***
*** — Пожалуйста, тебе же это ничего не стоит. Унижение оседало на языке мерзким привкусом, заставляя невольно морщиться. Егор ненавидел просить кого-то о чём-то. А в особенности тех, кто знал это и понимал, что так парень поступит лишь в крайнем случае, при очень серьёзных обстоятельствах. Поэтому не грешно и поглумиться над его отчаянием. Ерушин не осуждал – сам бы поступил точно так же. Но от этой мысли легче не становилось – сейчас-то помощь требовалась ему. — Егор, – голос Сержа сочился ядовитым сиропом. – Ты просишь о том, над чем я не властен. — О-о-о, перестань, – простонал парень. Его раздражало, как мужчина набивает себе цену. – Я прекрасно знаю, что это сборище устраивает твой дорогой друг э-э-э… Как там его… — Напрашиваешься на приём к человеку, чьего имени даже не помнишь? Отвратительно, Егор, куда только смотрели твои родители, когда воспитывали? — Слишком заняты были, – процедил Ерушин сквозь зубы. — Хорошо, я попрошу для тебя два пригласительных, в обмен на небольшую услугу. — Почему два? – нахмурился Егор, прекрасно зная ответ. — Потому что я тоже там буду и хочу посмотреть на чье-то более довольное, пусть и глупое, лицо. Ты-то, очевидно, как обычно будешь не в духе, ведь не просто так напрашиваешься на день рождения Пьетро, с учётом того, что ты даже не знаешь, как его зовут. Так что если явишься без Толи – отправишься домой, и это не обсуждается. Обреченный вздох Ерушин умело замаскировал под кашель. Ну, разумеется, куда же без надоедливого мальчишки? Звезда всех их «выходов в свет». Нелепый, неловкий, необразованный и еще куча слов с приставкой «не» хорошо описывали Борисова. Егор нахмурился – он внезапно вспомнил об утреннем разговоре с Толей. Главное, чтобы мальчишке опять не стало плохо, а то и думать нечего, чтобы попасть на столь важное мероприятие. Серж ведь не поверит и обвинит в обмане, если Толя не явится с ним. Значит, придётся очень хорошо попросить его. Поджав губы, Егор прикинул, что может попросить Толя за подобную помощь – в прошлый раз он продемонстрировал, что простенькие пожелания его не интересуют. — Допустим. Но какую же услугу ты хочешь за решение моей небольшой проблемы? В принципе, от его ответа уже ничего не зависело – Егору необходимо было попасть туда, и он бы согласился на что угодно. К счастью, фантазией Серж не отличался, потому ответ оказался предсказуемым: — Хочу, чтобы ты почтил меня своим скромным визитом в выходные. Думаю, ты сможешь выделить день в своём плотном графике. Последняя фраза, произнесённая с усмешкой, окончательно испортила настроение. Но желания убеждать собеседника, что он, вообще-то, не бездельник и действительно занят делом, у Егора не нашлось. Поэтому он просто буркнул сердитое «ладно» и бросил трубку даже не прощаясь. В кои-то веки последнее слово осталось за ним. Задумчиво побарабанив пальцами по столу, парень поднял голову и прислушался – ни звука. Борисов мог быть невидимкой, когда хотел, поэтому пришлось подняться из-за стола и выйти на поиски. Обнаружился Толя сразу же. Он сидел на диване в гостиной и с напряженным лицом вчитывался в толстую книгу, лежащую на коленях. Уперевшись локтями в колени, он запустил пальцы в волосы, демонстрируя высокий лоб с тонкими морщинками. Очки сползли на кончик носа, но юноша не обращал на это неудобство внимания. Он и Егора заметил не сразу, а только когда тот присел рядом и вежливо кашлянул. От неожиданности Борисов вздрогнул и едва не уронил тяжелый том. — Что это ты так увлечённо читаешь? – полюбопытствовал Егор, и, не дожидаясь ответа, подцепил обложку и приподнял. От удивления брови взметнулись вверх, и он вопросительно взглянул на смутившегося Толю. – Не помню, чтобы давал тебе её. Поправив очки, юноша захлопнул книгу и опустил на неё ладони. Егор хмыкнул – нет, всё-таки не показалось. Четвертый том всеобщей истории искусств он не мог ни с чем спутать. Но интереснее было то, как она оказалась у мальчишки – Егор совершенно точно не давал её ему, потому что об интеллектуальных способностях Толи он был крайне невысокого мнения. — Извини, я не спросил, можно ли взять, – привычно опустив голову вниз, пробормотал