***
— Подойди, — мрачно велел Старатель. «Похоже, его настроение только ухудшилось», — отметил себе Кейго и послушно приблизился к мужчине. Тодороки тяжело вздохнул, доставая что-то из внушительного сейфа за открывшимся куском стеллажа с книгами. Кейго даже тыкнул в одну пером, чтобы убедиться, что она настоящая. «Если не знать, то найти было бы сложно». Он с интересом смотрел на небольшую металлическую печать в руках Старателя. — Лучше сядь, — окинув его взглядом, мрачно махнул он в сторону кресла у столика. — Сато! Иногда Кейго удивлялся, как за годы службы дворецкий не оглох. «Не проще было бы использовать мобильники или, на худой конец, колокольчик?» Старатель снова вытащил два стакана и коньяк и понуро потащил их к столику. Вид у него был несколько… виноватый? Кейго поежился, предчувствуя неладное. — Принеси все необходимое, — хмуро велел он подоспевшему дворецкому, продемонстрировав ему ту самую печать из сейфа. — Знаешь, что это? — перевел он взгляд на Кейго. Он мотнул головой, решив не строить напрасных догадок. Старатель наклонился через столик, протягивая ему печать, и отвернулся к окну. На округлом конце была выгравирована змея, извивающаяся в языках пламени. С оскаленных клыков капал яд, испаряясь едва заметными клубами дыма от жара огня. Металлическую рукоять тоже опоясывали змеи, вытягиваясь к языкам пламени на заостренном конце. Работа была очень тонкой. Сама печать имела небольшой размер, но была довольно увесистой. Несмотря на легкую потертость, которую можно было разглядеть только вблизи, серебристо-белый металл продолжал блестеть на свету. — Платина? — поднял голову Кейго. — Вольфрам, — ответил Старатель, садясь на диван. — Так что это? Печать для сургуча? — в нетерпении спросил тот. Не нравились ему эти ребусы. — Почти, — невесело усмехнулся Старатель и расстегнул рубашку, оголяя грудь. На левой стороне, прямо над сердцем красовался старый шрам, несомненно, оставленный этой самой печатью. Сато поставил на столик ведерко со льдом, завернутым в ткань, и упаковку с противоожоговой повязкой. Внутри все упало. Осознание придавило к креслу. «А ты надеялся, что все так просто будет?» — горько усмехнулся собственной мысли Кейго. — Подержать его? — поинтересовался дворецкий. — Выйди вон! — рявкнул Старатель. — И не попадайся мне на глаза, пока не позову! — крикнул он уже в закрытую дверь. Энджи оправил рубашку, дернув за ворот так, что ткань издала недовольный треск, и резко протянул руку, требуя вернуть печать. Ястреб послушно вложил кусок резного металла в раскрытую ладонь и выжидающе уставился на него. — Дай руку, — мрачно потребовал он, разогревая клеймо прямо в пальцах. Ястреб растерянно протянул обе ладони вперед, как бы спрашивая: «какую?» Энджи тяжело вздохнул, зажимая пальцами переносицу. — Левую, — уже тише велел он. Пальцы ловко справились с пуговицей на рукаве, поднимая ткань выше локтя. Все предплечье занимали шрамы, оставшиеся от собак. Энджи поджал губы и засучил правый рукав. — Ну… снимай рубашку, — приподняв брови, велел он. Ястреб сглотнул и потянул галстук, медленно откладывая его на стол. Пальцы не слушались, не желая расстегивать жилетку. Энджи откинулся на диване, отпивая из стакана, и отвернулся к окну, терпеливо дожидаясь, пока пернатый справится с одеждой. Было понятно, что он нервничал и не хотел раздеваться перед ним, но других вариантов не было. Раз Энджи заявляет парня как нового члена семьи, он должен клеймить его. Это следовало сделать, еще когда он дал ему имя. «Нужно было понимать, что это неизбежно». Вечером прибудет Широ. Он пользовался большим почетом у прошлого главы и теперь, никогда не упускал возможности указать ему на ошибки, даже такие