Will you kiss me again? Will you touch me? Will you kiss and touch me as long as possible?

       — Нет, Чимин, ты не понимаешь, — фырчит Тэхён, хмурясь, дуя губы и размешивая коктейль, принесённый ему Чонгуком, трубочкой. — Я имею ввиду, что и так попробовал все возможные способы, но каждый раз, когда доходит до дела, он просто смывается под любым предлогом, — омега разочарованно вздыхает, опуская не на шутку расстроенный взгляд.       Их окружает шум залитой солнечным светом столовой, но Тэхён, так скучавший по солнечном свету последние две недели, когда небо обычно было затянуто низкими серыми тучами, не спешит радоваться, и это беспокоит Чимина. Именно поэтому старший омега, улучив момент, когда их альфы ушли за подносами с едой, решает поговорить о том, что происходит. В конце концов, между Тэхёном и Чонгуком вроде бы всё хорошо, и проблем быть не должно, но…       Они до сих пор не переспали. Не то чтобы это проблема, на самом деле нет, но Тэхёну до зуда в пальцах хочется альфу, который, кажется, настолько смущается, что готов на всё, лишь бы не говорить о сексе и, что из этого вытекает, не заниматься им. Когда спустя неделю их отношений омега намекнул альфе на то, что он хочет, тот покраснел сильнее, чем когда тот в первый раз отсосал ему. Они тогда смотрели фильм, и когда на экране начали мелькать кадры постельные сцены, Тэхён обронил невинное «хочу так же», на что Гук в ответ лишь уткнулся в омежье плечо, после обнимая устроившегося между его ног Тэ крепче и что-то бурча о том, что «мы вместе всего неделю», что явно выдавало его безумное смущение и волнение. Но Тэхён уверен, что Чонгука смущало не столько прошедшее время, сколько его собственная неопытность.       Конечно, он не собирается возводить происходящее до уровня катастрофы, потому что все это не так страшно и драматично на самом деле, и он это понимает в те минуты, когда его мозг не затуманен обожанием и хотением Чонгука. Всё же секс, в чем Тэхён всегда был уверен, очень важная часть отношений, и он не считает что будет чем-то вопиюще ужасным сделать это с Чонгуком прямо сейчас. И дело в том, что он знает — альфа тоже хочет, очень сильно хочет, он чувствует это по тому, как жадно тот вдыхает его аромат, как горит тело альфы, когда они наедине, а Тэхён словно случайно касается самых чувствительных мест парня.       Он знает, что Чонгук хочет, видит, каким взглядом Чонгук на него смотрит, помнит, как потемнел взгляд молодого альфы, когда он, опуская голову вниз, целовал его член у основания, ведя языком выше. Он помнит, как Чонгук рычал, изливаясь в его руку, помнит, как смотрел на Тэхёна, когда тот вышел из ванны и словно случайно уронил полотенце, скрывавшее его наготу (но мы-то знаем, что на самом деле это всё не случайность, а чётко выверенное Тэхёном событие). Он знает, что Чонгук его хочет, это кроется во всём: в его взгляде, в том, как он сжимает его тело, когда они целуются в темноте его комнаты. И всё же Чонгук не торопится признавать очевидное, что Тэхёна несколько расстраивает.       Тэхён полагает, что Чонгуку нужно какое-то время, что он вряд ли так просто и сразу сдастся в его загребущие лапы, потому что то, что произошло на его Дне рождении — лишь счастливая случайность, и вряд ли что-то подобное прокатит ещё раз. И ему бы вообще-то не хотелось спаивать альфу ради секса. Однако проблема в том, что омега ждать не намерен, и даже если он старается, отчаянно старается быть понимающим, принимает тот факт, что это первые отношения Чонгука, он безумно хочет его. Это теперь настоящая проблема, потому что недавно его член начал вставать от одной лишь секундной мысли о Чонгуке, его крепких бёдрах танцора, сильных руках и большом члене. И хорошо бы, если бы эти мысли посещали Тэ в подходящее время, но они приходят к нему на парах, или когда он сидит за ужином с родителями — в те моменты, когда это нужно меньше всего, когда это на самом деле мешает.       Эти мысли неконтролируемы, ему стоит лишь почувствовать одурманивающий запах альфы, коснуться, встретиться взглядом, и он уже загорается. Это заставляет его чувствовать себя подростком, каким он был несколько лет назад. Тэхён даже старается свести прикосновения к альфе на минимум, потому что боится не сдержаться и однажды наброситься на него прямо в коридоре универа. Это обострилось, когда он увидел Чонгука танцующим на том самом конкурсе, куда тот пригласил его на первом свидании. Тогда Тэхён увидел его с совершенно другой стороны. В танце альфа был дерзким, наглым, чарующе притягивающим, особенно, когда во время движений смотрел на омегу. Тэхён тогда готов был выть. Кто бы знал, что, как только он позволит себе чувствовать, как только примет свои чувства к Чонгуку, они накроют его ураганом? Скажи ему кто два месяца назад о том, что он будет без ума от Чонгука, он бы ни за что на свете не поверил.       И вообще-то Тэхён даже малость удивлён, потому что, учитывая, что альфа его добивался, он думал, что Чонгук всё же окажется чуть более решительным, когда они познакомятся ближе, но всё оказалось совсем не так. Чонгук очень ласковый, заботливый, он для Тэхёна готов сделать всё, и омега в тепле чувств альфы тает. Он даже ощущает себя озабоченным, если честно, что его тоже немного беспокоит, только об этом он никому не говорит. Разрядка, до которой он доводит сам себя каждый день, уже не помогает, и он понимает, что ему определённо нужно что-то с этим делать, но и вынуждать Чонгука не хочет. Он хочет его лишь подтолкнуть. Ежедневные мысли о том, как приятно будет учить альфу делать себе приятно только накаляют обстановку, и он не может об этом не думать, как бы ни пытался. А ещё впереди уже четвёртая течка без альфы, и, конечно, он может прибегнуть к таблеткам, но это было бы преступлением, когда рядом такой альфа.       Ну и, стоит сказать, что он прибегал ко всем возможным способам, которые могут помочь с нарастающим желанием. Он делал себе приятно сам, что являлось самым очевидным способом, он слушал в наушниках дождик перед сном, лишь бы не думать о Чонгуке, он даже занялся йогой, стал пить успокаивающий чай, но в конце концов ничто из этих способов не дало такой эффект, какой он ожидает от секса с Чонгуком. Тэхён словно неандерталец, таким он себя видит спустя месяц отношений.       Тэхён не из тех, кто умеет долго терпеть, и если он хочет, то получает это, так или иначе. На этот раз он держится лишь усилиями разума ради медленно открывающегося ему Гука, но вряд ли сможет делать это, когда наступит очередная течка. Если его сейчас так кроет с Чонгука, что будет, когда она придёт? Ему хочется, хочется как можно скорее, и это буквально не даёт покоя, поэтому Тэхён волнуется, когда даже сейчас, всего лишь при разговоре с Чимином о Чонгуке, его член напрягается. Если они не сделают с этим что-то в ближайшее время, Тэхён клянётся, он не сможет ручаться на себя и своё адекватное поведение.       Нет, конечно, в их с Чонгуком отношениях что-то меняется, они узнают друг друга всё лучше и лучше, они сближаются, становятся более открытыми друг с другом, и альфа, даже если смущается, позволяет омеге намного больше, чем в самом начале их отношений, но всё это происходит слишком медленно. По крайней мере медленнее, чем происходило у Тэ раньше, и именно это заставляет его волноваться. Он старается относиться к альфе с пониманием, так как осознаёт, что для того это первые его отношения, старается не давить, но так же он безумно хочет его. Хочет настолько сильно, что с каждым разом, когда они остаются наедине у него дома, всё, о чём омега может думать в последнее время — как хорошо ему будет, если Чонгук войдёт в него. Ему будет намного спокойнее, если они поговорят и решат, что сделают это, когда наступит его течка, но Чонгук даже говорить об этом не хочет, чёрт подери! Это нервирует Тэхёна, потому что течка всё ближе, а он до сих пор не знает, проведёт он её один или с альфой.       Это уже четвёртая течка, которая грозит ему одиночеством, но так как на этот раз у него уже есть парень, будет действительно странно, если он проведёт её в одиночестве. Как минимум — она будет ещё более болезненной, и Тэхён не хочет, чтобы это было так, потому что и трёх предыдущих ему хватило сполна. Не то чтобы это совсем невыносимо, но в предыдущие три течки у него не было альфы, из-за чего это давалось ему легче. Сейчас он понимает, что есть прекрасная возможность облегчить состояние, но при этом не имеет доступа к желаемому, что сводит с ума. Это будет вопиющей жестокостью со стороны Чонгука, если он на время течки оставит омегу одного при том, что совершенно точно хочет его сам.        — Боже, Ким Тэхён, мне что, научить тебя, как привязать альфу к кровати? — Чимин закатывает глаза: волнения Тэхёна по этому поводу продолжаются вот уже около недели, и чем ближе его течка, тем невыносимее это становится. И старший омега понимает, многое понимает, единственное, что до него не доходит — как Ким Тэхён, уверенный в себе омега, дерзкий и всегда берущий своё, может говорить ему о том, что не может затащить альфу в постель. Чимин предполагает, что всё дело в том, что Тэ осторожничает с Чоном, потому что, кажется, действительно влюблён, но он не уверен, стоит ли того его осторожность. В конце концов, от того, что в их жизни появится секс, им обоим будет только лучше, разве нет? Хотя, естественно, сделать это впервые гораздо тяжелее, чем когда вы уже давно знаете друг друга и делали это хотя бы какое то количество раз.        — Не думаю, что Чонгуку понравится подобное, — именно об этом Чимин и думает. Тэхён беспокоится о Чонгуке. Чимин правда не уверен, что младшему стоит так волноваться, потому что они оба знают, что Чонгуку, несомненно, понравится, нужно лишь подтолкнуть его. Хотя в том, что Тэхён знает об этом, Чимин уже не уверен. Но, в конце концов, у всех когда-то случается первый раз, и однажды это случится и с Чонгуком, не говоря о том, что надави Тэхён чуть-чуть посильнее, он бы с лёгкостью мог сделать с альфой всё, что угодно, потому что тот готов ради Тэхёна действительно на многое. На многое, если не на всё. — Я хочу, чтобы мы оба хотели этого, и он, судя по всему, правда хочет, но что-то мешает.        — Так поговори с ним об этом, возьми всё в свои руки. Пока ты молчишь и надумываешь себе всякое, ситуация не разрешится, лучше не станет, — Тэхён снова вздыхает, тяжело и обречённо. И почему вообще он так волнуется из-за подобного, если раньше всё было иначе? Вероятно, потому что Чонгук уже успел стать для него важным, и именно поэтому Тэхён так переживает, переживает не о том, что что-то пойдёт не так, переживает о желаниях и чувствах Чонгука. С одной стороны, он правда хочет, и приближающаяся течка делает его ещё более не терпеливым и жадным до ласки, чем обычно, но, с другой стороны, он не хотел бы давить на Чонгука. И да, Чимин прав, поговорить об этом с ним нужно, иначе Тэхён действительно привяжет его к своей кровати (это та мера, которую он оставляет напоследок, если ничто другое не поможет, и он не хотел бы применять этот способ), но что делать, если парень всячески избегает разговора, смущаясь?       После того, что случилось на его дне рождения, он не думал, что всё это будет настолько сложно. Вчера, когда они лежали в комнате Тэхёна, смотря фильм, Чонгук, как только омега заикнулся о том, что им нужно поговорить, альфа внезапно навалился на него, и окончание фильма Тэхён уже не помнит — помнит лишь руку Чона на своём члене и его горячие поцелуи, именно так младший отвлёк его. А после, когда они оба кончили, Тэхён уже забыл о том, что хотел поговорить с Чоном. И так каждый раз. Гук либо убегает, либо занимает Тэхёна чем-то другим, но это, увы, не помогает предотвратить наступление течки, и омега уже действительно думает о том, что идея привязать альфу к кровати не такая уж и плохая. Ну смутится он на несколько минут, но, в конце концов, ему наверняка понравится настолько, что он уже не сможет отказать ему в следующий раз.       И нет, не то чтобы совместные дрочки Тэхёна не устраивают, на самом деле более, чем устраивают, потому что Чонгук практически купает его в ласке и поцелуях, постоянно рыча и кусаясь, но омеге хочется большего. Ему безумно хочется зайти дальше, ему хочется быть взятым альфой, и чем скорее, тем лучше, потому что это естественно — хотеть того, кого любишь, а чёртова течка тем более лишает его способности думать здраво, что явно не помогает. Тэхён в Чонгука, несомненно, влюблен, и с каждым днём всё сильнее, влюбляется во все мелочи в альфе, влюблен в него всего, и поэтому хочет так сильно, что совладать с этим и правда кажется невозможным. Но как ему подтолкнуть Чонгука, чтобы тот не бегал от темы, не избегал разговора? Чем дольше альфа с этим тянет, тем более неловко чувствует себя Тэхён. Может быть, он все же его не хочет? Но тогда как объяснить эти темные, полные желания взгляды, прикосновения, поцелуи?        — Ты меня за идиота держишь? — выгибает Тэхён бровь. — Я пытался и не раз. Чёрт, да мы вместе уже больше месяца, мы уже отдрочили друг другу за это время кучу раз, он уже ночевал у меня, что мешает ему просто взять и… — Тэхён говорит всё громче, и некоторые сидящие в столовой студенты уже оборачиваются на них, из-за чего Чимин шикает.        — Так, нет, слушать о твоих сексуальных фантазиях я не хочу, думаю, другие тоже не особо будут рады этому. Значит, ты уже говорил с ним об этом? А он? — Тэхён оглядывается по сторонам и только теперь понимает, что он правда был слишком уж громким в последние несколько минут. Вся эта ситуация и волнение перед течкой делают его нервным и слишком уж вспыльчивым, поэтому в последние дни его раздражают даже мелочи, не говоря о том, что он бесится ещё сильнее, когда начинает думать о том, насколько сильно он хочет Чонгука, который максимально успешно избегает даже разговора, не говоря о действиях.        — Переводит тему. Смущается. Убегает. Отвлекает. Да мало ли что ещё. Вот только у меня терпения уже никакого, течка на носу, и, видит бог, если Чонгук не предпримет что-то, я изнасилую себя им, — и он правда уже задумывается о том, что идея неплохая. Страшно даже подумать о том, что в его голову приходили такие мысли. — Мне иногда кажется, что я становлюсь нимфоманом, потому что на фоне Чонгука я слишком озабочен тем, что хочу заняться с ним сексом. Мне уже даже неловко как-то, — омега надувает щёки, снова опуская взгляд.        — Знаешь, идея с «привязать к кровати» на самом деле не такая уж и плохая. Ну, то есть, ты правда можешь взять все в свои руки, он не может не хотеть тебя, поэтому скорее всего нужен толчок, — Тэхён невесело улыбается, представляя, как он, по сравнению с Чонгуком маленький и хиленький, привязывает сильного молодого альфу к кровати. Вряд ли это сработает, поэтому нужно брать Чонгука иначе. Да и сама идея ему не особо нравится, если задуматься головой, а не другим местом. Как минимум, это не хорошо по отношению к Чонгуку. — Я вижу, как он смотрит на тебя, и по этому взгляду точно можно сказать, что он хочет и думает об этом не меньше. Но не забывай, это его первые отношения, он наверняка тоже думает об этом, но учитывая, насколько он робкий, он не станет говорить об этом так просто. Тем более он смущается сделать что-либо, потому что это его первый раз, и он боится, что что-то не получится. Это даже похвально, потому что скорее всего он контролирует себя именно потому, что волнуется о тебе, не хочет причинить боли, — омега хмурится, задумываясь о том, что это действительно имеет смысл.        — Ладно, признаю, что в этом ты прав, — помолчав, соглашается он. Если бы он поставил себя на место Чонгука, наверное, он бы тоже переживал о чём-то подобном, поэтому волнения альфы вполне естественны. Вспоминая свой первый раз, Тэхён всегда краснеет перед самим собой. Он, чёрт подери, даже само слово «секс» произнести тогда боялся, не говоря о каких-либо активных действиях. — Как думаешь, мой усилившийся запах будет хорошим толчком? — задумывается Тэ. Каков шанс, что, когда у него начнётся течка, Чонгук не сможет удержаться?        — Сомневаюсь, — как только Тэхён уже почти начинает радоваться найденному решению проблемы, Чимин все его за секунду построенные в голове радужные стеклянные замки рушит, и Тэхён возмущённо ждёт пояснения. — Чонгук не пойдёт на поводу у запаха и инстинктов, он скорее всего будет сдерживать себя, а в конце концов вообще найдёт возможность свалить куда подальше на недельку другую, — ладно, стоит признать, что Чимин прав, и скорее всего так и произойдёт. Чонгук не тот, кто так легко идёт на поводу у инстинктов, как выяснилось, даже под действием алкоголя он не забывает себя. Тэхён бьётся лбом о стол в отчаянии.        — Боже, это первый раз, когда мне приходится бегать за альфой и уговаривать его взять меня. Я уже сам начинаю смущаться, в конце концов, раньше я как-то ни с кем не обсуждал секс, все просто происходило и… И всё? — на самом деле так и было. Но Чонгук — не все, и Тэхён понимает это лучше, чем кто-либо другой. С Чонгуком не хочется, как со всеми. Хочется связаться с ним гораздо глубже, стереть из памяти все, что было до этого, помня лишь имя Чонгука. Эти отношения гораздо серьезнее, чем отношения, которые были у него до этого.        — Между прочим, это карма, — подмечает с улыбкой Чимин, на что Тэхён непонимающе хмурится. — Ну, сначала он несколько месяцев за тобой бегал, а теперь ты за ним, — а ведь это действительно мысль, пусть Тэ она и не нравится. В чём-то Чимин действительно прав, как бы ему ни хотелось это признавать. — Кстати, ты готовился к экзамену? — им предстоит написать экзамен по математике, и Чимин поступает очень жестоко, когда возвращает Тэхёна из мыслей о Чонгуке в жестокую реальность с математикой.        — Я пытался, — уклончиво отвечает омега, сразу же замечая недовольство Чимина. — Я сидел до трех ночи, чтобы ты понимал, и не понял ничего из того, как решать это чертово задание. Только-только я начал понимать и даже что-то решил, как вдруг попадается рандомное более тяжелое со всякими скобочками и буквами, и все, я потерялся! — предстоящий экзамен по математике кажется Тэхёну гораздо более тяжелым испытанием, чем заманивание Чонгука в кровать.        — Ладно, я тебя не осуждаю. Будем надеяться, что нам повезет, и попадутся легкие варианты, — Тэхён очень сомневается, что у мистера Ли такие имеются, но, как говорится, надежда умирает последней.        — Тэхёни-хён, — внезапно раздаётся за его спиной, после чего омега чувствует запах альфы и оглядывается, ласково улыбаясь усаживающемуся рядом с ним Чонгуку. — Ты какой-то грустный сегодня, — замечает альфа, вглядываясь в его лицо, но Тэ опережает его, тянется к альфе и целует, пока Чимин и подошедший Намджун фыркают, а щёки Чонгука краснеют. Да, определённо, карма в этом мире существует.        — Это всё математика, Чон-и, математика, выматывает ужасно, — жалуется омега, отстраняясь, чтобы запах Чонгука не окутывал его полностью, пока Чимин на заднем плане лишь мотает головой, тяжело вздыхая.       И он даже не врет на самом деле, потому что час экзамена все ближе, а он абсолютный ноль во всем, что касается чисел и цифр. Он лишь чуть-чуть недоговаривает.

***

      Тэхён, тяжело дыша, валится на Чонгука, прижимаясь щекой к чужой часто вздымающейся груди и чувствуя, как быстро бьётся сердце только что кончившего от минета альфы. На этот раз омеге показалось, что Чонгук был более настойчив, чем обычно, когда тот вплёлся пальцами своей руки в его волосы и насаживал на свой член, одновременно входя в его рот, и что-то подсказывает Тэхёну, что альфа, совсем недавно впервые добравшийся до близости с омегой, контролирует себя с каждым днём всё хуже. Даже если он и смущается своих желаний, даже если он по-прежнему робкий, Тэхён видит, что Чонгук на самом деле хочет большего. Это не может не радовать.       С их разговора с Чимином прошло ещё несколько дней, и так как сейчас преимущество на стороне Тэхёна, так как он имеет намного больше власти, чем уставший и разморённый оргазмом Чонгук, он не собирается упускать эту возможность. Течка уже наступает, и запах омеги усиливается, чего Чонгук не может не замечать, и Тэхён, знающий об этом, нагло пользуется ситуацией, всё же решая, что им нужно поговорить, прежде чем он действительно привяжет Чонгука к кровати и сядет на его член — этот план омега решает оставить на самый крайний случай, и вообще-то его лучше не использовать.       Вообще-то, он безумно боится давить на Чонгука еще и по той причине, что не хочет его потерять. Он знает, что это будет гораздо больнее, чем во все немногие прошлые разы, потому что между ними есть что-то действительно большое. Он чувствует это в том, как Чонгук смотрит на него, как заботится, запоминая мельчайшие мелочи от того какие йогурты ему нравятся до того какую подушку он бы хотел. Омега даже подумать не мог, что в их отношениях все будет так. Тэхён купается в тепле, которым окутал его Чонгук, и он не готов потерять его, не имеет права потерять из-за такой глупости, но понимает, что поговорить им нужно.       Стоит ли говорить, что омега волнуется сейчас не меньше, чем начнет волноваться альфа, когда поймет, к чему все идет? Ладони Тэ потеют, а сердце бьется как бешеное, и он почти готов отложить разговор, вообще отложить все это до лучших времен, ведь когда-нибудь оно случится само собой, наверняка Чонгук не сможет контролировать себя всю жизнь, которую, как надеется Тэ, они проведут вместе. Это, кстати говоря, тоже его волнует, потому что, давая себе разрешение на подобные надежды, как правило, забываешь, что отношения — штука не простая, и ты никогда не знаешь, что чувствует второй человек, можешь лишь надеяться на его искренность. Так у Тэ было в прошлый раз. И он обжегся.       Но так же он понимает, что Чимин, сказавший о том, что если они не поговорят, может стать только хуже, прав, и поэтому ему стоит быть храбрым ради хотя бы самого себя.        — Гуки, нам нужно поговорить кое о чём, — Тэхён, лёжа на обнажённой груди альфы, наблюдает за ним, разморённым после оргазма. Его глаза закрыты, вспухшие губы искусаны Тэхёном, а на шее проявляются омежьи укусы: на этот раз парень был настойчивее, чем обычно, потому что его целью было заставить Чонгука стать менее подвижным, чтобы он не успел сбежать. И, видит небо, если на этот раз у них не состоится разговор, Тэхён упадёт в депрессию. Глубокую депрессию.        — Ммм? — Чонгук устало приоткрывает глаза, чтобы спустя несколько секунд снова закрыть их, и это только доказывает, что всё идёт по плану Тэхёна. Он сам, если честно, уже не хочет говорить сейчас о том, что у него намечается течка, потому что, кажется, слегка перестарался, когда толкнул Чонгука к своей кровати и сел на его бёдра двадцатью минутами ранее, но это единственная его возможность, и упускать он её не собирается.        — Моя течка… — омега чувствует, как альфа уже готовится скинуть его с себя, когда берет того в захват, обхватывая так крепко, как может. Он надеется, что его сил хватит, хотя сомневается: всё же Чонгук действительно может поднапрячься, и тогда у него снова не останется ни шанса. — Ну, нет, на этот раз ты не уйдёшь уж точно, — бурчит он в чужую шею, едва касаясь её губами. — Пожалуйста, Гук-и, — шепчет омега.        — Хён, я… — уже успевшие вспотеть ладони Чонгука ложатся на его талию поверх футболки, неловко поглаживая и выдавая волнение. Альфа кусает губы, жмурясь и краснея, и, стоит признать, что это невероятно очаровательно. — Давай не будем говорить об этом… — мямлит он, предпринимая последнюю попытку скинуть намертво прилипшего к нему омегу с себя. — Мы же можем не говорить об этом? — он на секунду приоткрывает один глаз, но после снова жмурится.        — Черт возьми, Гуки, нет. Мы поговорим об этом, потому что я очень хочу сделать это с тобой. Чтобы ты сделал это со мной, — щёки альфы загораются лишь сильнее, и Тэ чувствует, как чужая грудь поднимается всё чаще, а сердце внутри Гука колотится, словно бешеное. Омега продолжает оставлять поцелуи на чужой шее, стараясь расслабить альфу. — Понимаешь? Мне и самому неловко говорить об этом, но действия ни к чему не приводят, поэтому я хочу поговорить с тобой. Это самый безопасный способ из тех, которые приходили мне в голову, — Чонгук словно задумывается, хмыкая. — И не волнуйся, хорошо? — омега прижимается губами к альфьей челюсти, мягко целуя. — Я не буду ничего делать. Сегодня. Даже если мне очень-очень хочется.        — То есть скорее всего ты сделаешь это потом, позже? — альфа, как кажется омеге, даже испуган, и Тэхён хихикает в его шею, обдавая её теплым дыханием.        — Однажды это в любом случае произойдёт. Со мной или нет, но у всех бывает первый раз, и у тебя он тоже будет, — Тэхён даже удивляется тому, как говорит с альфой. Радует лишь одно: кажется, его план разморить альфу работает. — На самом деле я очень надеюсь, что он будет именно со мной, и что больше ни с кем ничего вообще у тебя не будет, — прикрывая за дурачеством мысли говорит Тэхён.        — Я… — Чонгуку определённо стоит огромных усилий согласиться на этот разговор. — Ладно, хорошо, если так, давай поговорим об этом, — он тяжело вздыхает, но глаза ещё не открывает. — На самом деле, хён, я понимаю, что это произойдёт, и ты говоришь, что, может быть, не с тобой… Это грустно, — Тэхён хмурится, не понимая, что альфа имеет ввиду. — Я бы тоже хотел, чтобы это произошло с тобой.        — Это хорошо. Давай договоримся, что мы будем обсуждать это абсолютно честно? — омега улыбается, когда альфа сдержанно кивает. — Что тебе мешает? Возможно, ты думаешь, что прошло ещё слишком мало времени? — Тэхён почти что мурчит, стараясь не слишком давить на Чонгука, и он надеется, что у него получается — у него самого подобного рода разговоров не было никогда, и он не уверен, какие слова должен подобрать. — Ты знаешь, что мы можем говорить об этом, верно? Ты можешь говорить со мной абсолютно обо всём, без смущения и страха, хорошо? Это важно — говорить друг с другом.        — Нет, я… Это не так, хён, — голос Гука тихий, совсем подавленный, и Тэхён уже почти жалеет о том, что завёл этот разговор, потому что альфа с каждой секундой как будто всё больше сжимается, когда альфа слегка приподнимает голову, крепче обнимая омегу за поясницу. — Это я о том, что я не думаю, что прошло мало времени, — он тычется губами в тэхёнову щёку, и омега, ласково улыбнувшись, прижимается своими губами к его, чтобы поцеловать.       Язык Чонгука тут же толкается навстречу, и Тэхён, приоткрывая рот, улыбается в поцелуй: Чонгук и правда очень застенчивый, но за прошедшее время омега уже узнал кое-что интересное о нём, и одна из этих вещей — альфе до безумия и рычания нравятся поцелуи с языком. И вообще-то подобные контрасты очень заводят Тэхёна, потому что робкий и тихий Чонгук оказывается невероятно падким до ласки, и в последнее время он сам был инициатором, когда наваливался на Тэхёна с мокрыми поцелуями и укусами и пробирался ладонями к его члену, шепотом спрашивая «Хён, тебе нравится так?».        — Гуки, ну же, это важно, — шепчет омега в альфьи губы, когда, задыхаясь, отстраняется. Чонгук вжимается пальцами в кожу его обнажённых бёдер, тычась в плечо, пока омега трётся носом о его шею, подталкивая к разговору и стараясь быть терпеливым. — Возможно, ты не хочешь именно сейчас? — такое предположение, пусть и совершенно глупое, тоже у Тэхёна было, хотя он и надеялся на то, что это не так. Теперь, спрашивая об этом, он волнуется, дико волнуется, что это правда, даже если всё говорит против того, что это вообще возможно.        — Очень хочу, хён, — смущённо говорит Чонгук, ведя носом по тэхёновой шее, а пальцами по бокам. И то, что он говорит — правда, хотя он правда очень смущается этой ситуации и их разговора. Всё обостряется ещё и потому, что Тэхён лежит на нем полуобнажённый. — Как я вообще могу не хотеть тебя, ты ведь такой… — когда он понимает, что сказал это вслух, его глаза распахиваются, и следующее, что он видит — то, как по тэхёновому лицу расползается довольная улыбка. Чонгук снова прячет лицо в чужой шее, пока омега, охваченный чувствами, часто-часто целует его шею. И это на самом деле невероятно приятно, и глаза Чонгука прикрываются сами собой в наслаждении.        — Какой? — естественно, любопытный Тэхён не мог не спросить у него об этом, и Чонгук должен был быть готовым к тому что это произойдёт, но в итоге он лишь больше смущается потому что знает, что ему придётся дать ответ на вопрос омеги, но он слишком застенчивый, чтобы сказать вслух то, о чём думает на постоянной основе.        — Ты ведь и так знаешь, Тэ, — хнычет альфа, вызывая в омеге тихий смех. Тэхён шепчет на его ухо «Ну же, скажи, Кук-и», и Чонгук жмурится, прежде чем набирается смелости сказать. — Сексуальный, ты сексуальный, хён, — для Чонгука Тэхён сладкий, мягкий, словно мёд, для него омега настолько хорош, что альфа не уверен, правда ли вообще его существование.        — Но что тогда не так? Малыш? Просто скажи, о чем ты думаешь. Это важно, — Тэхён оставляет поцелуи на его шее, пока Чонгук под ним ёрзает и омега ощущает чужой успевший слегка напрячься член. — Ну же, Кук-и, — парень тычется носом в чужую щёку.        — Я боюсь, что сделаю что-то не так… — набравшись смелости, говорит Чонгук. — Что если тебе не понравится? Что если я буду двигаться не так, как надо? Что, если после этого ты решишь, что такой неопытный пацан тебе не нужен? Я все эти дни смотрел порно и это выглядит как что-то очень сложное, хён, я не уверен, что смогу сделать тебе приятно. Что если мой член недостаточно большой? Что если я укушу тебя? Что если я кончу слишком рано? Что если тебе будет больно? Что если он выпадет из тебя когда не надо? Что если я буду звучать не так, как тебе бы хотелось? Что если я не смогу найти нужный ритм? — Чонгук тараторит всё это с зажмуренными глазами, пока Тэхён ошарашенно наблюдает за ним. Закончив, альфа на мгновение приоткрывает правый глаз, но видя, что омега смотрит прямо на него, снова жмурится.        — Ээй, малыш. Ты дурашка. И в этом была вся проблема? Нет, нет, я не говорю, что это глупость, просто… Черт, если бы я знал об этом раньше, я бы сделал что-то вместо того, чтобы волноваться о том, что ты меня не хочешь и о чём там я ещё думал, — Тэхён готов расплавиться прямо сейчас на альфе от того, насколько ему приятно, что тот беспокоился о подобных вещах. Никто до этого о таких вещах с Тэ не беспокоился.        — Я не могу не хотеть тебя, Тэ, — Чонгук, решивший, что все самое страшное и стыдное он уже выпалил, открывает глаза, стараясь больше их не закрывать, даже если так гораздо проще. — Ты видел себя? Почему ты хихикаешь? Я серьёзно, хён.        — И я тоже! Тебе не стоит переживать об этом, Куки, — Тэ ведет носом по челюсти альфы, вдыхая его аромат. — Помнишь, как мы сделали кое-что на мой день рождения? — воспоминания расплывчатые, как всегда после подобного, но Тэхён отчетливо помнит вспышки наслаждения.        — Д-да… — взгляд альфы затуманивается, и, очевидно, он прекрасно помнит то, что произошло тогда.        — И после, и несколько минут назад, — Тэхён с наслаждением ощущает участившееся и ставшее более горячим дыхание альфы. Ему нравится понимать, видеть, насколько он нравится Чонгуку, потому что он чувствует то же самое, когда думает о парне, и это значит лишь одно — он в своем сумасшествии не одинок.        — Да…        — Тогда ты был великолепен, потом ты был прекрасен, сегодня ты был так же хорош, так почему ты не сможешь сделать что-то большее? Кроме того, насколько мне известно, ты хорош во всем, поэтому не тебе стоит волноваться об этом, — и это на самом деле правда. Чонгук действительно хорош во всем, за что бы он ни взялся. Возможно, именно потому, что он так боится неудачи? В таком случае, Тэхён поможет ему стать более уверенным. — Я научу тебя как тогда, когда придёт время. Скажу где и как поцеловать, что потрогать, как сильно нажать, как быстро двигаться.        — Чёрт, хён, это заводит, — Тэхён медово улыбается, прекрасно зная любовь Чонгука к подобным вещам. Он понял, что альфе нравится, когда ему вслух говорят о том, что сделать, о том, какой он молодец, еще в первый раз, и это заводит самого омегу не меньше. — Но это серьёзный шаг и с другими, более опытным, тебе наверняка было лучше… — так, ладно, а вот это Тэхёну не нравится совсем. Он не хочет с кем-либо другим.        — Слушай меня, я не хочу ни с кем кроме тебя, — Чонгук жмурится. — Смотри на меня, Кука. Мне хорошо с тобой, как ни с кем другим, поэтому не может быть так, чтобы мне было неприятно с тобой. Мне будет хорошо лишь от того, что именно ты делаешь это со мной, поэтому не думай о моём прошлом опыте. Для меня все, что я испытываю с тобой — впервые, и, честно сказать, я волнуюсь не меньше твоего.        — Хорошо, — альфа некоторое время жмурится, но потом открывает глаза и с довольной, хоть и смущенной улыбкой смотрит на омегу, поглаживая его щеку. — Это было страшно. Ты знаешь, как я боялся этого разговора? Мне казалось, я умру, если мы с тобой будем говорить о таких вещах вслух, — Тэхён хихикает.        — Как видишь, ты жив. Мы оба живы, — омега тянется к губам альфы и целует нежно, медленно, ощущая тепло чужих ладоней на талии, но быстро теряясь в ощущениях, потому что Чонгука становится так много, когда тот спускается ртом к его члену, что он забывает о том, что существует.

