглядываясь в его лицо, но ничего странного не заметил. Наверное, опять почудилось. Ерушин откинулся на спинку кресла и провёл рукой по светлым волосам, поправляя и без того идеальную причёску. Задумчиво оглядев парня с ног до головы, Егор надул щёки и шумно выдохнул. Судя по всему, придётся потратиться ещё и на одежду для него – у Толи нет буквально ничего, кроме пары простых футболок и одних джинсов. Разумеется, в таком виде вывести его куда-либо не представлялось возможным. А мало ли – вдруг понадобится? Нет, ещё, конечно, у Борисова есть униформа с предыдущего места работы – строгий костюм, в котором он и был вчера. Но меньше всего в своём доме Ерушин хотел видеть вещи, принадлежащие когда-то Сержу. Хватит с него и одной. Толя стоял, ожидая дальнейших указаний от своего нового попечителя. Казалось, он спокоен как удав. Но Егор видел, как тот украдкой указательным пальцем левой руки царапает палец правой, сдирая с него кожу. Он вопросительно изогнул бровь и внимательно посмотрел на мальчишку. Толя не сразу заметил его интерес, поскольку стоял, опустив глаза в пол. Лишь бросив быстрый взгляд на замершего в ожидании Ерушина, понял, что тот всё видит. Он испуганно застыл, но Егор лишь наигранно поцокал языком, пригрозив ему пальцем. — Собирайся. Поедешь со мной, придётся купить тебе что-нибудь из одежды. Такой оборванец рядом мне не нужен. Щеки Толи слегка заалели, но он коротко кивнул и быстрым шагом направился к выходу из кабинета. Егор крикнул ему в спину: — У тебя пять минут, давай, пошевеливайся! Ерушин поднялся и подхватил папку с документами на Борисова. Он не планировал прятать их в сейф, которого у него, в общем-то, и не было, но и бросать их на столе не хотел. Поэтому он просто открыл шкаф с ворохом рабочих документов и сунул туда папку. Окинув кабинет взглядом, Егор убедился, что всё в порядке, а затем вышел и, не торопясь, прошёл по коридору к двери. Ловко повязав на шею шарф, парень накинул на плечи пальто и придирчиво оглядел себя в зеркало. Он едва заметно вздрогнул, заметив стоящего за спиной Толю. Вот же! — Не надо ко мне подкрадываться, – сухим, угрожающим тоном произнёс Егор, не поворачиваясь. В отражении он видел, как Борисов смотрит на него – сначала с почти хорошо скрываемым интересом, а потом уже с точно таким же беспокойством, граничащим со страхом. Он шагнул к двери и открыл её, приглашая Толю выйти. Для того, чтобы выполнить это простое действие, юноше предстояло пройти мимо Егора, и тот буквально чувствовал, что Толе хотелось этого меньше всего на свете. Ощущая некую власть, Ерушин самодовольно улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой, которая в сочетании с его ледяными глазами придавала ему максимально безумный вид. Очевидно, Толе это зрелище не особо понравилось, в его глазах явственно читалась паника. Секунду они смотрели друг на друга, а затем Егор, стерев с лица улыбку, грубо бросил: — Быстрее! Мальчишка вздрогнул и, слегка вжав голову в плечи, буквально пробежал мимо. Ерушину было интересно – каких действий с его стороны ждал Толя? Разумеется, спрашивать об этом он не стал, поэтому он просто вышел следом и запер дверь. В лифте к Егору вернулись те же странные мысли, что впервые зародились в голове вчера вечером. Возможно, этому способствовало замкнутое пространство, в котором он отчётливо слышал тихое дыхание Толи? А может, всё это из-за беспомощного вида стоящего рядом парня, который и не смог бы дать ему отпор? Или, что хотелось признавать меньше всего, «это» всегда было в нём, а Борисов тут вообще не при чём? Просто прежде не было повода для таких мыслей, а теперь появился катализатор? Вообще-то приступы агрессии уже давно стали для Егора неотъемлемой частью его самого. Многие вещи раздражали его, время от времени подводя к самой грани, ведь, как известно, непроработанные негативные эмоции имеют свойство накапливаться, рано или поздно обухом ударяя по терпению. Беспорядок в квартире или на рабочем месте, неудачные или непрактичные покупки, собственная усталость, чья-то узколобость и нерешительность – это лишь малая часть того, что выводило его из себя. Иными словами, Егор был излишне требователен: к окружающим