***
Он собирает вещи нарочно очень медленно и ещё медленней выползает из класса. Сегодня день свободный от подработок, поэтому можно не торопиться. Чисто из интереса, спустя почти четыре часа, Рыжий идёт к тому месту, где по информации из сообщения находился или находится утырок Хэ. Хоть всё это время дождь и не прекращался, но что-то слабо верится, что этот придурок ждал его всё то время, которое он потратил на уроки и черепашьи шаги в поисках места «свидания». — Наконец-то припёрся, — Мо от удивления даже ненависть на своём лице не может изобразить. Этот мерзкий тип, как ни в чём не бывало, сидит, облокотившись на стенку какого-то старого ларька, и курит. — Почему взял только один зонт? Я не пойду с парнем под одним зонтом. Гуань Шань никогда такого не видел. Ему мало того, что приказали, так и ещё и реально ждали, рассчитывая, что он как последний придурок придёт. Похоже, этот урод не так прост, как кажется, когда с такой уверенностью поставил на любопытство Мо. Только вот он просчитался, ведь сам Рыжий тоже имеет на плечах башку, так просто его раскусить не удастся. Если этот прокололся со своей маской дурака вот прям сейчас (если не считать ту ночную стычку, которая от начала до конца была странной), то в отличие от него у Мо все маски прочно закреплены на своих местах, и лохануться у него вряд ли получится, всё-таки стаж его работы над контролем с семи лет. А на данный момент, если следовать плану, самое время этого утырка поставить на место. И ох, блять, опять эти пидорские намёки? — А ты ничего не попутал? — но брюнет лишь сквозь затяжку ухмыляется, и Шаню это очень не нравится. Поэтому он уже на тон злее тянет: — Я пришел лишь затем, чтобы преподать тебе урок, говнюк. Раны уже не такие ощутимые, как тогда, так что Рыжий ему покажет, где раки зимуют. Дождь моросит, но драться с зонтом в руках — не практично. Мо аккуратно откидывает его в сторону, а темноволосый лишь, усмехнувшись в дым, встаёт, наконец, в полный рост и надвигается на Шаня. — Судя по твоим словам, — придурок только начинает толкать какую-то речь, а желание врезать ему уже душит Рыжего, заставляя морщиться, — ты намерен оставить меня наслаждаться местностью. Тем не менее… Брюнет пафосно склоняется, делая затяжку так, что сигарета истлевает в мгновение ока, до самого фильтра. И тут он смотрит на Мо. Прожигает насквозь своим мутным взглядом цвета мокрого асфальта и убивает в Рыжем какое-либо желание драться. Глаза этого типа прямым тестом херачат по мозгу: сейчас тебя нагнут. — Советую лучше подбирать слова, когда имеешь дело со мной. Советует он, блять. Гуань Шань нервно подаётся вперёд. Чисто из упрямства. Он скалит зубы и растягивает до боли ухмылку, потому что в голове звенит: «А хера с два у тебя это получится, я сам себя и так уже выгнул в бараний рог, так что твои закидоны — хуета». Он не боится, что какой-то утырок сильнее его. Он скорее боится, что мама узнает о его ночных походах и снова появившихся иероглифах на теле. А блядские понты этого уёбка Хэ вызывают лишь смех. — Это действительно забавно, — такое ощущение накатывает, будто тебя сожрут сейчас заживо, но разве Рыжий не балдеет от такого? Боль — это способ успокоиться и выпустить пар, неважно, как она придёт к Рыжему, главное-то результат (нет, блять, это очень важно, но в данный момент мозговые процессоры слегка барахлят). Да и провоцировать этого урода похоже интереснее, чем казалось до этого. Мо уверен: он свои маски никогда особо не пытался держать так сильно, как сейчас. Всё так и говорило, что уёбок Хэ в бешенстве. Ему раньше, наверное, никто так отпор не давал. А сейчас Гуань Шаню выпала такая честь: вывести ублюдка Тяня из себя. — А что, если я не послушаюсь? И всё. Он сам приставил к своему виску дуло пистолета. Вырвал чёртову чеку из гранаты, продолжая держать в руках это смертоносное оружие. Брюнет отбрасывает сигарету и подлетает к Мо. Дальше всё в ебаном дыме (обычно говорят «в тумане», но Шань, блять, записался в клуб поэтов-неформалов). Колено выблядка врезается прямо в иероглиф «слабоумие», вот же охуеть как точно. Рыжий чувствует, как те два сэндвича, которые он съел за сегодня, выливаются из него мерзкой жижей. Он сгибается пополам и выворачивается весь изнутри. Кажется, этот парень в прошлый раз бил не в полную силу. Гуань Шань пытается оставаться в сознании, а его, блять, придерживают одной рукой, чтобы он в эту ебаную жижу не грохнулся. Хэ, походу, даже не удивлён тому, что Рыжий весь дрожит и двигаться не может. Вот же еблан, знает, куда бить. А с виду такой дурак. Ох, да блять, минутой назад он об этом, кажется, рассуждал, да? — О! Пора обедать! — ха-ха, и это первое, что ты говоришь вывернутому наизнанку человеку? А то, что твоего «собеседника» вырвало, тебя не смущает? Тянь подбирает с земли зонт и, поудобней перехватив Мо, начинает тащить последнего в неизвестном направлении. И Шань не будет Шанем, если этот урод и вправду не специально держит его так, чтобы на него стекала вся вода, которая попадала на зонт. — В прошлый раз я дал тебе сбежать, а сейчас приготовь мне что-нибудь вкусное.***
