I don't want a lot for Christmas

Прошло уже полтора года, как они встречаются. Только… когда он поступил в университет в Токио, их отношения продолжились уже на расстоянии. Осоро поняла, как скучает по нему, только когда зашла в школу в начале апреля и поняла, что больше не увидит его там. Странное, тугое чувство одиночества завладело ей. Будто из её жизни был вырван кусок, и оставшуюся пустоту ничто не может заполнить. Сообщения и звонки по вечерам были крохами, не способными насытить это снедающее чувство. Осоро и не думала, что могла к кому-то так сильно привязаться. Ей даже было стыдно перед собой за такую слабость. Месяц спустя к ней пришло осознание, что она просто вернулась к своей прежней жизни. Правда, вернулась она к ней уже другим человеком. Может, поэтому ей и было так трудно. Горький привкус весны сменился мучительно ностальгической жарой лета, и тогда, на летних каникулах, на целый месяц он вернулся домой, ни капли не изменившийся. Осоро тогда впервые в жизни так открыто показывала кому-то своё счастье. Приход осени снова вбросил её в задумчивое, иногда меланхоличное состояние. Наверное, оно было даже кстати — помогло сосредоточиться на учебе и заняться планами на будущее. И вот, незаметно, но неизбежно, подкралась зима. — На Рождество мы решили сходить в тот ресторан, о котором ты мне говорила, — услышала она как-то болтовню в классе. — О, там будет здорово! А мы просто купим торт и посидим у меня. — Оуа! Твои родители не против?! Он писал ей, что на Рождество не сможет вернуться домой из-за учёбы. Все вокруг радостно обсуждали, чем займутся и что подарят близким, и Осоро, пожалуй, завидовала. Школу украсили к наступающему празднику, отовсюду в городке слышались песни с аккомпанементом бубенцов, и иногда даже шёл снег. Осоро, может, и хотелось принадлежать этой атмосфере — но она чувствовала только отчуждение. Год назад, в канун Рождества, они встретились в каком-то парке, где он, красный от холода (или не только) впервые вручил ей подарок. Сейчас она бродила по рождественским улочкам торгового района в одиночестве. Год назад Осоро искала два подарка. Сейчас — только один, для брата. Она говорила себе, как это эгоистично — хотеть ещё чего-то, когда ей предстоит праздничный вечер с самым важным членом семьи, которого она в последнее время толком и не видела. И все равно тянущее чувство из её груди никуда не уходило. Её размышления о прошедшем годе прервал стук в дверь. Осоро, лежавшая на кровати в обнимку с подушкой, перевернулась на другой бок, чтобы посмотреть туда. — Да. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул одетый в куртку брат. — Йо. Я на работу сбегаю, вернусь к семи. — Сегодня? — Осоро непонимающе приподняла бровь. — Ну, бизнес-то не спит. Можешь нам пока торт купить. Или даже что-то приготовишь? Обещаю, съем и не поморщусь. — Вали ты уже, — со смешком отозвалась она и перевернулась обратно. И правда, купить торт стоило. Ужином пусть озаботится брат. Ещё пару часов Осоро тщетно пыталась себя чем-то занять, даже пропылесосила дом, но потом, плюнув на это, решила пройтись до магазина. Не могла она больше находиться одна в пустом доме в такое время. Хотелось утонуть в приятной суматохе, которая царила снаружи, и позволить себе раствориться в радостной толпе. Возвращаясь домой с пакетом в руке, она заметила человека с капюшоном, стоящего у их калитки и смотрящего в телефон. «Это кто-то из коллег брата?» — подумала она, подходя сзади и окликая неизвестного. — Эм, извините, вам… Человек неожиданно резко развернулся. Нижняя часть его лица была завёрнута в шарф, но эти добрые, пусть и удивленные сейчас, глаза и чёлку темных волос она не могла не узнать. Сердце внезапно стукнуло так, будто хотело убить её саму. Все мысли вылетели из головы, и рот сам непроизвольно открылся. Только вот слов не было. — Кажется, сюрприз не очень уда… — Будо!!! Вновь научившись говорить, она бросила так мешавший сейчас пакет на землю и, обвив шею Будо, сжала его в крепких объятиях, вкладывая в них все, что у неё накопилось за эти месяцы. Судя по тому, как сильно он сам прижимал её к себе, он соскучился не меньше. Осоро засмеялась, не зная, как ещё выразить внезапно захлестнувшую её радость. Это не сон! Он здесь! Он правда здесь! Когда они, наконец, устали и ослабили объятия, Осоро практически вцепилась в ворот его куртки, резковато спрашивая: — Поче… Как? Почему ты тут стоишь? — Я надеялся, что застану тебя дома, но увидел, что никого нет, и решил подождать. — Ты идиот. А если бы я ушла надолго? А если бы я, не знаю, ушла на какую-то, ну, вечеринку? — Но ты же сама сказала, что будешь отмечать дома с братом, — весело заметил Будо. Он широко улыбался. Половины его лица не было видно из-за шарфа, но глаза говорили обо всем. Хитрый засранец! — Да пошёл ты! В смысле, нет… черт… — Осоро опустила взгляд, подбирая слова. — Давно… ты тут стоишь? — Не, минут 15. Что важнее, у меня для тебя тут подарок… — Если бы ты предупредил, у меня бы для тебя он тоже был, — сумбурно и быстро проговорила Осоро, после чего недовольно посмотрела на Будо. Но как бы она ни старалась, сердиться не получалось. Она была так счастлива, что улыбка так и растягивалась на лице, не давая ей даже сделать вид, что она возмущена. — Я уверен, он у тебя есть. — А? — непонимающе отозвалась Осоро. Будо оглянулся по сторонам. По улице, пусть и в небольшом количестве, ходили люди. — Надень капюшон, — сказал он, снова повернувшись к Осоро. — Чего? — Просто надень, — попросил он опять, стягивая шарф с лица и открывая её взгляду свои покрасневшие щёки. Осоро натянула капюшон, и вдруг оказалась почти в кромешной темноте, только чувствуя дыхание Будо на своих губах. — Здорово я придумал? — прошептал он, и Осоро почувствовала, как, убрав одну руку с её талии, он слегка потянул край её капюшона к себе. Идиот. Какой же это подарок? Она бы все равно его поцеловала.