его людям, к жизни, к себе. В мире нет и не может быть ничего идеального, и осознание этого факта отравляло ему существование, заставляя накапливать глубоко внутри себя гнев, в любой момент готовый выплеснуться наружу в самой неожиданной форме. У машины Толя опять замер и неуверенно покосился на Егора снизу вверх. Тот недовольно закатил глаза – Ерушин уже успел пожалеть, что взял его с собой. Беспомощность и неуверенность парня, что так понравились Ерушину в самом начале, постепенно начинали его раздражать. Долго сдерживаться он не сможет – рано или поздно сорвётся и разобьёт его хрупкое личико. А потом, возможно, будет жалеть об этом. А возможно – и нет. — Живо садись в машину, – скомандовал Егор, подходя к водительской двери. – Я вчера сказал тебе, что ты можешь сидеть спереди. Если ты не понял – мое разрешение всё ещё действительно. С этими словами Егор сел за руль, заводя двигатель. Толя последовал его примеру, быстро залез внутрь и пристегнулся, не дожидаясь, пока ему скажут это сделать. Ну хоть чему-то научился – и на том спасибо. Медленно, но рано или поздно Ерушин сможет воспитать из него того, кто будет его устраивать. Ну или как минимум – не раздражать. Мальчишка вроде бы неглупый, просто боязливый. Одной рукой придерживая руль, Егор выехал со своего парковочного места и метнулся вдоль полупустых рядов в сторону выезда.***
Спустя пятнадцать минут машина притормозила у одного из ближайших внушающих доверие магазинов. Борисов поспешно повернулся к двери и дёрнул за ручку, намереваясь выйти, но обнаружил, что та заперта. Парень развернулся обратно к Егору и вопросительно, но обеспокоенно глянул на него. Ерушин недовольно покачал головой. — Я разрешал тебе выходить? Толя вновь молча уставился на свои колени. Набрав в лёгкие воздуха, Егор медленно выдохнул и упёрся ладонями в руль, пытаясь совладать со своим гневом. Он чувствовал, как кровь снова застучала в висках. Резко дёрнувшись в сторону, он вцепился рукой в тонкую шею Толи, вжимая его в спинку кресла и упиваясь выражением его испуганного лица. — Я говорил тебе отвечать на мои вопросы? Ты можешь кивать головой, когда согласен, качать ею, когда не согласен. Это что, так сложно? Тебя нужно дрессировать как собаку? Лицо парня покраснело от давления на горло, он заскрёб ногтями по руке Ерушина, пытаясь высвободиться. Его глаза, наполненные страхом, смотрели прямо на Егора. Он не понимал, почему противоречит сам себе, периодически давая разные указания. Полюбовавшись этой беспомощностью ещё пару секунд, Ерушин разжал пальцы и деловито встряхнул ладонью, словно ничего и не происходило. Толя сипло втянул воздух, тут же разразившись приступом кашля. Он тёр дрожащими руками кожу на шее с едва заметными розовыми следами от чужих пальцев, одновременно утирая выступившие из глаз слёзы. Его слегка потряхивало, и если бы взглядом можно было убивать, Егор уже явно был бы мёртв. Невозмутимо наблюдая за парнем боковым зрением, Егор ждал, когда он успокоится, а затем всё-таки сказал то, что планировал изначально: — Слушай внимательно, – он медленно повернул голову и посмотрел на парня тяжёлым взглядом. – Тебе стоит вести себя максимально естественно, никто не должен заподозрить неладное. Говорить со мной можешь, но помни – твой лимит… скажем, пятьдесят слов. Используй их с умом. Не переживай – я смогу посчитать каждое произнесённое тобой слово. Превысишь норму – пожалеешь об этом, когда вернёмся домой. Понял? Не дожидаясь реакции на свои слова, Егор отключил блокировку дверей и вышел из машины. Он одёрнул рукава своего пальто и поёжился – прохладно для начала сентября. Хлопок двери с обратной стороны машины оповестил его, что Толя тоже вышел следом. Обойдя автомобиль, Ерушин подошёл к Толе и, грубо взяв парня за руку, потащил его за собой. Он крепко сжал его пальцы, за чем последовал сдержанный болезненный вздох. Но когда Егор перевёл взгляд на его лицо, то не увидел на нём никаких эмоций. Он привычно прищурился – ему не показалось, он слышал. «Ему больно, но он сдерживается. Зачем?» – нахмурившись, подумал парень. Ладно, раз Борисов хочет играть по таким правилам, то пожалуйста. Не оборачиваясь, Егор направился ко входу в