***
— Выкрасть девчонку? Ты с ума сошел? — повысил голос Сотриголова. — Не просто девчонку, Айзава. Мало того, что это внучка самого главы Заветов, которая может стать законной наследницей, так еще и ее кровь является главным компонентом этого его препарата для передачи причуд, — быстрым движением стряхнув пепел с сигары, сказал Старатель. — Я не понимаю, как девчонка связана с этими экспериментами, — откинулся Сотриголова на спинку дивана. — Он вводит донору сыворотку, его три часа лихорадит, пока кровь не начинает сворачиваться, после этого его же кровь очищают и полученную сыворотку вводят реципиенту, который получает вместе с ней причуду, — задумчиво повторил он продемонстрированный Чисаки алгоритм. — Ну, а из кого он делает начальную сыворотку, м? — многозначительно приподнял брови Старатель. — Серьезно? Вот говнюк… — пригубляя виски из стакана, пробормотал Сотриголова. — Может, конечно, мысль и толковая, вот только без совета семьи, ты такое выкинуть не можешь. Это уже не просто месть за оскорбление, это война, Старатель. Пострадают все. — Знаю, но мы в любом случае пострадаем с этим его препаратом, вопрос лишь в последствиях, — снова нахмурился Тодороки. — Тебе не кажется странным, что он вообще пришел к тебе с такой просьбой? Еще и раскрыл такие важные детали. Что, если яд был лишь провокацией? — задумчиво взбалтывая лед в стакане, поинтересовался Айзава. — Может и так, но что-то мне подсказывает, что про девочку он сказал чистую правду, — затягиваясь, ответил Старатель. — Правда для убедительной лжи? Думаешь, такое нелепое покушение было настоящим? — отставил стакан Сотриголова. — Нелепое или нет, но я чуть не выпил это дерьмо, — резко помрачнел Старатель, как-то недобро окидывая зал взглядом. — Иными словами — дуракам везет, хотя в этот раз удача все же была на твоей стороне, — покосился на Ястреба Сотриголова. — Если данные твоей Девы-невидимки верны, через семь дней девочку повезут по центральной ветке, — сказал Тодороки. — Серьезно? Чем виднее, тем неприметнее? — удивленно спросил Айзава. — Не имею понятия, что у него в голове, но для нас это отличный шанс. Так ты в деле? — впервые за весь разговор, повернулся к своему собеседнику Старатель. Сотриголова как-то нервно усмехнулся, чуть покачав головой. — В деле, но помяни мое слово — ты играешь с огнем. Все это плохо кончится, Энджи. Они пожали друг другу руки, и Айзава опрокинул остатки виски себе в горло. — Плохо кончится… — пробормотал он себе под нос, поднимаясь из-за стола. — Шота, — окликнул его Старатель. — Я тебе должен. Тот лишь поднял руку в прощальном жесте и направился к выходу. А вот Старатель покидать это уже знакомое Кейго заведение не спешил. Приглушенная музыка, мягкое освещение, запах сигар, тихий звон бамбуковых занавесок между комнатами, смех посетителей, дорогой парфюм официанток, расхаживающих в откровенной форме с уклоном в БДСМ тематику, абсолютно все напоминало ему о том роковом дне. Каждое перо улавливало малейшую вибрацию рядом, в ушах стоял тихий звон, воздух был удушливым. К столику подошел официант в точно такой же портупее, в какой когда-то был и он сам. — Желаете еще выпить или, может, чего-то еще? — наклонившись за стаканом и подняв глаза на Старателя, спросил парень. Энджи оценивающе окинул его взглядом и поманил пальцем, чуть съезжая вперед. Официант охотно оседлал его колени, сразу же принимаясь массировать напряженные плечи мафиози. Тодороки поднял голову парня за подбородок, пристально разглядывая его лицо. Два пальца скользнули ему в рот. Тот высунул язык, пробегаясь между ними, а затем начал буквально заглатывать их, видимо демонстрируя свое умение. К горлу Кейго подступила тошнота, и он отвернулся. — Желаете уединиться? — томно спросил