мелкие. Печать не должна пересекаться ни с какими другими отметинами будь то шрамы, родинки или татуировки. Нужен небольшой, но абсолютно чистый участок кожи. Рубашка, наконец, легла рядом с остальными вещами на стол. Старатель отставил стакан и встал, пристально оглядывая парня. Он сжался, обхватив себя руками и отвернулся. Тонкие ключицы натягивали кожу, каждое ребро четко очерчивало грудную клетку, бледная кожа манила. Как же ему хотелось обладать этой обманчивой хрупкой красотой. Энджи уже знал, что в этом теле находился хищник, а вовсе не невинная пташка. Наконец, глаза выцепили свободный участок на левом плече. Старатель взял мешочек со льдом и зашел за спинку кресла, ловя нервные взгляды, которые ежесекундно бросал на него Ястреб. — Постарайся не дергаться, если клеймо смажется, придется ставить еще одно, — предупредил Энджи и обхватил его свободной рукой, прижимая к спинке кресла. Ястреб кивнул. Его сердце бешено стучало о ребра, каждая мышца напряглась в ожидании боли. Конечно, Энджи мог бы дать ему наркотик и сделать все с минимальными последствиями, но сегодня совет, и пернатый нужен ему в здравом рассудке. «И снова он расплачивается за мою неосмотрительность». Он покрутил раскалившуюся печать в руке. «Умоляю, сжальтесь!» Энджи мотнул головой, отгоняя непрошенное воспоминание. Сейчас ему было бы проще снова прислонить этот чертов металл к себе, чем к сжавшемуся под его рукой парню. «Дьявол… соберись уже!» Он сверил расположение рисунка и решительно поднес клеймо к плечу своего телохранителя. — Терпи, не больнее, чем собачьи зубы, — сказал он. Но это было больнее, значительно больнее, и Энджи знал это. Едва слышное шипение, вонь жженой плоти и… тишина. Секунда. В руку вцепились тонкие пальцы. Вторая. На кожу упала вода. Третья. Он поспешно отдернул металл, закидывая проклятую железку в ведерко из-подо льда и приложил к свежему ожогу холод. — Ястреб, — встревоженно позвал он парня. — Кейго. Энджи провел ладонью по непослушным светлым волосам, запрокидывая голову новоиспеченного мафиози. Из золотистых глаз текли слезы, с прокушенной губы капала кровь. — Уже все, — почти прошептал он, продолжая поглаживать пернатого по голове. — Повязка снимет боль. Ну-ка, держи сам, — осторожно выпутываясь из цепких пальцев и перенося руку Ястреба на мешочек у плеча, мягко сказал Старатель. Он подошел к письменному столу и принялся громить ящики, выискивая что-то. — Почему змея? — тихо выдавил Ястреб, пытаясь отвлечься от боли. — Ты ведь не знаешь историю нашей ветки, верно? — спросил Старатель, не отрываясь от своего занятия. — Когда первые кланы только возникали, у нас было другое имя: Возмездие. Семью организовала группа наемников, жаждущих отмщения за ловушку, подстроенную им и их товарищам. Они вырезали весь клан, буквально заняв его место. Намного позднее, через несколько поколений прямой преемственности, место главы узурпировали, притом человек даже не относился к семье. — Старатель раздраженно захлопнул последний ящик и принялся снова отпирать сейф. — Большая часть клана приняла сильнейшего, тем более, что он обещал им золотые горы. Оставшиеся затаились в тени, вынашивая план мести за своего предводителя. Постепенно количество недовольных росло. Никаких гор они не увидели, правила стали жестче, другие семьи их откровенно презирали. Через какое-то время узурпатор был убит, а его место занял мой седьмой прадед. В клане была проведена зачистка, и каждый получил свое: кто смерть, а кто награду за верность бывшему истинному главе. Он добавил на фамильную печать змею, которая воздает всем по их заслугам: жалит тех, кто вредит семье, и лечит тех, кто верно служит. С тех пор наша ветка и стала