dark and wild

— Чего сидишь? Слишком хорош для географии? — лениво интересуется Джисон, который и сам вовсе не в классе, несмотря на давно прозвеневший звонок. — Выгнали, — дергает плечом Сынмин. На подоконнике прохладно и в задницу из щели в раздолбанной оконной раме немилосердно дует свежий декабрьский бриз, но вставать вообще не хочется. Хочется… Меланхолизировать, глядя на серое небо и редкие фигурки людей, совсем мелкие с высоты четвертого этажа их школы. Еще слегка хочется курить, но в пачке осталось всего две, а денег скоро не предвидится, так что лучше растянуть. Хочется, чтобы Джисон перестал уже таращиться и валил по своим делам. Под его взглядом неуютно и затылок начинает чесаться, а еще чувствуешь себя сразу не главным персонажем драмы, а дурачком каким-то, заседающим на подоконнике с ногами. Пледа и кофе не хватает для полной картины только. Сынмин чуть слышно фыркает сам про себя. Они с Джисоном… вроде как встречаются. Ну, насколько можно встречаться в перерывах между сынминовой секцией, где он вчера опять проебал тренировку, приступами взаимной ненависти и какой бы там хуйней ни занимался Джисон. Возможно, стоило спросить, если бы между ними реально было такое, что «открывать в нем новые грани каждый день» и прочая херня для ромкомов. К сожалению, в присутствии Сынмина у Джисона открывается только рот и в основном для того, чтобы бросить какую-нибудь колкость, которая вроде бы и незаметная, но потом ходишь и весь день обижаешься непонятно на что. Или это только у него так? — Все в бэдбоя играешь? И не надоело тебе люли получать? Вот вроде такого. — Ни в кого я не играю. Что за хрень ты несешь вечно? — Принес уже, — лыбится Джисон так, что глаза сами собой закатываются. — Ну как же, плохие мальчики не делают домашку, дерутся за школой и не вылезают из шмоток черных, как их душа. Ты практически канонный плохиш из сериала. «Потрясающая уверенность в собственном остроумии», думает Сынмин. «И красивая улыбка». — Подвинься, — его пихают в коленку с намеком сдвинуть конечности и рядом приземляется костлявое тело, у которого, по всей видимости, нет занятий поинтереснее, чем доставать его. Иногда Джисон раскрывает рот не чтобы говорить гадости, а чтобы целоваться взасос, и это намного приятнее. У него мягкие, хотя и не очень пухлые губы, а если целовать достаточно долго, то он начнет цепляться за кофту и чаще дышать. «Если бы я реально был такой хуевый, я бы зажал тебя в углу после первой идиотской шутки, может тогда бы ты заткнулся ненадолго», размышляет Сынмин, но вслух говорит совсем другое. — Я бы и не дрался, они первые доебались. — А вам разве тренер не говорит, что бить необученных противников — дурной тон? — А тебе разве мамка не говорила, что расхаживать с разбитым лицом — тоже так себе манеры? — передразнивает его учительский тон Сынмин и фыркает на этот раз громче. — То, что я не начинаю драки, не значит, что я должен всегда вторую щеку подставлять. Может им еще и жопу подставить? Джисонов смех неожиданно громко раздается в гулкой тишине пустых коридоров, и тот, быстро опомнившись, зажимает себе рот. — Только если тебе такое нравится, — доверительно сообщает он Сынмину. — А может скорее тебе? Как только он это говорит, понимает — зря. Мозг услужливо подкидывает картинки, и все, как одна — контентом фильмов не для детей. Целующийся Джисон, с разведенными коленями, на спине, хнычущий и жмурящийся от удовольствия. Джисонджисонджисонджисон- — …уснул? — Ты что-то говорил? — Точно уснул. Да ничего особенного не говорил, просил два косаря вернуть, что ты должен. — Я только косарь у тебя брал! — возмущение перекрывает порнушные мысли, а еще приходится спешно шарить в памяти вспоминая, где успел проебать лишнюю тысячу. — Ага, признаешь, значит? Когда вернешь? Сынмин вздыхает, признавая поражение. Иногда ему кажется, что ни одна ситуация, в которой замешан Джисон, априори выигрышной для него не будет, но все еще ввязывается в каждую из возможных. Джисон, к счастью, решает взять рекламную паузу и помалкивает, пока жует добытую из бездонного рюкзака булку. Крошит страшно — на себя, на подоконник, Сынмину на джинсы немножко. Выглядит туповато, но целовать его все еще ужасно хочется. Сестренка недавно забыла в браузере его ноута тест «Как понять, что он тебе нравится?», и он прошел по приколу, потому что интересно было. Тест был идиотский, потому что уже где-то третьим пунктом кислотно-розовым шрифтом ему по глазам резанул вопрос «Ты чувствуешь, что любишь его?» Он тогда закрыл сайт, но это «любишь его, любишь его» противным комариным писком звенело в ушах весь вечер и надоедало страшно, пока он не открыл контакт «джисон» на мобилке и не позвал его к себе «смотреть фильм», но вообще-то сосаться полтора часа в темноте на его тесной полуторке. Пока Сынмин не вздрогнул, услышав чертово «Ты любишь его?» в фильме, где дурацкая героиня решала свои дурацкие проблемы. «Я на него дрочу».