Пленник

Итан не знал, что пришло раньше: осознание, что он оказался в плену у опаснейшей преступной группировки, с какой ОМН только приходилось сталкиваться, или тянущая, притупленная из-за неизвестного состава боль во всём теле. От холодного каменного пола тянуло сыростью и горькой древней плесенью, которой не нужно было попасть ему в полуоткрытый после сна рот, чтобы он почувствовал неприятный земляной привкус и сморщился. Небольшой камешек на полу больно впивался в щёку. Итан внутренне напрягся, сбрасывая с себя остаточную пелену вызванного лекарством сна и прислушался, однако кроме собственного слегка сипящего — сон на холодном полу уже давал о себе знать — дыхания и мерного звонкого перестука капель в конце коридора он ничего не слышал. Вода капала вдалеке, и при обычных обстоятельствах была бы совершенно незаметна, но в пугающе глубокой тишине каждая капля будто раскалённым металлом била прямо по больной голове Итана. Открыв глаза, он не сразу заметил разницу — темнота перед глазами была непроглядная. На секунду Итан позволил морозящей кожу мысли проникнуть в голову и подумал, что Костоправ своими пытками ослепил его, но спустя полминуты настойчивого вглядывания в темноту он, наконец, с облегчением заметил более тёмные на фоне общей черноты очертания железных прутьев в метре от себя. Один из худших исходов был с радостью отметён — зрение ещё при нём. На пробу Итан повёл руками и на пару секунд зажмурился, стараясь не зашипеть от боли в животе и торсе. Костоправ поработал на славу, оправдав своё имя целиком и полностью — вправил ему кости так, что Итан чувствовал едва ли не каждую, особенно в области грудной клетки. Прислушавшись к себе, он убедился, что рёбра не были сломаны, но сон на каменном полу на пользу ушибам не пошёл. Ещё и руки были скованы наручниками. Металлическая цепочка между надетыми на запястья обручами наручников звякнула о пол, и Итан замер, вновь прислушиваясь. Он не хотел рисковать, привлекая к себе внимание любым шумом, пускай на самом деле наручники и не были такими громкими, как ему показалось в этой тишине, а поблизости точно никого не было. — Я знаю, ты проснулся, — хриплый, едва слышимый насмешливый голос с отчётливым британским акцентом, в который говорящий по ощущениям Итана вкладывал едва ли не все свои силы, прозвучал из-за видимых очертаний решётки и вынудил Ханта настороженно дёрнуться. Следом за этим прозвучал то ли смешок, то ли кашель — от хрипоты Итан не сумел распознать — и звон цепи, — Тут никого кроме нас. Решив, что отвечать непонятно кому, кто находился по ту сторону клетки, нецелесообразно, Итан упрямо поджал губы и сумел принять сидячее положение. Ориентироваться в пространстве стало чуть проще, а глаза начали привыкать к темноте, и теперь он с трудом, но мог разглядеть стены по бокам и позади себя. Впереди была решётчатая дверь его камеры, а за ней, как Хант понял, приблизившись к единственному выходу, неширокий коридор и ещё одна решётка, такая же, как у него. Голос доносился оттуда. — Осмотрелся? — фигура в соседней камере заметно качнулась вбок и поднялась на ноги под лязгающий звон. Лица Итан не разглядел бы при всём желании, однако факт того, что некто был в схожем с ним положении, отчасти располагал. Или, возможно, это был подставной актёр его похитителей, и таким образом они хотели обманом выведать то, что не смогли пытками — знать наверняка Итан не мог. — Это не люкс, я знаю, но тоже неплохо, если привыкнуть к запаху. Я вот привык. — Кто ты? — впервые с момента пробуждения подал голос Итан, закашлявшись в самом начале. Он не помнил, когда пил в последний раз, а во рту пересохло. Человек в соседней камере разочарованно вздохнул. — И это первое, что ты спрашиваешь? Не «где я?», не «как можно отсюда выбраться?», а кто я такой? Агентов спецслужб теперь ничему не учат? — Итан практически слышал, как его собеседник закатил глаза, но ответить не смог — от сухости горло окончательно отказало. — Посмотри на тумбе. Они должны были оставить воду. Итан снова осмотрелся, заметив в углу клетки впаянный в решётку металлический ящик, о котором, видимо, говорил незнакомец. На нём стояла едва заметная деревянная плошка с водой, которую Хант чудом не свернул на