Толя. Он затаил дыхание, ожидая реакции на свою вольность, и когда Егор коснулся его руки, то судорожно вздохнул. Однако вместо того, чтобы сжать его хрупкую кисть до боли, Ерушин повернул перебинтованную руку и взглянул на повязку. От движения бинт разболтался, но всё ещё держался и выполнял свою функцию. Следов крови не наблюдалось, и Егор удовлетворённо кивнул – спасибо, что хоть раз Толя не доставил лишней головной боли. Зная его талант устраивать проблемы на ровном месте, не удивился бы, обнаружив, что тот истекает кровью и упрямо молчит. — Ладно, на первый раз прощаю, – смилостивился вовсе не рассерженный парень. Он откинулся на спинку дивана и с любопытством окинул Толю взглядом, подмечая, как тот нервно сжимает пальцы. Борисов уже был хорошо осведомлён, что подобное проявление интереса со стороны Ерушина ничем хорошим для него не заканчивается. — Мне нужно, чтобы ты завтра поехал со мной на день рождения. — Зачем? – нахмурился юноша. — Там будет один человек, с которым мне нужно встретиться, а в другом месте подловить его я не смогу, – спокойно ответил Егор. Он мог бы сказать Толе, что это не его дело, но не стал. Показав ему своё доверие, Ерушин планировал, что из-за этого тому будет сложнее отказать. И действительно – юноша вновь стиснул пальцы. — Я не уверен, – пробормотал себе под нос Борисов. – Я себя как-то неважно чувствую. А вдруг мне опять станет плохо? Мне, наверное, стоит остаться дома. Егор тяжело вздохнул – кто бы сомневался. Было намного проще, когда он мог просто приказать Толе сделать так, как он хочет и не спрашивать его мнения. Вот только в свете всего произошедшего за недолгий срок этой возможности он был лишён – было бы неловко заставлять мальчишку исполнять свои прихоти после того, как тот не раз выручал его. Вот и приходилось выкручиваться и просить, что для Егора было чуждо. — Мы ненадолго. — Тогда тем более, зачем тебе я? – спросил Толя и тут же прикусил язык. Последний вопрос и правда звучал не очень, и ответ на него он не хотел знать. Но язвить Егор не собирался. Он вообще не планировал отвечать на его вопрос – не мог же он сказать, что Толя является его «аксессуаром», без которого его не пропустит фейс-контроль. — Чтобы ты дома не скучал, – строго ответил парень, всем видом давая понять, что спорить и пререкаться не намерен. Однако, Толя не собирался молча принимать его решение и тихо процедил: — Как будто бы там будет очень весело. Егор даже не сомневался, что мальчишка будет противиться. К этому он был готов, поэтому, демонстративно подняв руку, он принялся увлечённо изучать ногти, словно ранее их не видел. — Тебе напомнить, как в прошлый раз, когда нас не было дома, сюда кто-то проник? Интересно, что было бы, если бы тогда ты остался дома? – он перевёл на юношу многозначительный взгляд. Было заметно, что тому стало несколько не по себе, но он всё ещё колебался: — Это был единичный случай. Сомневаюсь, что такое повторится. — Правда? – Егор резко приблизился к самому лицу и едва не коснулся губ мальчишки. От неожиданности Толя едва заметно вздрогнул, но не отстранился. Хотя уверенности и наглости явно поубавилось. – А знаешь, что ещё не должно было повториться? Он многозначительно приподнял бровь, и до мальчишки дошло, наконец, о чём речь. Егор понял это по лёгкому румянцу на щеках, который Толя тут же попытался скрыть, просто опустив голову вниз. Он тяжело дышал, рассерженный тем, как Ерушин буквально вынуждал следовать своим прихотям и лишал выбора. Хотя на самом деле выбора у него не было с самого начала, его желание или нежелание идти с Егором не влияло на конечный результат. — Ладно, я согласен, – буркнул Толя без энтузиазма. Но этого Егору было более чем достаточно. Он довольно хлопнул его по бедру и удовлетворенно прищурился, заметив, как тот дёрнулся. Поднявшись, парень бросил: — Ну вот и славно. Пожалуйста, будь готов завтра к шести вечера – хочу успеть, пока все не напились до неадекватного состояния. А обычно так и бывает, когда заканчивается скучная официальная часть. И, пожалуйста, постарайся сделать так, чтобы никто не подумал, что я привёл с собой ребенка. Хотя… – он скептически окинул юношу взглядом. Новая оправа очков, которая должна была придать ему возраста, со своей функцией совершенно не справлялась. Покачав головой, Егор направился к выходу, добавив уже у самой двери: — Просто будь готов к шести.