официант. — Обойдешься, — усмехнулся Тодороки. — Приступай, — кивнув вниз, велел он. Парень послушно сполз на пол, расстегивая его ширинку. — Могу я выйти? — сдавленно спросил Кейго. — Ты должен следить, чтобы никто из сучек Чисаки не решил меня здесь пристрелить или отравить. Сиди на… — он сбился, прикрыв глаза от удовольствия, — на месте и заткнись, мать твою. Старатель вцепился в волосы официанта, насаживая его голову все сильнее. Желудок сжался, и Кейго бросился в уборную. Стоило ему очутиться одному, и тошнота отступила сама собой, но голова продолжала немилосердно кружиться. «Если эти приступы не прекратятся, я буду бесполезен и не смогу выполнить условия сделки. Тогда меня снова лишат свободы?» Страх еще сильнее сковал грудь. Звон в ушах стремительно нарастал. Мир покачнулся. Рука соскользнула со стены. «Черт». Кейго нырнул в густую темноту.***
— Вставай! Если бы тебя кто-то увидел… — Старатель просто шипел от ярости. Голова все еще была ватной, но тело уже слушалось его. Он осторожно поднялся, и в плечо тут же вцепилась обжигающая, даже через ткань одежды рука. Старатель замахнулся, и Кейго беспомощно закрылся руками, но удара не последовало. — Шевелись! — резко дернули его в сторону выхода. «В бешенстве — это мягко сказано…» Дверь машины захлопнулась с такой силой, что автомобиль покачнулся. — Поехали, — прорычал Тодороки. «Может, попросить прощения? Попытаться объясниться?» — он поднял голову, но столкнувшись с пылающими яростью бирюзовыми глазами, тут же снова уставился на собственные колени. «Лучше помалкивать». Уже возле дома Старатель еще раз окинул его взбешенным взглядом и выскочил из автомобиля, едва не отломав дверь. «Держаться на расстоянии, чтобы не раздражать, или поблизости, чтобы исправить свою ошибку?» Кейго неуверенно побежал за ним. В любом случае, отойти далеко он не мог. Старатель вихрем ворвался в свой кабинет и тут же вцепился ему в горло, прижимая к стене. — Мало того, что ты не следовал нашей договоренности, ты мог опозорить меня! Ты хоть понимаешь, что такое годами зарабатывать свое имя среди хищников, мать твою? Есть в твоей тупой птичьей голове хоть капля, хоть грамм мозга? — орал он в самое лицо пернатому, брызжа слюной. Кейго замер, вцепившись в руку, легко удерживающую его над полом. Золотистые глаза всматривались в него, поблескивая от подступивших слез. — Я случайно, — прохрипел он. — Случайно?! Ты не чувствовал, что тебе плохо? На кой хер ты уперся в туалет, чтобы разлечься там на полу?! — Простите, — зажмурившись, прошептал он. Первая слеза скатилась по лицу, упав на руку Старателя. Он резко отпустил парня, и тот рухнул на колени. Идея сделать бывшего полицейского после тяжелого истощения телохранителем изначально была провальной. Энджи отошел к столу, опираясь на него руками. — Простите, — прошептали за спиной. — Заткнись, — рыкнул он. Почему он потащил его в тот самый клуб? Встречу можно было назначить где угодно. Зачем принял услуги того официанта при нем? Было же очевидно, что все закончится так. До этого в его жизни было всего два поступка, о которых он действительно сожалел: когда убил сына своим бездействием, и когда дал вольную Айзаве. Но с этим парнем он сожалел едва ли не о каждом своем шаге. Вся его непоколебимость бесследно испарялась, оставляя его терзаться в сомнениях. «Я так свихнусь!» — Сядь, — он указал парню на кресло напротив небольшого дивана, которое расположилось там для уединенных бесед с членами Возмездия. — Сэр, — в золотистых глазах застыл страх. — Сядь, я сказал! Никто убивать тебя не будет, по крайней мере, сейчас, — мрачно добавил он, выуживая из секретера бутылку недурного коньяка и два стакана. Кейго поднялся и, пошатываясь, двинулся к креслу. «Бесполезно, он не справится