Скажи мне, кто твой друг

      Утром Рена сквозь сон почувствовала лёгкое похлопывание по плечу.       — Дорогая, пора вставать.       Невнятно пробормотав что-то в ответ, девушка повернулась лицом в спинку дивана и плотнее накрылась пледом.       — Уже время к обеду, — мягко, но настойчиво продолжал будить её Азирафаэль.       Никакой реакции.       — А, и, я думаю, это очаровательная Марлен звонит тебе уже восьмой раз.       Тело под пледом тяжело вздохнуло и, наконец, пробурчало недовольное: «Сейчас встану».       Азирафаэль тактично оставил её одну. Рена перевернулась на спину, почесала глаза, широко зевнула и почувствовала одновременно две вещи: что-то такое уже было и чего-то не хватает. Пропялившись пару минут в потолок до неё дошло, что не так, а именно — ничего не болело. Вот совсем. Она была уверена, что выпила предостаточно, чтобы после пробуждения бежать обниматься с белым другом всех отравлений, попутно терпя звон в голове и обещая, что больше никогда. Но по ощущениям не было ни одного намёка, что вчерашний день чем-то отличался от позавчерашнего. Вот это чудеса чудес.       Встав-таки с дивана, Рена нашла, где умыться, и привела себя в порядок. Вернувшись в комнату, она аккуратно сложила плед и откопала из сумки телефон, какого-то чёрта оказавшийся на самом дне. Да уж, восемь пропущенных и сорок два сообщения от Марлен, пестрящих капсом и восклицательными знаками, тонко намекали, что ей хана. Не решившись сразу перезванивать, Рена набрала короткое сообщение, что она в книжном и у неё всё хорошо. В этот момент в комнату зашёл Азирафаэль.       — Доброе утро, — мягко улыбнулся он.       — Доброе, — вернула улыбку девушка и окинула друга внимательным взглядом. — А ты тоже выглядишь так, будто и не пил вчера. Я готовилась самое малое к мигрени.       — Вино качественное, вот ничего и не болит.       Азирафаэль произнёс это излишне бодро, и при этом с его лица не сходила улыбка, став какой-то неестественной. Это было… странно. Но Рена уже достаточно их узнала, чтобы лишний раз не удивляться странностям поведения.       — Тогда спасибо за него. Я так понимаю, Кроули уже уехал?       — Да. Ему срочно понадобилось полить дома цветы.       «И проветрить голову», — додумал про себя ангел, вслух же предложил:       — Чаю?       Рена уже хотела согласиться, но её прервал очередной звонок от Марлен. Извинившись, она ответила.       — Алло… И я рада тебя слышать. Со мной всё в порядке… Да, я ещё здесь… Нет, не болит… Марлен! — Рена покраснела, кинув мимолетный взгляд на Азирафаэля. — Подумаешь, заснула… Хорошо, скоро буду.       Завершив вызов, она начала спешно копаться в сумке в поиске денег на проезд, попутно продвигаясь к выходу. Азирафаэль нервно помялся и как можно деликатнее спросил:       — Может, задержишься ещё ненадолго?       — Хотела бы, но надо идти, — сосредоточенно проговорила Рена, добравшись, наконец, до кошелька и положив его сверху. — Если завтра не вернусь, значит меня прибили за мой эгоизм. Увидимся, — улыбнулась она на прощание и, развернувшись, чуть ли не нос к носу столкнулась с Кроули. — О, привет, Кроули. А я уже ухожу. Здорово вчера посидели, спасибо.       Рена попыталась пройти к двери, но Кроули не сдвинулся, чтобы пропустить её.       — Не спеши, ангелок. Есть разговор.       То, каким безапелляционным тоном это было сказано, слегка смутило девушку. Она перевела взгляд на Азирафаэля, но тот тоже оказался непривычно серьёзен.       — Хорошо, только не очень долго, ладно?       — Зависит от тебя.       — Звучит зловеще, — Рена нервно дёрнула уголком губ. — Так что вы хотели?       Первым заговорил Азирафаэль, в своей манере пытаясь сгладить грядущий разговор:       — Понимаешь, мы вчера случайно сронили твою сумку, и из неё кое-что выпало…       — Что это? — нетерпеливо прервал Кроули и потряс знакомым блокнотом.       Удивившись, что не обнаружила пропажу раньше, Рена честно ответила:       — Мой скетчбук.       — Кроули хочет сказать, что нас весьма заинтересовали картины, изображающие нас… в несколько религиозных образах.       Рена всё ещё не понимала, чего от неё хотят.       — Если понравились, можете оставить их себе.       