Скажи мне, кто твой друг

      — Рена, открой дверь.       Тишина.       «К-как?»       — Ре-ен, я пришёл поговорить. Не будь занудой, открой дверь, — голос Кроули и не думал оказываться галлюцинацией, как на миллисекунду понадеялась девушка. — Если мы не поговорим, ангел ко мне на дом приедет морали читать.       Рена не ответила, мечась взглядом по номеру в поиске светлых идей. Да просто любых идей. Ванна или окно? Сглотнув, Ласар как можно тише двинулась к окну. По карнизу можно тихонько перебраться в соседний номер и там пересидеть. Хотя бившийся в голове страх грозил стать настолько сильным, что Рена согласилась бы выпрыгнуть из этого окна, лишь бы сбежать отсюда. Каким же эфемерным оказалось её с трудом восстановленное за эти дни спокойствие.       В замке́ раздался щелчок, и дверь отворилась, вызвав один микроинфаркт. Но стоило Рене только увидеть вольготно шагнувшего в номер Кроули, как вся паника… улетучилась. Вот так секунду назад она порывалась бежать куда подальше, а едва увидела его вблизи, так всё. Как отрезало. Тут же выровнялось дыхание, чуть медленнее возвращалось к обычному ритму сердце.       Кроули преспокойно включил свет, закрыл дверь и обворожительно улыбнулся вместо приветствия. Эта улыбка всколыхнула у Рены насильно подавляемое чувство тоски.       «Ты же его знаешь. С чего трясёшься?» — удивлялась она самой себе.       И ещё больше удивлялась такой стремительной смене ощущений. Ведь это ненормально — не хотеть больше никогда видеть человека, а через мгновение думать, как ты скучала по нему? Разумная часть кричала, что после того, что выкинул Кроули, ему нельзя доверять и нужно относиться настороженно. Неразумная несла какой-то бред про обнять и забыть. Рена решила послушаться разумную. Всё же этот тип ранее взбесился непонятно из-за чего, а ещё только что буквально вломился в номер. К чёрту сомнительные ощущения.       Не дав приблизиться к себе, Ласар серьёзно предупредила:       — Не подходи, а то закричу.       Кроули примирительно поднял руки, на пальцах одной из которых держал пластиковую коробку. Не став ходить вокруг да около, он сразу перешёл к сути:       — Я всё объясню.       И действительно принялся объяснять. Причём с несвойственным изобилием подробностей. Рассказал, как задел её сумку и вероломно нарушил личные границы, пролистав выпавший блокнот. Как увидел их с Азирафаэлем портреты и захотел подшутить. Как съездил утром в ближайший спецмагазин и приобрёл там «змеиные» линзы. На середине речи подошёл с фразой: «И нормально у меня всё с глазами. Вот, смотри», — приподнял очки и посмотрел на Рену абсолютно человеческими карими глазами. После продолжил рассказывать, что и почему было дальше. Как забавно было поначалу, но потом вышло из-под контроля и стало не очень. Делал всё, что мог, чтобы вернуть расположение девушки, а заодно избежать ненужных вопросов и домыслов с её стороны.       Последнее ему удалось. Только одно но. По ходу этих признаний вопросы и опасения, терзавшие Рену, не исчезали в никуда, а преобразовывались в чувства иного характера. Сначала в непонимание, зачем это всё было. Потом в обиду за злобную шутку.       — В общем, был не прав, извини. Мир? — подытожил Кроули свои объяснения, протянув коробку.       После фразы, сказанной столь бесстыдно беспечным тоном, обида переросла в злость, граничащую с яростью.       Секунду тишины рассекла звонкая пощёчина.       — Да ладно тебе, — Кроули дёрнул щекой и невинно приподнял брови. — Это была всего лишь шутка. Смотри, я прошу прощения и принёс пирожные. Видишь? Прекрати обижаться и поехали. Азирафаэль там вашу травянистую жижу заварил.       Но Рена, казалось, только больше выходила из себя. Дико чесалась рука ещё раз влепить ему по лицу. В последний момент на краю сознания мелькнул стыд за первую пощёчину, и она насильно удержала себя. Но от «высказать всё» удерживать не стала.       — Вот так просто? Думаешь, пришёл, сунул пирожные и всё хорошо?! Да чёрта с два тебе!       — Эй, не надо выражаться. Я виноват и извинился. Чего ты вообще так агрессивно реагируешь?       — Я агрессивно реагирую?! — Рена шагнула ближе, толкая мужчину к двери. — Это ты агрессивно с ничего наехал на меня с утра пораньше. Напугал своими фокусами с глазами до полусмерти, да так мастерски, что чуть до паранойи не довёл. Я три дня в себя прийти пыталась, ходила оглядываясь. А теперь ты пришёл, как ни в чём не бывало, — на зелёные глаза навернулись злые слёзы, — и заявляешь, что всё было шуткой! Да у меня тогда со страха чуть… — Рена осеклась, вспомнив, как ей мерещились стремительно желтеющие белки́, — чуть не… Неважно! Видеть тебя не хочу! Вас обоих!       — Ангелок… — попытался прервать её Кроули.       — Заткнись и выметайся отсюда. И только посмей…       Раздался щелчок. Рена замолчала, опустив руки вдоль туловища и безразлично уставившись в пустоту перед собой. Кроули отсюда уже слышал будущие возмущения Азирафаэля. Но ради точек над «i» он переживёт.       — А теперь объясни мне, почему ты вдруг развела такую истерику?       — Потому что я доверилась вам с Азирафаэлем, — ровным голосом произнесла Рена. — Подумала, что спустя два года, мне наконец удалось самостоятельно завести друзей. Что нашлись люди, с которыми мне легко и приятно общаться. И им со мной нравится проводить время. Такое прекрасное ощущение. А в итоге оказалось, что я для вас лишь какая-то глупая приезжая, над которой можно здорово посмеяться. Видя, что мне страшно, вы не сочли нужным прервать свою шутку, ведь надавить и посмотреть на реакцию вам было веселее. А сейчас я даже не стóю искренних извинений. «Азирафаэль заставил» — и вся мотивация. При этом сам он даже не пришёл, — закончила Рена, а затем также спокойно добавила: — Мне больно, вот и срываюсь.       Повисло молчание. Кроули пристроил пирожные на кровати, снял очки и провёл ладонью по лицу. Он, конечно, понимал, что немного перегнул тогда с давлением и своим демоническим проявлением, да и извинился сейчас так себе, но не думал, что всё настолько серьёзно. Их попытка докопаться до истины, тире неудачная шутка, каким-то образом оказалась принята Реной на свой счёт. Как из этого выкручиваться, Кроули не имел ни малейшего понятия.       — Давай сразу проясним — у нас в мыслях не было тебя обидеть, — в конце концов произнёс он.       — Не хотели бы — не обидели.       — Так было надо, — пробубнил Кроули и мысленно ударил себя по лбу, прошипев про себя: «Замечательное оправдание. Прекраснейшее».       Рена не отреагировала, продолжая глядеть куда-то сквозь него.       Стоило уже снять гипноз, но Кроули отчего-то медлил, разглядывая девушку. Сейчас, с полностью бесстрастным выражением лица, она особенно сильно напоминала Ирин в первом тысячелетии, когда та игнорировала его присутствие. Не хватало только чуть больше «льдистости» во взгляде да скрещенных рук на груди. Чуть помедлив, Кроули аккуратно приподнял голову девушки за подбородок. Теперь зелёные глаза были направлены прямо на него и находились излишне близко.       Стало ещё паршивее. Кроули отпрянул от Рены и проморгался, пытаясь согнать всплывающие перед глазами картинки прошлого. Те мысли, что он старательно гнал от себя незадолго до и каждый день после того злосчастного пикника, прокручивались в голове с огромной скоростью. Накопленное за эти годы рвалось наружу. Кроули уже просто надоело держать всё в себе. Возникла острая необходимость выговориться хоть кому-то. Демон усмехнулся. Да уж, лучше слушателя, чем частично причастный человек, да ещё и под гипнозом, он за эти годы не нашёл. Хорошо хоть она не вспомнит.       — Не так давно мы с Азирафаэлем лишились дорогого нам… Человека, — Кроули опёрся на стену рядом и задрал голову, окунаясь в воспоминания. — Ты очень похожа на неё. Не знаю точно, как справляется ангел — как ты могла заметить, я не любитель таких разговоров — но мне откровенно хреново. Тут можешь выбрать, от чего больше: внезапная потеря чего-то привычного, чувство вины, сожаление от упущенных возможностей. Накидывает сверху ещё то, что мы с ней долго не могли найти общий язык. Знаешь — дурацкие споры, предвзятое отношение, да и ангела порой поделить не могли, — погрузившись в какие-то приятные воспоминания, Кроули улыбнулся. Но ненадолго. — Когда, наконец, всё наладилось её не стало. Прям сразу. Как будто заправляющая всем сверху решила, что это лучший поворотный поворот. А мы так-то спасли всё человечество, и это нам вместо «спасибо»? Божественная справедливость, не находишь?       Последний вопрос был риторическим, но пребывающая под воздействием Рена не различала таких тонкостей. Зато слушала внимательно.       — Не нахожу. В твоём случае справедливо — это когда долгий путь к любви заканчивается заслуженным «долго и счастливо», а не в духе трагедий Шекспира.       — Нээ… Нравится вам, людям, всё сводить к банальностям. Между нами было что угодно, только не, — Кроули запнулся и нехотя буркнул, — любовь, — и через паузу уточнил: — В том смысле, в котором её описывают ваши книжки и фильмы.       Возвращаясь к исходной мысли, он продолжил:       — В общем, она только-только перестала показательно игнорировать меня за всё хорошее и плохое. Начала проникаться, хоть и отрицала до последнего. Упрямая и правильная хлеще, чем Азирафаэль, но… мне она нравилась. Знаешь, это чувство, когда смотришь на кого-то и думаешь, что уже хорошо её знаешь, должен терять интерес, а хочется почаще быть с рядом? Смотреть, как она говорит, улыбается, забавно пытается злиться на тебя — по крайней мере, со стороны это забавно. И неважно, что там дальше у вас будет. Или не будет… не имеет значения.       