***
День не задался с самого утра. Сначала Толя пролил кофе ему на рубашку, едва не потеряв сознание от страха, чем взбесил больше, чем своей неловкостью. Потом опять позвонил Вац и приторным тоном спрашивал, как дела, попутно осыпая завуалированными угрозами. Затем на бирже произошёл обвал каких-то акций, из-за чего сразу два клиента отказались от его услуг в сопровождении покупок, а в завершение служба охраны сообщила, что ночью произошёл сбой системы, и за этот краткий период кто-то сумел проникнуть на подземную парковку, и теперь вдоль корпуса машины красовались глубокие царапины. Увидев их, парень едва сдержался, чтобы не разбить что-нибудь, но кроме уже пострадавшего автомобиля и начальника службы безопасности рядом никого не было. Разумеется, администрация жилого комплекса пообещала компенсировать все затраты на ремонт, но сам факт его необходимости приводил в бешенство. Егор уже по прошлому разу знал, сколько стоит отреставрировать такие царапины. Он решил непременно сообщить Вацу о том, какая у него плохая фантазия и что, по мнению Егора, это напрямую зависит от уровня интеллекта. Окончательно его разозлило осознание того, что как Серж и предсказывал, настроение у него не очень. Но такие мелочи игнорировать не получалось и, может он и чрезмерно реагирует, и вообще умрёт от инфаркта в сорок лет, но менять свой характер уже в любом случае поздно. — Ты собрался? Или опять болтаешься без дела? – крикнул Егор через всю квартиру. То, что необходимость контролировать каждый шаг Толи пропала, не значит, что его не требовалось проверять. Ответа не последовало, и Егор вновь окинул себя придирчивым взглядом в зеркало, поправляя и без того ровный узел галстука. Он вышел из комнаты и прошёл по коридору к двери. Мысль зайти к Толе и поторопить его появилась в голове, когда он шёл мимо, но принять окончательное решение парень не успел – дверь отворилась, и мальчишка вылетел из своей комнаты, едва не сбив Егора с ног. Отшатнувшись от неожиданности, он чуть не упал, но Ерушин успел поймать его за локоть. — Господи, ты можешь хоть немного притвориться нормальным? Что ты такой нервный? — Извини. Казалось, что он тоже чем-то раздражён, но сказать точно Егор не мог – слишком редко видел подобное проявление эмоций Борисовым. Однако по тому, как юноша ненавязчиво высвободил руку, можно было понять, что как минимум настроение у него тоже не радужное. Не сразу, но Егор вспомнил, что Толя вообще не хотел ехать, и он фактически заставил его. А заодно вспомнил и причину, с помощью которой мальчишка надеялся соскочить. — Как чувствуешь себя? Больным не выглядишь, – поспешил заверить Ерушин. На губах Толи мелькнула тень ухмылки, но на большее он не решился. Он вообще не стал отвечать, испытывая терпение Егора. — Я, кажется, задал вопрос? — И сам ответил, – тихо, но недостаточно, чтобы не расслышать. — Что ты сказал? – шагнул навстречу парень. Они и так стояли близко к друг другу, но теперь расстояние стало критическим. Егор внимательно смотрел на его макушку сверху вниз, пока Толя как ни в чём ни бывало смотрел прямо, едва не уткнувшись носом ему в грудь. Он не демонстрировал признаков страха, но по общему напряжению можно было догадаться – готовится получить за свою дерзость. — Ты слышал, – констатировал Толя. Он, наконец-то, поднял голову на взбешенного Егора и так же спокойно продолжил: — Что, ударишь? От сказанного Ерушин опешил и посмотрел на мальчишку как на незнакомца. Нет, к тому, что Толя стал периодически высказывать свои мысли, он уже как-то привык, хотя всё ещё нет-нет, да раздражался. Но чтобы открыто дерзить… Такого Егор не помнил. И самое неприятное – хитрец специально выбрал момент, когда это сойдёт ему с рук, потому что Егору необходимо, чтобы тот поехал с ним и выглядел относительно здоровым, а ещё потому, что они и без того уже задерживались, и тратить время на разборки позволить