Кроули раздраженно цокнул, перелистнул страницы на обсуждаемые рисунки и требовательно показал ей.       — Почему здесь крылья? Не нимб, не арфа, а именно крылья! Хотя ангел с ними. Почему у меня такие глаза?       Такая непонятно откуда взявшаяся нервозность напугала Рен. Впервые за их знакомство она почувствовала от Кроули… угрозу? Нет, скорее осуждение, но за что? Девушка сделала шаг назад и посмотрела на Азирафаэля. Тот уловил испуганный взгляд и попытался разрядить накалявшуюся обстановку:       — Дорогой, я не думаю…       — Помолчи, ангел, — оборвал его Кроули и тыкнул пальцем в Рену. — А ты отвечай.       Она вдохнула и на секунду задержала дыхание, чтобы успокоить себя. Немного помогло.       — Не знаю. Я просто вас рисовала и захотелось подчеркнуть контраст. Это даже больше идея Марлен была.       Кроули шагнул ближе. Взгляд из-под чёрных очков впервые казался недобрым.       — Почему змеиные глаза? Рога, хвост, да даже пародия на козлиную голову. Но тебе в голову пришли именно глаза, — каждое слово звучало, как из уст следователя на допросе. Холодно и угрожающе.       Она могла ответить что угодно. Татуировка возле уха, постоянно закрытые, а оттого неизвестного цвета глаза, общая худоба вкупе с походкой, да в конце концов, что глаза на рисунке вообще кошачьи, но ничего из этого так и не пришло на ум. Ей было страшно. И что хуже: она не до конца понимала от чего.       На плечо опустилась рука, заставляя Ласар вздрогнуть и дёрнуться. Это Азирафаэль пытался мягко поддержать и успокоить. Ему бы удалось, если бы он при этом подозрительно не молчал. Это значило, происходящее тоже было в его интересах. Сглотнув, Рена отступила вбок, оказываясь ближе к двери.       — Так придумалось.       Судя по недовольному шипению, это был неправильный ответ. Несмотря на то, что Кроули не повышал голос, Рена явственно ощущала его злость. И чем дольше она не понимала причины этой злости, тем больше охватывала паника. Как будто её обвиняли в убийстве, которого она не совершала.       — Я н-не понимаю, что ты хочешь услышать.       Кроули жутко усмехнулся.       — Всего лишь внятный ответ, как могло случиться такое совпадение? — И он снял очки.       На Ласар смотрели змеиные глаза. Они были не такие, как на её рисунке. Жёлтый цвет занимал лишь радужку, обрамляя вертикальный зрачок. Рена удивилась, но, из последних остатков смелости воззвав к логике, постаралась взять себя в руки. А потому задала самый очевидный в данной ситуации вопрос:       — Это ведь линзы, да?       Однако Кроули разве что дымом из ноздрей не задышал.       — Ис-сдеваешьс-ся? — в его голосе отчётливо слышалась ледяная ярость.       — Кроули, успокойся! — резко вклинился Азирафаэль, которому всё стало предельно ясно.       Но было поздно. Рена с ужасом смотрела в глаза напротив, в которых инфернальная желтизна расползалась за пределы радужки, пока не перекрыла весь белок. Тело окатила волна чего-то до лихорадочной дрожи тёмного. Нервы натянулись до предела, а все инстинкты вопили: «Бежать!», что она и сделала. Дёрнувшись, как от огня, девушка метнулась за дверь — благо та находилась на спиной. Пару мгновений и она уже продиралась сквозь толпу к остановке, попутно врезаясь в людей. По ощущениям, за ней гнался не меньше, чем сам чёрт.       Но никакой чёрт за ней не гнался, позволив уйти восвояси. Точнее его остановил один ангел, весьма настойчиво придерживая за локоть и не переставая сыпать нравоучениями.       — Зачем ты так? Видел же, что ей страшно. А если она сейчас под машину попадет?       Кроули недовольно вздохнул и натянул обратно очки. Словно ничего и не было, он спокойно произнёс:       — В кино игра в хорошего-плохого полицейского прокатывала.       Азирафаэль поджал губы и снова попытался донести мысль.       — Не сработало, потому что она обычный человек. Кроули, да ты так страх нагнал, что любой бы сознался, было бы в чём.       — Говорю тебе, таких совпадений не бывает.       — А я думаю, что ты ошибаешься, — стоял на своём Азирафаэль. Ему было жаль, что всё так вышло, жаль Рену и жаль, что скорее всего они зря её напугали. — Боюсь, это всё же не наша Ирин.