Под конец монолога Кроули ушёл в невнятное бормотание, полностью погрузившись в собственные ощущения и воспоминания. Когда даже бормотание стихло, Рена подала голос:       — Знаю. Я чувствую что-то похожее к тебе.       Демон вздрогнул и резко повернул голову. Встретившись с равнодушным взглядом, он тут же выругался, вспомнив, что Рена всё ещё под воздействием. Приехал, чтобы один свой косяк исправить, а вместо этого наплодил других. Причём с завидной отстойностью. Вместо прощения добился истерики. Нет чтобы нормально успокоить, насильно подавил волю. Так ещё вдобавок вывел на признания, которые явно не произносятся в такой ситуации и с таким безразличием. Кроули передёрнул плечами, ощутив неловкость. Да уж, пинать его атрофированную совесть Рене удаётся много лучше, чем ангелу.       Смерив девушку тяжёлым взглядом, демон напомнил себе, что стоящий перед ним человек всего лишь внешне похожая копия. Не Ирин. И он будет последней сволочью, если поддастся на эту иллюзию. Хоть ему это по статусу положено, поступить так ни с натерпевшейся девушкой, ни с памятью о своей подруге, Кроули не мог. Хватит того, что он иногда называет Рену её прозвищем. Нужно прекращать спектакль.       — Боюсь, у нас ничего не выйдет, — твёрдо произнёс он и поднял руку для щелчка, но вдруг остановился. Одна мысль пронзила голову. — Подожди, ты сказала, что завела друзей только спустя два года? Почему?       На этот раз Рена помедлила, будто пытаясь понять, что он хочет услышать. Через несколько мгновений, она сухо пояснила:       — Я не очень хорошо схожусь с людьми и поэтому…       — Нет, я не об этом! — резко оборвал Кроули. — Почему именно за этот промежуток времени?       — Два года назад я вышла из комы. Совершенно не помню, что было до неё. Отчасти с этим связаны проблемы в общении с людьми.       Кроули пронизывающе глядел на девушку, одновременно думая, какие они с ангелом тугодумы. Шли какими-то окольными путями, а всё было на поверхности. Про себя демон с усмешкой заметил, что это не первый раз, когда они так нелепо пролетают. Но тут же подобравшись, он серьёзно произнёс:       — Так, мы сейчас поедем к Азирафаэлю, и ты со всеми подробностями расскажешь нам, что произошло.       

***

      Просвистев тормозами, чёрный «Бентли» вильнул задним бампером и остановился возле букинистического магазина в Сохо. Не спящие в столь поздний час прохожие могли наблюдать, как с водительского места выскочил рыжеволосый мужчина и, второпях подбежав к другой стороне машины, открыл дверь. В противовес ему, пассажирка выходила неспешно, даже как-то заторможено, и также степенно двинулась к дверям книжного, влекомая мужчиной. Большинству прохожих, как водится, было всё равно на происходящее, лишь малая часть следила за странной парочкой, пока та не скрылась.       Как только Рена и Кроули зашли внутрь, их встретил Азирафаэль. Ранее он двое суток ждал, когда же друг наберётся духу для извинений, и всячески пытался ему в этом помочь. А когда Кроули сообщил, что всё же поедет к Рене, ангел весь вечер суетливо готовился к их возвращению. Ему тоже стоило принести извинения. Поэтому, только заслышав подъехавший близко к магазину автомобиль, он уже стоял у входа и широко улыбался, стараясь излучать исключительно доброту и гостеприимство. Но стоило Азирафаэлю увидеть девушку, как улыбка сошла с его лица. Виной тому отсутствующий взгляд, направленный в никуда, и механическая походка, которой Рена зашла в магазин. Ангел тут же осуждающе посмотрел на Кроули.       — Скажи мне, что ты не применил чудо, чтобы заставить её прийти сюда?       — Давай о плохих деяниях позже, — сразу отмахнулся Кроули и обратился к Рене: — Повтори последнее, что сказала мне.       — Два года назад я вышла из комы. Совершенно не помню, что было до неё. Отчасти с этим связаны проблемы в общении с людьми, — послушно повторила Рена.       Азирафаэль мгновенно забыл о неблаговидном поступке друга. Моментально поняв, к чему была эта фраза, он ошарашено посмотрел на Кроули, встретив многозначительный взгляд. Оба снова вернули внимание к девушке. Стараясь сдержать нетерпение, ангел мягко попросил:       — Можешь рассказать подробнее, дорогая?       Брови Рены чуть дёрнулись к переносице, как если бы она обдумывала ответ, однако взгляд оставался ненаправленным.       — Два года назад я открыла глаза в палате больницы Матер Мизерикордия. После суеты с осмотрами пришёл врач. Задавал вопросы, из которых понял, что я ничего не помню о себе. Меня ввели в курс дела: назвали имя и сказали, что я попала в больницу в результате автокатастрофы, в которой погибли мои родители и сестра. Я тогда впала в кому из-за травм, в которой меня держали целых три года без оптимистичных прогнозов. Содержание оплачивала бабушка, не дожившая полтора месяца до моего пробуждения. Никого из родственников я до сих пор не вспомнила, как и своего образования, бывшей работы или старых друзей.       Ненадолго повисла тишина.       — А Марлен? — робко уточнил опешивший Азирафаэль.       — Она из моей новой жизни. Познакомилась с ней в той же больнице во время реабилитации.       Девушка замолчала, а Кроули и Азирафаэль переваривали полученную информацию. Теперь пазл сложился, и появилась стройная до прямоты теория.       — Так, я правильно понял, — задумчиво начал Кроули, обращаясь к ангелу, — что пять лет назад, к слову, ещё одно поразительное несовпадение, действительно существовавшая девушка попала в аварию, после которой очень удобно провалялась овощем ровно до того момента, пока не сожг… в общем, тогда же, когда Ирин?       — Получается, что так, — согласился Азирафаэль.       Кроули поморщился. Как всё очевидно. И как идиотски долго они это выясняли.       — Напомни, почему мы сразу не применили воздействие?       — Потому что это грубо, неэтично и неприемлемо?       Оба невесело усмехнулись. Но ситуация всё же была серьёзная. Посмотрев на никак не реагирующую на их дискуссию девушку, Кроули задумался.       — Слушай, а ангелы вообще могут перерождаться?       — Добавь: человеком, — Азирафаэль задумчиво отвел в сторону взгляд и хмуро ответил: — Не уверен.       — Звучит как бред, — согласился Кроули.       — И похоже на правду, — со вздохом заключил Азирафаэль. — Хотя теоретически мы знаем, что ангелы окончательно исчезают в Адском огне, как и демоны в святой воде.       — Но практически мы не можем стопроцентно утверждать, что окончательно, так?       — Если думать в таком ключе, то возможным становится всё. Я не всеведущ, Кроули. В любом случае, мне кажется, подобное не обошлось бы без Её вмешательства.       Кроули недовольно скривился.       — Давай не будем о вмешательствах.       Приплетать в происходящее Её не хотелось, поэтому он сосредоточился на Рене. Прокручивая в голове все их встречи и разговоры за последние дни, он кое-что припомнил.       — Есть вопрос понасущнее.       Азирафаэль вопрошающе поднял брови.       — После этого переселения она ничего не помнит. Но. Она говорила, что с нами чувствует себя на своём месте. Если так и есть? Если воспоминания всё же хранятся где-то на подсознательном уровне и дают о себе знать? Мы могли бы попробовать вытянуть их.       Азирафаэль оживился от предложения, вдохнул, чтобы что-то сказать, но не произнёс ни слова. Обрадованное выражение лица сменилось растерянным. После чего ангел неуверенно заговорил:       — Кроули, я… — он замялся.       — Думаешь, не получится?       — Нет, просто… Стоит ли это делать?       — В смысле?       — Она ведь человек. И даже если вспомнит всё, останется человеком. Хотела бы она этого?       Кроули понял, куда клонит Азирафаэль. Быстротечность человеческого века будет ощущаться Ирин острее, если она вспомнит свою бессмертную жизнь. Она будет знать, насколько ничтожно мало времени у неё осталось. С другой стороны, это лучше, чем быть внезапно и безвозвратно уничтоженной. Хоть какое-то время для них всех. Вместе.       — Думаю, не ты, ни я не сможем дать ответа. Но если хочешь моё мнение, Ирин бы хотела нас вспомнить.       — Я была бы рада вас вспомнить, если вы действительно люди из моего прошлого.       Азирафаэль и Кроули аж дёрнулись от встрявшего ровного голоса. Отвлёкшись, они успели забыть, что Рена всё ещё рядом и под воздействием. Что оказалось к лучшему, ведь ею ненароком было сказано последнее слово. Кроули и Азирафаэль негласно приняли решение. Только для начала стоило привести Рену в чувства.       — Надо бы…       — Да, — согласился Азирафаэль. — Сейчас, дорогая, ты забудешь все наши разговоры и будешь знать, что мы мирно уладили конфликт и снова в хороших отношениях.       Щелчок. Рена проморгалась и перевела уже осмысленный взгляд на мужчин. Искренне улыбнулась.       — Чай?       Азирафаэль сразу подобрался.       — Да, конечно. Уже всё готово.       И пригласил всех в заднюю комнату. Они привычно расположились на диване и креслах и завели непринуждённую беседу. Когда обсуждение последних дней закончилось, Кроули невзначай предложил:       — Как насчёт съездить завтра на пикник? Мы с ангелом знаем отличное место.

