Сборник «Твиттерский Детройт»

Гэвин носил их всегда. Лишь дома, когда можно было ходить без верха, он делал исключение. Иногда свою излишнюю чувствительность он проклинал, иногда обожал, ибо это позволяло ему получать дополнительное удовольствие. Всегда есть свои плюсы и минусы. Пэстисы не были исключением. Они спасали чувствительные соски от болезненного трения о ткань, выглядели эстетично и сексуально. Но всё же Рид о них не распространялся, не желая слушать шутки коллег. К чёрту. Однако его напарник оказался глазастым, внимательным и любопытным. Чёртовы андроиды. — Слезь меня! — прорычал Гэвин. Подмяв его под себя на матах в тренировочном зале, RK900 нагло задрал майку напарника-любовника-с-вопросительным-знаком и теперь рассматривал пэстисы в виде чёрных крестиков на сосках. — Ричард! Ричард не отреагировал и коснулся языком одного из заклеенных сосков. Рид грозно оскалился и брыкнулся. Тогда RK900 бесцеремонно отклеил пэстис и скользнул языком по соску напрямую. Гэвин поджал живот, шумно выдохнул, сжав зубы и как-то обречённо промычал. А вот это уже интереснее. — Я бы хотел изучить это, детектив. Продолжим дома?

***

Стоило отметить, что продержаться даже минуту было сложно, а Гэвин стойко и мужественно молчал примерно минуты три. RK900 на удивление ласков: его касания были бережны, идеально просчитанное давление на кожу могло сравниться лишь с волнами моря, которые омывали тело со всей своей нежностью. Пальцы скользили от бёдер, на которых комфортно устроился Девятисотый, к талии, оттуда к груди, к заклееным соскам. RK900 просто, блять, его гладил. Гладил и всё. А Рид уже постанывал, когда подушечки пальцев кружили у сосков, внизу живота, слабо щекотали бока, массировали плечи. Гэвин лежал под ним практически голым, если не считать нижнего белья, но андроид просто нежил его руками, не спускаясь на бёдра, а уделяя всё своё внимание торсу. Потом к ласкам подключили и лицо - Девятка огладил щёки, шрам на носу, аккуратно, с придыханием (имитированным, но всё же), коснулся губами скулы, уголка губ, подбородка, кадык, прижался ими ко лбу и замер, прикрывая глаза и мигая диодом. — Что ты делаешь? — выдохнул Гэвин, немного недовольный тем, что ласка прекратилась. — Измеряю Вашу температуру, детектив. Она немного поднялась, но является нормой в рамках возбуждения. — Умолкни. Девятисотый вновь зашевелился, на этот раз в качестве цели взяв соски. Он огладил пэстисы, под которыми они скрывались, из-за чего Гэвин сорвался на глухой стон. Несколькими лёгкими движениями Девятка аккуратно отклеил пэстисы, отложив их в сторону, и взглянул на твердеющие соски. Система услужливо подсказала, что сейчас, да и в принципе, это одна из самых чувствительных зон Рида. RK900 сделал то, чего так желал: припал губами к соску, скользнул по нему языком, и ощутил, как Гэвин под ним дёрнулся. Мужчина втянул живот, захлебнулся шумным вздохом, прикрыл глаза и вцепился в плечи напарника. Рид реагировал ярко, жадно, податливо выгибаясь навстречу ласке. Он захлебнулся стонами, стоило RK уделить всё внимание соскам, посасывая, вылизывая, целуя, прихватывая зубами и слегка оттягивая. Возбуждение Гэвина, которое андроид ощутил ровно под собственным задом, не заставило себя долго ждать. Рид инстинктивно толкнулся бёдрами, а после глухо рыкнул и грубо спихнул с себя напарника, залезая сверху. У RK анатомия Барби, к сожалению, но это едва ли им может помешать. Смотреть на Гэвина снизу было не менее завораживающе: крепкие шея и плечи, волосы в беспорядке, томный, голодный взгляд. RK900 вдруг ощутил, как о него потираются членом сквозь слои ткани. Расчёты системы говорили о том, что при должной силе трения Рид может получить оргазм. Поэтому Девятисотый лишь крепче прижал к себе бёдра напарника, который охнул и снова сорвался на стоны. Гэвин стал значительно громче, стоило аккуратным губам прижаться к одному из сосков. Мужчина рвано двигал бёдрами, вцепившись одной рукой в шелковистые волосы RK, который в свою очередь методично и как-то чересчур медленно вылизывал соски, томя Гэвина в наслаждении. Лёгкий, идеально выверенный укус за сосок, и Девятка фиксирует выброс семенной жидкости и протяжный, хриплый стон, который рвано обрывается.