себе не могли. И Егор решил озвучить ему это, чтобы Толя не считал себя очень ловким и предусмотрительным. — Думаешь, грубить мне – хорошая идея, потому что я не могу наказать тебя ввиду обстоятельств и того, что мы опаздываем? Сомнительное решение – не забывай, – он ласково улыбнулся юноше, гипнотизируя ледяным взглядом. – В итоге вечером мы вернёмся домой, а у меня очень хорошая память. По лицу Борисова скользнула тень неуверенности и недоверия, а наглое выражение лица пропало, уступая место привычной тревожности. Приятно, что вербальные угрозы ещё имели какую-то силу. Ерушин отстранился, позволяя юноше нарисовать в собственном воображении картину грядущих событий. Порой ожидание неминуемого наказания намного хуже самого факта. Уж Егор-то осведомлён в этом как никто другой, ведь в детстве это был излюбленный метод воспитания у отца. Да и в частной школе, больше похожей на тюрьму, подобным не гнушались. Вот пусть теперь Толя до вечера накручивает себя, впредь не будет возникать. — Пойдём, нам ещё искать место на парковке. Не хочу привлекать внимание к машине, чтобы не возникало мыслей, что у меня финансовые затруднения. Почему-то Егору казалось, что идущий за ним мальчишка самодовольно улыбается из-за своей выходки, но проверять он не стал, а потому не обернулся.***
Найти укромный уголок на парковке не составило особого труда, потому что все более-менее удобные места уже были заняты. Судя по количеству машин, на день рождения товарища Сержа, чьё имя Егор так и не запомнил, съехались не то, что со всего города, а со всей страны. Такой масштаб удивил даже привыкшего ко всему Ерушина – последний раз он видел такое количество людей только на свадьбе у одногруппницы, но у армян свои традиции, для них подобное не роскошь, а необходимость. А здесь же блажь в чистом виде. Но зато есть преимущество – в толпе проще затеряться, и вопросы к его персоне вряд ли возникнут. Хлопнув дверью одновременно с Борисовым, Егор прищурился – даже близлежащие фонари куда более тусклые, чем те, что в начале парковки. Он плотнее прижал шарф к шее – сквозной ветер так и норовил оставить без голоса. Толя в это время молча ждал его по другую сторону капота. От осознания того, что привычное любопытство столкнулось с преградой в виде плохого освещения и близорукости, превратившими юношу в слепого котёнка, Ерушин ухмыльнулся. Егор обошёл машину и без лишних слов качнул головой, призывая юношу следовать за собой. Но не пройдя и двух метров, он выругался и обернулся – Толя запнулся на ровном месте и едва не пропахал носом асфальт. Раздражённо схватив за запястье, Ерушин дёрнул его к себе со всей силы, и тот чуть было не упал. «Чуть» – потому что парень придержал его второй рукой за талию. — Смотри лучше под ноги, ведь ты так это любишь, – ехидно заметил Егор, перехватывая поудобнее тонкое запястье. Он нахмурился – это он сам замерз или у мальчишки чересчур горячие руки? Впрочем, это было не так уж и важно, поэтому, не забивая голову лишними заботами, Ерушин потащил Толю ко входу, надеясь, что хотя бы так тот не упадёт. Пропустили их, ожидаемо, без проблем. Уже по обстановке в холле, ещё до входа в зал, Егор понял, что попал на очередную скучную светскую вечеринку, с лицемерными улыбками и объятиями, колкими любезностями в лицо и злыми словами за глаза. Как, должно быть, замечательно ему перемоют косточки – уже не первый раз он мелькает в компании молодого юноши, хотя до этого везде появлялся в гордом одиночестве. Зато, может быть, всё ещё молодящиеся мужчины, сопровождаемые ровесницами своих дочерей, перестанут хвататься за руки своих спутниц при его появлении и враждебно провожать взглядом. Мысль об этом несколько подняла настроение – приятно раздражать людей, не прилагая для этого усилий. Ерушин склонил голову влево. Толя глазел по сторонам, и парень недовольно поморщился – сколько раз он просил не делать так? Мимо продефилировала очаровательная девушка в элегантном платье, и теперь уже всё внимание мальчишки было направлено на неё. Он провожал её взглядом, а Егор едва не смеялся – даже если Борисов останется последним человеком на Земле, она предпочтёт