***
Тэхёна хватает ещё на одну неделю препираний с Чимином и Намджуном, прежде чем он всё же соглашается позвать Чонгука на свидание. И пока он направляется к столовой университета, то чувствует себя достаточно решительным, чувствует в себе достаточно смелости для того, чтобы сделать это. Однако, когда он видит Чонгука ещё издалека, смелость испаряется, и тогда он злится на себя. В конце концов, как сказал Чимин: «Если он тебе безразличен, для тебя не составит труда позвать его на свидание, правильно?», что, в конце концов, и послужило причиной тэхёнового решения согласиться наконец-то. Сейчас он всё же уже не думает, что идея была правда хорошей, потому что как раз наоборот. Тэхён чувствует, что-то в нем после их с Джухёком отношений сломалось, и если раньше он был веселым заводилой, уверенно чувствовал себя в любой ситуации, сейчас все совсем не так. Он чаще хочет спрятаться куда подальше от людей, не любит новые знакомства, подолгу рассматривает себя в зеркале, выискивая изъяны, и он прекрасно понимает, что это нехорошо. А еще он прекрасно знает, откуда растут ноги. Что он вообще должен ему сказать? Тэхёну неловко, и неловко по многим причинам, одна из которых — он отказывал младшему уже около трёх раз. А самая, пожалуй, главная — он заинтересован в Чон Чонгуке, как бы старательно ни пытался отпираться от этого. Хотя бы перед самим собой, Тэхён так решил, ему нужно быть честным, и, наверное, именно потому, что Чонгук не безразличен ему, сейчас так трудно заставить себя переступить через волнение. И ведь Тэхён уверен в том, что альфа согласится, и так же он не из тех омег, которые трясутся перед альфами и краснеют, он, наоборот, довольно уверен в себе и даже популярен, имеет много знакомых и является настоящей душой компании, готов найти общий язык с кем угодно. Но, судя по всему, тревожного червячка в его животе это не останавливает. Это так зарождаются бабочки? Если да, то Тэхёну и нравится и не совсем. Возможно, он думает так, только потому что помнит себя прошлого, до его последних отношений. Сейчас все поменялось. Подобное он чувствует впервые, даже с Джухёком всё было иначе несмотря на то, что за время отношений они правда стали близки. Какими бы их отношения ни стали в конце, многое можно узнать за два года. Тэхён не может сказать, что они начали отношения по любви, потому что это было чем-то само собой разумеющимся: Джухёк был одним из самых клёвых альф, а Тэхён одним из самых красивых омег, и для всех было естественно, что они начнут отношения. По классике жанра они и начали. И Тэ вроде как даже что-то испытывал, потому что Джухёк был правда классным, пусть и не его первым альфой, но классным, и он не мог этого отрицать, и тогда, когда они были вместе, привязанность даже казалась любовью, крепким и важным чувством, которое хотелось хранить. И которое в итоге рассыпалось на осколки. Но теперь всё это больше похоже на страх Тэ в итоге остаться одному, из-за чего он и был ослеплён собственным сознанием. Особенно, когда он чувствует то, что чувствует, когда видит Чонгука. Это совершенно непохоже на то, что он чувствовал раньше. Теперь он по-настоящему волнуется, когда видит Чонгука, чувствует, как внутри него всё замирает и трепещет, и это приятно и волнительно одновременно. Тэхён не властен над этими чувствами, и это сбивает его с толку, потому что, если быть совсем уж честным, ему никогда особо не нравились такие, как Чонгук. Тихие, робкие заучки. Но этот альфа — совсем другое, совершенно иное дело, и чем больше времени проходит, тем сложнее Тэхёну даётся контроль, потому что Чонгука себе хочется, и хочется очень сильно. Хочется узнать, что он правда никогда не целовался, чтобы научить и раскрепостить, хочется его улыбку видеть как можно чаще, даже если смущённую и даже если Тэ никогда не любил смущающихся альф. Чонгук все его ранние представления о вкусах полностью меняет, и Тэхён не противится этому, потому что ему нравится. Нравится смущать альфу своими беглыми взглядами, нравится видеть, как его щёки слегка краснеют и как он отводит взгляд. И в то же время Тэхён правда боится. Боится, что это обернётся болью, и, раз уж он действительно испытывает что-то к Чонгуку, он уверен, что это будет в разы больнее, чем с изменившим ему Джухёком. Это и пугает его сильнее всего, заставляя стоять на пороге столовой и буравить альфу взглядом. Он сжимает ладони в кулаки и обречённо вздыхает, думая о том, что если не попробует сейчас, то наверняка пожалеет об этом потом, чего ему бы совсем не хотелось на самом деле. Возможно, на его неуверенность и волнение так же влияет и то, что он чувствует себя неловко после того, как уже отказал альфе несколько раз, но теперь зовёт его сам. Даже будучи достаточно дерзким и смелым, чтобы самому сделать первый шаг навстречу альфе, сейчас он впервые не испытывает столько уверенности в себе, сколько раньше, даже если и делает вид, что на самом деле это так. Его сердце непослушно и быстро колотится в груди, так, что он уже почти решает, что не так уж это ему и нужно и не так уж сильно ему нравится Чонгук, когда его подсознание включает Чимина, бурчащего и ворчащего. Потому что, как бы он ни отнекивался в их перепалках, друг прав, и Чонгук действительно хорош собой, даже если и не входит в категорию бэдбоев университета. Он уже попробовал отношения с таким альфой, ничем хорошим это не закончилось. Омега тяжело вздыхает и думает о том, что первый шаг всегда сделать труднее всего, и, наверное, ему просто нужно сделать его, а потом наверняка будет проще. И поэтому он всё же входит в залитую солнечными лучами просторную столовую, направляясь прямо к ещё ничего не подозревающему Чонгуку. Тот, как обычно уткнувшись в конспекты, кажется, совсем ничего вокруг себя не замечает, и Тэхён думает, что это даже лучше, потому что было бы ещё более неловко, если бы альфа сразу же заметил его. Омега против воли заглядывается на него: на Чонгуке яркий, с жёлтыми вставками синий свитер и свободные штаны, а причёска сегодня довольно растрёпанная, и поэтому Тэхён думает о том, что, скорее всего, альфа опаздывал сегодня. На нём так же очки, и, чёрт, на самом деле у Тэ никогда не было кинка на очки, но на Чонгуке, надо признать, это выглядит восхитительно, особенно, когда он, слегка надув губы, бубнит что-то себе под нос из конспектов. Тэхёна так же посещает мысль о том, что, наверное, он выбрал не самое лучшее место для разговора, потому что, во-первых, альфа занят, и вдруг ему не до какого-то решившегося наконец-то Тэхёна, а, во-вторых, это университетская столовая, и вряд ли их разговор останется совершенно незамеченным. О Тэхёне и так ходит много слухов, но он уверен, что теперь это затронет и Чонгука, который вряд ли будет этому рад. Он, однако, не сворачивает в сторону, жмурится и бодро идёт вперёд, пропуская мимо удивлённые взгляды омег и альф вокруг, которые, поняв, к кому он направляется, принимаются перешептываться. В конце концов, если он не сделает этого сейчас, знает, что будет жалеть и всячески обзывать себя, и вряд ли это правда закончится хорошо. Чем дольше он закрыт от нового и от чувств, тем труднее будет выбраться из этой пучины потом, как верно подметил Чимин, и поэтому омега, несмотря на то, что задыхается от волнения, продолжает свой путь вперёд, и наконец-то садится напротив Чонгука. — Привет, Чонгук-и, — не заметивший его из-за зубрёжки и мгновенно узнавший глубокий голос альфа резко поднимает голову, и Тэхён видит, как смешно тот выпучивает глаза, часто моргая и глядя прямо на него. Он даже, кажется, не дышит, и Тэхён находит это довольно забавным, рассматривая удивлённое выражение лица и вытянутые в форме «О» губы. — Хэй, ты ведь дышишь, да? Скажи, что да, потому что мне бы не хотелось, чтобы ты умер вот так, ладно? — Тэхён неловко посмеивается, но Чонгук по-прежнему глупо хлопает ресницами, и тогда омега накрывает своей ладонью его руку, чтобы привести в чувство. И, мать же вашу, это первый раз, когда они прикасаются друг к другу, и Тэхён уже отчаянно хочет большего. С Джухёком так тоже не было, Тэхён никогда не чувствовал себя нуждающимся в его прикосновениях. Точно так же, как и в запахе, тогда как чонгуковский, сладковатый, но не лишённый остроты, хочется вдыхать чаще, всегда, если быть честным, и это не первый раз, когда омега чувствует его запах, но первый раз, когда чувствует так чётко. — П-привет, Тэ-хён, — Чонгук опускает взгляд, выдёргивая руку из-под чужой, и Тэхён находит себя довольным тем, насколько смущён альфа, когда тот опускает голову, а его щёки заметно краснеют. Омеге это кажется невероятно очаровательным, на самом деле. Альфа перебирает собственные пальцы, кусая губы и часто