пол, когда подполз ближе — руки ещё не слушались, а наручники помешали обхватить посуду с первого раза. Откинувшись на так называемую тумбу, Итан в пару больших глотков осушил половину тары и облегчённо вздохнул. Если бы он знал, когда сможет получить воду в следующий раз, то выпил бы всё, а так разумнее было оставить остальное на потом. — Просто пытаюсь быть вежливым, — усмехнулся Хант, наконец ответив, и его собеседник отозвался таким же смешком. — Тогда ты забыл сказать «привет». Держась за бок, Итан с кряхтением поднялся на ноги и упёрся плечом в ближайшую стену. Голова шла кругом, но он чувствовал, что в скором времени это должно пройти. — Ну, тогда привет, кто бы ты ни был, — пробормотал Хант чуть тише от боли, однако услышали его хорошо. — И тебе привет, неудачник, — хмыкнул его собеседник, на что Итан едва не возмутился вслух, но не успел. — Без обид. В таких обстоятельствах иначе тебя и не назвать. — Может, ты уже скажешь, кто ты? — Итан нахмурился и вгляделся в темноту. Кроме расплывчатой фигуры он так ничего и не увидел — это был предел для его глаз. — Я пленник — так же, как и ты. Сказал бы, что мы в одной лодке, но что-то мне подсказывает, что скоро ты сбежишь. — Откуда такая уверенность? — заинтересованно вскинул брови Итан и резко замер, прислушиваясь к сторонним звукам: за дверью в самом конце коридора послышались шаги. — Оттуда, что я собираюсь помочь тебе, — человек из соседней камеры тоже услышал агентов Синдиката и быстро вернулся к своему месту, где сидел до пробуждения Итана. Его речь стала настолько быстрой, что Итан с трудом его понял — особенно за невесть откуда взявшимся шорохом бумаги. — Они всё ещё думают, что ты недееспособен, но раз ты можешь стоять, то справишься. Этот оптимизм и вера в него едва не вызвала у Ханта нервную усмешку, но чувство приближающейся опасности вместе с шансом сбежать ввели его в боевой режим, отбросив лишние эмоции на задний план. Итан услышал шаркающий звук из соседней камеры: второй пленник провёл ладонью по пыльному полу в сторону камеры Итана. — Хватай скорее и снимай наручники, я знаю, ты можешь это, — шикнул ему незнакомец, а Итан спешно зашарил рукой по полу рядом с решёткой. Как он понял, через щель между дверью клетки и полом ему кинули скрепку. Пока Итан спешно расстёгивал наручники, он вслушивался в указания соседа. — Притворись, что ты задыхаешься. Когда зайдет охранник, он проверит твоё состояние, не зная, что наручники ты снял. Выруби его, найди ключ или сохрани скрепку, после чего беги налево от своей камеры, там будет выход в канализацию. Дальше разберёшься. — Погоди, а как же- Грохот открывающейся двери в подземелье прервал вопрос Итана. Он напрягся, спешно смочив лицо и торс остатками воды, чтобы сделать видимость лихорадки, и тихо лёг обратно на пол. Руки с расстёгнутыми наручниками он положил перед собой так, чтобы в нужный момент легко отбросить их в сторону, а скрепку воткнул в резинку дешёвых пижамных штанов. Его похитители не заморачивались с одеждой, оно и видно. Включенный в коридоре свет и сквозь закрытые веки заставил Итана сморщиться, даже не пришлось притворяться и отыгрывать болезненное состояние. Он был уверен, что на свету блестел от «пота», а болезненная гримаса на лице только усилила эффект. Когда шаги приблизились, Итан захрипел для убедительности. Шаги затихли в метре от его лица. Их разделяла только дверь клетки, которая вскоре оказалась открыта вместе с неуверенным «какого-» охранника. Что именно «какого» Итан так и не узнал, прервав агента Синдиката резким выпадом и хваткой за шею, стоило тому наклониться для проверки температуры пленного. Пришлось открыть глаза, и свет в помещении на несколько секунд лишил Итана зрения, однако даже так он сумел повалить охранника на землю и со всей силы приложить головой о каменный пол. Тот обмяк, и Итан, оттолкнув бессознательное тело, похлопал его по карманам. Другого ключа у него не оказалось, но зато за его поясом Итан нашёл Беретту. Отсутствие паники в конце коридора дало ему наконец перевести дух и выглянуть из своей камеры. Дверь в другие помещения Синдиката была закрыта — непредусмотрительно со стороны охранников, не знавших, на что способен Итан Хант. Впрочем, оставаясь