Воздаянием, — снова усаживаясь на диван, закончил Старатель. — Выпей, — он положил рядом со стаканом небольшую белую таблетку. — Это обезболивающее, — заметив сомнение на лице пернатого, пояснил он. — Разве таблетки можно запивать алкоголем? — тихо уточнил Ястреб. Энджи тяжело вздохнул, едва не закатывая глаза. — Так эффект будет сильнее. Пей, легче станет, — настоял он. Энджи сгорбился на диване, опираясь локтями на колени и зажав виски. — Кейго, — тихо позвал он. — Послушай, это очень важно. Ты должен помалкивать. Ни одного лишнего слова. Они не должны знать ни как ты здесь появился, ни о нашем договоре. И главное: признание остальных надо заслужить. Проявляй уважение, даже если перед тобой полный засранец. Энджи поднял голову, взглянуть слышал ли его вообще Ястреб, и столкнулся с золотистыми несчастными глазами. Пернатый уже не плакал, но ему все еще было больно. Старатель взял повязку со стола. — Ты слушал меня? Если семья узнает о нашем договоре, то… — Почему я не мог быть простым наемником без оплаты? — спросил тот. — Чтобы пройти туда, куда ни одного наемника не пропустят, — ответил Энджи, приседая возле кресла. — Послушай меня, если ты сболтнешь лишнего… — Я понял вас, Старатель, — пробормотал Ястреб, едва ли не ложась на столик перед ним. Видимо таблетка уже начала оказывать эффект. Энджи тяжело вздохнул. Оставалось лишь надеяться, что тот действительно все понял. «И зачем я забрал его из того проклятого клуба?» — Сейчас станет легче, — вскрывая упаковку повязки, сказал он.***
Старатель был прав. Его так называемая «семья» была тем еще сборищем голодных псин, зато несомненно породистых. Большая часть собравшихся пыталась при любой возможности ужалить главу побольнее. «Да как он вообще выжил здесь, если половина желает ему, в лучшем случае, смерти?» Впрочем, ответ не заставил себя долго ждать. Мируко — мафиози с кроличьими ушками, что сначала так позабавили Кейго, была одной из меньшинства, кто действительно уважал своего главу и оказывал ему поддержку. Всего через каких-то сорок минут, после приезда, когда еще не все члены Воздаяния собрались, она размазала мощным ударом ноги в кровавую кашу череп слуги, что имел неосторожность при ней нелестно отозваться о Старателе. Хозяйка нагловатого дворецкого залилась возмущенными криками, но не получив никакой поддержки, быстро унялась. Кейго невольно ступил ближе к стулу главы, за спиной которого стоял, хотя для него тоже было отведено место за огромный столом, который казался ему странным. Отчего-то он был уверен, что накроют множество небольших столиков, комфортно рассаживая гостей, но Старатель выбрал довольно напряженную обстановку, исключив музыку и притушив свет до минимума. Сато и несколько горничных невозмутимо принялись убирать труп и его ошметки. К горлу подступила легкая тошнота. «И я должен защищать его от этих психопатов? Это и есть настоящая мафия?» Взгляд каждого присутствующего периодически пробегал по нему, цепляясь за крылья. Сейчас Кейго очень жалел, что его причуда столь приметна. Больше всего его пожирал взглядом тот, на кого в самом начале приема указал ему босс: Широ — кузен Старателя. Если бы он не сказал об этом ему лично, Кейго бы в жизни не поверил, что они родственники. Мужчина был моложе, совсем не крупного телосложения. Темные волосы, отдающие в синеву, были тщательно зализаны назад. Синие, недобро поблескивающие глаза без перерыва бегали от одного члена семьи к другому, словно выцепляя какую-то информацию из каждого, но при том тщательно избегали прямого зрительного контакта. По кистям мужчины, чуть выглядывающими из-под черного пиджака, бежали татуировки огненных змей. «Похоже, истинный фанат своего