***

      Утром следующего дня Рена вышла из отеля к встретившим её Кроули и Азирафаэлю. Предварительно она оставила Марлен записку и ту самую коробку пирожных в качестве извинения за очередной пропущенный день в их тур-программе. Лучше было бы позвонить, но донимать, вероятно, ещё спящую подругу звонками не хотелось. А поездка не терпела отлагательств.       Вчера девушке так и не сказали, что за отличное место знают, однако предупредили, что до него далеко, поэтому собраться надо пораньше. От предложенной Реной помощи в подготовке к пикнику мужчины отказались. Заявили, что сами всё устроят, и вообще, надо же им как-то заглаживать свою вину. Пусть эта поездка будет их извинением. Поборов неловкость от безучастия, Ласар согласилась. Хотя никакой злости или обиды к ним уже и не испытывала.       Мелькающие улицы Лондона за окном «Бентли» сменились пригородом, а после природными пейзажами. По мере удаления от города Рена периодически задумывалась, почему она с охотой разрешает везти себя неизвестно куда. От бестолковых мыслей отвлекал Азирафаэль, севший в этот раз с ней на заднее сидение. Он увлеченно рассказывал об ошибках в Библии, и как они переносились из издания в издание, делал предположения, в результате чего они могли появиться, и излучал успокаивающее тепло. Было интересно, но в какой-то момент невыспавшаяся Рена почувствовала, что лежит головой у мужчины на груди, бесстыдно задремав прямо во время его речи. Впрочем, Азирафаэль не стал обижаться по этому поводу, а лишь удобнее обхватил её.       Спустя два с половиной часа «Бентли» остановился, и Кроули возвестил, что они приехали. Отлипнув от Азирафаэля, Рена зевнула, сгоняя с себя остатки сонливости. Первое, что она увидела, выйдя из машины, было какое-то травяное поле, подозрительно обрывающееся на горизонте. Вторыми были немногочисленные люди.       Пока Кроули доставал корзинку с едой и плед, Азирафаэль с энтузиазмом объявил:       — Добро пожаловать на самую высокую меловую скалу Великобритании.       Рена прикрыла глаза и медленно вздохнула. Кроули следил краем глаза за её реакцией, поэтому сразу заметил изменения в лице и тут же спросил:       — Что-то не так?       «Знала бы — в жизни не дала бы себя уговорить на это», — подумала Рена. Поскольку данная фраза прозвучала бы грубо, она заменила её на короткое, но ёмкое:       — Я высоты боюсь.       Последовала неловкая пауза.       — Ну, мы же не прямо у обрыва сядем, — виновато отозвался Азирафаэль. — И тут виды красивые. И у этого места есть историческое значение. И ещё…       Как только мужчина начал тараторить, что делал в моменты сильного волнения, Рена поспешила его успокоить:       — Я не предлагаю развернуться и ехать назад. Посидеть не возле самого края я осилю, не волнуйся. Да и место хорошее всё-таки.       Азирафаэль тут же расслабился и галантно пропустил девушку вперёд себя. Кроули уже ушёл от них метров на двадцать, ища подходящее место, где можно расположиться.       Отойдя подальше от протоптанных дорожек, компания расстелилась. Сразу съели пару бутербродов — успели проголодаться за поездку. Уже обыденно завязалась беседа. На ней сказывался свежий воздух, делая ленивой и неспешной. Все трое наслаждались относительной тишиной и покоем, которого не бывает в шумном Лондоне. И если Рена думала, что они и приехали сюда с целью притормозить суету рутинной городской жизни, то Кроули и Азирафаэль не могли себе позволить долго прибывать в нирване. У этой поездки была конкретная цель, и они намеревались сделать всё для её достижения.       По прошествии часа, когда девушка уже точно должна была присмотреться к месту и проникнуться атмосферой, они ненавязчиво спросили её об ощущениях. К огромному разочарованию, ничего значимого не получили. Рена лишь пожала плечами и вяло отмахнулась фразой о чувстве простора из-за незастроенности домами. Никаких даже минимальных намёков на узнавание не было.       Так как одно из последних памятных мест не подстегнуло воспоминания, в течение следующих нескольких часов Кроули и Азирафаэль пытались точнее воссоздать картину прошлого раза, а именно — вести похожие диалоги. При этом попеременно спрашивали, не возникает ли у неё каких непредвиденных ассоциаций. Результата всё не наблюдалось. Кроули даже начал задумываться о том, чтобы разок столкнуть Рену со скалы, но пока решил не рисковать. Пришлось думать дальше, что делать.       Пока размышляли, для поддержания беседы Азирафаэль оценил естественный цвет волос девушки и поинтересовался, почему она красит прядь — для индивидуальности или есть причина.       — Спасибо за комплимент, — поблагодарила она. — И ты выбрал точную формулировку, что это не просто для красоты. Я же говорила, что не помню жизнь до позапрошлого года? Тогда было тяжело принять произошедшее, всё казалось бессмысленным. Жизнь без воспоминаний не имела значения. Позже, естественно, стало легче. Это, — она указала на прядь, — своего рода напоминание, что всегда есть что-то светлое, даже когда всё плохо.       Зацепившись за последнюю реплику, Азирафаэль повторил фразу, которую когда-то сказал Ирин:       — Свет находит выход из любой ситуации, сколь бы безнадёжной она не казалась.       — Можно и так сказать, — согласилась Рена и цапнула ещё бутерброд.       Кроули пересёкся взглядом с Азирафаэлем. Тот покачал головой, чуть поникнув. Ясно, толку не было. Пора идти дальше разговоров.       Встав, демон демонстративно размялся и, всунув руки в карманы, расслабленно пошёл к краю обрыва. Подойдя к установленной оградке, он опёрся о столбик и немного заглянул вниз. Всё это перед напряжённо замершей Реной.       — Не хочешь заценить вид? — повысив голос, чтобы быть услышанным, позвал Кроули.       — Смеёшься? Мне страшно даже смотреть, как ты там стоишь.       — Да ты посмотри, какое тут надёжное ограждение поставили. Раньше не было. Всё для тебя, ангелок.       Рена покачала головой и задумалась. Отчасти ей хотелось посмотреть, но ноги сковывало даже от мысли. С другой стороны: быть здесь и не взглянуть на Ла-Манш… Сжав зубы, она всё же поднялась и медленно пошла к краю. Колени потряхивало. «Надёжное» ограждение доверия не внушало. Но в целом присутствие рядом Кроули вселяло немного спокойствия.       Показалась кромка знаменитого пролива. Ближе Рена подходить не рискнула. Ей хватит и этого вида.       — Ну как? — поинтересовался Кроули, продолжая непринуждённо стоять облокотившись на столбик оградки.       — Если забыть, что внизу футов триста, то неплохо.       — Скорее пятьсот, — «успокаивающе» поправил Кроули. — С чего такая боязнь высоты?       — А ты просто так ничего не боялся что ли?       Мужчина склонил голову и приподнял брови, всем видом выражая: «Я? Ты серьёзно?»       — Тоже мне бесстрашный, — беззлобно хмыкнула Рена. — В общем, не знаю. Наверное с того же, с чего у большинства — был какой-то неприятный инцидент в детстве, оно и осталось.       Тут она вспомнила про оставленного в одиночестве Азирафаэля. Повернулась, но тот самозабвенно уплетал прихваченные блинчики, даже не глядя в их сторону. Мыслями явно пребывал где-то не здесь.       Очередной раз продвижений в их с ангелом деле не случилось. Поездка явно оказалась безрезультатной. Единственное, что Кроули ещё оставалось — заставить Рену подойти ближе и надеяться на всемогущую силу адреналина. Может от него что-то изменится в нужную сторону.       — Если будешь там дальше стоять, так ничего и не увидишь. — В него моментально вперился напуганный взгляд. — Да ладно тебе, подойди ближе.       Рена отрицательно замотала головой и немного втянула её в плечи. Ну уж нет, она свой лимит храбрости уже достигла.       — Мне отсюда хорошо.       Подумав, как поступить, Кроули отлип от ограждения и протянул девушке руку. Рена с сомнением уставилась на конечность, посмотрела на обрыв, перевела взгляд на лицо напротив. Ни один мускул на нём не дрогнул, Кроули продолжал терпеливо ждать её решения, ни намёком не поторапливая. Рена снова посмотрела на обрыв, представляя себе высоту за ним, отчего по спине побежали мурашки. Опять прошлась взглядом по Кроули. Он был стройным, как спичка, и ни разу не выглядел так, будто сможет удержать, если вдруг у неё закружится голова. Она снова подняла глаза на его лицо. И тут Кроули улыбнулся одним уголком губ. Не ободряюще или насмешливо, а дерзко. Уверенно. Словно у него есть контроль над всем и уж точно над её мнимым падением.       Рена взялась за приглашающе протянутую ладонь. Кроули медленно подвёл её к самому ограждению, где минуту назад стоял сам. Чем ближе был край, тем крепче Ласар сжимала его руку.       — Дыши, ангелок. Я рядом.       Внутри девушки что-то ёкнуло. Ни с чего захотелось прослезиться. Рена закрыла глаза, вслушиваясь в глухой шум в голове. Пару раз глубоко вдохнула, борясь с эмоциями. Соленый запах, приносимый ветром, доносился отчётливей. Она смело распахнула глаза и посмотрела вдаль. Пролив здесь действительно видно лучше.       Больше Кроули и Рена не проронили ни слова, наслаждаясь видом. Сплетённые руки висели между ними.       Наблюдавший сзади Азирафаэль мягко улыбнулся, уносясь мыслями в прошлое.