встречаясь с пленяющим взглядом старшего своими выпученными глазами, но тут же отводя их в сторону. И тогда Тэ понимает, что он волнуется, может быть, и сильно, но гораздо меньше, чем Чонгук, и он даже представить себе не может, насколько смущающая вся ситуация для наверняка безудержно радующегося внутри альфы. В конце концов, он добивается его уже месяц, и только теперь Тэхён идёт навстречу. Эти мысли, как ни странно, придают омеге уверенность. — Помнишь, ты звал меня на свидание около недели назад? — Тэхён уверен, что помнит, и, наверное, вопрос крайне глупый, но как ещё подвести к тому, что он всё же хочет согласиться, он не знает, поэтому решает, что этот вопрос, первый пришедший в его голову, будет наилучшим вариантом. В конце концов, их ситуация сама по себе и без того ужасно неловкая, поэтому сделать её ещё более неловкой будет не так уж и страшно. — И две недели, и месяц назад… — бормочет альфа, и Тэхён чувствует, как снова начинает сильно волноваться, потому что на самом деле ему теперь даже несколько стыдно за своё поведение, и слова Чонгука лишь распаляют его волнение, и это плохо хотя бы потому, что раньше Тэхён с ним не сталкивался, и теперь он не совсем понимает, как ему вести себя в этой ситуации. Он знает лишь одно: если они оба будут смущаться, далеко они не зайдут, и поэтому кому-то нужно быть хотя бы чуть-чуть более уверенным в себе. Он решает, что для него это будет гораздо проще, чем для Чонгука, и так же думает о том, что сможет подумать о своём крайне глупом поведении чуть позже, у себя дома, а сейчас ему нужно собраться с мыслями и, пересилив тяжело опускающееся в животе волнение, наконец-то сделать то, зачем он пришёл. — Верно, — кивает он, ненадолго опуская взгляд из-за неловкости, царящей между ними. — Я подумал, что было бы неплохо всё же сходить на него, — уже более бодро и уверенно, с мягкой улыбкой на лице, смотря прямо на поднявшего голову и выпучившего глаза Чонгука, говорит он. — Ну, знаешь, по-моему, это всё же неплохая идея, и ты интересен мне, поэтому я решил, что было бы неплохо попробовать и перестать бегать от тебя. Я должен извиниться за это, кстати, — Тэ неловко опускает взгляд, чувствуя, что последние сказанные слова не должны были быть произнесены вслух, но теперь уже ничего не исправить, и остаётся лишь думать головой, чтобы не сказать ещё чего-то лишнего, потому что он не хотел бы выдать свое волнение. — Ч-что?.. — Тэхён не учёл лишь одного, того, что взволнованный Чонгук, сердце которого грозит выскочить из груди, даже не замечает неловкости. Он продолжает очаровательно хлопать глазами, и омега умиляется, нежно и ласково улыбаясь. Всё в нём трепещет от такого Чонгука, и он жадно вдыхает чужой аромат, стараясь не замечать, что вся столовая, делая вид, что всё как обычно, всё же довольно очевидно затаив дыхание пялится на них. — Свидание, Чонгук-и, я зову тебя на свидание, — улыбается Тэхён. И он честно испытывает безумное удовольствие, когда видит, насколько смущён Чонгук. До сих пор альфы, с которыми он общался, были довольно уверенными в себе парнями, с робкими он не общался хотя бы потому, что они робкие, и им обычно не хватало смелости даже подойти к нему. Но Чонгук другой, и Тэхёну безумно интересно, как тот поведет себя дальше, в будущем. Станет ли он раскрепощённее со временем? Если честно, Тэхён хотел бы увидеть это и хотел бы быть причиной этого изменения. Эти мысли приходят к нему быстро, и он так же быстро откладывает их на потом, потому что то, что он уже эфемерно, но всё же думает о будущем с Чонгуком, не кажется ему добрым звоночком, даже если разогнавшемуся ещё быстрее сердцу это и кажется чем-то классным. — Так что, ты свободен в эту пятницу после занятий? — он склоняет голову вбок, улыбаясь и пытаясь заглянуть в глаза прячущему свой взгляд Чонгуку. — Да, я… Я всегда свободен для тебя, хён, — Чонгук отвечает тихо, но уверенно глядя прямо на него, и Тэхён чувствует, как к щекам приливает чуть больше крови, и это немного непривычное для него ощущение, поэтому он снова чувствует себя неловко, хотя это и кажется ему приятным. Когда что-то подобное тебе говорит кто-то уверенный в себе и своих словах, это не кажется чем-то, что вызывает «вау», но, когда это говорит кто-то вроде Чонгука, от которого ты не ждёшь подобного, сердце отказывается работать в привычном ритме. Тэхён, немного сбитый с толку, посмеивается, неловко опуская взгляд и поправляя выкрашенные в светлый вьющиеся волосы. — Отлично, значит, договорились? — неловко спрашивает он и улыбается, глядя на кивающего Чонгука. — Мм, думаю, тебе нужно лишь приготовить немного еды для нас и плед, о месте я позабочусь сам, — Тэхён, у которого уже были соображения на этот счёт, решает взять всё в свои руки, и не то чтобы он не доверяет Чонгуку, но ему бы не хотелось идти в кино, например, или в кафе. Хотелось чего-то иного, того, когда они правда смогут узнать друг друга получше, и совместный ужин в необычном месте на закате кажется ему тем, чем нужно. К тому же, они ещё успеют сходить и в кафе, и в кино, если он этого захочет. И, наверное, он не скоро признается себе в том, что правда хочет этого. — Буду с нетерпением ждать нашей встречи, Кук-и, — щёки альфы заливаются алым, и Тэхён смеётся, прежде чем встать со стула, чтобы направиться к выходу и как следует покричать с Чимином. — Я тоже буду ждать, хён, очень-очень, — глядя старшему вслед, Чонгук смущённо и счастливо улыбается, а после, встречаясь взглядами с какими-то перешептывающимися и явно сплетничающими омегами, снова утыкается в конспекты. И никто не узнает, что после разговора с Тэхёном он на самом деле ни строчки не прочёл, думая лишь о том, как красив омега, представляя лишь их свидание и мысленно уже находясь на нём.***
Тэхён приводит Чонгука на крышу университета, и мысленно благодарит небеса за прекрасную погоду: солнце, готовящееся ко сну, обнимает лучами слегка краснеющие и желтеющие деревья, и с высоты пятого этажа это кажется невероятно красивым, когда вдалеке рассыпается в тумане серый, подёрнутый дымкой город. Атмосфера царит самая подходящая для настоящего хорошего свидания, на которое надеялся Тэхён, который, возможно, слишком сильно переживал о том, что погода будет не подходящей, и планы нужно будет сменить. Чимин, кстати, по поводу этого снова высказался, утвердив чувства Тэхёна к Чонгуку и выдав, что переживания его друга означают лишь одно: он хочет, чтобы всё прошло хорошо, потому что действительно хочет провести это время с Чонгуком. И теперь, находясь здесь и понимая, что у них впереди прекрасный вечер вместе, Тэ всё же признаётся, что старший прав. Небо усеяно перистыми, лёгкими облаками, и Тэхён неловко останавливается почти у края, несколько смущённо глядя на послушно идущего за ним Чонгука. — Это то самое "необычное место"? — Чонгук заинтересованно оглядывает раскидывающийся впереди студенческий городок, пока снимает чёрный увесистый рюкзак с широких плеч, и Тэхён позволяет себе наблюдать за ним, возможно, чуть дольше, чем положено. В конце концов, они на свидании, ничего страшного, если он будет смотреть на альфу чуть больше обычного, изучая в ожидании эмоций. Ему бы очень хотелось, чтобы Чонгуку это, место, где они проведут вместе вечер, нравилось, но за своими переживаниями он даже не замечает, как смягчаются чужие черты лица и как альфа расслабляется, раскрываясь для него уже чуть больше. — Ну, да, — Тэхён неловко оглядывается, уже сомневаясь в том, что эта идея была правда хорошей и видя в ней множество минусов. — Ты ведь знаешь, что получить ключи от крыши не так-то просто, и, ну, у меня всегда была мечта, провести свидание на крыше, поэтому я решил, что хотел бы исполнить её, — он бормочет это слегка неуверенно, чувствуя, как неловкость расползается по его телу и ненавидя это дурацкое чувство, которое его заставляет испытывать лишь Чонгук. Ему ведь и правда важно, чтобы альфе понравилось, важно, чтобы тому было комфортно, и он действительно нашёл множество плюсов в том, что они проведут время здесь — взять хотя бы даже то, что так, без лишних глаз, наедине с ним, Чонгук наверняка будет увереннее в себе, и ему наверняка будет комфортнее, чем если бы они были в кафе. — Со мной, — Тэхён, утопающий в сомнениях о том, что нужно было всё же согласиться на классическое свидание, хмурится, не улавливая суть, когда Чонгук смущённо улыбается. — Ты хотел исполнить мечту со мной, — и омега, понимая это, распахивает глаза. Если быть совсем честным, он не был на свиданиях три года, потому что Джухёк не считал, что им нужны свидания, и Тэхён лишь соглашался, тайно считая свиданиями их вечера и ночи, которые они проводили вместе. И теперь, спустя