***

      Определенно, Чимин очень постарался, организовывая вечеринку в честь первых пройденных испытаний ада (под ними Тэхён подразумевает экзамены по экономике и математике, конечно). Тэхён с унынием наблюдает за всеобщим весельем, водя пальцем по мягкому дивану и задумываясь о том, чтобы сбежать. Он ведь может просто сбежать в лес, стать лесником и больше никогда-никогда не вспоминать о математике. Этот вариант кажется ему наилучшим сейчас, когда наступает пик его отчаяния.       Он не особо силен в математике, к сожалению. Что бы он ни делал, у него не получается понять все эти сверхсложные связи между цифрами и знаками. Он абсолютно не понимает людей, которые так просто понимают каждую новую тему, после не пробивая головой стол в изнеможении в три часа ночи. Как правило, у него происходит именно так. Хорошо, что теперь хотя бы без слез. Еще пять лет назад, в школе, ему было настолько больно от осознания того, что он безмерно глуп по мнению преподавателя, что он плакал по ночам и корил свой глупый мозг. Потом, ближе к концу школы, он понял, что математика на самом деле не так уж и важна, если подумать, и омеге удалось смириться с тем, что ему нужно лишь немного потерпеть, и потом все станет гораздо лучше (когда она совсем исчезнет из его жизни). А потом появился строгий мистер Ли, и тогда Тэхён взвыл с новой силой.       Ему крайне тяжело понять студентов, отмечающих свои высокие баллы и танцующих в свете мини-прожекторов, купленных специально к этому событию Чимином, и он даже не старается сделать вид, что ему весело. Тэхён человек простой — он что чувствует, то другим и показывает, потому что, в чем он убежден, держать в себе гораздо хуже.        — Ну, Тэ, не кисни так, прошу, — Чимин присаживается рядом, одновременно улыбаясь новопришедшим гостям и указывая им на организованный стол с кучей коктейлей и пива. В его руках любимый коктейль Тэхёна, но когда тот протягивает его в надежде, видимо, что алкоголь разгонит печаль, окутавшую омегу, он лишь морщится. — Ты не посмеешь грустить на моей вечеринке, — теперь в голосе Чимина слышно, как он уже закипает, почти шипит на Тэхёна, сводя брови к переносице и складывая руки на груди. — Тэ, это не конец света, то, что ты не сдал. Смотри на Кевина, он даже слова то еще не все понимает на корейском, тоже не сдал, но ничего, не расстраивается, — Чимин кивает в сторону уже довольно веселенького омеги, и Тэхён наблюдает за тем, как тот клеится к Хосоку, одному из новых друзей Намджуна.        — Как думаешь, возможно ли хирургическим вмешательством вылечить тупость моего мозга? — Чимин фыркает, закатывает глаза и вливает в себя принесенный для Тэ коктейль, четко давая понять, что он думает на этот счет. — Чимин, я такими темпами даже выпуститься не смогу, но даже не это самое пугающее. Чувствую себя ничтожеством, — отчаянно бурчит омега. — Абсолютно не понимаю, что мне нужно сделать, чтобы понять эту чертову математику, — Тэхён наигранно дергается, словно математика — худшее, что он (не)знает в жизни. Это так и есть на самом деле.        — Слушай, в последние дни ты прямо ну мегапротивный, — такие честные слова Тэхёну приходилось слышать от Чимина не раз, поэтому он даже не ведет бровью. — Я готов закрыть тебя в комнате с Чонгуком и ждать, пока начнется течка, чтобы вы физически не смогли не сделать то, чего тебе так хочется и от чего ты еще более противный, чем обычно, — категорично заявляет омега, потягивая из трубочки второй найденный на столике коктейль.        — Я был бы признателен, если бы ты это сделал, потому что тогда мне бы не пришлось думать о том, как все это будет, — ведь даже после их с Чонгуком разговора Тэхён все равно волнуется о том, что слишком надавил на парня и делать этого не стоило, хотя Чонгук не выглядит так, словно его абьюзят, о чем каждый день ему напоминает Чимин. — Это слишком для меня. Математика, Чонгук, приближающаяся течка. Я эмоционально нестабилен, а тут еще ты обзываешь меня противным. Конечно, мне грустно!        — Хорошо, прости меня, ладно? Я просто не хочу, чтобы ты волновался о таких совершенно не стоящих переживаний вещах, понимаешь? Ведь если так подумать, математика и какой-то промежуточный экзамен это не так страшно, а насчет Чонгука я тебе все сказал еще вчера в магазине. Если ты думаешь, что разговор — это абьюз, то я бы очень хотел врезать тому мудаку, который заставил тебя чувствовать себя настолько неуверенно, — Чимин прав. Тэхён никогда не был таким до тех пор, пока ему не изменили. Его отношения с Джухёком теперь, когда он с Чонгуком, кажутся чем-то придуманным, но он знает, что они и правда были вместе. Так же он знает, что его мозг очень старается сделать так, чтобы Тэ было не больно, и поэтому он даже не помнит отчетливо все те моменты боли, которые были в их отношениях. Хотя, если покопаться, он очень даже отчетливо может воспроизвести тот день, когда нашел Джухёка в спальне Намджуна с другим омегой.       Тэхён мотает головой, чтобы развеять эти мысли. Совсем скоро с новой порцией алкоголя придут Чонгук с Намджуном, он будет в безопасности, его окутает запах никогда не отходящего ни на шаг Чонгука, и все будет хорошо. Ему стоит перестать волноваться о прошлом и о том, что он своей неуверенностью может сделать больно не только себе. Это проблема в голове Джухёка, не в его. Он уже давно отпустил прошлую боль, поняв, что, возможно, их чувства не были настолько сильными, раз уж он довольно быстро пришел в себя. Теперь остается лишь понять, что Тэхён ни капельки не виноват, что он может требовать от своего партнера определенных вещей (если они не переходят личные границы, конечно), потому что они должны быть вместе, а не порознь, и ему наверняка не стоит бояться быть неудобным, как это назвал Чимин. Черт, он ведь даже не узнает себя в последнее время, потому что это не он, это страх внутри говорит ему о том, что Чонгука нужно удержать, что он не может позволить прошлому снова произойти. Понимает, что эта боль будет в тысячи раз хуже. Это все чертова течка. Она начнется со дня на день, и эмоциональные качели вконец убивают его.       Еще перед тем, как вступать в эти отношения, он помнит, как боялся их именно по этой причине. И теперь, когда у них правда все хорошо, Тэхён чувствует, как теряет уверенность в себе, как пытается найти в Чонгуке то, что сказало бы ему о том, что он перегибает палку даже после их разговора несколько дней назад.       Но ведь все это абсолютные глупости — после того разговора Чонгук, наоборот, стал еще более внимательным. Вчера, когда Тэхён принимал обезболивающие таблетки, которые ему прописал врач на время перед течкой, Чонгук, ставший этому свидетелем, внезапно стал хмурым, неразговорчивым, из-за чего омега напрягся с новой силой. Все разрешилось, когда вечером запыхавшийся от того, что торопился к нему, Чонгук появился на его пороге с кучей вкусностей и грелкой в руках. Как оказалось, парень изучил вопрос течки вдоль и поперек, даже поговорил об этом с Чимином, попросил совета, как ему лучше действовать. В итоге весь вечер Тэ провел в объятиях Чонгука, который следил за тем, чтобы весь омега находился в тепле, держал свои руки внизу его живота и целовал того в щеки. Какие, черт возьми, могут быть сомнения? Тэхён впервые за вечер улыбается, нежно и тепло, вспоминая вчерашний вечер. Да, определенно, ему не стоит волноваться о том, что Чонгук что-либо делает против своей воли.