умереть в одиночестве. — Понравилась? – наклонился к нему Егор, и тот вздрогнул и покачал головой. — Нет, мне такие не нравятся. Но она красивая. — А какие тебе нравятся? Ответить юноша не успел – из зала вырулил охладиться уже порядочно нетрезвый Виктор и, заметив знакомое лицо, бросился к Егору с неуместными объятиями, едва не сбив с ног своим энтузиазмом. Ерушин только зашипел, когда ребра чуть не сломались под напором чужих рук. Впрочем, в отместку он сил тоже не пожалел. Виктор развил бурную деятельность, словно без него они бы не справились. Но уже спустя пару минут все трое стояли у входа в зал, и Егор раздумывал, как бы невзначай избавиться от ненужной компании. К счастью, напрягаться не пришлось – кто-то окликнул мужчину, и тот, рассыпаясь в извинениях, покинул их, даже не заметив, как Ерушину плевать. Егор окинул взглядом помещение: высокие потолки картинно сочетались с искусственным мрамором, которым был выложен пол, а тёмные портьеры благородно струились вдоль высоких окон, придавая неуместной киношной помпезности. — Сюда, – Егор потянул Борисова в сторону. Он без проблем мог находиться в центре всеобщего внимания, в отличие от Толи, но сегодня ему нужно было обратное. Желательно затеряться в толпе так, чтобы не привлекать внимания, а затем быстро ретироваться после выполнения собственных планов. Больше всего Егор надеялся избежать встречи с Сержем, но предчувствовал, что тот подловит его перед самым уходом. Оглядываясь по сторонам в поисках интересующего его человека, Егор выхватил из толпы взглядом Викторию. Как раз в этот момент девушка обернулась в его сторону и тут же одарила парня традиционной ухмылкой. В ответ Ерушин презрительно скривил губы. Она рассмеялась, и парень отвернулся – раздражало, что она не боится его, более того, постоянно язвит и грубит. Беглый обзор зала не принёс результата, и Ерушин решил отправиться на более тщательные поиски. Он повернулся к Толе и открыл было рот, чтобы обратиться к нему, но передумал и, нахмурившись, окинул мальчишку придирчивым взглядом. Ему показалось, что тот стал ещё бледнее, чем обычно. Но, возможно, это всего лишь освещение. По крайней мере, больше он ничего подозрительного не заметил. Всё ещё приглядываясь, будто подозревая в коварном обмане, Ерушин пробормотал: — Стой здесь и никуда не уходи, я сейчас вернусь. И постарайся вести себя нормально. Он исчез так быстро, что Толя не успел даже ничего понять и остался в одиночестве среди незнакомых людей. Привычная тревога моментально сдавила грудь, мешая лёгким свободно дышать, а сердцу ровно биться. Сжав руки в кулаки, он отступил на пару шагов. С опаской оглянувшись, юноша понял, что на него никто не смотрит, и прислонился спиной к стене. Попытка высмотреть в толпе Егора успехом не увенчалась. Борисов с тоской подумал, что никогда не станет таким, как он. Егору даже не нужно притворяться, он прекрасно интегрируется в это общество и вроде бы даже чувствует себя комфортно. А вот Толе требовались неимоверные усилия, чтобы изображать из себя того, кем он не является. И да, у Егора к нему ни разу не возникло претензий на этот счет, но только потому, что он сильно старался не расстроить его. Сегодня же всё то, что он проделывал обычно, давалось особенно тяжело. Голова раскалывалась, а горящая кожа неприятно зудела. Юноша старался не задумываться о том, что увидит вечером, когда отклеит пластырь с незатягивающихся ран. Со вздохом он прикрыл глаза и опустил голову, стремясь справиться с подкатившей слабостью и тошнотой до того, как Егор вернётся и отругает его за неподвластное Борисову состояние. — Один тут отдыхаешь? – раздался насмешливый голос справа. Плечи Толи окаменели. Он узнал бы эту интонацию даже с амнезией – тело бы вспомнило за него. Юноша нехотя поднял голову и прищурил слезящиеся от света глаза. Улыбка тронула пухлые губы – не он один тут не к месту. Если Толю в костюме можно было спутать с прислугой, то Ваца – с телохранителем. Такого нелепого зрелища он не ожидал и с удивлением смотрел на своего неприятного собеседника. А тот и не думал замолкать – блистая ослепительной искусственной улыбкой, Вац