магазин, не интересуясь, поспевает ли за ним Толя. В принципе, Егор мог купить всё необходимое сам, не вовлекая в это Толю. Одного взгляда на полуобнажённого Борисова, стоящего перед ним в одних брюках, хватило ему, чтобы оценить телосложение юноши. В силу профессии у Ерушина был достаточно развит глазомер, чтобы определить, какая одежда подойдёт и какая будет выгодно смотреться на юноше. Хороший внешний вид был немаловажен для Егора, ведь это ему смотреть на парня, а он предпочитал окружать себя красивыми вещами. С собой Егор привёз парня не столько для того, чтобы узнать его мнение по поводу приобретаемых вещей (как будто бы его мнение вообще будет учитываться, смешно), сколько для того, чтобы выяснить одну простую, но значимую вещь – ему нужно посмотреть, как юноша ведёт себя вне дома. Понять, как их воспринимают вдвоём, как представлять Борисова окружающим, как лучше обращаться с ним на людях, как дать ему понять, что он хочет, чтобы никто не заметил проблем Егора с самоконтролем, как… В общем, много чего стоило прощупать. И эту ситуацию Ерушин решил использовать как тренировку.***
Как только они вошли внутрь, Борисов моментально схватил Егора под локоть и прижался к нему, обворожительно улыбаясь. Это произошло настолько неожиданно, что Егор всем телом напрягся и впал в небольшой ступор, не понимая, как реагировать на этот выпад, но виду не подал. Зато консультантки дорогущего бутика, встретившие их радушным лепетом, были в восторге от этого милого зрелища. Немногословность Толи и его лёгкую улыбку они сочли за застенчивость, не заподозрив ничего странного. И это самое главное, а потому Егор остался доволен. Конечно, Ерушин на его фоне выглядел чудовищно, поскольку не удостоил девушек хоть какой-нибудь, даже самой завалящей улыбочкой. А его саркастичные высказывания, повелительный тон и строгий взгляд из-под нахмуренных бровей только усугубляли картину. Но с другой стороны – ему же абсолютно плевать, что думают о нём консультантки бутика. Главное, что Борисов рядом с ним не вызывал никаких вопросов. Кем для окружающих будет ему этот мальчишка – Егор ещё не определился. Появляться в разных местах с прислугой, конечно, довольно странно, поэтому нужно будет придумать Толе иную «должность». — Может быть, это Вам подойдёт? – пролепетала девушка-консультант, неловко поглядывая то на Борисова, то на Ерушина, не понимая, к кому же ей всё-таки обращаться. — Нет, Вы же видите – это ему велико, – отчеканил Егор, толком не взглянув на одежду в её руках. — Но… Вы даже не примерили… – обиженно пробормотала девушка, но смолкла под холодным взглядом Егора. — Я и так вижу, что то, что Вы принесли – не подходит. Мне ещё раз повторить, что нам нужно? – обычно он не позволял себе грубить персоналу, но сегодня день явно не задался с самого утра. Ерушин недовольно выгнул бровь, и девушка мгновенно ретировалась, бормоча что-то про второй зал. Опустившись на кожаный диванчик, Егор упёрся локтями в колени и обхватил голову руками, закрывая глаза. Просто ужасающе болела голова. Тем не менее, невзирая на боль, он оценивал эти двадцать минут, проведённых в магазине, и пришёл к выводу, что не жалеет о совместной поездке сюда – Толя его не разочаровал. За всё время, что они были в магазине, он едва ли проронил десять слов. Из мыслей Егора выдернули холодные кончики пальцев, неожиданно и робко дотронувшиеся до его лба. Егор моментально напрягся. Толя выдержал небольшую паузу, а затем провёл по его лбу, невесомо спускаясь к щеке. Ерушин задержал дыхание, чувствуя его пальцы слишком остро. Его брови нервно дёрнулись – ему что… нравится это ощущение? В это же мгновение он резко перехватил чужое бледное запястье и отвёл руку от своего лица. Держа Толину ладонь, Егор взглянул на пальцы, что были в паре сантиметров от его глаз. Обычные пальцы, ничего особенного. Почему? Это было так странно. — Ты в порядке? – тихо спросил Толя. Это, по сути, был первый вопрос от него, как от человека, а не как от прислуги, принадлежащей Егору. — Не трогай меня. И кто дал тебе разрешение говорить со мной не по делу? — Ты. В машине, – спокойно произнёс парень. Он говорил очень тихо, из-за чего Егору приходилось