И вот вместо того, чтобы спокойно сидеть дома и ждать маму с приготовленным ужином, Гуань Шань ходит по ебучему супермаркету вместе с ебучим Хэ Тянем, который таскается за ним вместе с ебучей тележкой, полной всякой еды. Мо тошнит от одного вида на цены, но, с другой стороны, он решил, что оставаться в долгу не будет: он брал исключительно самые дорогие продукты, которые находил. Даже взял парочку фруктов, за которые надо было отвалить половину состояния какого-нибудь миллиардера. Как вы догадались, этим миллиардером оказался никто иной, как господин-ублюдок Хэ, который по мановению волшебной карточки присвоил все эти прекрасные товары себе. Если честно, Гуань Шань ожидал, что он получит в очередной раз в какое-нибудь неприятное место и потом разложит все эти продукты обратно по полкам. Кто ж знал, что этот урод такой богатый. В животе до сих пор тянет очень неприятно и даже скорее противно, чем расслабляюще, но Мо упорно переставляет ноги, таща пакеты с продуктами в сторону дома брюнета. Тянь идёт на полшага впереди и то и дело оборачивается, проверяя, не сбежал ли Рыжий. Поскольку этот утырок даже имени Шаня не знает, то разговор не ладится с самого начала, и они оба, к огромной радости последнего, молчат всю дорогу до дома. А потом Мо попадает в сказочный пряничный домик: огромные холлы, лифты и даже потолки — всё это кажется чем-то нереальным. Только не стоит забывать, что под леденцовой крышей, за витражными окнами живёт ведьма, которая жрёт детей. Откармливает, а потом запекает и вкушает по полной. Надо будет проверить, нет ли у уёбка в квартире печи.***
Двухэтажная студия впечатляет настолько, что он забывает о том, что это обитель врага. В Рыжем просыпается его маленький жадный до богатства мальчик. Завороженный взгляд исследует каждый сантиметр этого полузаброшенного логова: Мо бы поставил деньги на то, что ублюдок не ходил в ту часть квартиры, где есть лишь огромные окна и голые стены уже больше двух месяцев как минимум, так как слой пыли на полу такой же, как на шаневском сломанном компе, который он уже примерно столько же времени не трогал. А Хэ Тянь не мешает. Он молча наблюдает за тем, как Рыжик принюхивается к его квартире, словно кот, которого впустили в новый дом. — Фига се… — Гуань Шань тянет восхищенно, плевав на неприятно отдающий болью живот, но брови всё равно хмурит. Похоже, он никогда не перестанет ломать их, думает Тянь и торопит Рыжего. Всё-таки мокрыми быть не очень приятно. — Входи давай, — Хэ скидывает на ходу с себя рубашку и идёт к кровати, чтобы среди коробок отыскать ту, в которой лежат привезенные курьером из прачечной его чистые вещи. Стирать самостоятельно он, конечно, мог, но заморачиваться с этим, когда денег дохуя, не имеет смысла. Рыжий ставит на пол пакеты и свой жёлтый рюкзак, при этом морща и так хмурое лицо от очередной подступившей боли в животе. Надо бы на досуге поизучать все эти болевые точки, чтобы в драках было ещё больше преимуществ. Мо, конечно, знает их, но только с точки зрения уличных потасовок, а вот как реально крутой борец, которым, походу, является темноволосый ублюдок, он ещё так эту тему не просматривал. — И ты тут один живешь… — он не спрашивает, а утверждает, весь этот беспорядок и пустота студии так и кричат об одиночестве проживающего тут парня. — Это квартира моего дяди. Я тут живу, потому что рядом учёба, — Хэ подтверждает мысли Гуань Шаня, и вроде бы их разговор проходит относительно нормально, но тут он приглушенно добавляет, так как одновременно с разглагольствованием умудряется стягивать с себя футболку. — Ладно, хватит языком чесать, быстро к плите. Пока Мо стоит в шоке, уставившись на Тяня, тот, сняв футболку, стоит теперь голый по пояс и продолжает раздавать приказы. — Кухня год не использовалась, так что ты для начала протри там всё для порядка, — брюнет