продолжал, будто бы дружескую беседу: — Как дела, э-э… Толя, я правильно помню? — Всё так, – осторожно согласился юноша. Ему не нравилось, что человек, которому не доверяет Егор, знает его имя. Да и в целом, то, что он разговаривает с ним ему тоже не нравилось. А кому было бы приятно общаться с тем, кто угрожал ножом? Немудрено, что Борисов невольно копировал поведение Егора и вёл себя очень сдержанно и холодно. — Вот видишь, я запомнил, – довольный собой, произнёс Вац. Он привалился к стене рядом с Толей, и тот едва не застонал – до этого ещё оставалась надежда, что он свалит, но теперь она испарилась. – Расскажи хоть, как твои дела? Давно тебя не видел. — У меня всё хорошо, спасибо, что поинтересовались, – вместо желаемого «не твоё дело», ответил Толя. — Ох, как, на «Вы»… Я вообще-то не такой старый, как ты думаешь, мы с Егором ровесники. А… – он вдруг рассмеялся. – Или ты его тоже на «Вы» называешь? Его что, заводит такое? — Вы о чём? – глупо захлопал ресницами Толя, прекрасно понимая о чём речь. — Да так… Неважно, – как ни странно, но Вац ожидаемо купился на кукольное личико с невинным взглядом. – А у Егора как дела? Невооруженным взглядом было видно, как ему хочется побыстрее перейти к сути. Наверное, будь его воля – он бы сразу задал интересующие вопросы в лоб. Но, как Толя успел заметить по нескольким кратким встречам, парень был тем ещё любителем болтать попусту. Эдакое развлечение, словно игра в кошки-мышки. — Вроде тоже неплохо, – неуверенно произнёс Борисов. Он за себя-то с трудом мог отвечать, полагаясь на мнение Егора, а уж говорить о нём с кем бы то ни было без его присутствия было совсем тяжело. — Это славно, – задумчиво протянул парень и замолк, обдумывая что-то пару секунд. Почти сразу же он переключился обратно, в прежнюю манеру общения: — Хорошо, что у него неплохо идут дела, возможно, не станет так сильно грустить без тебя. — Грустить без меня? – Толя скосил глаза к носу, пытаясь сообразить, о чём ему говорят. Он нахмурился, а затем вдруг судорожно вздохнул – неужели Егор решил сплавить его куда-нибудь? Но почему? Им же было так хорошо вдвоём. — Ну я так… Вдруг с тобой что-то случится. Например, сейчас кто-нибудь возьмет и вколет тебе что-нибудь в бедро, и всё – отключишься через секунду, а проснёшься в борделе. Всякие вещи происходят, знаешь ли… — Какого чёрта ты тут делаешь и как смеешь угрожать ему? От ледяного голоса Егора Вац моментально счастливо улыбнулся, переводя взгляд на приблизившегося парня, а Толя с облегчением выдохнул и усилием воли вынудил себя стоять на месте, а не прятаться за спиной Егора, цепляясь за его руки. — Да разве ж я угрожал ему, Егор? Скажешь тоже… Мы просто общаемся и всё, – он демонстративно развёл руками, мол ничего особенного не сделал. Ерушин лишь сильнее нахмурился. — Я бы попросил тебя впредь не общаться с ним без моего присутствия. А лучше – и при мне. — Ревнуешь? – засмеялся Вац. От гнева глаза Егора сузились, и он шагнул к нему на встречу. Плевать, что его провоцируют, он не святой, чтобы бесконечно терпеть. Устал быть правильным. Руки сжались в кулаки, и ровно в тот момент, когда Вац едва заметно согнул колени и отставил одну ногу назад, готовясь к защите, Толя повалился вперед, цепляясь за плечо Ерушина. Егор поймал его неосознанно, просто рефлекторно обхватил его рукой за талию. Откуда у него такая скорость реакции – парень и сам не знал. Он прижимал мальчишку к себе, перехватив для удобства второй рукой и старательно делая вид, что в их углу ничего любопытного не происходит. Тут только дай повод – потом не отмоешься от сплетен. — Что уставился? – рыкнул Ерушин опешившему Вацу, и тот мгновенно взял себя в руки и привычно ухмыльнулся. — А что же твой мальчонка мне напел, что у него всё хорошо? Как-то не… — Да заткнись ты! – перебил Егор. – Пульс потрогай. Как ни странно – тот подчинился и легко подхватил запястье юноши. Егор видел, как на его демонстративно-расслабленном лице мелькнуло секундное напряжение, когда он прижал пальцы к коже Толи. На немой вопрос Ерушина, Вац слабо качнул головой. — Да сука… – вскинул глаза к потолку парень. Он готов был взорваться – какого чёрта Толя решил умирать именно здесь и сейчас? Егор перевёл взгляд на Вацлава: — Помоги мне дойти до машины, чтобы никто не заметил. — А мне какой от этого прок? — Спасибо тебе скажу, – едва не рявкнул на него Ерушин. – Сделаю для тебя тоже что-нибудь. Тот довольно улыбнулся и закинул руку Толи себе на плечо: — Туда, уйдём через кухню, так меньше внимания привлечём.***