с возложенными ожиданиями». Но все же, даже будучи запертым без всякого шансы на свободу, вместо того, чтобы защищать всеми правдами и неправдами свою шкуру, он дважды спас Энджи жизнь. «Я пожалею об этом, но дам ему еще шанс». Он поставил на кофейный столик с резными золочеными ножками стаканы. — У тебя ведь личный интерес в этом деле? — спросил он. Кейго коротко кивнул, с опаской поглядывая на предложенную выпивку. — Хочешь помочь людям, не так ли? — сделав глоток, продолжил Энджи. — Ты знаешь, над каким препаратом работает Восстановитель? — Передача причуды. Я слышал ваш разговор с Сотриголовой, — кивнул Таками. — Значит, и о моих планах ты знаешь, — усмехнулся Энджи. — Похитить внучку главы Восьми Заветов Смерти, когда ее будут перевозить в другую лабораторию. Вы будете участвовать лично? — золотистые глаза ожили, вглядываясь в него с неподдельным интересом. Похоже, парню самому хотелось бы принять участие в операции. — Зависит от совета семьи. Несмотря на то, что я глава Воздания и большинство решений могу принимать единолично, начинать войну против другой семьи, я не могу. Порой так погибали целые кланы, — задумчиво почесал подбородок Энджи. — Что такое совет семьи? — осторожно спросил Ястреб. — Завтра здесь соберутся все члены Воздаяния для обсуждения этого вопроса. Если большинство голосов будет отдано «за», то через семь дней я лично перехвачу девочку при транспортировке и передам Шороху. Там ребенок будет в безопасности, а планы Чисаки накроются медным тазом, — хмуро сказал Энджи. — Шороху? — увлеченный беседой Кейго потянулся к стакану и сделал первый глоток, смешно поморщившись. — Семья Сотриголовы. Специализируется на слежке и захвате. Шуршат где-то за стенами, как мыши, разведывают, разнюхивают. Через них можно получить любую информацию, — пояснил Энджи. — Вот как. У вас… — Ястреб замялся, видимо не зная, может ли задавать следующий вопрос. — То есть, ваша семья, она… ну, большая? — бросая на Энджи быстрые взгляды, осторожно спросил он. — Нет. Тридцать два человека, наемники в семью не входят, — Энджи снова сделал глоток, и потянулся к бутылке. — Ты считаешься. Я дал тебе имя, — уточнил он, заметив прищур золотистых глаз. — К слову, даже закончив миссию и получив свободу, от него ты уже никогда не избавишься. Ястреб задумчиво поиграл коньяком в стакане. — Значит, завтра сюда прибудут тридцать человек? — поднял он на Старателя глаза. — Двадцать девять, — резко помрачнел Энджи. — Моего преемника не будет. Золотистые глаза пытливо уставились на него, хотя сам Ястреб хранил молчание. Немного помедлив, Энджи тяжело вздохнул, опрокидывая новую порцию алкоголя разом. — Да и сама встреча будет напряженной. Несмотря на то, что меня признали, осталось еще немало тех, кто помнит, что я убил бывшего главу. Конечно, никто не посмеет причинить мне вред, тем более, в моем же доме, и все же, тебе стоит быть начеку, а не валяться по углам, — кинув раздраженный взгляд на парня, сказал он. — Значит, вы были не законным наследником, а получили это место силой? — отпивая из своего стакана, поинтересовался Ястреб. — И да, и нет. Хмуро ответил Старатель. — Мой отец, был главой старой закалки, строгих правил, а также имел огромное влияние среди прочих семей. Он был не просто настоящим мафиози, а урожденным лидером. Одним из тех, кто, издавая свой первый крик, приказывает завернуть его в пеленку. Я пошел не в него. Старатель сделал паузу, снова пополняя свой стакан, а заодно подливая и Кейго. — Мой первенец родился, когда мне было всего семнадцать лет. Признаться, имея огромные деньги, и находясь под крылом отца, я даже не задумывался о родительской ответственности. Для меня все было легко. Я женился на красивой девушке, катался на дорогих