напрягаться, чтобы расслышать его речь. Правда, зато никто не подслушает, о чём они разговаривают. Егор хмыкнул. Он действительно разрешил ему говорить, но как-то не подумал, что Толя захочет воспользоваться этой возможностью в личном общении. Мальчишка слишком много на себя берёт. Пусть не думает, что его решения на сто процентов зависят от него самого. — Я как разрешил, так и запрещу. Ты тратишь свой лимит необдуманно. В первую очередь ты должен отвечать на вопросы окружающих, если тебя спрашивают, либо на вопросы от меня. — Я не хочу. Он отвечал очень кратко, и Ерушин понимал – парень считает слова. Хитрый, но в эту игру он не выиграет, если того не захочет Егор. А ему оставалось только решить, хочет ли он показать Толе его место. И Ерушин хищно улыбнулся – в голове начал появляться отличный план, как заставить его говорить много. В этот момент вернулась девушка-консультант с ворохом одежды и сразу же направилась к Егору. Теперь она постаралась лучше. Мельком глянув на одежду, парень подбородком указал Борисову в сторону примерочной. Тот покорно сгрёб вещи и пошёл, куда ему приказали. А Егор в это время переместился на другой диван и сел, вновь опуская гудящую голову на ладони. Не лучшая идея, конечно, но искусственный свет ярких ламп слишком резал глаза. По этой причине он не сразу заметил, как перед ним появился Толя, а когда понял, что он не один, вздрогнул от неожиданности. Уголки губ юноши едва заметно метнулись вверх, но, встретившись с хмурым взглядом тёмных глаз, Борисов сдержал неуместную улыбку. В этот раз Егор был уверен, что ему не показалось. Он медленно поднялся и подошёл к нему. Сделал шаг назад, затем обошёл по кругу и снова остановился перед Толей, придирчиво осматривая его вид. Прямо как прошлым вечером в кабинете. Ужасно, конечно – выглядит нескладно, как ни старайся его одеть. Нет, костюм сидел безупречно по фигуре, никаких претензий Егор не имел, на сей раз им отлично подобрали размер. Но вот сам мальчишка выглядел школьником, и с этим ничего нельзя было поделать. Маленькая собачка до старости щенок. Толя же в это время ждал его комментариев и незаметно наблюдал за выражением лица Егора, пытаясь предугадать его дальнейшее поведение. Разумеется, это не укрылось от внимания Ерушина. С напускным спокойствием он потёр подбородок, а потом подошёл ближе и резко протянул руки к его горлу. Тот моментально зажмурился и едва заметно вдохнул поглубже. Но парень лишь поправил воротник рубашки и смахнул невидимые пылинки с окаменевших плеч, а после, упиваясь этой секундной паникой, лениво произнёс: — Неплохо. Теперь тебя хотя бы не стыдно показать людям. Вместо ответа Толя с облегчением выдохнул и расслабил напряженную спину. Он слегка сгорбился, и Ерушин нахмурился. Где выправка, которой его должны были обучать? Протянув руку, он ощутимо ткнул Толю под рёбра и сухо отрезал: — Если будешь сутулиться – я сломаю тебе позвоночник. Поверь – это проще, чем ты думаешь. Повернувшись, он снова упал на диван и, закрывая глаза, закончил: — Давай, пошевеливайся, я не намерен провести здесь весь день. Следующие сорок минут прошли достаточно однообразно – Егор открывал глаза только для того, чтобы осмотреть мальчишку. Его безмерно раздражало, что на свои двадцать лет он не выглядел даже близко и никакая одежда не создавала иллюзию зрелого человека. Рядом с Егором, который, к слову, сам выглядел на неопределённый возраст, но только в абсолютно противоположном Толе ключе, он смотрелся по-особенному юно, и в перспективе это могло создать проблемы и ненужный интерес к ним обоим. Именно это парень и обдумывал последние десять минут, пока ждал, когда Толя, наконец, соберётся и соизволит выйти к нему. А тот, как на зло, словно провалился в кроличью нору. — Что ты там возишься? – повышенным тоном спросил Егор, пользуясь тем, что никого вокруг не было – консультантка поспешно убежала на кассу, забрав то, что они выбрали (если быть точнее: то, что выбрал Егор, ведь задача Толи была только в том, чтобы беспрекословно соглашаться с ним). Кажется, она всерьёз опасалась оставаться наедине с Ерушиным. Парень поднялся и решительно прошёл в сторону примерочной с желанием выволочь