три года, он волнуется о том, как всё пройдёт. А потом Чонгук замечает эту вещь, и Тэхён чувствует, как совсем выпадает из реальности, когда осознает, что он действительно хотел бы исполнить свою мечту сегодня, здесь, с Чонгуком, и на самом деле он не хотел бы видеть Джухёка на его месте, как бы последние месяцы ни цеплялся за него. Он на мгновение жмурится, выбрасывая бывшего из головы. Это не то, о чём он должен думать сейчас, сейчас он хочет сконцентрировать своё внимание на Чонгуке. — О… Да, полагаю, что так, я не думал об этом, но теперь, думаю, ты прав, — отвечает наконец омега, смущаясь и отмирая, когда видит довольную улыбку Чонгука, ямочки альфы на щеках и то, как вокруг его глаз расходятся лучики, а в самой их глубине что-то сверкает. Ему улыбка альфы внезапно кажется ярче солнца, и осознание этого заставляет бабочек в его животе трепетать. — Надеюсь, ты не разочарован или что-то вроде этого, потому что мне бы хотелось, чтобы и ты получил лишь хорошие эмоции, — неловко говорит Тэхён, наблюдая за тем, как альфа вытаскивает тёмно-бордового цвета плед из рюкзака, чтобы расстелить его. — Мне нравится, хён. Мне бы в любом случае понравилось, потому что это не просто свидание, это моё первое свидание, и оно с тобой, — Чонгук прячет улыбку, опуская голову, но Тэхён всё равно замечает, как тот краснеет, пока расстилает плед. Он делает это немного неуклюже явно из-за волнения и трепета, и Тэхён снова очаровывается его невинностью, мысленно всё же соглашаясь со словами Чимина о том, что «альфы-девственники — это буквально золото, только Намджуну об этом не говори, а то он решит, что я с ним именно поэтому». — Ну, что ж, готово, — он неловко чешет затылок, взъерошивая тёмные волосы ладонью, и Тэхён, ловя себя на мысли о том, что тоже хочет коснуться чужих наверняка мягких волос, удобно усаживается в позе лотоса лицом к городу и, откидываясь слегка назад, удерживая вес на руках, наблюдая за тем, как севший рядом, но всё же, учитывая, что они на свидании, неловко поодаль от него Чонгук достаёт контейнеры с едой. — Благодарю, — он улыбается, открывая контейнеры. — И о боже, первое свидание? — Чонгук ловит его взгляд и смущённо улыбается, продолжая доставать бесчисленные контейнеры, и Тэхён клянётся, что, если альфа продолжит, он действительно согласится на всё, что угодно, даже выйти за него замуж, потому что он обожает есть. Кроме того, за ним давно так не ухаживали, в последний год Джухёк не особо уделял внимание ему и его комфорту, и Чонгук топит сердце Тэхёна в своих робких, но от того не менее сладких заботе и ласке. — Боже сколько еды ты принёс, — омега готов поспорить, что его глаза превращаются в сердечки. — Думал, ты и без моих слов знаешь об этом, о том, что у меня нет опыта во всём этом, — пожимает плечами Чонгук. — В ухаживаниях, отношениях, — поясняет он. — Я не знал, что ты любишь, поэтому принёс понемногу всего для первого свидания, — Тэхён удовлетворённо мычит, уже принимаясь за нарезанные фрукты, пока Чонгук распаковывает гамбургеры и искренне, ярко и широко улыбается, когда видит, какими глазами омега смотрит на него. — По-моему, мне удалось очаровать тебя? Ты ведь на меня так смотришь, а не на гамбургер, верно? — Тэхён смеётся, дуя губы и протягивая руку к еде, которую Чонгук безропотно отдаёт, принимаясь с реальными звёздочками в глазах наблюдать за тем, как омега ест. И Тэхёна от этого буквально кроет нежностью, он чувствует себя так, словно и сам находится на своём первом в жизни свидании. И ещё теперь он не сомневается в том, что выбор места для свидания оказался и правда удачным, потому что альфа, хоть и явно смущён, но чувствует себя комфортно, учитывая, что он говорит о том, о чём думает. И Тэхёну, который этого и хотел, безумно это нравится, пока он поедает гамбургер, ненадолго оставляя их диалог незаконченным. — Меня очаровал гамбургер, который принёс ты. Если бы на твоём месте был кто-то другой, я бы не был так воодушевлён, — ловко выкручивается он, подмигивая, когда чувствует, как его тело, постепенно удовлетворяющееся едой, позволяет ему ненадолго забыть о ней, ответив на вопрос. Чонгук смущённо улыбается, тоже откусывая от своего и жуя, и Тэхён не уверен, что он выглядит вменяемо сейчас, когда наблюдает за тем, с каким блаженством Чонгук ест сейчас. И на самом деле то, что он сказал альфе — чистая правда. — И, говоря об опыте, я лишь догадывался, что это может быть твоим первым в жизни свиданием, но не мог знать точно. Чёрт подери, то, как ты ухаживаешь за мной сейчас, говорит об обратном, и, если бы я не знал, что ты на самом деле довольно робкий, я бы не поверил тебе. И ты сказал что-то насчёт первого свидания со мной, значит ли это, что ты уже рассчитываешь на второе? — омега подмигивает, цепляя пальцами кусочек пиццы, пока глаза альфы округляются, а щёки снова краснеют. — Не то чтобы, я, ну… — запинаясь и не зная, что сказать, пытается выкрутиться он. — Я не это имел в виду, то есть, нет, конечно, я верю, что мы проведём не одно свидание, я хочу в это верить, и я надеюсь, но это не значит, что я уверен и заставляю тебя, — он замолкает, когда омега прикладывает к его губам указательный палец, заставляя замолчать. Чонгук явно паникует, атмосфера снова становится неловкой, и Тэхён, понимающий его волнение и помнящий о том, что альфа неопытен, спешит успокоить его: — Эй, Кук-и, всё в порядке, я тоже рассчитываю на второе свидание с тобой, поэтому всё правда хорошо, тебе не нужно оправдываться и объяснять, — с улыбкой говорит он, чувствуя, как альфа расслабляется и видя, как его плечи, облачённые этим вечером в белую рубашку, опускаются. Чонгук улыбается ему в ответ, и Тэхён, видя его таким, в лучах заката, думает о том, что Чонгук безбожно красив. Альфа, когда смотрит на омегу, думает о том же самом, и Тэхён даже смущается, когда снова видит в его взгляде влюблённое мерцание. До этого он не помнит, чтобы кто-то смотрел на него так, и это захватывает дух.***
Когда солнце уже село, а на студенческий городок, где уже перестали туда-сюда сновать альфы и омеги, надвигаются вечерние тёплые сумерки, Тэхён улыбается, слушая рассказ Чонгука о том, как он пришёл к тому, что решил учиться на танцора. Он также обещает Тэхёну показать однажды, как танцует, оповещая того, что совсем скоро состоится конкурс, в котором он участвует и для которого сейчас тренируется, и омега обещает, что обязательно придёт на него, потому что очень хочет увидеть это и поддержать, получая взамен смущённую альфью улыбку. Он наблюдает за тем, как всё вокруг погружается в светло-фиолетовый, как загораются вдалеке первые фонари своим тёплым светом, и видит, как мерцают в этой атмосфере глаза Чонгука, когда он со страстью рассказывает о танцах. Тэхён думает так же о том, что ему бы не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался и что время летит непозволительно быстро, слишком стремительно, и он безумно хочет ещё, ещё больше времени с Чонгуком этим вечером, потому что альфа, раскрываясь и рассказывая о себе с каждой секундой всё больше, и правда оказывается невероятным. Тэхён не сомневался в том, что он будет хорошим, но всё то, что он узнал о Чонгуке, говорит о том, что он действительно невероятный. Омега с ласковой улыбкой слушает его, замечая, что Чонгук открывается всё больше, замечая, что он становится чуть более раскрепощённым, что его лицо становится более подвижным, а рассказ о танцах, его большой любви и страсти, и вовсе воодушевляет и очаровывает Тэхёна, который внимательно слушает его. Альфа оказывается довольно общительным, хотя и признался, что на самом деле не очень любит излишнее общение, внимание и всё в этом роде, чему Тэхён не был особо удивлён на самом деле. Чонгук затихает, и между ними ненадолго воцаряется тишина, прерываемая звуками городка, которые доносятся до крыши: далёкий смех, шаркание шин по асфальту, стрекот цикад в траве, шелест листьев огромных, кажущихся теперь, в растущей ночи, тёмными великанами, деревьев на ветру. Тэхён откидывается назад, запрокидывает голову и на мгновение прикрывает глаза, пока приятно прохладный, сладко пахнущий осенний ветер треплет его волосы. Ему давно не было так хорошо, а последние три месяца он и вовсе не помнил, чтобы ему было настолько легко, и только теперь, наконец-то позволив себе быть счастливым, узнать Чонгука получше, он чувствует, как недавняя ноющая боль отпускает. И, словно слыша его мысли, доказывая, что он чувствует всё это не один, что альфа разделяет его чувства, что внутри него сейчас всё тоже волнительно трепещет, Чонгук накрывает его ладонь своей. Тэхён на мгновение чувствует её тепло и то, какая она тяжёлая, но он не успевает прочувствовать