***

      После их с Чимином разговора Намджун с Чонгуком возвращаются гораздо быстрее, чем ожидал Тэ, и он сразу же уводит альфу танцевать вглубь толпы. Его руки скрещены на мощной альфьей шее, а бедра покачиваются вслед за чонгуковыми, и Тэхён тает от того, насколько горяч Чонгук. Он все еще, спустя месяц их отношений, не может привыкнуть к тому, насколько тот красив. Его сильные руки, надежно обхватывающие талию, только распаляют, и они оба выпили достаточно, прежде чем пойти на танцпол, поэтому сейчас раскрепощены чуть больше обычного.       Чонгук вдыхает усилившийся аромат омеги и ведет его в танце, позволяя тому полностью расслабиться, когда он, хихикая и дурачась, откидывается назад, вынуждая альфу испуганно подхватить его, выпучив глаза. Это почти отрезвляет Чонгука, и он наслаждается тем, как резвится омега, сегодня особенно красивый: его глаза сверкают, и альфа не может отвести взгляд от широкой, даже несколько детской улыбки, когда омега прыгает под музыку, держа его за руки. Чонгук бывает все еще не верит тому, что они вместе, настолько невероятно очаровательным для него является Тэхён. Когда Тэхён согласился на свидание с ним, Чонгук уже был готов сдаться. Он ухаживал за омегой с того самого момента, как увидел его и почувствовал запах, уверенный, что это именно тот самый омега, с которым он хочет связать свою жизнь. Для их времени истинность — не такая частая вещь, раньше такое случалось гораздо чаще, если верить рассказам родителей, но Чонгук безумно хотел встретить именно своего омегу.       Он всегда был робким, возможно, даже слишком робким альфой, но так же знал, что, если встретит своего омегу, то наверняка будет добиваться его до конца. И все приняло другой оборот, когда он встретил Тэ. Чувства и желания омеги были настолько важнее его собственных, что он не хотел навязываться, даже подумал, что ошибся, когда в тот в очередной раз отказал ему. Надежду давало лишь то, что Тэхён не выкидывал все его подарки, наблюдал за ним в университетской столовой, обращал на него внимание с явным интересом. Потом Чонгук узнал о прошлых отношениях омеги, и тогда все встало на свои места. Он подумал, быть может, Тэхён просто боится новых отношений? Тогда ему, наверное, не стоит давить на него?       Это было довольно тяжело, потому что влечение было гораздо сильнее чем то, что себе мог представить альфа исходя из того, что он слышал об истинности. Он задыхался, когда во сне Тэхён приходил к нему полуобнаженный, прикасался к нему так нежно и ласково, что Чонгук готов был на все, лишь бы продлить сон, как бы он ни смущался подобных вещей. И от того, когда он видел Тэхёна вживую, он робел еще сильнее, ему казалось грязным то, что он даже не может контролировать, особенно после того, как он проснулся в мокром нижнем белье. Альфа и подумать не мог, как сильно может его тело хотеть близости с тем, чей аромат пьянит.       И когда Тэхён внезапно согласился, Чонгук пообещал, что никогда этого омегу не отпустит. Не то чтобы для него это первые отношения, нет, конечно. У него были отношения в школе, когда вы лишь гуляете за ручку и альфа носит портфель омеги. Но это были не сильные привязанности, и в итоге все заканчивалось дружбой, когда оба понимали, что все несерьезно, когда оба вырастали из чувств. Теперь все было по другому, и до сих пор каждый раз, когда он касается Тэ, все в нем трепещет, дрожит от желания попробовать больше.       Единственное, что смущало альфу до последних дней — не слишком рано ли для того, чтобы узнавать друг друга еще ближе? Ему бы не хотелось, чтобы Тэхён думал, словно он им пользуется, ему бы так же не хотелось бы торопиться. Кроме того, Чонгук действительно ничего не умеет, и облажаться в самый важный момент это последнее, чего он хочет. Но он доверяет Тэхёну больше, чем кому-либо, и поэтому, когда омега целует его в комнате Чимина все развязнее после того, как он совсем не помнит, каким образом они там оказались, он оказывается совсем не против отправиться к себе домой, особенно, когда ощущает, насколько ярким стал аромат Тэхёна.       Им срочно нужно выбираться скорее, чтобы оказаться у него дома, иначе, видит бог, они осквернят кровать Чимина, и тогда это будет их первый и последний секс.