мальчишку оттуда за волосы. Егор терпеть не мог, когда его заставляют ждать. Поэтому он, не церемонясь, ввалился к нему и увидел, как Толя сидит на полу в углу примерочной, закрыв лицо руками. Тощие плечи часто поднимались и опускались, но никаких всхлипываний слышно не было, и Егор сделал вывод, что тот не плачет, как могло показаться на первый взгляд. Тогда что? Это окончательно взбесило Ерушина. Нашёл место для размышлений! Он выразительно кашлянул, в ответ на что Борисов вздрогнул, отрывая руки от лица и испуганно поднимая вверх сухие, но стеклянные глаза. Егор поддёрнул брюки и неторопливо опустился перед ним на корточки. — Позволь полюбопытствовать – что ты делаешь? – наигранно спокойным тоном спросил парень. Тот неуверенно посмотрел в ответ и, опустив голову, прошептал что-то невнятное, слегка подрагивая всем телом и всё ещё глубоко и часто дыша. Егор перевёл пустой взгляд в сторону и кивнул сам себе – видит бог, он пытался по-хорошему. Руки отреагировали быстрее, чем разум. И вот уже пальцы Егора ловко скользнули меж тёмных прядей, крепко цепляясь за них и дёргая Толю ближе, заставляя его смотреть на Ерушина, независимо от того, хочет он этого, или нет. В лицо Борисову раздалось низкое шипение: — Я спросил: что ты делаешь? Будь любезен, отвечать так, чтобы мне не приходилось переспрашивать. Глаза Толи расширились – он явно не ожидал этого и был в ужасе. Егор ухмыльнулся – что, он думал, что если они не наедине, то Толе всё можно и за это ничего не будет? Он ошибся. Если животное плохо ведёт себя на прогулке, то его наказывают там же. Ерушин никакой разницы не видел. Если мальчишка не умеет себя вести – придётся учить его, и делать это именно так, как это умеет Егор: жёстко и больно. — Говори! – сверкнул глазами парень, вглядываясь в какое-то, казалось, другое лицо. Оно было как маска: с приоткрытыми, едва заметно дрожащими губами, бегающим пустым взглядом, прячущимся за бликами стёкол очков, и слегка посеревшей кожей. В момент, когда Егор собирался приложить парня лицом о зеркало и посмотреть, как оно разобьётся, заставляя Борисова поперхнуться собственной кровью, его телефон в кармане настойчиво завибрировал. Ещё пару секунд Ерушин колебался, борясь с желанием сделать то, что так отчётливо видел в своей голове. Тем не менее, он вздохнул и, не отводя глаз от забившегося в угол юноши, выпустил волосы того из левой руки, а правой скользнул во внутренний карман пиджака. Читая сообщение, Егор закусил губу и сдвинул брови, а после закрыл глаза и устало потёр переносицу пальцами. Затем снова открыл глаза и внимательно перечитал текст на экране. — Хотел бы я поинтересоваться у тебя, сможешь ли ты самостоятельно добраться до дома, но, думаю, что пока не могу доверять тебе в полной мере, – бесцветным голосом произнёс Егор, не отрывая глаз от экрана телефона. Толя непонимающим взглядом, всё ещё смешанным со страхом и тревогой, глядел на своего попечителя. Он чувствовал себя отвратительно: его голова кружилась, воздух в грудной клетке будто бы перешёл в состояние твёрдого вещества и не давал ему нормально вдохнуть, как и не давал освободить место в лёгких, вместе с этим он не понимал, чего от него хотят, и это вводило его в ещё большее состояние паники. В свою очередь Егор лихорадочно обдумывал в своей голове, что, судя по документам и собранной людьми Сержа информации, Толя не местный. Что его никто не вывозил на экскурсию на предыдущем месте службы – вполне очевидно, а это значит, что даже если бы Егор был не против, тот всё равно бы вряд ли добрался до дома самостоятельно. Чёрт побери, как всё некстати! — Так, ты, – он щёлкнул пальцами и указал на выход. – Быстро иди и приведи себя в порядок. Мне некогда завозить тебя домой. Поэтому ты едешь со мной. И не дай бог, ты решишь выкинуть какую-нибудь глупость. С этими словами Егор поспешил в сторону кассы, чтобы оплатить покупки, надеясь, что хотя бы сейчас Толя успешно справится с одеждой самостоятельно. В его голове, занятой внезапным раздражающим сообщением, вспыхнул образ мальчишки, сидящего на полу в примерочной в том состоянии, в котором он видел его впервые, и это порождало в голове Егора вопрос: что не так с Толей?