и проникнуться, потому что, когда поворачивает голову в сторону альфы, тот отдёргивает руку, робко опуская взгляд и кусая губы. Он явно не уверен, стоит ли это делать, но Тэхён снова помогает и решает взять всё в свои руки, молча накрывая чужую ладонь, лежащую поодаль, своей. Это немного неловко, потому что ладонь Чонгука явно чуть больше его, и он видит, как альфа ещё немного мнётся и сомневается, но всё же решается и меняет их положение, медленно, наблюдая за тем, как их пальцы сплетаются, прикасаясь и впервые изучая. И то, с какой нежностью Чонгук смотрит на него, заставляет Тэхёна думать о том, что он правда очень хочет большего, очень хочет, чтобы они с Чонгуком впоследствии стали друг для друга чем-то большим, и его сердце лишь поддерживает это желание. — Хён, ты сказал, что тебе нужно извиниться передо мной за те разы, когда ты отказывал, — внезапно говорит Чонгук. Он делает это тихо, неуверенно, пока их пальцы сплетаются и прикасаются, пока они оба, Тэхён уверен, чувствуют разрастающееся внутри тепло. Упомянутые отказы заставляют омегу снова смутиться и почувствовать себя несколько неловко, потому что теперь ему правда стыдно за то, что он не мог согласиться раньше. Он всегда упускал подобное, всегда упускал время, которое они могли провести вместе. Кто знает, возможно, если бы он согласился раньше, сейчас они бы уже стали парой? Тэхён, однако, на миг допуская об этом мысль, всё же решает не думать о всяких нагло лезущих в голову «если бы», потому что уверен, что всё случается тогда, когда нужно, и, наверное, если бы он согласится раньше, у них могло бы не быть этого вечера. Конечно, могло бы быть что-то ещё, наверняка тоже очень тёплое, но Тэхён правда ценит этот вечер. — О, да, — омега смеётся в ответ смущённо и немного неловко, чувствуя, как ему не удаётся скрыть своего волнения, и это слишком непривычно для него. С Джухёком всегда было просто, но с Чонгуком иначе, и Тэхёну это нравится. — В таком случае я должен сдержать обещание, разве нет? Как бы ты хотел, чтобы я извинился? — он склоняет голову вбок, хитро улыбаясь и наблюдая за замешательством на лице Чонгука. — Погоди, я ведь несерьёзно, и ты не должен извиняться или что-то подобное, я понимаю, потому что слышал о твоих прошлых отношениях, и, — Тэхён заставляет Гука замолчать, укладывая указательный палец к его губам. Это не то, о чём он хотел бы говорить сегодня, и они слишком близки к опасной, возбуждающей боль теме. Когда-нибудь в ближайшее время они наверняка ещё поговорят об этом, но он бы не хотел, чтобы это «когда-нибудь» наступило этим вечером. И, кроме того, он правда хотел бы извиниться, потому что знает, что для Чонгука это не было легко. — А я серьёзно, Кук-и. Мне бы хотелось извиниться за то, что тебе приходилось много раз быть отвергнутым. Думаю, это было тяжело, но ты все равно продолжал ухаживать за мной, поэтому я правда должен извиниться, что так долго отказывал, а теперь резко поменял своё мнение, — он видит, как смущённый милым именем альфа краснеет, и, видит бог, Тэхён многое готов отдать за его смущение. — Как думаешь, поцелуя будет достаточно? — он старается не хихикать, когда видит выпученные альфьи глаза, в которых явно прослеживается неподготовленность и даже паника, но даже в этот момент младший выглядит жутко очаровательно. — К-какого п-поцелуя? Хён, нет, я… — он хочет сказать что-то ещё, но осекается. — Что ты делаешь? — Чонгук выглядит достаточно взволнованным, когда Тэхён подсаживается ближе, осторожно укладывая ладонь на крепкое бедро альфы и тут же ощущая, как мышцы того напрягаются. Он замечает так же, как его дыхание учащается, видит, как тот бегает взглядом, не зная, на чём остановиться, но абсолютно точно пытаясь не поймать тэхёнов, пока омега улыбается. Он мельком думает о словах Чимина о том, что неопытность правда заводит, а после пододвигается ещё ближе, так, что его нос почти утыкается в гукову щёку. Он замечает, что младший облизывается, и, чёрт подери, это слишком отвлекает его от того, что он собирается сделать. — Собираюсь извиниться, как видишь, — шепчет, опаляя чужую кожу своим дыханием и прижимается губами к щеке альфы, несколько робко, но ласково и нежно, удерживая того за подбородок. Чонгук же жмурится, и Тэхён надеется, что он дышит, когда отстраняется, но недалеко, чтобы позволить себе ещё немного побыть чуть ближе, чтобы его аромат окутал и согрел. Омега посмеивается над альфой, когда тот приоткрывает глаза, но, замечая, что омега ещё близко, снова закрывает их. Судя по всему, младший ожидал более взрослого поцелуя, и сейчас ему неловко, и Тэхён мог бы дать его ему, но решает немного подождать и помучить Чонгука, пока он не попросит сам. Он уверен, что это случится совсем скоро, учитывая, как крепко пальцы альфы сжимают его, но он не уверен лишь в одном: в том, что не сдастся сам, когда смотрит на пухлые альфьи губы и чувствует безудержное желание прикоснуться к ним, забрав себе первый поцелуй. — Придёшь на мой День рождения через неделю? — глупый вопрос, потому что он уверен, что Чонгук в любом случае скорее всего пришёл бы, и как вообще он может не прийти, но он всё равно надеется на утвердительный ответ, и, когда видит, как всё ещё жмурящийся альфа часто-часто кивает головой, не удерживается и снова чмокает того в щёку, беззвучно, по-доброму смеясь.***
— Чонгук-и, ты ведь никогда не пил раньше, верно? — Тэхён взволнованно смотрит на младшего, взгляд которого явно нельзя назвать трезвым, даже если бы ему очень хотелось. Они находятся на кухне его дома, где музыка долбит уже не так сильно, но выпившему Чонгуку, которого Тэхёну пришлось на некоторое время оставить, о чём омега теперь сожалеет, от этого легче явно не становится. Пришедший на его вечеринку ещё час назад совершенно трезвым с твёрдым намерением не пить Чонгук несколькими минутами ранее, найдя Тэхёна, надо полагать, по запаху, завалился на него, мыча от неприятной слабости во всём теле и головокружения, потому что каким-то образом он всё же умудрился выпить, и выпить явно немало. Омега обещает себе найти виновника состояния альфы, потому что, если честно, он не хотел бы видеть его в таком состоянии хотя бы по той причине, что у него были некоторые планы на этот вечер. Он не может отрицать, что пьяный Чонгук довольно милый и очаровательный, а ещё он стал более раскрепощённым, на что указывает его влюблённая улыбка, когда Тэхён подаёт ему стакан с водой и бросает в него шипучую таблетку, — Выпей это, через некоторое время должно помочь, — он тревожно наблюдает за тем, как послушно Чонгук выполняет всё сказанное, надеясь на то, что альфа выпил всё же не так много, чтобы алкоголь не выветрился из него в ближайший час. В конце концов, сейчас его главный подарок на сегодняшний день кривовато сидит на стуле за высоким столом, глупо улыбаясь, когда встречается с тэхёновым взглядом, и омега немного разочарован. Ответ на вопрос, не пил ли он раньше, остаётся не озвученным, но Тэхён без труда понимает, что это первый раз, когда альфа выпил настолько много, и, судя по всему, он не обладает особой стойкостью к алкоголю, что не удивительно. — Хён… Голова… Голова так кружится… — альфа держится за голову и болезненно мычит, жмурясь от яркого света и облегчённо выдыхая, когда Тэхён выключает его и закрывает дверь на кухню. Становится чуть тише, и он надеется, что Чонгуку это поможет, пока с волнением поглаживает того по спине. Альфа, сгорбившись, прячет лицо в ладонях, пока они ждут действия таблетки, и Тэхён шикает на каждого, кто пытается забраться на кухню. Внезапно на кухню заваливаются целующиеся Чимин с Намджуном, и Тэхён морщится, понимая по их запахам, к чему идёт дело, пока они облизывают друг друга. — Свалите отсюда куда-нибудь в комнату на втором этаже, — он фыркает достаточно громко, чтобы Намджун услышал это, но Чимин продолжает целовать его шею, и, надо полагать, он тоже прилично выпил к этому моменту. — Не нужно осквернять мою кухню, окей? И только, мать его, попробуйте забраться в мою комнату, лично яйца поотрываю! — омега надеется, что звучит достаточно угрожающе, хотя Чимин всё равно не останавливается и, постанывая, уже тянется к брюкам своего парня, когда тот, уловив суть и узнав в сгорбленном над столом альфе Чонгука, подхватывает своего омегу на руки и уносит. Тэхён облегчённо выдыхает, но это длится мгновение, а потом он видит, каким взглядом Гук провожает его друзей, и ему становится несколько страшно от того, что может выдать слишком уж разговорчивый и разгорячённый сегодня из-за алкоголя альфа. — Хочу так же, хён, — Тэ чувствует, как в нём против воли всё трепещет, и это не то, что он должен испытывать сейчас, когда пьяный Чонгук робко