***

      Дверь в гостиничный номер хлопнула, возвестив Марлен о возвращении подруги.       — Наконец-то, я уж думала… Рена?! — она подлетела к осевшей по стене девушке. — Эй, ты чего?       Та потерянно на неё уставилась красными глазами, рвано и часто дыша, а затем крепко обняла её и затряслась. Марлен сразу же прижала Рену к себе.       — Если тебе что-то сделала эта парочка, то я затаскаю их по судам, — холодно произнесла она, лёгкими движениями проводя по тёмным волосам.       Рена всхлипнула и помотала головой, не отрывая лица от её ключицы. Марлен замолчала, придвинувшись к ней ближе и покрепче обняв. Трясло Рену минут десять. Ещё столько же она просто сидела, периодически хлюпая носом. Успокоившись, она отстранилась и молча ушла в ванную. Всё это время Марлен терпеливо ждала объяснений. Но выйдя из ванной, Рена всё также молча накинула покрывало на плечи и уселась на кровать, подтянув к себе колени и не проронив ни слова.       — Расскажешь? — осторожно сев рядом, спросила Марлен.       — Нет. Я в порядке, — глухо отозвалась Ласар.       «Нихрена не в порядке! Что это было?!»       Марлен, конечно, видела, что Рена определённо не в порядке. Поджатые губы, отсутствующий взгляд, поза, как у забитого подростка. Всё указывало, что случилось что-то плохое. Но она не стала допытываться, решив дать подруге время прийти в норму, и постаралась этому всячески поспособствовать: рассказы на отвлечённые темы, пицца в номер, любимые фильмы, обрисовывание планов на оставшийся отпуск и ненавязчивые попытки зазвать на вечернюю прогулку. Вытащить в этот день Рену на улицу Марлен так и не удалось, потому как после слова «выйти» ту начинало трясти как стиралку на отжиме, но в целом к концу дня Рена подуспокоилась.       К счастью, на следующий день Марлен всё-таки смогла уговорить подругу сходить хотя бы в кафе, а после даже погулять по городу. Так прошло два дня.       Два дня Рена выходила из отеля только под руку с Марлен, непременно сначала оглядывая улицу перед отелем. А также игнорировала все входящие звонки и сообщения. Марлен одаривала её тяжёлым взглядом, но ничего не говорила. Ещё Рена настойчиво избегала любых разговоров касательно этих двух англичанишек. Что также не укрылось от внимания Марлен, которая несколько раз всё же порывалась отвести девушку в отделение полиции, но та каждый раз упиралась и повторяла: «Они ничего мне не сделали».       — Тогда кто сделал, Рен? — не выдержала на третий день Марлен. — Я позвонила тебе утром, ты заявила, что всё окей, ты с этими двумя замечательно провела время. И что в итоге? Залетаешь через час в номер со скоростью звука. Растрепанная, бледная, глаза, как у глубоководного краба, и в слезах до кучи! И если первое ещё можно было бы спихнуть на грандиозную пьянку, то насчёт остального напрашивается недвусмысленный вывод, — Марлен тяжело выдохнула, спокойней спросив: — Так что же случилось, Рен?       Рена виновато опустила глаза. С её стороны было несправедливо оставлять подругу в неведении, но и что сказать она не знала. «Ой, помнишь тот рисунок с Кроули, где я ему глаза змеиные пририсовала. Так у него реально змеиные глаза. Прям настоящие»? Бред. К тому же, чем больше времени проходило, тем больше сомнений возникало по поводу того утра. Часто же бывает так, что мозг затирает детали воспоминаний, из-за чего в мыслях появляются всякие «а вдруг» и «может показалось». Вот и Рена на третий день уже не была уверена, что ей ничего не померещилось. Снова и снова прокручивая в голове случившееся, она вообще пришла к заключению, что на неё даже не орали, а она вдруг психанула и убежала. Хотя вроде и Кроули действительно был излишне экспрессивен и как-то агрессивно себя вёл, что даже скромные осаждения Азирафаэля не сглаживали углы. И Рена никак не могла найти причин всего произошедшего. Как и объяснения трюку с глазами и своей реакции. Всё это было странно даже для их компании.       И всё-таки нельзя было отрицать, что они втроём замечательно провели время до того утра. По-хорошему проблему надо было обсудить, но Рене не хватило духу набрать им или хотя бы ответить на стабильные звонки. Зато желание сбежать на край света пропало, возвращая трезвость мыслей.       — Они ничего мне не сделали, — чётко проговорила она. — Просто напугали. Специально или нет — не знаю, но видеть никого из них не хочу, — и уже теплее добавила: — Давай последние дни нашего отпуска закончим чем-нибудь более приятным? Завтра сходим в твое Собрание Уоллеса, а сейчас в парк и по мороженному?       Внимательно и с неким подозрением посмотрев на подругу, Марлен всё же усмехнулась и согласилась. В конце концов, если Рена решила отпустить ситуацию с этими мужиками и не портить себе отдых, то она тем более не станет этим заниматься.       В парке они провели несколько часов, неспешно прогуливаясь по дорожкам и весело обсуждая свою поездку. Несмотря на настрой, Рена нет-нет, да оглядывалась по сторонам, после чего мысленно била себя по лбу. Ведь это даже смешно — бояться с кем-то случайно столкнуться в огромном Лондоне. Собственно, они ни с кем и не столкнулись, отчего она окончательно успокоилась.