в наручниках, он не смог бы вырубить агента, не подняв шума, и тогда его побег закончился бы даже не начавшись. Глянув в камеру напротив, Итан не сразу понял, что у сидящего в ней человека есть лицо. Длинные полуседые сальные пряди, в отблеске которых отслеживалось некогда присущее волосам золото, полностью закрывали лицо — только в небольшой щели между прядями проглядывался внимательный тёмный глаз, смотревший прямо на Итана. Хант тряхнул головой, оглянулся сперва на охранника позади, а после на дверь в канализацию, и спустя две секунды раздумий направился не налево, как было сказано, а к решётке. — Что ты делаешь? Убирайся отсюда, времени мало! — снова зашипел на него пленник, но Итан молча вскрыл дверь скрепкой, поднял взгляд на незнакомца — и увидел цепь, идущую от потолка к стальному ошейнику на его шее. У замка на ошейнике не было скважины, а только панель для ввода пароля. — И что ты будешь делать теперь, умник? За звуком бешено бьющегося сердца Итан едва не упустил приглушённые голоса в другом конце коридора и быстро принял решение, направив пистолет на шею пленного. Единственный видимый глаз расширился в страхе, но незнакомец не шелохнулся, позволив Итану выстрелить прямо в замок. Сломанный, он упал на пол, позволив пленному спешно снять ошейник и болезненно схватиться за звенящее ухо, пока Итан держал его за вторую руку и тащил в сторону выхода в канализацию. Звук выстрела привлёк внимание людей снаружи, и те ворвались в коридор, начав обстрел пленных. — Возьми их на себя! — рявкнул незнакомец, дабы Хант услышал его сквозь грохот выстрелов, и взял у него скрепку. Пока Итан отстреливался, он вскрыл старую проржавевшую дверь и вместе с Хантом побежал дальше. Оба агента Синдиката упали замертво, но подкрепление уже спешило в подземелья, поэтому Итан не попытался взять ещё оружие. Уже бывший пленник молча следовал за Итаном по лабиринту канализации — они бежали без остановки, пока единственным, что они слышали, не стал звук их босых ног по мокрому камню. Они спаслись.

***

Гудки в телефонной трубке эхом отражались в голове Итана, вмиг опустевшей после разговора с Брандтом. ОМН больше не было, в существование Синдиката, с которым Итан столкнулся лично и едва выжил, никто не верил, и он остался один. Или не совсем. Повесив трубку и дрожащей рукой укутавшись в украденный пиджак, Итан вышел из телефонной будки. Они убежали достаточно далеко от того места, где их удерживал Синдикат, чтобы Итан мог позвонить в штаб, а его невольный попутчик — прижаться к кирпичной стене ближайшего здания и смотреть по сторонам со скорбно заломленными бровями. Волосы больше не скрывали его лица, и у Итана на мгновение сжался живот от вида практически всеобъемлющего восторга на болезненно худом морщинистом лице. Этот мужчина выглядел как ребёнок, получивший на Рождество самый желанный подарок, и что-то подсказало Ханту, что блеск в его глазах не был связан с резкой сменой темноты на пускай и тусклое, но всё-таки освещение улиц Лондона. Проезжающие мимо редкие машины и сменяющиеся изображения на билбордах он сопровождал внимательным цепким взглядом, словно боящимся упустить хоть что-то. — Поддержки… можно не ждать. Мы теперь сами по себе, — как бы Итан ни хотел отрывать незнакомца от разглядывания довольно заурядной лондонской улочки, им нужно было двигаться дальше. Пытаясь вспомнить адреса всех убежищ Лондона, в одном из которых они смогут окончательно почувствовать себя в безопасности — как минимум на ближайшие сутки — Итан подошёл ближе и взял мужчину за плечо. Под похожим на балахон старым спортивным костюмом незнакомца его тонкая рука казалась обтянутой кожей костью, отчего Хант едва не дёрнул ладонь обратно. — Тут всё так изменилось, — проговорил незнакомец в ответ, словно не услышав слов Итана. — Стало ещё ярче и шумнее. Красиво. Попытавшись сморгнуть влажный блеск глаз и поджав губы, чтобы подавить улыбку, он обернулся к Итану и виновато дёрнул плечом. — Извини, я просто… мне- мне просто не верится, что это правда. Я тебя слушаю. Итан сглотнул, стараясь не думать о том, что на него самого незнакомец смотрел едва ли не с тем же восхищением, что и на улицу минуту назад. Пальцы на краях пиджака побелели от