Вольный пленник

Он откинулся на диван, затянувшись сигарой. День был паршивый. Сделка сорвалась. Его лучшего исполнителя грохнули. Еще этот щенок Чисаки лезет на его территорию. «Решил, что раз замещаешь главу, то имеешь его привилегии? Сначала заслужи себе имя, сосунок». Но влияние Заветов было достаточно велико. Прежде, чем враждовать, стоило все обдумать еще раз десять, а лучше двадцать. В его угол проскользнул официант, сразу бросающийся в глаза своими крыльями. Бледную кожу обхватывала портупея, подчеркивая довольно хрупкую фигуру парнишки. «Все как я люблю», — отметил Тодороки, отвлекаясь от мрачных мыслей. Золотистые глаза блондина скользнули по нему, не задерживаясь, и замерли на соседней комнате, где за столом уже собралось несколько глав для обсуждения предстоящего аукциона. «А вот это что-то новенькое». Какая шлюха не захочет попытаться сорвать куш в виде главы? Оплата более, чем щедрая, а за соседним столом в таких услугах не нуждаются — так не принято. — Подойди, — велел он, отвлекая парня от выпивки, которую он невероятно медленно ставил перед ним. Парень растерянно обернулся к нему, словно прежде и не замечал его присутствия. «Может, новенький? Это может быть забавно». — Сядь, — поудобнее сползая на диване, похлопал он себя по колену и снова затянулся. Парень несколько секунд озадаченно смотрел на него и пригласительный жест, словно подвиснув, как компьютер. — Я не, я не по таким услугам. Я могу пригласить для вас… — начал бормотать официант. — Сядь! — рявкнул Тодороки. Папироса задымилась под его пальцами. Парнишка несколько раз испуганно моргнул, покосился на соседний столик, что обратил на них внимание, и подошел. Он неуверенно попытался сесть боком, но хриплый смех мужчины остановил его. — Первая смена? Ты шлюха, а не ребенок, — он дернул парня за портупею, опрокидывая на себя. — Садись как положено. Официант осторожно расположил свои колени по бокам от него, как-то неловко приподнимаясь над его бедрами. Тодороки схватил его за подбородок, поворачивая голову в разные стороны. «Подводка или особенности причуды? А смотрится неплохо». Он провел пальцами по губам официанта и надавил на челюсть, требуя открыть рот. Стоило ему проскользнуть ими к корню языка, и парень закашлялся, резко отстраняясь. «Сосать не умеем, значит». Смачный плевок на пол заставил его снова усмехнуться. Такого он здесь прежде не видел. — Сэр, я правда не по таким услугам, — тихо сказал парень, пытаясь соскользнуть с него. Мужчина обхватил его талию сильной рукой, лишь ближе притягивая. — Что ты мне голову морочишь? В вашем контракте все прописано. Приступай, — откинувшись на спинку дивана и постучав себя по открытой шее пальцем, велел он. Горячее подрагивающее дыхание коснулось кожи, мягкие губы едва ощутимо прикоснулись к ней и тут же отпрянули. Парень снова покосился на соседний столик, который уже позабыл о них. «Смущается, что ли? Никогда не поверю. Надо же, какая актриска… ладно, подкупил». Он резко встал, придержав парня, чтобы он не свалился. — Идем, — велел Тодороки, накидывая на официанта свое пальто, чтобы несильно бросался в глаза. — Куда? — опешил парнишка. — А тебе-то какая разница? — грубо схватив его за запястье, мужчина потащил нерадивого официанта к выходу. — Сэр. Сэр! Мне нельзя уходить! Постойте! Сэр! Я должен… — упираясь всеми силами, и даже схватившись за руку явно опешившего охранника у входа, надрывался парень. — Что ты должен? — уже открыв дверь машины, прищурился Старатель. — Напитки разносить… — неуверенно пробормотал тот, отводя глаза. Тодороки фыркнул, вышвыривая в сторону сигару. — Залезай, разносчик, — велел он, подтолкнув его к машине. Тот беспомощно заозирался, словно ища кого-то на улице. «Начинает раздражать». Тодороки надавил на хрупкое плечо, вынуждая парня сесть в машину. «Фак! Закрыто…» — дернув ручку противоположной двери автомобиля, мысленно выругался Кейго. — Домой, — бросил верзила водителю. «Первое настоящее задание. Все должно было быть так просто! Всего лишь услышать место проведения. Ни записей, ни улик, ничего, только услышать долбанный адрес. И надо было этому чертовому извращенцу докопаться до меня!» Грубоватые пальцы скользнули по крылу, заставив содрогнуться. «Наверняка живет в особняке за городом. Как только остановимся я просто уле…» Ледяной металл звякнул на запястье. Перья