***

      Уже вечером, в отеле, у Марлен зазвонил телефон. Тот парень из бара, Дэвид, хотел ещё раз встретиться — прогуляться до знаменитого колеса (на которое они так и не пошли по причине высотобоязни одной из них), да и просто побродить по поздне-вечернему Лондону. Марлен понимала, что наверное не очень хорошо сейчас оставлять Рену одну, но всё равно посмотрела на неё вопросительно-просящим взглядом, напомнив небезызвестного кота. Рена жестами показала, что всё ок и пусть дерзает. Счастливо улыбаясь, Марлен за пятнадцать минут собралась и радостно упорхнула. Через час от неё пришло сообщение с просьбой не ждать как минимум до утра и подмигивающий смайлик. Рена про себя усмехнулась. Её всегда восхищала способность Марлен так легко и непринуждённо сходиться с людьми. Сама она в этом плане отставала от своей подруги — единственного человека за последние пару лет, с которым ей удалось найти общий язык. И то скорее всего это случилось из-за поразительной инициативности самой Марлен.       Мысли постепенно перетекли на Кроули и Азирафаэля, снова вызывая диссонанс эмоций. Вроде ей повезло найти кого-то ещё, с кем комфортно, а вроде не факт, что всё это было взаправду. Если им также нравилось с ней общаться, то зачем было это представление утром? Ну не могли же обычные рисунки до такой степени не угодить. Сбита с толку — так можно охарактеризовать состояние Рен каждый раз, когда она вспоминала произошедшее. Она не знала, какое теперь у неё должно быть отношение к ним, и что она тогда видела. Жестокий розыгрыш? Начало у неё психического расстройства? Явление нечистой силы? Возможно, ответ на это мог быть в одном из тех сообщений, которые она игнорирует, но что-то упорно не давало взять в руки телефон и прочитать их. Страх или просто нежелание?       В общем, отсутствие Марлен здорово так подтолкнуло заняться самоанализом. А так как копание в себе ни разу не улучшало настроения, Рена решила чем-нибудь заняться. Выбор пал на рисование в новоприобретённом блокноте с Биг-Беном на обложке. Отбросив все мысли, она начала набрасывать первое, что попалось на глаза — собственные руки. И либо она недостаточно настроилась отвлечься, либо занятие было неподходящим, потому что спустя десять минут карандаш возился по одному и тому же контуру, а в голове снова всплыли воспоминания. Ярче всего выделялся последний вечер: светлая улыбка Азирафаэля, саркастичные шутки Кроули и, конечно, их пьяный танец, фантомные прикосновения после которого ощущались до сих пор. А ещё Рена ни раз прокручивала момент, когда бестактно улеглась на них, а они, казалось, были и не против. Особенно Кроули, мягко перебиравший тогда её пряди.       Улыбка от приятных воспоминаний медленно сползла. Потому что вопрос, как у них всё перешло от этого к тому, что случилось на следующее утро, оставался открытым.       Кончик грифеля отломился. Тяжёлые мысли не отпустили. Рена несколько раз перечеркнула неудавшийся набросок и твёрдо встала, собираясь пройтись до ближайшего продуктового магазина. Проветрить голову. Сэкономить на гостиничной еде. Насладиться вечерним Лондоном… Планы рухнули моментально, стоило ей сделать шаг за главные двери отеля. Знакомый чёрный «Бентли» стоял через дорогу, отливая металлическим блеском в свете уличных фонарей. Крохотный шанс на невероятное совпадение был также моментально разрушен тотчас вышедшим из автомобиля мужчиной в тёмных очках. Рена поспешно скрылась за дверями и бросилась наверх, обратно в номер. От одного лишь взгляд на Кроули с новой силой накатил весь тот страх, что успел рассеяться за три дня. Опять ощущения чего-то угрожающего. Чего-то тёмного и опасного.       «Спрятаться. Не видеть. Не слышать».       Влетев в номер, девушка захлопнула дверь, закрыла замок и зашторила окно. На всё это ушло меньше минуты. Сердце лихорадочно стучало, отдавая в висках. Свет она не зажгла. Тело в панике начало потряхивать. Минуты текли, но Рена не отрывала напряжённого взгляда от двери.       «Он же не знает, какой именно наш номер. Значит не найдёт. Не должен… пожалуйста».       Раздался стук.