смотрит на парня напротив и замечает, что тот до сих пор стоит в своей куртке и кедах и, похоже, не собирается ничего делать из того, что ему сказали. Лишь чешет затылок и хмуро, явно сдерживая себя из последних сил, говорит: — Да какой, мать твою, порядок? И вот ещё что… — Гуань Шань сначала вроде как тушуется под тёмным взглядом полуголого Тяня, опять он со своими пидорскими замашками (который раз за день?), а потом увереннее всё же продолжает: — Я тебе готовлю — ты мне платишь. На удивление Хэ, Рыжий не снимает насквозь промокшую куртку, а лишь сильнее кутает себя в неё. Смотрит на него исподлобья, как будто его на коленях молили прийти сюда, а не тащили волоком под проливным дождём. Это реально бесит. Сделав шаг в сторону Мо, он хватает этого придурка за футболку и тянет на себя, нависая над ним для большего эффекта. — Ты сейчас серьёзно торгуешься? Да я заплачу, только если мне не понравится — выйдешь вот в это окно, — Тянь отпускает этого идиота и, взяв с кровати приготовленную заранее футболку, машет ею в сторону панорамных окон во всю стену и переводит взгляд на парня напротив, чтобы насладиться ужасом в его глазах (хоть Хэ и примерный ученик, он отличается гопарской натурой, из-за чего считается ещё более горячим и опасным бэдбоем). Тянь замирает. В глазах Рыжего нет ужаса. В них с минуту нет ничего, как будто мозг обрабатывает полученную информацию. А потом в глубине янтаря начитает что-то шевелиться, что даже красавчика Хэ с его блядским отцом заставляет застыть, как застывает жертва перед хищником. Рыжий, блять, — он даже имени этого выблядка не знает, — переводит задумчивый, с этой жуткой хуетой внутри, взгляд на окна и, сука, улыбается, бормоча себе под нос. Чэн тоже в детстве очень часто тихо бурчал, поэтому он читает непроизнесённое вслух: Нормальные люди о таком не думают. После этой фразы юный повар вновь заматывает на себе куртку, (похоже, молния то ли сломана, то ли что-то ещё), хмурится, бросает Тяню, что тот — «больной ублюдок», и: «Разве такое предлагают?», и идёт в сторону кухни, следуя указаниям брюнета, который громко объясняет, как туда добраться. Внутри Хэ что-то тихо начинает шевелится. Не к добру все это.***
Он и правда убрался у него на кухне. И сейчас стоит перед плитой, в своей мокрой куртке и футболке и шипит недовольно, что это не «твое ебаное дело», отвечая на вопрос про ресторан. Сидящий подле него на столешнице Хэ делает вид, что сейчас он реально пытается вывести этого парня из себя, когда на деле серьёзно, с толком и расстановкой рассматривает его. Рыжий действительно очень интересный экземпляр. Его бы в Пекин отвезти, в зоопарк, чтобы люди увидели, что есть такие странные особи их вида. Высокий парень (конечно, не настолько высокий, как прекрасный Хэ Тянь, но это правда — он немного выше среднестатистического восемнадцатилетнего парня, или сколько там ему), с такой бледной, чертовски бледной кожей, что есть ощущение, будто вены видны сквозь стекло. Настоящий Рыжий. Тянь рассматривает его профиль и про себя подбирает слова, которыми можно описать этого придурка. На языке вертится лишь слово «блядский». По скромному мнению Хэ, именно так и должны выглядеть проститутки. Слишком этот придурок вызывающий, резкий, с таким грязным ртом. Тонкий нос, но слегка вздернутый верх, тонкие губы, да, впрочем, этот Рыжий сам по себе весь тонкий. Но никто не говорил, что он не крепкий. Хоть этот странный парень и покрыт тучей слоёв одежды, кулак у него очень даже не нежный, а все разодранные в кровь костяшки и те юные бандиты за его спиной в день их знакомства прямым текстом говорят тебе: мальчишка тот ещё перец, попробуешь — глаза вырвать захочешь от остроты. А во всю эту мешанину если к тому же «влить» огненно-рыжий цвет волос, то получается просто бомба. Это ещё мы не учитываем характер. Один только вызов Цзяню И чего стоит. А это бессовестное требование об оплате? Или же тот случай с его номером телефона. Да он точно блядь. — Тебе денег не хватает? — тут же задает он вопрос, поскольку реально интересно, почему такой гордый дикарь так стелется за деньги. Тут же появляется желание узнать, а какая у него сфера услуг помимо готовки? Хэ давится от смеха дымом, в то время как Рыжий, хмуро зыркнув на него, продолжает готовить еду. — Не хватает, — Гуань Шань не намерен распространятся о своём финансовом положении. Этот обмудок и так уже почти всё знает о нём, а он лишь имя. Как иронично: ублюдок Хэ не знает его имени, а