клана». Поймав на себе золотистый взгляд, Широ снова окинул Кейго цепким взглядом и поманил к себе слугу. Что-то шепнув ему на ухо, он недобро ухмыльнулся, а дворецкий быстро направился к выходу из зала. Этот жест не укрылся и от Старателя, который тут же выискал глазами Шинсо и едва заметно кивнул ему в сторону двери. Парень молча поднялся и тоже направился к выходу, но не тут-то было. — Шинсо, — окликнула его, не заметившая случившегося Мируко. — Уже все собрались, куда ты? — Разве? — холодный, разрезающий воздух словно хлыстом голос заставил всех замолчать. — А где же наше главное чаянье? Будущее нашей семьи, на которое возложено столько ожиданий. Старатель, где же ваш сын? — впервые за все время установив прямой зрительный контакт, спросил Широ. В зале воцарилась тишина. Старатель стиснул кулаки под столом. — Полагаю, мой дворецкий забыл отправить ему приглашение, — мрачно ответил он. — Ничего страшного, ведь я продублировал для него ваше приглашение, как раз на такой случай. Как же он мог не явиться на семейный сбор? Или, быть может, он настолько не уважает своего дядю, что не прочел мое письмо? — мужчина прищурился, продолжая впиваться в Старателя взглядом. — Я могу отправить за ним людей, прямо сейчас, чтобы отец наконец смог дать ему урок воспитания, которого моему дорогому племяннику явно не хватает. — Довольно! — ударила рукой по столу Мируко, да так, что все расставленные приборы ближайших трех человек от нее подлетели. — Все мы знаем, что Шото еще не готов участвовать в жизни нашей семьи, а если потребуется, Старатель назначит себе другого приемника. Будешь угрожать моему любимому племяшке, Широ, и я лично устрою тебе веселую жизнь, — сверкая рубиновым глазами, громогласно оповестила она. — Дело семьи должно быть семейным, Мируко. Это доказал личным примером еще наш далекий прадед. Если мы не станем учиться на ошибках наших предшественников, то мы не заслуживаем носить имя нашей семьи, — холодно ответил мужчина. За столом началось перешептывание. Кто-то согласно кивал, кто-то притих в задумчивости, но оставшихся в стороне не было. «Вот почему он так боится этого Широ». — Я собрал вас обсуждать не наследование. В конце концов, кроме сына у меня есть замечательная кузина, и уж если так случится, что я скоропостижно покину этот мир, она сможет позаботиться обо всех делах до тех пор, пока Шото не будет готов, — испепеляя взглядом Широ, рыкнул Старатель. Языки пламени заплясали по лицу и груди главы, заставив Кейго шагнуть назад. — У нас есть куда более интересная тема для обсуждения, — уже спокойнее продолжил тот. Ожидаемо, голоса разделились, но все же на горизонте маячила возможность подмять под себя один из самых уважаемых мафиозных кланов, посадив на «трон» внучку истинного главы. Никто не сможет оспорить ее назначение, в отличие от кандидатуры Чисаки. Заполучив такого союзника, они могли не просто вернуть былое могущество, но, возможно, стать сильнее, чем когда-либо прежде. Вопрос был решен одобрением, причем именно голос Широ, отданный с огромным скрипом, стал решающим. Те, кто глубоко уважали его авторитет в семье, не задумываясь отдали свои голоса вслед за ним. А вот Мируко напротив была категорически против. Между выбором оставаться на месте и риском быть уничтоженными, она не задумываясь решила, что ее устраивает и текущее положение дел. Сразу после голосования Старатель объявил, что план действий будет обсуждаться в присутствии непосредственных участников утром и на стол подали множество блюд. К Широ вернулся его слуга, что-то нашептывая ему на ухо. Шинсо, которому так и не удалось проследить за ним, недовольно поджал губы. — Ястреб, — тихо позвал Старатель. — Займи