***

      К шести часам кончилась прихваченная еда, а значит было пора возвращаться. Все загрузились в «Бентли» и поехали обратно в Лондон. Рена думала, что на этом их поход сегодня закончится, но мужчины настояли на посещении какого-то Ритца. Где теперь они сидели уже добрых полтора часа.       Снова Кроули и Азирафаэль не оставляли попыток достучаться до ангельских воспоминаний девушки. То блюда знакомые заказывали, то завуалированно рассказывали про своё бывшее начальство, то буквально повторяли пережитые вместе события, преподнося через призму собственных выдуманных историй. У них самих уже дежавю начиналось, а Рена так и не подавала признаков узнавания, без стеснения посмеиваясь над забавными моментами и поглощая поздний ужин.       Когда у Кроули и Азирафаэля уже кончились идеи, они молчаливо приняли решение отложить свои потуги на следующий раз, передавая возможность вести беседу Рене. Так разговор пошёл об чрезмерности описаний в старых и новых произведениях литературы. Немного коснулся темы отсутствия своего представления о прошлом. Плавно всё перетекло в обсуждение преимуществ эмпирического познания перед теоретическим. По итогу Рена так увлеклась общением, что, не прерывая беседы, согласилась на предложение переместиться в книжный. Словно компенсировала упущенные дни, пытаясь вдоволь наговориться с друзьями. Однако, когда они подъехали к магазину, она взглянула на время и поняла, что посидеть ещё уже не сможет. Пора бы возвращаться в отель.       Разумеется, Кроули предложил подбросить. Чтобы зря не гонять его туда-сюда, Азирафаэль решил остаться. Прощаясь, Рена позволила себе приобнять его, прежде чем сесть в машину. Кроули завел мотор, и к нему пришла несколько коварная идея, как ещё можно подстегнуть память. И как демон, он не смог от неё отказаться.

***

      Кроули припарковался напротив отеля.       — Твоя остановка.       Ошарашенная Рена, казалось, не дышала и не смыкала глаз во время поездки, поэтому ответила ему лишь глухое: «Ага». И только после этого моргнула и вдохнула полной грудью. Плечи расслаблено опустились после столь агрессивной езды, а пальцы отцепились от обивки сидения. Когда она немного пришла в себя, нервно усмехнулась и перевела взгляд на Кроули.       — Мне кажется или в черте города на такой скорости нельзя ездить?       Он только фыркнул.       — Мало ли, что там можно.       С досадой он отметил, что демонстрация его стиля вождения, который Ирин когда-то, также как и Азирафаэль, не одобряла, тоже не помогла. Никаких внезапных озарений в Рене не наблюдалось. Совсем ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы иметь хотя бы представление, с какой стороны подступаться к решению проблемы. Начала складываться мысль, что они с ангелом что-то делали не так.       — И не жаль деньги на штрафы спускать или это такой способ произвести впечатление? — окончательно расслабившись, весело спросила Рена.       Кроули хотел ответить что-то в своей манере, но внезапно всплыло ещё одно памятное событие. Щелчок, и сидение девушки откидывается, а сам Кроули оказывается сверху, сжимая хрупкие плечи.       — Я много чего могу вызывать, но не смей начинать меня жалеть.       Как и в тот раз, зелёные глаза смотрели на него с недоумением и капелькой испуга. Кроули ловил каждую эмоцию девушки, пытаясь разглядеть хоть искру узнавания. Но та только приоткрыла рот, вероятно, в попытке что-то сказать. Слова так и не были озвучены. Губы сомкнулись, а взгляд приобрёл странное выражение, вводя мужчину в замешательство.       Что до Рены, то она сама не рискнула бы объяснить свои эмоции. Вот она вздрогнула от неожиданности, потом хотела возмутиться и спросить, какого чёрта, а вот это уже перестало иметь значение. Мысли заменило ощущение находящегося близко тела, оставляя её загипнотизировано смотреть в лицо напротив. Крепкая хватка пальцев на плечах, грудь, едва касающаяся при вдохе и запах мужского одеколона. Рена сглотнула и дёрнула уголками губ.       — Да я и чувствую, что ты вызываешь всё, кроме жалости.       Почему, почему её так тянет к нему? К ним с Азирафаэлем. Хотя Азирафаэль больше вызывает чувства мягкой заботы, участия, уюта, как… часть семьи, пусть она и не помнит её. Кроули же был яркой искрой — непредсказуемой, манящей, изменчивой. И был сейчас рядом. Рена приподняла кисть и несмело провела пальцами по его боку от талии до рёбер — выше тянуться не позволяли всё ещё сжимавшие плечи мужские руки.       