напряжения. — Сейчас нам нужно добраться до безопасного дома, со всем остальным мы разберёмся уже на месте. Надо только… — неуверенно оглянувшись, Итан с неутешением понял, что понятия не имеет об их местонахождении. Несколько адресов он помнил, однако чтобы выбрать ближайший, нужно было знать, где они на данный момент. Знанием лондонских улиц Итан не отличался. — Ладно, план мне ясен. Куда двигаем? — привлёк к себе внимание незнакомец, оторвав Ханта от разглядывания вывески с названием улицы, которое ни о чём ему не говорило. — Есть несколько адресов. Ты знаешь Лондон? — с надеждой спросил Итан, хотя британский акцент ещё не значил, что этот мужчина знал город. — Я прожил здесь почти пятьдесят лет. Разумеется, я его знаю, — ответил он Итану неожиданно мрачно, но уже через мгновение снова заулыбался и начал раскачиваться с пятки на носок, держа руки в карманах. — Если, конечно, за двадцать лет тут всё не перелопатили. Давай свои варианты. — Что ж, — Хант потёр ноющий бок. — Сейнт Энн Клоуз, прямо напротив церкви- — Нет, далеко, — перебил его мужчина, продолжая покачиваться. — Ещё. — Бернаби-стрит, около- — Паб там что надо, но это вообще другой конец города. Вспомни что-нибудь восточнее и южнее Темзы. — Как я должен вспомнить то, чего не знаю? — раздражённо отозвался Итан, когда его перебили во второй раз, на что получил только закатанные глаза и приглушённое «американцы», словно это всё объясняло. Крошечная часть Итана почувствовала себя уязвленной, но он продолжил вспоминать адреса. — Торнвилл-стрит? — Ну вот, а говорил не знаешь! — довольно хлопнув в ладоши, мужчина огляделся и указал в конец улицы, пока Итан осмысливал резкую смену пренебрежительного «американцы» на восторг и нотки гордости в чужом голосе. Ханту начинало казаться, что над ним издеваются. — Нам туда. Оставалось только последовать за его внезапным путеводителем. — Ты так хорошо знаешь город? — поинтересовался Итан спустя двадцать минут молчаливой ходьбы. За это время они успели выйти с узких ночных улиц к железнодорожным путям, дабы не привлекать своим побитым видом внимание редких прохожих. Незнакомец вглядывался в дома и вывески поблизости, слушал гудение проводов над железной дорогой и шелест травы под их ногами. Когда Итан задал ему вопрос, он не обернулся, но кивнул с улыбкой. — Скажем так… Я хорошо знаю места, где отрывался в молодости. Так ведь ещё принято говорить? «Отрываться»? — внезапно спросил он, и Итана этот вопрос завёл в тупик. Чем больше Хант смотрел на этого странного мужчину, тем больше он казался ему пришельцем из другого времени, не критично, но выбивающимся из общего тона. — Да вроде бы говорят, — Итан уставился в противоположную от собеседника сторону, найдя вывеску о скупке лома неожиданно интересной. Вопрос вертелся на языке, причиняя едва ли не физический дискомфорт своей невысказанностью, и спустя ещё пару минут, когда они вновь вышли на уже нужную им улицу, заглянул мужчине в лицо. — Сколько ты провёл там? Всего на секунду тот остановился, запнувшись на месте, и без привычной восторженной улыбки обернулся на Итана. Его последующие слова, видимо, должны были прозвучать равнодушно и беспечно, но, вглядываясь в оказавшиеся серо-голубыми глаза, Итан слышал, как его голос предательски дрогнул. — В феврале было девятнадцать лет. — Мне… — начал было Итан, однако мужчина напротив приподнял руку, останавливая его, и качнул головой. В холодном свете уличных фонарей его волосы казались совсем выцветшими. — Не надо. Ты не знаешь меня, чтобы разбрасываться сожалениями, — незнакомец дёрнул уголками губ. — Тебе не нужно быть со мной вежливым. Часть Ханта была согласна с ним: Итану действительно было известно ровным счётом ничего о его вынужденном попутчике, в том числе и обстоятельства его плена были для него загадкой. Однако как бы то ни было, не проникнуться сочувствием он тоже не мог — девятнадцать лет это слишком долго. «Я прожил здесь почти пятьдесят лет», — воспоминание об их разговоре у телефонной будки настойчиво всплыло у него в голове, и Итан поёжился, сунув руки в карманы. Получается, если незнакомец не врал, в темницах Синдиката он провёл почти полжизни. Последние десять минут до безопасного дома они шли молча.