он о нём всего остального. Мо, если честно, не знает, какой из этих вариантов ему нравится больше. — И вообще, перестань смотреть на меня так снисходительно, мать твою, — если этот ебанутый думает, что Шань не замечает его пристального рассматривания, то он точно идиот. Или что, он серьёзно решил, что его не видно за этой завесой чёртового дыма? Ещё раз можно убедиться в его умственных способностях. Надо бы этому Хэ Тяню сказать пару ласковых, чтобы точно отбить всякое желание вылупляться на Мо. — Иначе… Соус, из-за неаккуратно сорванной у бутылки крышки, полностью выливается в кастрюлю. Несколько секунд и он, и долбанный Тянь стоят в полной тишине. Через мгновение кухню заполняет смех Хэ. Он ржёт над краснеющим Мо, про себя отмечая, что больше всего у того краснеют именно уши, а не лицо. Когда у Рыжего уже даже вся шея красная, и он орёт на темноволосого благим матом, тот, наконец, выдавливает из себя: — Ты что, ищешь приключений на свою задницу? — и снова давится смехом вперемешку с дымом, вспоминая свои думы. Красный поварёнок наконец затыкается и швыряет кастрюлю с её содержимым в раковину, а потом, схватившись руками за волосы, зарывается в свои рыжие патлы. Стоит он так, пока рукава не начинают сползать к локтям: он тут же их опускает, аккуратно всё отдергивая, чтобы ненароком Хэ не увидел его окаймленные шрамами запястья. О самоубийствах даже Шэ Ли не знает, а перед этим палиться — это уже совсем хуета. Темноволосый уёбок решает заговорить более-менее связно: — Давай по новой, Рыжик… — Я, блять, не Рыжик! — Брюнетик? Ну ладно… — пока собеседник зло хватает ртом прокуренный воздух, Тянь продолжает. — В общем, готовь заново, я, так уж и быть, заплачу за два обеда. Мне понравился твой цирк на выезде. Мо неразборчиво шипит своё мнение насчёт всей это поеботни и, в итоге, соглашается. Не соглашается он лишь готовить опять что-то такое долгое, как полноценное мясное блюдо, заменив всё это на тарелку тушенных овощей с остатками от говядины, которые удалось спасти, и несколько быстрых в приготовлении закусок, чтобы к нему не придирались. Прямо перед уходом Мо получает гладкие новенькие купюры, за которыми отлучался Хэ Тянь в ближайший банк, в то время когда Шань искал на кухне сковородки и разделочные доски. Кстати, в этом были и плюсы для Гуань Шаня: мало того, что на него не пялились и не доставали, так ещё и работать он мог своим ножом, который все это время лежал на дне его рюкзака, в огромной зале, морально поддерживая.***
Хэ остаётся в своей огромной квартире один. Он отпускает Рыжего до того, как попробовал еду, так как тот и так порядком задержался. Когда готовилась говядина было видно, что в кулинарии этот придурок — мастер. Теперь, сидя за столом и поедая разные вкусности, Тянь создаёт «топ странностей» этого глупого мальчишки. Поскольку этот так называемый «топ» был сгенерирован буквально только что, то точных цифр и мест в нём не было, лишь сами факты. Первое, что бросалось в глаза — это рвение Рыжика быть незаметным. Этот блядский идиот постоянно был весь на иголках, когда на него смотрели или просто обращали внимание. А когда Хэ приближался к нему ближе, чем на вытянутую руку, то того вообще трясло. Это только на него Рыжий так реагирует или на всех? Было бы интересно проверить. Всё-таки он не отбросил мысли отомстить за Цзяня и Чжаня, так что эти эксперименты обещают быть интересными. Второе — это его постоянная мания укутываться. Он и в школе тогда был, словно капуста, и на ночной прогулке, в той своей необъятной толстовке, которая вся была в каком-то дерьме заляпана, и сейчас, будучи мокрым, он кутал руки до пальцев. Кстати, из-за последней встречи теория о мерзлявости не пропадает, но поддаётся очень большому сомнению. Тем более, даже при готовке он постоянно прикрывал все части тела, как какая-то монашка, не обращая внимание на то, насколько это неудобно. А третье… Третье — это его улыбка, когда Рыжик смотрел на окно, и цвет его глаз. Хэ Тянь с предвкушением быстро убрал всё со стола, не удосужившись что-либо помыть, отправился быстро в душ, а затем и в постель. Теперь его новый подопытный объект стал в разы интереснее, чем был во время стычки с Цзянем И. Определённо стоит купить побольше сигарет, ему предстоит зайти в вольер с диким, не исключено, что с бешеным тигром. И он просто обязан сделать из него домашнего кота, не иначе. Пусть Рыжик поймёт своей головой, что нарываться на друзей Хэ и на самого Тяня ой как нехорошо!