Борисов лежал на кушетке словно труп. Молочного цвета кожа стала белой, как мел, а дыхание настолько слабым, что грудная клетка практически не двигалась. Страх сковывал сознание, но парень боролся с накатывающей паникой. Внезапная потребность, дотронуться до него, просто убедиться, что он жив, вынудила Егора коснуться кожи. Его собственное дыхание предало, выдох получился судорожно-громким. Вошедший в кабинет врач заставил его подскочить от неожиданности и одёрнуть протянутую руку. Бросив на Толю беглый взгляд, уставший доктор неторопливой походкой прошёл к столу. Присел и взял пару чистых бланков. Недоумение Егора возрастало с каждой секундой – какого черта он сел? Он должен помочь мальчишке немедленно! — Имя, фамилия, сколько полных лет, жалобы, – Ерушин стиснул зубы – он что, ребёнка или котёнка привёл на профилактический осмотр? Неужели не видно, что времени на подобную бюрократию просто нет? — Вы шутите? — Нет, – мужчина поправил тонкую стальную оправу очков. Это движение отличалось от того, к которому парень привык – если Толя для этого всего лишь морщил нос, то врач прибегнул к помощи руки. — Вы не видите, что ему плохо? Что Вы за врач такой? Вы же должны помогать людям, – недолго думая, выпалил Ерушин. Плевать, что он сейчас про него подумает – он заплатил такие огромные деньги в этой частной клинике не ради того, чтобы кто-то составил Толину анкету «лучшего друга». Но если тот и заметил несколько истеричный тон, то никак не отреагировал и спокойно прояснил: — Должен. И именно этим я и занимаюсь. Как Вы думаете, э-э-э… — Егор. — Егор, – сдержанно кивнул мужчина. – Если прямо сейчас я встану со своего места и кинусь к молодому человеку, не узнав анамнез, его возраст, возможные аллергические реакции, как долго я буду искать причину такого состояния и с какой вероятностью он не впадет в кому или, того больше, умрёт от назначенных мною препаратов? Егор понуро посмотрел в пол – он почувствовал себя идиотом. Ведь хрупкое Толино здоровье и правда нуждалось в особом обращении, только вот он постоянно об этом забывал. — Давайте вернёмся к тому, с чего начали, – миролюбиво повторил мужчина. – Имя, фамилия, полных лет, жалобы? — Анатолий Борисов, двадцать лет, – отрешённо произнёс Ерушин. – Ему… Ему стало как-то неожиданно плохо – и он потерял сознание. Я сначала подумал, что он вообще умер – дыхание было совсем слабым и пульс не прощупывался. — От чего ему стало плохо? Были в последнее время какие-то травмы головы или иного характера повреждения, способные вызвать ухудшение самочувствия? — У него, – Егор запнулся и обернулся, взглянув на юношу, прикусывая губу. – У него была небольшая рана, не могу точно сказать от чего, – абстрактно обходя причину пореза, попытался объясниться парень. – Мы не обращались к врачу, но я всё сразу же обработал. И мне кажется, всё было нормально, я сказал ему, чтобы он сам следил, но он… Под звук его речи мужчина поднялся и вышел из-за стола. Вытащив из коробки на столике рядом с кушеткой пару перчаток, он с режущим уши скрипом натянул их на руки и звонко щёлкнул, расправляя поудобнее. — Где? – перебил он Ерушина. — Под рёбрами, справа. Мужчина обошёл кушетку и склонился, аккуратно подцепляя край пластыря, которым Егор залепил отвратительного вида мокрую рану, дабы в неё ничего не попало. Хотя… Какая уже разница? — Продолжайте, пожалуйста. — Я? А, да… Так вот, – говорить и наблюдать за каждым его действием было тяжело, но стремление к тотальному контролю в такие моменты вырывалось на передний план. – Он сказал, что сам будет всё обрабатывать, и я поверил ему. Мне казалось, что всё нормально, Толя не жаловался. Но я замечал, что ему постепенно будто бы становится всё хуже и хуже. И только когда он потерял сознание, я