***

Убежище на Торнвилл-стрит встретило их запахом пыли и перегоревшей в коридоре лампочкой, что хлопнула им в своеобразном приветствии и потухла, так и не успев зажечься. Итан недовольно качнул головой и включил свет в гостиной, вместе с которым, определив его биометрические данные, из стены выдвинулся стенд с компьютерами. Стоявший позади мужчина одобрительно присвистнул. — При мне всё было куда скуднее, — он прошёл вперёд, с интересом осматривая технику, а Итан тем временем заглянул в другие комнаты. Из гостиной были слышны приглушённые восторженные комментарии, сути которых Хант не всегда понимал — выражался его попутчик так, что его техническое образование стало моментально понятно. Картинка в голове Итана медленно, но верно начинала складываться. Помимо гостиной в их безопасном доме была небольшая кухня с пустым холодильником и смежная с туалетом ванная. Комнатка, в которую с трудом помещалась одна только односпальная кровать, скорее всего могла считаться спальней, но Итан назвал бы это адаптированным под сон шкафом или кладовкой — настолько там было тесно. Впрочем, ноги выпрямить можно, а на остальное грех жаловаться. В гостиной помимо появившихся компьютеров стоял небольшой диван, стол и кресло у единственного в комнате окна. На подоконнике, вооружившись ноутбуком, сидел бывший пленный, и со своего ракурса Итан мог видеть, что он вовсю что-то ищет в поисковике. — Я надеюсь, ты не против моей самодеятельности. Соломон давал мне технику только под бдительным присмотром, и даже с компьютером в руках я был отрезан от мира, хотя технический прогресс, о-о-о, он скакнул далеко вперёд. Хотел бы я иметь возможность следить за этим, но увы, — быстро бормотал незнакомец, клацая кнопками клавиатуры. Итан подошёл ближе и с напряжением заглянул ему через плечо, готовясь отобрать ноутбук, но, увидев вбитое в поисковую строку Google «Тоска Пуччини», позволил себе расслабиться. Когда из динамиков послышалась оркестровая музыка, Итан удивлённо усмехнулся и отошёл в сторону, чтобы взять лист бумаги и карандаш из ящика. Вспомнить лицо своего похитителя оказалось ещё проще, чем Итан поначалу думал — острые черты этого мужчины в очках складывались на бумаге в цельный образ, который в скором времени смазался бы в его памяти. Итану было нужно запечатлеть его сразу, пока воспоминания были ещё свежими и немного болезненными. — Кто такой Соломон? — решил спросить он чуть позже, когда закончил набросок и отложил карандаш. Спокойная и нежная музыка на фоне не соответствовала общему настроению, но незнакомца это не тревожило: он, покачиваясь в такт оркестру, разглядывал улицу за окном. От вопроса Итана же он вздрогнул, возвращаясь в реальность, и повернулся с лёгкой тревогой в глазах. Волосы снова падали ему на лицо. — Это- да вот же он. Классный рисунок, кстати, — спрыгнув с подоконника и отставив ноутбук на стол, мужчина перевернул набросок к себе. — Или это нужно называть фотороботом? Я в этом не разбираюсь. Вот мой троюродный кузен-полицейский- — Стой, тише! — воскликнул Итан в спешке, потеряв нить разговора. Мужчина послушно замолчал, а Хант для уверенности ткнул пальцем в лист с рисунком. — Ты хочешь сказать, что знаешь его? Расскажи мне всё, что тебе известно. — Ещё бы я его не знал, — как-то неутешительно хмыкнул бывший пленный, после чего повёл плечами и собрался. — Его зовут Соломон Лейн. Лидер группировки под названием «Синдикат», собравшей по всему миру отребье всех мастей. Изгоев, как они себя называют. — Какого рода изгоев? — тем временем Итан притянул к себе ноутбук и принялся печатать всё, что слышал. Оркестровая музыка так и продолжила играть, но погрузившийся в дело Итан этого даже не замечал — в отличие