тычется в его щёку своим носом. За прошедшую неделю, в которую они практически не отлипали друг от друга, они, конечно, стали ближе, но не настолько, чтобы альфа стал максимально раскрепощённым, и теперь, то, как он потирается о него, становится для Тэхёна открытием, потому что, естественно, до сих пор ничего подобного не происходило, не говоря о том, что Чонгук особо не распространялся о своих тайных желаниях. — Хочу так же держать тебя и целоваться с тобой, — урчит младший, и омега очень старается не накинуться на него прямо сейчас. У него никого не было уже три месяца, и прямо сейчас перед ним стоит открытый для всего Чон Чонгук, парень, в которого он влюбился, не заметив этого, и даже при том, что разумом он понимает, что это правда плохая идея, он с трудом может противостоять инстинктам, которые взывают к близости. — Чонгук-и, ты пожалеешь об этих словах завтра, — держа себя под контролем, Тэхён пытается не думать о том, что он тоже хотел бы, чтобы Чонгук держал его так, как Намджун Чимина, не говоря о том, чтобы он хотел сделать с альфой. Не то чтобы он не думал об этом на протяжении нескольких дней, лаская самого себя в душе или изливаясь в трусы по утрам, но это не то, как должно произойти что-то подобное, Тэхён уверен. Он бы не хотел, чтобы их первый раз произошёл так спонтанно и странно, потому что знает, что Чонгук пожалеет об этом. Они, чёрт возьми, ещё даже не целовались по-настоящему, о каком сексе может идти речь? — Нет, хён, я просто не решился бы сказать такое, если бы не был пьян, — Тэхён закрывает глаза, когда альфа, которому, вероятно, стало легче, но который, естественно, по-прежнему пьян, ведёт носом по его шее, и это уже на самом деле становится опасно. Его ладони неумело, но правильно скользят к омежьей талии, прижимая к себе, и Тэхён физически не может сдержать пыл и желание своего тела, ощущая силу Чонгука и его натренированного тела. Он решает, что ему стоит просто насладиться таким Чонгуком, потому что завтра он наверняка снова начнёт смущаться, но при этом ему стоит контролировать происходящее, даже если контролировать желающего его Чонгука оказывается довольно сложно. — Ты такой сексуальный, хён, всегда такой красивый, — альфа, несколько смущённо даже сейчас, бормочет это в его шею, слегка касаясь её языком, и Тэхён, хватаясь за его плечи, позволяет себе откинуть голову назад, кусая губы. — Боже, и за что ты на мою голову свалился такой… — он забирается пальцами в альфьи мягкие волосы, перебирая их и чувствуя, как парень расслабляется ещё сильнее: теперь, спустя неделю вечеров кино дома у Чонгука, он уже знает, что тот любит подобный массаж головы и не может остаться равнодушным к этому. — Сколько ты выпил, малыш? — Чонгук продолжает робко касаться его шеи языком, и это больше неловко, чем сексуально, на самом деле, потому что он, касаясь, тут же убирает его, не решаясь на что-то большее, но Тэхён всё равно заводится от чужой неопытности. — Не уверен, но много, точно много, — мычит Чонгук, сжимая его талию в своих ладонях. И, чёрт возьми, они ведь даже ещё не встречаются, какого чёрта происходит сейчас? До сих пор Чонгук ещё не предложил ему, хотя Тэхён явно видел, что он хочет, но ещё робеет, и на самом деле сегодня он хотел сам предложить альфе официальные отношения, а не ту приятную, но всё же недосказанность, которая была между ними всё время после свидания, когда они вроде как ходили за руку, когда Тэхён целовал Чонгука в щёку на прощание и даже остался у него с ночёвкой вчера, но при этом, в ответ на чиминов вопрос «Так что, вы теперь вместе?», они всё же отвечали единогласное «Нет», смущаясь. — Ты такой красивый, хён, ты знаешь? — омега чувствует, как его тело наливается тяжестью от того, скольким комплиментами его осыпает в этот вечер Чонгук. — Ладно, ты точно перепил, потому что не стал бы такого говорить, но серьёзно, Кук-и, нам лучше не совершать глупостей, — они, он чувствует, уже стоят на пороге совершения чего-то, о чём они могут пожалеть, и ему бы не хотелось так. Безусловно, он хочет Чонгука, но он не хотел бы, чтобы между ними произошло что-то важное, пока альфа пьян настолько, насколько он пьян сейчас. — Мне так нравится, когда хён называет меня так, — Чонгук, словно, не слыша слов Тэ, прижимает его к столешнице, и омега, чувствующий жар чужого тела, уже тает под ним, почти тает, пуская всё на самотёк, когда внезапно всё рушится, и до них снова доносится громкая музыка. Он выглядывает из-за плеча Чонгука, видя, как ни странно, Чимина, всполошённого и взволнованного, но по-прежнему пьяного. Омега несколько удивлён, потому что ему казалось, что они с Намджуном где-то развлекаются сейчас, но он решает узнать о том, что произошло с желанием друга облизать своего парня завтра у самого Намджуна, который отчаянно смотрит из-за своего омеги, не в силах остановить сумасшедшие идеи того. — Тэ, Тэ, — Чимин говорит это так громко, что Чонгук отстраняется от него, выглядывая из-за своего плеча, что, кажется, совсем не смущает Чимина, которого пытается остановить Намджун. — Игра в бутылочку! Тот, кто выиграет, поцелует тебя, как тебе эта идея? — Тэхён округляет глаза и честно, он даже знать не хочет, кому в голову могла прийти настолько дурацкая и тупая мысль, хотя подозревает, что это всё дело рук Чимина, и он уже хочет сказать, что не может этого допустить хотя бы потому, что хочет, чтобы его целовал только Чонгук, не говоря о том, что это всё ужасно глупо, но оживившийся Чонгук мешает его планам. — Никто не будет целовать моего хёна! Только я могу целовать Тэ-хёни, только я! — Чонгук звучит достаточно грозно и уверенно, и Тэхён, слыша в его голосе рычание, довольно улыбается, уже не думая о том, что пьяный Чонгук — это плохо. В конце концов, теперь он знает об альфе чуть больше, и ему это нравится. Ему также нравится то, как Гук заявляет на него свои права, и Тэхён обвивает его шею своими руками, тычась носом в грудь и решая, что он не будет играть в эту чертовщину, последствия которой оставит на Чимина. Гораздо лучше будет остаться здесь, с Чонгуком, с его альфой. — Это будет весело, ну же, идём! — Чимин, максимально уверенный в крутости своей идеи и явно не понимающий, что в ней не так, пытается уговорить его, но Тэхён только сильнее липнет к Чонгуку, пока тот не выбирается из его объятий сам, несколько удивляя его и заставляя нахмуриться. Выглядит Чонгук как никогда раньше решительно и смело, и Тэхён, впервые видящий его таким, теряется в происходящем, когда видит, насколько сексуально тот выглядит, когда злится. От его милого Чонгук-и не остаётся и следа: густые тёмные брови нахмурены, челюсть резко выделяется своими острыми линиями, а в глазах настоящий огонь. И Тэхён не успевает сообразить и понять, что всё происходящее необходимо остановить. — Я тоже буду участвовать! — Чимин, обрадовавшийся, тянет его, уверенного и желающего защитить принадлежащее ему, за руку к комнате, наполненной кучей альф и омег, пока хлопающий глазами Тэхён непонятливо смотрит на потерявшего всякую надежду и качающего головой Намджуна. Тот, тяжело вздохнув, встретился взглядом с Тэхёном и лишь устало пожав плечами, уходит вслед за Чимином, судя по всему, решая хотя бы проследить за игрой и тем, что его омега не натворит ещё больших глупостей, и Тэхён, достаточно уставший за этот день и тоже выпивший, смиряясь и решая, что будет действовать по ситуации, тоже семенит за ним, стараясь заставить себя думать о том, что он не волнуется, хотя происходящее явно похоже на какую-то не очень смешную шутку-издевательство. Чиминовы идеи, когда тот был пьян, редко отличались особым умом, но то, что он придумал сегодня — его собственная вершина. Тэхён с сомнением наблюдает за тем, как в середине комнаты, собравшись в круг, сидит около семи, видимо, самых отчаявшихся и уверенных в себе альф, пока Чимин громко объясняет правила. Омега непрерывно следит за до сих пор нахмуренным и серьёзно настроенным Чонгуком, и одному богу известно, как Тэ волнуется сейчас. Взбудораженная толпа лишь нагоняет беспокойство и тревогу, которые, сплетаясь в крепкий узел, оседают внизу его живота, когда Чимин крутит бутылку. И, конечно, он всегда сможет отказаться от поцелуя с незнакомцем, и он так и сделает, но это всё равно посеет между ним и Чонгуком неловкость, чего ему бы не хотелось. За эту неделю они действительно стали ближе, и, чёрт, Тэ не хочет ломать всё то, чего они уже добились, то, каким открытым Чонгук стал теперь. Конечно, он не стал меньше смущаться, но Тэ видит изменения в нём, в том, как он теперь уже сам целует его на прощание в щёку, в том, как приобнимает за талию, как сам берёт за руку, и ему это безумно нравится, даже если