сразу потеряли свою обычную чувствительность. Внутри все похолодело. — Мне так будет спокойнее, — пояснил мужчина. — Как тебя зовут? — Та… Такэсита, — запнулся Кейго, выдумывая на ходу. — Такэсита? Где-то я это имя уже слышал, — задумчиво пробормотал мужчина, погружаясь в свои мысли. Кейго прикусил язык. «Назвал бы еще кого поизвестнее, дурак», — обругал он сам себя. За окном улицы быстро сменялись все менее оживленными, пока за окнами не замелькали сплошные деревья. За окном улицы города сменялись все менее оживленными, пока не исчезли все магазинчики, сменяясь сплошными деревьями. Холмистая местность близ побережья — далековато от всех, кто сейчас мог бы ему помочь. «Как же мне выкрутиться без причуды?» — Приехали, зверушка, — оповестил через минут сорок мужчина. Сильная рука вцепилась в ошейник от портупеи, зажав пальцами застежку, так что вырываться не представлялось никакой возможности. Его грубо выволокли из машины и потащили к немаленькому особняку. У центрального входа их встретил дворецкий и сразу штук пять доберманов, которые мгновенно среагировали на перья Таками, залившись лаем. Кейго испуганно вцепился в руку хозяина дома и забил крыльями, силясь взлететь. — Сидеть, — не повышая голоса велел мужчина, и собаки мигом умолкли, выполняя команду. — Видишь, какие послушные? Учись, — усмехнулся он. «Пошел ты», — мысленно ругнулся Кейго, отпуская руку извращенца. Без крыльев он ощущал себя словно нагим. «Вот урод, это же незаконно», — кинув взгляд на антипричудный браслет, подумал он и сам чуть не засмеялся своей мысли. «Я в доме мафиозного босса говорю о законе?» Мужчина открыл дверь комнаты, пропуская его вперед. В нос ударил резкий незнакомый запах. Даже ни единого сравнения не пришло в голову. Вся комната была отделана деревом. Слева стояла большая двуспальная кровать с балдахином. По бокам расположились комоды, справа поместился шкаф, а по центру у окон стоял деревянный стол с двумя стульями. На окнах были узорчатые решетки. Сомнения в их прочности не возникало. Вместе с щелчком замка позади сердце рухнуло в желудок. — Огнезащитная пропитка, — пояснил мужчина, заметив, как Кейго уткнулся носом себе в кисть. — Иначе здесь бы без конца был ремонт. Сейчас при довольно ярком освещении комнаты, имитирующем дневное, он смог лучше разглядеть мафиози. Накаченное тело было видно даже под рубашкой. У Кейго едва хватило бы рук, чтобы обхватить широкие плечи. Да и сам он дышал ему в грудь. Но больше всего в глаза бросался ужасный шрам, проходящий широкой царапиной через всю левую половину лица. «Что вообще должно было произойти с человеком, чтобы осталось такое?» Холодные бирюзовые глаза пристально изучали тело Кейго, и он невольно завернулся в крылья от чего пальто соскользнуло с него, упав у ног. — За ожоги дополнительная оплата, — снимая галстук, оповестил мужчина. Осознание происходящего доходило очень медленно. Ему вспомнилась отвратительная процедура микроклизмирования перед сменой, но, даже, тогда он слишком полагался на пункт: «Если». «Если вами заинтересуется клиент, если это будет мужчина, если он пожелает уединиться…» — гласили пункты договора. Так много «если», на которые он просто забил. «Какое к черту задание, меня же сейчас в лучшем случае… изнасилуют? Меня?» Он ненадолго зажмурился, словно это могло бы превратить все происходящее в дурной сон. Будь этот самый клиент адекватных человеческих пропорций, и Кейго мог бы справиться с ним без крыльев, лишь изученными приемами, но какие техники помогут, когда противник может просто раздавить тебя? Чужая рука снова вцепилась в челюсть, задирая его подбородок, другая с легкостью отодвинула сопротивляющееся крыло, что было вообще не каждому человеку по силам. — Оставь этот цирк. Ты уже набил себе цену, оплата будет щедрой, — выдохнули почти в самые губы. — Я правда не работаю так. Это ошибка. Пожалуйста, отпустите меня. В качестве извинения вам пришлют, кого только пожелаете! — начал отпираться Таками, сжав удерживающую его руку за запястье. — Да ты нарочно меня злишь? Я пожелал тебя, что неясного?! — рявкнул мафиози и грубо толкнул Кейго к кровати. — Раздевайся, я хочу посмотреть. — Сэр… — подрагивающим голосом, позвал он. — Не вынуждай меня, мальчик… — процедил мужчина, медленно снимая с себя рубашку. «Почему я ничего не сказал напарнику? Почему не попросил никого прикрыть меня? Откуда такая самоуверенность?» Он протянул дрожащие руки к ошейнику. — Оставь это. Только ботинки и штаны, — велел мафиози, расстегивая свой ремень и продолжая пожирать Кейго глазами. — Ну, что ты замер опять?! От мужчины разошлись языки пламени, обдавая жаром даже с расстояния пары метров. — Я… — прошептал Кейго. «Скажу, что я из полиции, и меня пристрелят на месте, как собаку». Глаза защипало от слез. В горле встал ком. «Либо это, либо смерть. Наиграется и отпустит…» Терпение мужчины кончилось. Он подлетел, резко швыряя Кейго на кровать. Ботинки и одежда слетели с него в мгновение ока, словно были из бумаги. «Нет». Грубые руки впились в плечи, придавливая к постели. «Не надо». Чужое колено скользнуло между ног, раздвигая их. По вискам скользнули первые слезы. Грубые пальцы прошлись по бедру и скользнули между ног, оглаживая его. — Нет. Прошу вас, не надо! Я не читал договор, я идиот. Прошу, отпустите! — изо всех сил отталкивая мужчину, почти закричал он. — Да заткнись ты, наконец, — бросил мафиози, придавив одной рукой его шею, а второй доставая из комода лубрикант. Ощутив холодную влагу внизу, Кейго изо всех сил вцепился в руку мучителя, придушенно хрипя. Обжигающая пощечина заставила вскрикнуть. — Паршивец… поцарапал меня! Еще раз рыпнешься — мало не покажется! — пригрозил мафиози, перехватывая его руки одной своей и заводя наверх. Разница в их росте без проблем позволяла ему удерживать Кейго в таком положении и орудовать пальцами внизу. «Что-то узковат для шлюхи, даже, допустим, элитной», — отметил Тодороки, но оставил этот факт для размышления на потом. Он снова огладил парня, но тот реагировал на это лишь дрожью и слезами. «Не подводка», — заметил Энджи, вглядываясь в испуганное лицо. Не знай он, что в этот клуб кого попало не берут, то мог бы и поверить. Хлопающие по постели крылья лишь добавляли антуража. «Черт, красив», — лишь больше возбуждаясь от оказываемого сопротивления, подумал Тодороки и пристроился. Стоило ему лишь чуть надавить на парня, как тот умудрился вывернуться и лягнуть его в челюсть. Зубы лязгнули друг о друга. Рот сразу заполнился кровью из прокушенного языка.  — Да ты охренел, что ли?! — взревел он и за волосы стащил парня с кровати. — Любишь пожестче, сейчас тебе будет пожестче, мразь. Он повалил его на пол, ударив лицом о доски, и покрепче прижал голову. Рваные грубые толчки сразу же выбили истеричные вопли. Крылья беспомощно бились о его грудь, в которой бурлила злость. «Чтобы какой-то выблядок устраивал без моего позволения тут ролевые игры… убью…» Он резко отстранился, переворачивая брыкающегося парня и замахнулся. Первый же удар пришелся на и без того уже пострадавшее лицо. Еще один угодил по руке, которой тот отчаянно пытался закрыться. Тодороки схватил его за бедра, грубо притягивая к себе, и снова вошел. — Прошу вас, не надо! Умоляю! Мне больно! — срываясь в истерику, орал парень. Он безуспешно пытался снова лягнуть его ногой, вцепившись в руку, которой Тодороки удерживал его за волосы. Тонкие струйки крови из разбитого носа, свежие, еще не отекшие ссадины, легкий запах крови, едва уловимо пробивающийся через амбре огнезащитной пропитки. В висках пульсировала кровь. Воздуха становилось все меньше. «Это лучше обычного секса. Определенно». Энджи положил вторую руку на бок жертвы. Неслышное за криками шипение, истошный визг, запах паленой плоти. Толчки наращивали темп. — Умоляю, сжальтесь! — корчась под ним, надрывался парень. Еще пара рывков, и он отбросил досаждающее ему своими воплями тело. Откинув резинку, он сжал свой пульсирующий член, доводя себя парой резких движений. Немного отдышавшись, Тодороки прошел к шкафу, выуживая мягкий махровый халат. Он повернулся, чтобы расплатиться с парнем и отправить его обратно в клуб, где остались его вещи, но тот не вставал. Съежившись под подрагивающими перьями, официант тихо всхлипывал. «Это из-за бока? Я так перестарался?» Энджи не любил оставлять в этой комнате кого-то, кроме подневольных «гостей», но выкидывать сейчас на улицу этого парня было жестоко. «Пусть поспит ночь. Утром расплачусь и уйдет». — Сато, — крикнул он через перила, покидая комнату. Внизу сразу же послышались шаги, и дворецкий вышел в главных холл. — Слушаю, господин, — чуть склонив голову, сказал он. — Приготовь мне ванную и позаботься о госте.