от своего собеседника, что сел напротив и постукивал пальцами по столу в такт. — Ненужных агентов, от которых отказалось их руководство. ЦРУ, МИ6, ГУВБ, БНД, ФСБ — вообще отовсюду. Списанный материал, который Соломон подобрал с улицы и взял к себе под крылышко. Итан оторвал взгляд от экрана и заметил, как лицо незнакомца неприязненно дёрнулось. Ему явно было тяжело говорить об этом. — А как ты туда попал? — спросил Итан осторожно, но настойчиво — как начальство обычно в вежливой форме требовало от него что-либо. — Почему он держал тебя в живых так долго? — Потому что я… — он запнулся и закусил губу на мгновение, — я был ему нужен. Ну, он не говорил этого вслух, естественно, но постоянно требовал от меня заниматься взломом и кибератаками. Судя по всему, за двадцать лет технического аналитика лучше меня он так и не нашёл. Это моя специализация, если что — технический аналитик. Была. В этом контексте меня скорее можно назвать просто хакером. — Как твое имя? Мысленно Итан хотел хлопнуть себя по лбу, прав был его попутчик, подшучивая над его способностями спецагента. По-хорошему, этот вопрос стоило задать ещё в самом начале, когда они ещё были в плену или только выбрались, но тогда это не выглядело чем-то необходимым для его главной задачи — выяснить как можно больше о Синдикате. Теперь же, зная о причастности этого мужчины к преступной деятельности Синдиката (пускай и совершенной по принуждению), его имя могло оказаться полезным. Да и в конце концов, это была банальнейшая вежливость. — Зависит от того, зачем оно тебе, — сказал бывший пленник с различимой дерзостью в голосе. Итан опешил, вновь переключив внимание с монитора на чужое лицо. — Чтобы знать, как ко мне обращаться, или для поиска информации обо мне, мистер шпион? Под ставшим неожиданно тяжёлым взглядом Ханту стало не по себе, но он лишь сжал челюсти и дёрнул плечом, как бы говоря «что это ещё за вопрос такой». — Чтобы знать, как к тебе обращаться, — ответил он уверенно, пытаясь выглядеть доверительно. Спустя пару секунд переглядывания, незнакомец кивнул. — Можешь звать меня Джон. Джон Доу. — Ты… — Итан разочарованно нахмурился, — соврал. — Как и ты, — бросил незнакомец беспечно, пожав плечами и зубасто улыбнувшись. Когда Хант открыл было рот, чтобы возразить, чужая рука вновь взметнулась вверх, прерывая его не начавшиеся оправдания. — И сейчас ты снова собирался это сделать, мистер шпионская задница. Поняв, что пытаться обмануть его смысла нет, Итан принял своё поражение и примирительно приподнял руки. — Ладно, да, признаю. Я не буду ничего искать, пока ты не захочешь этого, — заметив, что улыбка бывшего пленного стала в разы дружелюбнее, Итан расслабился. — В любом случае, мне самому пора представиться, пока ты не взял за привычку оскорблять меня под прикрытием обращений. — В этом нет необходимости, я знаю, как тебя зовут, Итан, — отодвинутое на задний план напряжение вернулось с большей силой, но мужчина напротив поспешил объясниться. — Рассказы о тебе доходили даже до меня. Ты очень известен в узких кругах, и я не мог не узнать о тебе — весь Синдикат гудел как улей, когда Соломон вышел на тебя. Он охотился за тобой, если ты понимаешь, о чём я, — он дёрнул бровями и насмешливо фыркнул, после чего протянул. — Ну и, кроме того… — Что? — Итан сжал руки в кулаки в ожидании. — …голосовой ассистент назвал твоё имя на входе, — незнакомец указал большим пальцем на переключатель позади себя и снова фыркнул, когда агент перед ним вновь расслабился и откинулся на спинку дивана. В следующий миг перед Итаном оказалась протянутая для рукопожатия рука. — Я Бенджамин. Для человека, что провёл под землёй девятнадцать лет, рука у него оказалась на удивление сильной.