изменения пока что еле заметные, и альфа только начал набираться опыта. Тэхён правда очень хочет, чтобы Чонгук набирался опыта именно с ним, и он не хотел бы, чтобы какая-то глупая игра вернула их на несколько шажочков назад. И поэтому он закрывает глаза, когда бутылка начинает замедляться, он чувствует, как Намджун, подошедший к нему и так же наблюдающий, сжимает его плечо в знак поддержки, отчётливо слышит, как за секунду до всё замирает и затихает, напрягается тишиной, а потом обрушивается яркой, сметающей всё и оглушающей волной криков, улюлюканий, свиста и аплодисментов. И он до сих пор жмурится, боясь узнать, кто победитель и не в силах разобрать это из криков вокруг. А потом он слышит радостное: — Хён, я выиграл! — резко распахивает глаза, видя счастливо улыбающегося Чонгука, и чувствует, как его, кажется, остановившееся на время верчения бутылки сердце разгоняется, прежде чем берёт слегка протрезвевшего, что видно по взгляду, видимо, из-за шока, альфу за руку и уводит его на второй этаж, решая, что если это не знак, то что? Он слышит, как им вслед что-то кричат, как улюлюкают и охают, но всё это стихает, когда они оказываются в тёмном коридоре на втором этаже, и Тэхён затаскивает младшего в свою комнату, ещё не уверенный в том, что будет дальше, но точно знающий, чего хочет. — Так, значит, теперь ты должен поцеловать меня, да? — спрашивает Чонгук, оказавшийся прижатым к двери спальни. И Тэхён радуется тому, что альфа протрезвел не настолько, чтобы растерять свою любовь к разговорам и откровенность, хотя он видит, как уверенность того в том, что происходит, постепенно сменяется волнением и смущением. — И ты привёл меня сюда специально, чтобы сделать это? — уточняет он очевидное. — Думаю, что да, — Тэхён мягко улыбается в ответ, чувствуя, как ладони младшего снова обнимают его за талию, и ему это безумно нравится. Ему бы хотелось, чтобы Чонгук трогал его так чаще, чтобы его руки были везде вокруг него, и это лишь малое из того, чего он хочет. Его взгляд темнеет, когда он смотрит на губы Чонгука, влажные и пухлые, и он еле слышно стонет от одной лишь мысли о том, как это, должно быть, будет восхитительно, целовать Чонгука. — Целуй, — Чонгук требовательно выпячивает губы уточкой, и Тэхён хихикает в его плечо. Невинность Чонгука кажется ему невероятно очаровательной, и он чувствует, как всё его тело горит в предвкушении от того, что их ждёт. Хотя он даже не уверен, что именно, потому что не знает, как далеко они смогут зайти теперь. Теперь Чонгук уже пьян не настолько, чтобы Тэхён сомневался в чём-то хотя бы потому, что он уверен — сейчас альфа пьян настолько, чтобы уже быть самим собой и смущаться, но при этом всё равно быть открытым для чего-то настолько, чтобы позволить этому случиться, и именно это ему и нужно. — Хён, почему ты смеёшься? — альфа слегка надувает губы. — Гук-а, это не совсем такой поцелуй, о котором ты подумал, — хихикая, объясняет Тэхён. Чонгук хмурится явно до сих пор не понимая, что имеет в виду Тэ, и омега решает просто начать, потому что первый шаг всегда сложнее всего, но он уверен, что второй и третий будут проще. — Иди сюда, — он притягивает альфу ближе, заставляя их поменяться местами, и теперь уже сам оказывается зажатым между сильным телом и дверью. Он обнимает альфу за плечи, тычется носом в чужую щёку, слегка прикасаясь к ней губами, пока Чонгук лишь глядит на него широко распахнутыми глазами и выглядит явно донельзя смущённым. — Хён, ты чего делаешь? — звучит довольно неловко и даже комично, поэтому Тэ снова хихикает, целуя вторую его щёку. Он укладывает свои ладони на альфьи, лежащие на его талии, заставляя обнять себя крепче и чувствуя, как Чонгук, послушно выполняя всё, что нужно, прижимается к нему ещё крепче, так, как нужно для того, чтобы его было достаточно. Хотя вряд ли его когда-нибудь будет достаточно на самом деле, и именно поэтому Тэхён не знает, куда их заведёт этот момент. Он знает лишь, что хочет ощутить губы Чонгука на своих, и поэтому решает, что сегодня хочет получить в подарок от альфы именно это. Его первый поцелуй. — Просто расслабься, ладно? — омега ведёт по его напряжённым, широким плечам ладонями и чувствует, как тот еле дышит от охватившего его волнения. — Ты ведь никогда раньше не целовался, да? Ну, по-взрослому, — вопрос с очевидным на него ответом, но Тэхён отчаянно хочет услышать это, несмотря даже на то, что он знает, как смущён сейчас Чонгук: его щёки нещадно горят, а взгляд бегает. — Н-нет, — стыдливо опускает взгляд. — Прости, я должен уметь это делать… Это такой позор… — он закрывает глаза, и Тэхён спешит успокоить его, тычась губами в шею и целуя, стараясь расслабить. Он целует, ведёт губами к уху, облизывает и обнимает крепче, жмётся ближе, что получается само собой, пока альфа ведомый инстинктами, прижимает его к себе, робко ведя ладонями по спине, когда забирается под его блузку. Тэхён, чувствуя, как Чонгук смелеет, изучая его, позволяет себе забраться ладонями под чужую чёрную футболку, гладит напрягшиеся плечи и задыхается от чужих прикосновений к своему телу. — Вовсе нет, Чонгук-и, наоборот, мне это нравится. То, что ты такой невинный, — шепчет он в его щёку, когда альфа, прячущий смущение, снова касается его шеи языком. — Хочешь, чтобы я научил тебя целоваться? — и один лишь Тэхён знает, с каким трудом ему даются эти слова сейчас, потому что он с удовольствием бы накинулся на альфу в это же мгновение, но ради него старается не торопиться и не спешить: знает, что тот очень волнуется, и, прежде чем начать что-то делать, он бы хотел, чтобы Чонгук, насколько это возможно, расслабился и почувствовал, что его неопытность — это не минус, напротив, это то, что Тэхёну нравится, даже если омега и сам удивлён. Он заметил, что Чонгук действительно смущается этого, заметил, как тот пялится на Чимина с Намджуном, словно изучая их действия и пробуя что-то из понравившегося с Тэхёном, и омега бы хотел помочь ему в раскрепощении, но также хотел бы, чтобы Чонгук не стеснялся этого, а поддался своим желаниям. — Д-да… Но что, если у меня не получится… — Тэхён чувствует, как его тоже, как и Чонгука, охватывает небывалое волнение, а также как жар расходится по всему его телу с невероятно бешеной скоростью, когда он слышит эти слова от Чонгука. Тот прижимается к его шее языком и тяжело дышит, и Тэхён, который всегда был падок на ласки, чувствует, как против воли уже возбуждается, а его мысли, до этого следующие лишь за поцелуем, устремляются к более откровенным вещам, и так не должно быть, но он не может это контролировать, когда альфа настолько близко. — Я уверен, что ты все сможешь. Говорят, ты во многом хорош, — замечает Тэхён, позволяя себе выпустить короткий полустон, когда Гук целует его шею. Он зарывается пальцами в его волосы, чувствуя, как младший довольно урчит, и ему безумно хочется ощутить ещё больше Чонгука прямо сейчас, даже если тот вокруг него везде. Возможно, всё дело в том, что у него долго не было альфы, хотя на самом деле это лишь отговорка, и его тело реагирует так именно на Чонгука, запах которого усиливается, постепенно окутывая их и несильно смешиваясь с омежьим. — Если бы это был не ты, это было бы проще… — бормочет альфа, целуя уже его приоткрытое плечо и заставляя Тэхёна слегка выгнуться. Чонгук явно действует вслепую, изучает, но каждое его прикосновение отдаётся в Тэхёне вспышками удовольствия, но слишком короткими, и он безумно хочет продлить их, чтобы прочувствовать долгожданную близость лучше и ярче. — Я не хочу облажаться перед омегой, который мне нравится, — поясняет он, и Тэхён снова смущается от того, как Чонгук говорит это, тихо, вкрадчиво, словно делится самым важным на свете секретом. И даже если омега и так знал о чувствах альфы, он всё равно дрожит от признания и чувствует, как рассыпается в чужих руках. — Полагаю, если бы не алкоголь, ты бы не говорил этого, правда? — хихикает Тэ, стараясь снизить градус собственного возбуждения, что, кажется никак не волнует целующего его шею Чонгука. — Мне стоит всё же поблагодарить того, кто сделал это с тобой? — Чонгук смущённо бурчит что-то непонятное в его шею, и Тэхён обнимает его плечи, скользя ладонями по сильным рукам. — Ты мне тоже нравишься, Кук-и, — шепчет он на чужое ухо и тут же облизывает его, заставляя альфу простонать, коротко, но довольно громко, так, что Тэхён понимает: он не один здесь возбуждён, и, скорее всего, Чонгуку, как девственнику, намного сложнее сейчас не хотеть этого и сделать первый шаг. — Я всё равно уверен, что у тебя всё получится. Это не так сложно, малыш, — его пальцы снова забираются в чужие волосы. — Ну так что? Мне научить тебя целоваться? — Чонгук в ответ часто-часто кивает головой, и, должно быть, это единственное, на что он способен сейчас. — Хорошо. Делай так, как я скажу, ладно? Для начала расслабься, ты слишком напряжён. — Это потому что ты так близко и собираешься поцеловать меня, — признаётся альфа, и Тэхён благословит того, кто напоил Чонгука, потому что он уверен, что, если бы он не был сейчас пьян, всё было бы гораздо сложнее и медленнее, и, наверное, Тэхён бы просто умер от перевозбуждения, прежде чем был уверен в том, что Чонгук правда готов. Хотя, скорее всего, ему было бы плевать на готовность альфы, он бы просто поцеловал его. Слава богу, сейчас он ещё может думать и понимает, что хочет сделать первый поцелуй Чонгука незабываемым. Естественно, он и станет таким, но теперь, когда он оттягивает время, момент становится ещё слаще. — Черт, Гук-и… Ты сбиваешь меня… — Тэхён снова смущён и жмётся ближе, незаметно потираясь слегка напряжённым пахом о Чонгука. Это еле ощутимое трение, но оно жизненно необходимо ему сейчас, и он радуется, когда смущённый альфа лишь прячет свое лицо в его шее сильнее, позволяя делать всё, что ему нужно. — Но тебе нравится, — сбивчиво бормочет тот, обнимая Тэхёна за талию под блузкой, и омега не может с этим не согласиться. Всё, что он чувствует с Чонгуком — в разы сильнее, чем что-либо, что он испытывал когда-то, и теперь даже он, опытный, чувствует себя волнующимся, и это невероятно, потому что Тэхён искренне считал, что он не сможет испытать что-то подобное тому, что он чувствует сейчас рядом с Чонгуком, таким же нуждающимся и тонущим в накрывших их ощущениях. — Чшшш, ты сможешь сказать обо всем чуть позже, если захочешь, сейчас просто… Просто делай так, как я говорю, ладно? — он прекрасно знает, что Чонгук вряд ли скажет, но так даже лучше, потому что Тэхён ещё не пережил прошлые сердечные приступы, и ему определённо нужно некоторое время, прежде чем он восстановит спокойствие. Хотя он искренне сомневается в том, что ему это правда удастся хотя бы по той причине, что виновник его ощущений сейчас — Чонгук. — Хорошо, хён, я буду послушным, — и, судя по всему, Чонгука совсем не волнуют его сердечные приступы, раз он говорит подобные вещи. Тэ чувствует, как его тело наливается приятной тяжестью, и он, соскучившийся по ласке, ластится к альфе, оглаживая его напряжённые плечи и сходя с ума от контраста между характером Чонгука и его телом. Ещё одна вещь, которая заставляет его задыхаться — то, насколько Чонгук доверяет ему, как старшему. — Боже… Так, на чём мы остановились… Да, расслабься. Просто постарайся хотя бы немного расслабиться, — его ладони медленно, нежно и ласково оглаживают чужие плечи, руки и спину, забираются в волосы, и Тэхён делает всё, что в его силах ради того, чтобы Чонгук расслабился ощущая, как ему это удаётся. Не максимально, но удаётся, и он думает, что это, однозначно, успех. — Да, вот так, Кук-и, — Чонгук, всё ещё прячущий лицо в его шее, стонет. — Теперь прижмись ко мне ещё сильнее. Обними за талию крепче… Подними голову, малыш, и посмотри на меня. Он видит в глазах Чонгука столько всего, что тонет в их мерцании, и даже в темноте комнаты они светятся изнутри, когда он смотрит на него. Тэхён настолько теряется, что долбящая внизу музыка забывается, и остаётся лишь их сбитое дыхание. Во взгляде альфы и волнение, и томительное ожидание, и тревога, и жаркое, возможно, впервые накрывшее его с такой силой желание, и безоговорочное доверие, и всё из-за него, из-за Тэхёна. Омега гладит его шею, челюсть и скулы кончиками пальцев, пока альфа завороженно смотрит в его глаза, и Тэхён никогда раньше не любил момент перед поцелуем, не видел в нём чего-то особенного, не испытывал то, что испытывает сейчас, но теперь понимает его волшебство. Это окутывает их обоих, и от того, что сейчас они оба испытывают одни и те же эмоции, Тэхён чувствует, как внутри всё приятно сжимается, трепещет и волнуется. — Да, ты молодец, Чонгук-а, — он приближается к альфе ещё ближе. — Закрой глаза. Это поможет почувствовать больше, — младший послушно подчиняется, выполняя всё так, как говорит старший, пока Тэхён приближается к нему ещё сильнее, почти сталкивая их губы. — Чувствуешь моё дыхание на своих губах? — он ощущает, как Чонгук дрожит, сжимая его талию слегка сильнее, и это невероятно. Он шепчет короткое «Да, хён», заставляя омегу покрыться мурашками. — Тебе нравится? — Очень, — и в том, как отчаянно звучит чонгуков шёпот, Тэхён слышит его безудержное желание попробовать, понимает, что сейчас тот самый момент, когда тянуть дальше уже некуда, и он сам на грани, когда почти чувствует чужие губы своими, но ещё не настолько, чтобы наконец-то узнать, насколько они мягкие, о чём он не мог перестать думать в последние дни. — Теперь просто повторяй за мной, — и целует. Он прижимается к губам стонущего Чонгука с напором, но не настолько, чтобы это было слишком, мягко обхватывает его своими губами и замирает на долгое мгновение, прежде чем начать двигаться. Губы Чонгука упругие, мягкие и достаточно влажные, потому что он облизнул их перед тем, как Тэ поцеловал его, и они ощущаются, как то, от чего Тэхён никогда больше не сможет оторваться, он уверен. Он целует его, подхватывает своими губами чужие и целует, целует, целует, пока альфа жмётся ближе и беспрестанно стонет, стараясь повторять за медленным Тэхёном, который не торопится, давая альфе время на то, чтобы он попробовал сам. И он пробует, неумело, но пробует, и получается у него настолько хорошо, что Тэхён физически не может остановиться, и некоторое время они лишь целуются, пока Чонгук не отстраняется первым, вдыхая не хватающий воздух. Тэхёново тело горит, взгляд расфокусирован, глаза мерцают, и он чувствует, что они не смогут остановиться на одних лишь поцелуях сегодня, когда сталкивается взглядом с таким же чонгуковым и думает о том, что то, что альфа выпил, и правда им только на руку, потому что это поможет сделать небывалый скачок в отношениях, и если это не то, как он хочет завершить свой день рождения, то что? — Постарайся дышать носом, когда будешь целовать меня. Хочешь добавить немного языка? — он выдыхает это прямо в альфьи губы, а Чонгук стонет в ответ и целует его уже сам, подаваясь вперёд, врезаясь в его губы жадно, неумело, но целует, и Тэхён тает от того, с какой нежностью и робостью, но явным желанием альфа подхватывает его губы своими, пока омега сжимает его плечи своими пальцами. Он забирается ими под чужую футболку снова, гладит мышцы Чонгука, чувствуя в себе желание снять её и почувствовать чужое тело ещё лучше, чем сейчас. И, прежде чем перейти к чему-то более откровенному, целуя, он скользит ладонями вниз, по альфьим бокам, чтобы подцепить чужую футболку. На самом деле Тэхёну самому с трудом удаётся дышать сейчас. — Мфхм, — Чонгук, явно не ожидающий того, что Тэхён решит его раздеть, стонет в поцелуй и, кажется, пытается что-то сказать, но, когда Тэхён уже тянет его футболку вверх, не переставая целовать, снова поддаётся, и за мгновение остаётся полуобнажённым. Тэхён восхищённо рассматривает его тело, скользит кончиками пальцев по крепкой, смуглой, часто поднимающейся от тяжёлого дыхания груди к напрягающемуся прессу, а после переводит взгляд на лицо младшего и видит на нём смущение, и этот контраст снова добивает его. — Хён, я… — он на мгновение перед тем, как поцеловать, видит во взгляде младшего сомнения и неуверенность. — Я ведь ничего не умею, и, боже, я даже порно толком не смотрел, ну, то есть, смотрел, но очень мало, и… — омега ласково улыбается его разговорчивости и взволнованности, чмокая паникующего альфу в уголок губ. — Чшш, — шепчет, прижимаясь ближе и укладывая ладони альфы на свои бёдра. — Мы не станем заходить слишком далеко, хорошо? Ты ведь хочешь большего, верно? Если отбросить твои сомнения, ты хочешь, — он целует его шею, вдыхая усиляющийся аромат и слыша сдавленное «Да, Тэ, очень хочу». — Доверься мне и своим инстинктам и просто делай так, как тебе хочется, следуй моим указаниям, и всё будет хорошо. Я научу тебя. У тебя всё прекрасно получается, малыш, — шепчет омега. И да, он действительно хотел бы большего, чем у них есть сейчас, и он знает, что может воспользоваться ситуацией, но также он хочет, чтобы всё происходило постепенно, потому что для Чонгука всё это впервые, и даже то, что он собирается сделать с альфой сегодня, наверняка станет для него потрясением. — Значит, я хорошо справляюсь, и тебе понравилось, как я целовал тебя? — Тэхён удовлетворённо мычит в ответ, чувствуя, как ладони Гука на его бёдрах, до этого каменные, оживают и вжимаются в него пальцами. — Тебе нравится всё это? То, как я прикасаюсь к тебе? — альфа снова возвращается к его