свое место, — кивнув на свободный стул — ближайший с левой стороны — велел он. Кейго кивнул и тихо сел за стол, но незамеченным это не осталось. — Я полагал, это место оставлено для Шото. Я не стал возражать, когда наемник был допущен до семейной встречи, но занимать место среди нас — это уже слишком, — снова привлек внимание всех Широ. Старатель на секунду прикрыл глаза, откладывая вилку. — Ястреб — член семьи, — как-то устало ответил он. — Странно, что ты решил это умолчать от нас. Прошу всех присутствующих предъявить свои метки, — расстегивая рубашку, холодно сказал Широ. Все отложили приборы и принялись стаскивать элементы одежды. Кто засучивал рукава, кто убирал волосы с шеи, кто-то оголял щиколотку. Мируко умудрилась задрать юбку, самодовольно демонстрируя бедро. Даже Старатель расстегнул жилет и рубашку, демонстрируя свою метку, в которой уж точно никто не мог сомневаться. — Ястреб, — тихо позвал он. — По просьбе любого члена семьи, каждый обязан предъявить свое клеймо. Сато! Дворецкий тут же подошел, помогая Кейго справиться с пуговицами. Пальцы снова подрагивали, голова кружилась, воздуха становилась все меньше. Все эти пристальные взгляды, устремленные на него, вызывали лишь желание исчезнуть из этой комнаты, страны, мира, не важно — только бы не здесь. Дворецкий отклеил повязку, стирая тонкий липкий гель с руки. Кейго стиснул зубы и поднял голову, выискивая лишь одни глаза, которые мог бы сейчас вынести. Энджи тоже заметно напрягся, вглядываясь в слегка побледневшего пернатого в ответ. «Если рухнет, Широ не отцепится». Но он итак не собирался отставать. — Что ты умеешь? Расскажи о своей причуде, — застегивая рубашку, велел он. — Я… летать, — переводя взгляд на него, пробормотал Ястреб. — Старатель, вы себе почтового голубя завели? — фыркнул Широ. — Встань, когда я с тобой разговариваю, — уже без тени усмешки, приказал он Ястребу. Он неуверенно поднялся, впиваясь пальцами в столешницу. — Может быть, ты умеешь что-то еще? Или в полицию теперь берут курьеров? — прищурился Широ. За столом снова поднялся шепот. Пришла очередь Старателя бледнеть. — Брат, — наклонилась вперед Мируко. — Это правда? Ты привел к нам легавого? — ошарашенно спросила она. — Могу управлять перьями, — вдруг прервал нападки взволнованный голос Ястреба. — Могу подать вам, выпить, — поднимая с подноса бокал и плавно перенося его к Широ, продолжил он. — И нарезать стейк, — выхватывая из-за спины сразу два длинных пера, Ястреб пронзил кусок мяса на своей тарелке и принялся нарезать его мелкими кусочками. — А также любого, — протыкая нарезанные куски мелкими перьями и отправляя их в тарелку Широ, поднял глаза он, — кто будет угрожать жизни главы. — Ты угрожаешь мне? — задыхаясь от возмущения прошипел Широ, разглядывая куски, принесенные перьями в его тарелку. — Вовсе нет, лишь демонстрирую умения и говорю о своих обязанностях, сэр. В золотистых глазах загорелось хищное пламя, бледность сошла, в дрожащих пальцах появилась твердость. Это был тот самый Кейго, что без колебания пристрелил убийцу у Энджи за спиной. Нет, не Кейго. Теперь его имя: Ястреб. — Убери это, — с отвращением процедил Широ, отталкивая тарелку в сторону своего слуги. — А ты отчаянный, — хохотнула Мируко. — Садись, — дала она ему отмашку. — Что ж, с пополнением в семье, Старатель. Надеюсь, твоя птичка нас порадует не только на словах, но и на деле, — подняла она бокал. В рубиновых глазах искрился азарт. Кейго сел, позволяя Сато заняться своим горящим плечом. Похоже, в повязке было сильное анестезирующее вещество. Он потянулся к своему бокалу, окидывая быстрым взглядом присутствующих, и столкнулся с бирюзовыми глазами. Довольными бирюзовыми глазами.