Теперь была очередь Кроули не понимать, что происходит. Точнее, он понимал — демон со стажем всё-таки — но это не совсем то, на что он рассчитывал. По крайней мере, сейчас. Да и вообще в ближайшем будущем.       Пока он раздумывал, вторая рука Рены извернулась и ненавязчиво легла ему чуть выше локтя. Более никаких действий она не совершала. Только смотрела на него с каким-то ожиданием. Тогда Кроули на пробу придвинул ближе своё лицо. Близко, но всё же не соприкасаясь. Рена не шелохнулась. Её глаза неотрывно смотрели в его, будто могли их разглядеть сквозь тёмные стёкла. Дрогнули ресницы, девушка медленно опустила взгляд.       Не став дольше бездействовать, Кроули склонился до конца.       «Это во имя возвращения её памяти», — уговаривал он себя. Однако эта мысль ненадолго задержалась в его голове.       Как только тонкие губы достигли её губ, вовлекая в тягучий поцелуй, Рена ответила и немного выгнулась, чтобы полностью соприкасаться с его грудью. Спустя пару мгновений она первая попыталась углубить поцелуй.       — Искушать — моя работа, — произнёс Кроули, на мгновение оторвавшись от неё.       — Ты с ней прекрасно справляешься, — тихо ответила Рена, не отрывая взгляд от его губ. Ей хотелось ещё.       Снова поцелуй. Руки демона переползли под спину девушки, оставаясь на лопатках и пояснице. Сама она одной рукой уцепилась за его плечо, а второй проскользнула в шевелюру, не давая больше оторваться. Воздух в машине словно нагревался. Ситуация отдавала сюрреализмом. Очень далеко на задворках сознания Кроули мелькали мысли о неправильности. И оказались посланы ещё дальше.       Рене же было просто жарко. Не хотелось думать ни о чём. Только сильнее прижаться и ощущать этот жар в груди.       Оторвавшись от губ, Кроули переключился на ключицу, видневшуюся в разрезе рубашки. Оставив на ней лёгкий поцелуй, не спеша провёл носом от ямки до линии челюсти, не прикасаясь губами. Словно хотел сполна распробовать ощущения. Оценить реакцию. Свою и Ир… Рены. Оказавшись напротив её лица, Кроули замер и взглянул ей в глаза. Зрачки расширены, а дыхание несколько потяжелело, вырываясь сквозь приоткрытые губы. Долго проникаться видом ему не дали. На затылок снова призывно легла рука.       «Нет, здесь явно искушаю не я», — пронеслось в мыслях Кроули во время очередного поцелуя.       Их прервал телефонный звонок.       Рена вздрогнула и резко отпрянула. Пряча взгляд, она отвернула голову в сторону валявшейся на заднем сидении сумки, откуда доносился звук. Кроули понял намёк и нехотя перекатился на своё сидение, позволяя ей достать телефон, а себе — успокоиться. Печатая сообщение, Рена старательно не глядела в его сторону, расписывая простое «уже иду» длиннее, чем надо. Всё-таки закончив, она убрала гаджет. Вздохнула, скосила взгляд на мужчину. Тот выглядел напряжённым. Повисла неловкая тишина. Рену хватило секунд на десять.       — Я…       Она порывалась сказать, что обычно не ведёт себя так. Или что позвонит. Или спросить, что делать дальше. Или всё же оправдаться.       — Я не…       Видя кривые попытки и нарастающую нервность, Кроули решил срочно сгладить ситуацию. Правда сам не знал, что надо говорить, а потому предложил лучший вариант:       — Давай обсудим в следующий раз?       — Да, — тут же уцепилась за предложение Рена, сразу почувствовав себя спокойнее.       Осознание, насколько это решение разумно, пришло к ней уже после ответа. Сейчас они оба (а может только она) сбиты с толку. Кто-нибудь из них что-нибудь не то скажет. Или поймет. Ещё поссорятся, а отпуск подходит к концу — очередных трёх дней на обиженное молчание может не быть. Завтра. Всё завтра.       Рена пригладила немного растрепавшиеся волосы и, заправив выбившиеся пряди за ухо, произнесла:       — Пойду я.       Не дожидаясь ответа, она открыла дверь. Когда уже почти вышла наружу, Кроули окликнул её:       — Рен. Всё же в порядке?       Обернувшись, Рена столкнулась с его взглядом. В этот момент Кроули показался ей необычайно серьёзным и явно спрашивал не для галочки. Ласар медленно кивнула и для убедительности тепло улыбнулась.       — До завтра, Кроули.       Хлопнула дверь.

***

      В номер Рена вернулась, сияя как новенькие пять центов. Сколько ни пыталась, Марлен не смогла вывести подругу ни на скандал, ни на подробности, где та была. На все вопросы Ласар лишь широко улыбалась и роняла бессмысленное «да-да», как ни в чём не бывало, продолжая готовиться ко сну. А на лице у неё было хорошо узнаваемое мечтательно-смущённое выражение. В конце концов, заметив его, Марлен усмехнулась и оставила все вопросы до завтра.