***

       — Ты точно хочешь этого? — они вваливаются в комнату Чонгука, и омега сразу же снимает с него футболку, задыхаясь от того, насколько красив его альфа, словно ни разу до этого не видел его таким. Волосы Чона взъерошены, губы уже распухли от частых поцелуев, а глаза сверкают в темноте комнаты. Его тело, явно мощнее тэхенового, возвышается горой, и омега оглаживает плечи и грудь, часто вздымающуюся от возбуждения, охватившего их обоих.        — Хён, да, пожалуйста, — Тэхён сходит с ума от того, насколько много граней таится в его альфе. Он, впервые познавший аромат течного омеги, почти хнычет сказанные слова, и омега сам теряет рассудок после четырех месяцев без близости. Он не помнит, чтобы хотел кого-либо так же сильно, как Чонгука прямо сейчас. Его аромат везде, он вокруг, он в нем, но все равно безумно мало. Омега тянет альфу на себя, впечатываясь губами в чужие в мокром поцелуе и разворачивая парня к кровати, чтобы усадить на нее и сесть на его бедра. Он уже чувствует, как возбужден Чонгук, и молится, чтобы не слишком торопиться. Ему очень не хочется испортить момент излишней спешкой.        — Как сильно хочешь? — Тэхён, сидя на коленях Чонгука и изнывая от начавшейся течки, целует шею альфы, задыхается от усилившегося запаха и от того, как сильно он хочет Чонгука внутри как можно скорее. Волны жаркого наслаждения уже накатывают, когда он трётся об альфу, и ему кажется, что кружится голова, когда открывает глаза на пару секунд, встречаясь со взглядом потемневших альфьих глаз. Чонгук набрасывается на его шею, мокро и громко целуя, рыча, пока Тэхён держится за его шею ладонями, запрокинув голову и забывшись в мгновении. Внизу живота приятно пульсирует знакомая боль жажды, и он цепляется ладонями за мощные плечи Чонгука, чтобы оставаться в реальности.        — Я… Очень сильно, хен, — Тэ пробирается руками к чужому члену, чувствуя под грубой тканью джинс, как сильно парень под ним возбужден. — Ты так вкусно пахнешь, так сильно, так сладко, — пьяно шепчет Чон, ведя языком по шее тающего в его руках омеги. Тэхён знал, что будет хорошо, но что хорошо станет еще до того, как Чонгук окажется в нём, что хорошо будет от одной лишь мысли о том, что это произойдет совсем скоро, он даже не думал. Поездку на такси до дома Чонгука он не помнит совсем, потому что слишком волновался о том, как всё будет дальше, хотя он из них двух явно не тот, кто должен сомневаться.       Ощущение, словно Чонгук, почувствовав его течку и поддавшись инстинктам, стал более уверенным, особенно когда вытаскивал Тэхёна с вечеринки Чимина, рыча на каждого, кто лишь смотрел на Тэ. И омеге это безумно нравится, нравится уверенность Чонгука, нравится, потому что он впервые ощущает себя в настоящей безопасности, знает, что этот человек ему больно точно не сделает — не сможет, не позволит боли захватить Тэхёна, сделает все, чтобы ему было хорошо.        — Ты думал обо мне? — внезапно спрашивает у альфы омега. Он останавливает его, чтобы узнать ответ, потому что ему необходимы эти разговоры, ему необходимо услышать, как Чонгук хочет это сделать именно с ним, сейчас. И прямо сейчас он чертовски хочет развратить Чонгука, чтобы увидеть румянец смущения на лице альфы. То, что он у Чонгука первый, сводит с ума, и Тэхён даже не знает, с чего начать, так много ему хочется сделать с ним.        — Я всегда думаю о тебе, — альфа трется носом о шею омеги, тяжело вдыхая. — Чёрт, если так будет всегда в твою течку, боюсь, я тебя съем, — ноги Тэхёна ослабевают от одной лишь мысли о том, что это действительно может произойти прямо сейчас. Возможно, это первое, с чего им стоит начать.        — Ты думал обо мне, о том, как мы будем делать это вместе? — задыхаясь, спрашивает омега, сразу же касаясь губами чужих, горячих и влажных от его же слюны. Сквозь шум в ушах он слышит, как их языки сплетаются, и это самые развратные звуки, которые ему довелось слышать. Чёрт, как же он горит. Ему кажется, словно, если Чонгук не потрогает его сейчас, он сгорит, хотя альфа уже окутал его собой. Хочется больше. Хочется Чонгука внутри прямо сейчас.        — Черт, да, — стонет альфа в ответ, когда их языки отпускают друг друга на время, лишь чтобы вдохнуть. Они оба забывают дышать, когда целуются, и эта дикость лишь распаляет Тэ сильнее.        — Ты хотел потрогать себя в этот момент? — Тэхён видит на щеках Чонгука румянец, и это именно то, чего он хотел добиться, потому что, кажется, ему очень нравится, когда Чонгук смущается.        — Я… — парень краснеет ещё сильнее, и Тэхён начинает догадываться. — Я трогал, хён, — альфа жмурится от стыда, он никогда не обсуждал подобные личные вещи с кем-либо, но даже не смотря на смущение ему нравится говорить об этом с Тэхёном, которому достаточно одной лишь секунды, чтобы представить, как Чонгук кончает от своей руки при мысли о них вместе. — Тэ-хёни, я так хочу тебя, — Чонгук рычит, срывая с омеги футболку и покрывая грудь поцелуями, пока не добирается до сосков, и это его первая остановка на сегодня.       Тэхён выгибается, громко стонет, когда волны удовольствия катятся по телу импульсами, хватается за волосы Чонгука и дрожит. У него так давно не было альфы, что теперь, кажется, еще один поцелуй Гука, и он кончит раньше времени. Мокрый, горячий язык парня посасывает его правый сосок, и Тэхён почти кричит от того, насколько он чувствителен. Ему безумно нравится, когда Чонгук сам руководит процессом, и он хнычет, прикрывая рот рукой, когда звуки выходят из его рта. Ему безумно стыдно за свое поведение, потому что они еще даже толком не начали, а он уже готов кончить, и тогда Чонгук останавливается, по видимому, напуганный.        — Хён, все хорошо? Я сделал больно? Прости, прости меня, хён-и, — Чонгук тянет последнее слово, и Тэхён стонет от того, как ему нравится то, что Чон младше и совсем неопытен, но при этом так волнуется о нем. Альфа зализывает поцелуи, постоянно шепчет слова извинения, пока омега приводит дыхание в то состояние, когда сможет сказать хотя бы пару слов.        — Кук-и… — омега прерывается, когда язык Чонгука снова касается соска, он стонет, и альфа тут же прекращает, жарко дыша в его грудь. — Все замечательно, малыш, — это вырывается у Тэхёна случайно, и он даже не ожидает, что Чонгуку настолько понравится, когда альфа рычит и опрокидывает его на спину, нависая сверху. Он оглядывает уже мокрого и взъерошенного Тэхёна почти плотоядно. Такого Чонгука омега еще не видел, и не уверен, сможет ли оставлять глаза открытыми и дальше, потому что это слишком.        — Ты уверен, что тебе все нравится? Мне показалось, что я был слишком напорист, судя по тому, как ты… реагировал, — Чонгук выпаливает все это в его шею, обдавая жарким дыханием, и это еще одно сверхчувствительное место, что выдает стон Тэхёна.        — Нет, нет, продолжай, пожалуйста. Если я так реагирую, все более, чем замечательно. Я скажу, если что-то будет не так, малыш, — он чувствует, как Чонгук самопроизвольно ведет бедрами вперед, видит, как тот непонимающе распахивает глаза и, помогая тому устроиться между своими бедрами, тянет ближе к себе. — Это инстинкты, Кук-и, все хорошо. Естественная реакция на своего течного омегу.        —Мой течный омега, — альфа явно с трудом держит себя в руках, сжимая талию Тэхёна и подаваясь бедрами вперед так, что он чувствует, как член альфы проходится по его собственному возбуждению. Омега запрокидывает голову назад, подаваясь навстречу и забываясь. Ему не хочется контролировать Чонгука, он безумно хочет, чтобы альфа сделал все так, как считает нужным, он лишь хочет его внутри как можно скорее. Он хочет, чтобы Чонгук взял его дико, быстро, но так же он бы хотел, чтобы это блаженство длилось как можно дольше, чтобы их запахи смешивались глубже с каждым толчком вперед.       Альфа имитирует движения вперед, кусая омежью шею и рыча от яркости их ароматов, когда понимает, что что-то явно идет не так. Хорошо, но не так. Ему трудно остановить себя в желании кусать и трогать, он словно опьянен, и альфа не уверен, хорошо ли это, когда чувствует, как его белье слегка намокает под джинсами.        — Хён, что-то… — Чонгук стонет, ведя бедрами быстрее. — Что-то не так, я… — он совсем не был готов к тому, насколько мощным окажется его влечение к Тэхёну, и теперь теряется, жаждуще вбирая омежьи губы в свои и тут же толкаясь языком навстречу чужому. Омега прижимает его крепче к себе, впивается пальцами в плечи и стонет прямо в поцелуй, ощущая, что возбуждение Чонгука становится еще больше во всех смыслах. Он чувствует, как напряжение между ними нарастает, и его уже невозможно контролировать.        — Малыш, у тебя гон, — задыхаясь, шепчет омега, когда альфа на секунду отрывается от его губ. Чонгук между тем почти скулит от желания, от его смущения не осталось и следа. — Нам нужно раздеться, Гук-и, — он не готов терпеть это еще хоть сколько-нибудь. Ему нужен Чонгук внутри, здесь и сейчас, особенно, когда его гон начался вместе с его течкой.       Они раздеваются так быстро, что омега не успевает понять, когда оказывается лежащим голым рядом с Чонгуком, устроившимся на боку и ведущим рукой по его животу вниз. Альфа целует его шею, плечи, робко ведя рукой вниз, пока Тэхён шепчет, что все хорошо, что его Чонгук-и лучший мальчик, и это помогает альфе быть увереннее. Он сжимает член омеги так, как ему нравится, шепчет, что он самый красивый, поворачивая голову Тэхёна к себе, чтобы поцеловать, прежде чем его пальцы подбираются к сжимающемуся и пульсирующему влажному колечку мышц.        — Я буду осторожен, хён-и, — медово шепчет Чонгук, целуя его в нос, аккуратно, так, чтобы не сделать больно, не спеша вводя фалангу одного пальца, и этого становится достаточным для того, чтобы Тэхён захотел его еще сильнее прямо сейчас. Чонгук, определенно, готовился к этой ночи. Бог знает, сколько сайтов и статей ему пришлось прошерудить, чтобы подготовиться. — Нам нужно тебя подготовить, хён-и, — он целует извивающегося и теряющегося в наслаждении рядом Тэхёна, куда придется, позволяя пальцу входить чуть глубже с каждым новым толчком, он изучает, запоминает каждую реакцию омеги, впитывает в себя, чтобы знать, как ему нравится. И когда палец входит полностью, видит, как губы тэхёна раскрываются в немом стоне, а спина инстинктивно прогибается, чтобы было приятнее. Он слышит, как Тэхён в удовольствии шепчет «Да, там, еще», когда водит пальцем внутри, оглаживает стенки, толкается внутрь все сильнее, а когда омега уже не может удерживать себя на весу и с дрожью его бедра падают, альфа перекидывает его ноги на себя, толкаясь все чаще и позволяя в итоге второму пальцу войти к первому.       Тэхён безумно сладко пахнет, он влажный и перевозбужденный, толкается бедрами ему навстречу, следуя инстинктам, задыхается и стонет, когда в нем оказываются оба пальца и Чонгук слегка сгибает их внутри, задевая то, что посылает по телу омеги импульсы наслаждения. Омега находит рукой член альфы, обхватывает его и поднимает руку снизу вверх, размазывая смазку по всему стволу и ощущая, как тот напрягается еще сильнее, когда он стонет. Альфа двигается все быстрее, его бедра так же идут ему навстречу, пока омега, сбиваясь из-за того, что ему не хватает воздуха, просит:        — Сделай это, малыш, — он видит, как Чонгук волнуется, когда устраивается между его бедрами, слышит его «Если что-то будет не так, если я сделаю больно, скажи», а потом, спустя пару секунд возни, ощущает, как горячая головка скользит по его входу вверх вниз. — Пожалуйста, я очень хочу, — хнычет омега, и тогда альфа скользит внутрь, шипя от того, какой узкий и приятно горячий омега, от того, как хорошо ему становится. Это совсем не сравнится с тем, что они делали до этого, и теперь, когда у Чонгука перед глазами цветные пятна, он не уверен, что они смогут остановиться в ближайшее время. Он целует омежьи плечи и грудь, тяжело дыша и стараясь дать омеге время привыкнуть, вслушиваясь в его тихие стоны. Альфа движется глубже, приподнимаясь и наблюдая за Тэхёном.       Тэхён с раскрасневшимися щеками жмурится от того, как хорошо ему, когда альфа оказывается внутри, и он выгибается, когда тот входит полностью, тянется навстречу, руками просит альфу спуститься обратно к нему, чтобы поцеловать. Их языки сплетаются на время, губы распухают от укусов, и Тэхён ни за что на свете не отпустит Чонгука теперь. Альфа потихоньку двигается внутри него, не прерывая поцелуй, и между ними такое тепло, что омега готов раствориться, расплавиться в руках Чонгука, когда он обнимает его.        — Хён, тебе нравится, когда я делаю так? — альфа прерывает поцелуй, толкается внутрь Тэ глубже, и теперь омега чувствует себя полностью заполненным. Он открывает зажмуренные от удовольствия глаза, чтобы увидеть альфу, когда чувствует, как тот пульсирует внутри него. Чонгук выходит почти до конца и снова толкается так же глубоко, с интересом наблюдая за реакцией Тэхёна, чтобы понять, как ему двигаться дальше. — Нравится?        — Чёрт возьми, Кук-и, да, ты так хорош в этом, — Тэхён тянет альфу на себя и влажно целует, врезаясь языком в чужой, горячий, и чувствуя, как Чонгук ускоряет движения. Он задевает Тэхёна там, где ему больше всего нравится, и тогда омега стонет выше. — Да, да, малыш, здесь, — омега запрокидывает голову, задыхаясь и закатывая глаза от удовольствия, когда Чонгук приподнимается на коленях и, продолжая его рассматривать, быстро толкается вглубь в том же направлении. Тэхён распластан на смятых простынях только для него, он стонет при каждом толчке, и Чонгук готов поклясться, что это — лучшее, что он видел в своей жизни.       Альфа прижимает колени омеги друг к другу, продолжая движение и позволяя себе посмотреть вниз, туда, где омега поглощает его, и тогда движения становятся еще быстрее. Тэхён почти кричит, и тогда альфа останавливается, приникая к его губам.        — Все хорошо? — сбивчиво, стараясь восстановить дыхание, спрашивает он.        — Да, да, Чонгук-и, очень хорошо, — обмягший омега ластится к нему, словно котенок, он уверен, что, если бы мог, Тэхён бы уже мурчал под ним, когда альфа медленно двигается внутри. — Ты так хорош, малыш, — стонет омега в его плечо, прежде чем укусить.        — Скажи это ещё раз, — Чонгук просит отрывисто, в такт своим мощным, но медленным толчкам, изводя омегу, делая так, чтобы он просил больше и больше. Чонгук волновался, что не поймет, хорошо ли Тэхёну, но он чувствует это по его запаху, по его дыханию, по множеству неуловимых вещей, когда их руки сплетаются и они целуются, ненадолго остановившись. Он ощущает, как стенки омеги сжимаются вокруг него, словно пытаются взять еще больше, и это заставляет его застонать от блаженства, которое окутывает их.        — Ты хорошо справляешься, Кук-и, — шепчет Тэхён, и что-то в этом кажется Чонгуку таким грязным, но при этом настолько возбуждающим, что он толкается с новой силой, входит в омегу вновь и вновь, рыча и кусая того за шею. — Мне так приятно, — Тэхён стонет сильнее, гораздо громче, чем до этого, и Чонгук ощущает, как омега сжимается вокруг него чаще.        — Малыш, я сейчас…        — Да, хён-и, я тоже, — он прижимается к омежьим губам в поцелуе, и они оба стонут, когда их тела одновременно сотрясаются, а альфа заполняет омегу и вынуждает себя выйти раньше, чем узел затянется.       Перед их глазами все плывет, Чонгук падает на простыни рядом с омегой, тяжело дыша и держа содрогающегося омегу за руку, улыбаясь и целуя его плечо. Тэхён безумно красив, настолько, что альфе снова не верится, что это его омега, и он гладит его по лицу, чтобы поверить в то, что это действительно правда. Тэ нежится, жмется к нему ближе, и они снова целуются, но уже лениво, одновременно улыбаясь друг другу.        — Ты мне очень нравишься, хён-и, — счастливо шепчет Чонгук, прикрывая глаза и целуя омегу в щеки. — Такой красивый, мой омега… — парень трется о нос омеги и целует его кончик, пока старший утопает в ласке.        — Ты мне тоже очень-очень нравишься, Кук-и, - шепчет Тэ в его шею, оставляя на ней поцелуй.       Их окутывает тепло последних осенних ночей, за приоткрытым окном слышно, как шумит своими листьями дерево, и Тэхён лениво потягивается в нежелании двигаться. Боль внизу его живота поутихла, но он знает, что ему потребуется не так много времени, чтобы захотеть еще. Течка делает его постоянно нуждающимся в альфе, особенно сейчас, когда он чувствует, как запах Чонгука усиливается снова под действием гона.        — Хён, я хочу ещё, — внезапно слышит омега спустя несколько минут теплых, нежных объятий, и не удивляется. Он ощущает, как член Чонгука набухает снова, протискивая между ними руку, чтобы ощутить, и видит, как альфа жмурится в удовольствии, когда ведет снизу вверх. Омега ощущает, как альфа содрогается. — Хочу сделать тебе хорошо много раз, хён, — он опрокидывает омегу на живот, целуя спину и продвигаясь языком ниже, к двум половинкам, целуя их и сжимая.        — Боже, Кук-и, - Тэхён стонет, пряча лицо в подушке, когда Чонгук на пробу толкается языком в него, постанывая от удовольствия и шепча "Такой сладкий", и теперь ему кажется, что он смущается перед альфой, но он тут же забывается в наслаждении и тепле, которым окутывает его Чонгук этой ночью.