кинулся к нему на помощь и понял, что что-то не так. Он буквально горит огнём, а потом, по пути сюда, я почувствовал этот запах, поднял рубашку и… — Да, я вижу, – сосредоточенный взгляд был прикован к коже, с которой мгновением ранее мужчина содрал пластырь. Егор порадовался, что стоит с другой стороны и не видит снова того, что успел увидеть там, в машине. Тошнотворное зрелище вздувшейся плоти с отёчными багровыми краями сопровождалось мерзким запахом зеленоватого гноя, сочащегося изнутри по всей длине пореза. Больше всего Егор страшился, что у мальчишки начался сепсис. Мужчина деловито поцокал языком и нахмурился. Он дотронулся пальцами до воспалённого края – никакой реакции. Приходить в себя Борисов не планировал. А Егору меж тем совсем не нравилось выражение лица доктора. — Пожалуйста, не молчите, скажите что-нибудь, – плевать, как звучит его речь и насколько жалко он при этом выглядит. — Я боюсь, у юноши началось заражение крови, – пугающие мысли Егора оказались пророческими. — И… И что делать? Он не… – речевой навык предал его, теперь он мямлил также, как Толя. Сглотнув из ниоткуда взявшийся вязкий ком в горле, он пролепетал: — Он не может умереть, умоляю, сделайте что-нибудь. Мужчина с грустью посмотрел на него. — Я не господь бог, хотя и он был бы бессилен – время потеряно. Но я сделаю всё, что в моих силах, а дальше всё зависит от него – пойдёт ли процесс дальше или остановится, – он посмотрел на юношу: – Знаете, у некоторых людей удивительно сильное стремление жить… Он нахмурился, думая о чём-то своём, после чего, кивнув своим мыслям, вновь обратился к Егору: — Аллергия на лекарства в анамнезе имеется? — Нет, – неуверенно пробормотал Ерушин. Что толку было читать Толину медицинскую карточку, если в нужный момент он всё начисто забыл? — Надеюсь на это. Выйдите, пожалуйста, я приглашу Вас, когда закончу.***
Время течёт так медленно, когда ждёшь в неведении чего-то. Ерушину казалось, что прошла вечность. Он успел посидеть на диване, прогуляться по этажу, купить отвратительный кофе в торговом автомате, списаться с несколькими клиентами, позвонить в лабораторию, в которой возникли какие-то «обстоятельства, требующие его вмешательства». Разумеется, сейчас никуда вмешаться он не мог, да и соображал с трудом. В который раз его поражала беспомощность врачей. Это так нелепо – люди, которые годами учатся лечить других людей, в итоге говорят «надейтесь на лучшее». В чём тогда смысл? Точно также можно ждать исцеления с божьей помощью – молитвами и постами. Смысл то один. Он как раз хлопал по карманам в поисках сигарет, которые успешно оставил в машине, когда его окликнули по имени. Позабыв о своём занятии, парень резко развернулся и бросился в открытую дверь, нервно хлопнув ей за собой. По ощущениям – он и не выходил. Мужчина всё также сидел за столом и быстро строчил на листке бумаги, пока Толя лежал неподвижно, в том же положении, в каком оставил его Егор. Ерушин прищурился, пытаясь понять, какие манипуляции с ним проводили (и были ли они вообще), но врач привлёк его внимание и встал изо стола. Он жестом попросил его следовать за собой и остановился возле Борисова. — Как я и говорил, сделал всё, что мог – вычистил и наложил швы, обработал и перевязал, – он перечислял свои действия, пока Егор бездумно разглядывал Толю. Только сейчас он обратил внимание, что под больничной рубашкой поперёк грудной клетки расположилась широкая повязка, уходящая через плечо вверх. — Так же я обнаружил ссадины на предплечьях и внутренних сторонах бёдер. Их я тоже промыл и обработал. На левом бедре пришлось почистить и наложить швы – там тоже начался воспалительный процесс. Ерушин молча слушал, никак не реагируя. Парень чувствовал себя так, словно он один из тех отвратительных хозяев собак, которые за ними не следят, а когда животные едва не помирают из-за беспечности владельцев, слёзно умоляют спасти их «членов семьи». Они так же понуро выслушивают жёсткие слова докторов, которыми те разве что не напрямую говорят о лицемерии владельцев. Но Толя же не собака, он же должен был почувствовать, что ему становится хуже? Какого чёрта он молчал?