машинах, развлекался с такими же богатыми друзьями, как я сам. Тогда я даже не предполагал, что Рей появилась в моей жизни не просто так. Мой отец не видел во мне достойного наследника, а для него передать свой пост в надежные руки — было всем. Тойя с рождения готовился стать главой нашей семьи. Его изматывали тренировками, принуждали к углубленному изучению всех стандартных предметов, плюс регулярно заставляли заучивать родословную мафиозных семей, отношения между ними и дела. В свои шестнадцать он был опытнее меня и мог действительно управлять нашей семьей не хуже своего деда. Вот только он не захотел. Тойя твердо решил учиться на полицейского. Старатель надолго погрузился в молчание, глядя куда-то сквозь Кейго. — Он предупредил его лишь раз, а затем сжег. Не своими руками, нет. Он дал ему наркотик, от которого причуда Тойи вышла из-под контроля. Синее пламя тогда поглотило все жилое крыло. Никто не смог пробиться к нему. Даже я. От него и праха не осталось, хоть косточки, — он снова осушил стакан и выудил сигару. — Куришь? Кейго отрицательно мотнул головой. На конце указательного пальца Старателя заплясал небольшой огонек, и он затянулся. — Следующей надеждой старого безумца стал Шото, который был всего на год младше Тойи. Но и тот не захотел подчиняться. Пошел в точности по стопам брата. Заявил, что ему нечего делать в семье, где дед может убить внука. Отец вынудил меня лично предупредить его. Я прижег ему глаз. Левый, — Старатель снова сделал паузу, видимо, погружаясь в воспоминания. — Но Шото остался непреклонен. Поэтому после… после я убил старика и занял его место. Само собой, сына я больше не видел. У нас так не принято, Ястреб. Другие главы приняли меня очень холодно, не говоря о моей собственной семье. Завтрашняя встреча будет действительно тяжелой, так что не вздумай прилечь отдохнуть при всех, — свел он брови, нервно стряхивая пепел. — Поэтому верхний этаж правого крыла закрыт? — спросил Кейго, отставляя опустевший стакан в сторону. — Что? — потерял нить разговора Энджи. — Потому что там погиб твой сын? — Кейго облокотился о колени, немного расфокусированно оглядывая кабинет. Похоже, алкоголь через чур раскрепостил его. Энджи молча кивнул, не желая продолжать это обсуждение. — Знаешь, — откидываясь на спинку кресла, чтобы не свалиться, начал Ястреб. — Я с ним ведь работал. Лейтенант Шото странный, но удивительный человек, следующий своим идеалам, несмотря ни на что. Стойкий, храбрый, готовый сражаться за справедливость даже с собственным начальством. Когда я только пришел к ним, именно он вдохновил меня, — заулыбался Ястреб, от чего его исхудавшее лицо, словно засветилось изнутри. Энджи несколько секунд молча смотрел на захмелевшего телохранителя, переваривая услышанное, а затем запрокинул голову и расхохотался, как не смеялся уже много лет. Кейго чуть склонил голову набок, в недоумении наблюдая за мафиози. В уголках глаз того, даже собрались слезы, которые он смахнул пальцами, пытаясь отдышаться после веселья. — Вот что, Ястреб, ступай к себе и хорошенько выспись. Завтра ты не должен облажаться. Явишься ко мне, когда приведешь себя в порядок, — тоже откидываясь на спинку дивана, велел Старатель. — Окей, босс, — пробормотал Кейго, поднимаясь на ноги. Секундное недоумение в золотистых глазах, и он полетел прямиком на стол. Рефлекторно Энджи выставил вперед руку, в попытке поймать его. В ладони оказался заостренный от худобы подбородок. Выделяющиеся скулы просили прикоснуться к ним. Губы манили. Испуганные золотистые глаза гипнотизировали. «Как же ему идет этот узор у век». Кейго, наконец, нашел опору и встал, нетвердой походкой направляясь в комнату. «Это может стать проблемой», — задумчиво разглядывая свои штаны, отметил Старатель.