талии, скользит под рубашку, и Тэхён льнёт навстречу, прикусывая кожу на шее младшего. — Ты невероятно быстро учишься и хорошо целовал меня, — Тэ ведёт носом по челюсти Чонгука. — Ты целовал меня так хорошо, что я хочу ещё, малыш, трогай и целуй столько, сколько захочешь. В конце концов, ты выиграл меня сегодня, помнишь? — Чонгук скулит в его шею, и Тэхён чувствует, как волнение, бывшее до этого практически осязаемым, скованность Чонгука сходят на нет, медленно, но альфа становится более подвижным, и Тэхён тонет в том, как он изучает его, прикасаясь то там, то тут. — Поцелуешь меня ещё раз? И ещё? Можешь целовать меня как можно дольше? — он шепчет это в губы жмурящегося из-за смущения Чонгука, и сразу же после альфа целует его, подхватывая губами чужие уже чуть более уверенно, чем до этого. Омега же, вспоминая о своём недавнем желании, осторожно скользит языком навстречу Чонгуку, сначала лишь обводя контур верхней губы, пока альфа замирает и напрягается на мгновение. Он стонет, когда языка Тэхёна, мокрого и приятного, становится всё больше, смущается близости, но не увиливает, приоткрывает губы, и поэтому Тэхён тут же скользит языком в чужую тёплую влажность, чтобы встретиться там со вторым, жадно толкающимся навстречу. Тэхён чувствует так же, как Чонгук толкается своим крепким бедром между его ног, принимаясь тереться неожиданно сильно напряжённым пахом о его ногу, и он пользуется этой возможностью, чтобы тоже получить трение. Это длится долго, они целуются достаточно долго для того, чтобы омега почувствовал, как его член стоит уже настолько твёрдо, что он вряд ли сможет обойтись без большего, и то, как Чонгук целует его уже сам, пусть и неумело, говорит о том, что он тоже возбуждён, и возбуждён настолько, что волны жара проходятся по его телу, укрывая и двигая им. — Ты уже так сильно возбужден, малыш, — восхищённо шепчет омега в чужие губы, скользя ладонью между их телами и укладывая её на чужой пах. Чонгук, поражённый новыми ощущениями, тем, как по его телу бежит ещё неизведанное, пульсируя и заставляя хотеть большего, вжимается в его губы новым поцелуем, более грязным и развязным, и Тэхён позволяет ему это, сплетаясь с чужим языком своим и слегка надавливая на альфий член. И он не может врать самому себе: ему безумно хочется потрогать его не через грубую ткань джинс, ему хочется увидеть его и сделать Чонгуку так хорошо, как хорошо ему ещё не было. — Хочешь, чтобы мы разобрались с этим? — Тэхён отстраняется, возбуждённо дыша и видя, как Чонгук запрокидывает голову и стонет, когда он сжимает его ещё сильнее. — Да, да, очень хочу, — хнычет, и он вряд ли контролирует себя сейчас, но Тэхёну, возбуждённому не меньше и уже забывшему о том, насколько приятно чувствовать чужие прикосновения, это лишь на руку, потому что поможет раскрепостить Чонгука. Он толкает альфу к кровати, и тот падает на неё, пока омега, распалённый, неуклюже снимает брюки. Альфа в это время, чуть приподнявшись, смотрит на него из-под чёлки, смущённо, но жаждуще, когда он медленно подходит к нему и седлает крепкие бёдра. — Просто продолжай целовать и трогать меня, ладно? Мне нравится, когда целуют шею, попробуй, — Чонгук тут же тычется в его кожу, вдыхая сладкий аромат и целуя, ведя языком от ушной раковины по челюсти, заставляя тело Тэхёна дрожать. Омега же укладывает альфьи ладони на свои бёдра, и тот рычит, сжимая уже голую кожу и кусая его шею, пока Тэхён, торопясь, пытается расстегнуть его джинсы. Ему мешает лишь Чонгук, целующий, посасывающий, кусающий и лижущий шею, и когда он просится, чтобы поцеловаться, омега решает сделать это иначе. — Переверни нас, Кук-и, — и Чонгук тут же оказывается сверху, нависая над ним, вжимаясь в его губы поцелуем, пока Тэхён разводит ноги и помогает ему разместиться между ними. — Да, вот так, — он задыхается, запрокидывая голову и жмурясь, когда альфа снова спускается поцелуями к его шее. Он чувствует, как тот осторожно, словно не уверен в том, что может сделать это, тянется к пуговицам его блузки. — Чёрт, да, малыш, сними её с меня, — ткань неприятно липнет к телу, и Тэхён облегчённо выдыхает, когда её становится меньше. — Можешь поцеловать меня здесь. Он ведёт пальцем линию от ключиц к груди, смотря прямо на взъерошенного и возбуждённого Чонгука, и тот мгновенно склоняется к нему и целует, влажно, горячо, заставляя Тэхёна выгнуться в спине, пока расстёгивает блузку и, приподняв омегу, сбрасывает её. Тэхён, если честно, тоже немного смущён происходящим, потому что обычно он никогда не говорил кому-то, что нужно делать, и поэтому сейчас он чувствует, как весь горит. Он так же видит, как замеревший на мгновение Чонгук восхищённо оглядывает его тело, и это невероятно, но теперь в его голову приходит мысль о том, что он чувствует, словно совращает альфу, и то, что ему это так нравится, смущает ещё сильнее, но он всё же тянется руками к нему. — Иди ко мне, Кук-и, — и Чонгук опускается, и они снова целуются, мокро и влажно, так, что Тэхён слышит, как они это делают, и стонет ещё сильнее. Он скользит ладонью к паху младшего и, сжимая, принимается наконец-то расстёгивать его ширинку, чтобы после, приспустив чужие джинсы и боксёры, коснуться возбуждённого альфьего члена. Он большой, горячий, невероятно приятный наощупь, и когда омега обхватывает его, чувствует, как тот пульсирует, и он также видит, как прекративший целовать его Чонгук жмурится, прежде чем тычется в его шею, рыча. — Черт, хён… — Чонгук, выругиваясь, толкается в его руку, и с этого момента уже не может себя остановить, толкаясь всё быстрее, пока Тэхён целует его плечи и давит большим пальцем на головку, растирая обильный предэякулят. Воздух между ними становится всё горячее, а Чонгук движется всё быстрее, и Тэхён понимает, что надолго не хватит ни впервые испытывающего подобное альфу, ни его самого. — Да, малыш, вот так, двигайся и целуй меня, — он хвалит его, и Чонгук снова вжимается в его губы хаотичным поцелуем, пока рука омеги скользит по нему чуть медленнее, и их языки сплетаются. Ладони Чонгука скользят по омежьей талии, по ногам, закидывая их себе на поясницу, и Тэхён стонет, когда альфа толкается ещё мощнее, чем до этого, а его тело пронзает острая волна удовольствия при том, что он ещё ни разу не коснулся самого себя. Он чувствует, как внутри всё горит и плещется желанием, когда Чонгук стонет: — Как хорошо, хён, — он почти скулит, и то, как беззащитно это слышится, заставляет Тэхёна выгнуться в спине, чувствуя, что он уже сам близок к концу, и ему нужно лишь одно — ещё чуть больше Чонгука вокруг, чтобы кончить. — Гуки… Поможешь мне? — альфа распахивает глаза, и он весь раскрасневшийся, смущённый, но явно испытывающий столько удовольствия, что никогда больше не откажется от подобного, сводит Тэхёна с ума, когда часто-часто кивает, но выглядит несколько потерянно, явно не зная, что конкретно он может сделать. — Просто делай так же, как делаю я, — омега принимается водить по его члену чуть быстрее и ощутимее, и Чонгук, всё понявший, скользит ладонью в трусы Тэхёна, обхватывая его член крепкой рукой осторожно, так, словно боится причинить боль, когда Тэхён выгибается от одного лишь прикосновения, чувствуя, как по телу, пульсируя, расходится блаженство. — Да, Кук-и, не стесняйся, потрогай получше, — он ведёт по чужому члену ладонью, тянется за поцелуем, и Чонгук даёт ему всё, чего он хочет. Он много целует, не контролируя себя кусается, зализывает, пока его рука дрочит Тэхёну, следует за тем, как чужое тело отзывается на прикосновения, за тем, как омега, тяжело дыша и задыхаясь, выгибается в спине ему навстречу, пока сам подаётся вперёд и толкается всё быстрее. В какой-то момент это становится их общим сумасшествием, когда они без разбора лижут языки друг друга, когда Чонгук, близкий к концу, рычит, а Тэхён громко и протяжно стонет его имя, прежде чем излиться в руку Чонгука. Альфа, рыча, кончает следом, когда ощущает, как чужая липкая сперма покрывает его ладонь, и Тэхён, чувствуя, как Чонгук содрогается, скуля и хныкая, гладит его по спине, вжимается кончиками пальцев и тяжело дышит, закрывая глаза и чувствуя, как обессиленное тело отказывается двигаться. Перед его глазами всё мерцает даже тогда, когда он их закрывает, а по телу, словно онемевшему, раскатываются последние отголоски пульсирующего наслаждения, и когда омега чувствует, как Чонгук устало валится рядом с ним, тут же наощупь тянется к нему, обнимая и решая, что они поговорят обо всём чуть позже, завтра утром. Поговорят и о том, что теперь они — пара, поговорят о том, как хорошо им было друг с другом, о многом поговорят и многое обсудят, но не сейчас, лёжа в приятной тишине и засыпая в объятиях друг друга.