Шанс.

***

      На следующий день мы оба прогуляли уроки. Просто проспали чуть ли не до вечера. Надеюсь преподаватели не обратили особого внимания. Что за глупые и совсем не те что нужно мысли мне в голову лезут спросонья? Я собрал глазки в кучку, мозги попытался заставить работать быстрее и вспоминать, что вчера было, натянул очки и встал с пола, где лежал, укутавшись в одеяло, что притащил из своей комнаты в гостиную, чтобы приглядывать ночью за Питером. Тот похоже тоже начал просыпаться. Выглядел парень уже куда лучше. Он был всё ещё бледный, сосуды на руке всё ещё светились чёрным, но уже не до самой шеи, а только в радиусе нескольких сантиметров от раны. Я тихо наблюдал за ним, а его взгляд рассеяно бегал по комнате, потом рука медленно потянулась к ране, но я в этот момент перехватил его ладонь. Почему-то побоялся вчера сделать повязку. Так и сидел и пялился на неё, пока не уснул. Но сейчас решил всё же исправить это. Пусть заживает спокойно. — Прости, пожалуйста, — тихо-тихо пробормотал Пит, пока я молча перевязывал его руку, — не злись, ладно? Я не специально, прости…        Я с удивлением поднял глаза на него. — Ты чего? Я не злюсь на тебя, — ответил и продолжил перевязку. — Имеешь право злиться, — посопев, как рассерженный ёжик, сказал он, — тётя Мэй меня бы уже убила. Надо было тебя вчера послушать и всё же сходить в больницу. Только тебе неприятностей добавил. Прости-прости-прости. — Прекращай извиняться, — попросил я парня и усмехнулся краешком губ, — оба хороши. Знали же, что не в зоопарк или не в ботанический сад ездили на экскурсию и оба забили на укус подозрительного паука. Мне тоже надо было настоять на больнице, а не закрывать глаза. Где твой телефон? Я твоей тёте позвоню, прикрою, так уж и быть. Ты уже на поправку идёшь, так что можно уже больше не паниковать и продолжать наш праздник коллективного идиотизма.       Парень захихикал, но сразу зажмурился и застонал, схватившись за голову. — Всё нормально, нормально! Просто голова от громких звуков раскалывается.       Я позвонил тёте Питера и отпросил его ещё на один вечер. Та сначала удивилась незнакомому голосу, но оказывается парень рассказывал обо мне и она быстро сориентировалась и разрешила племяннику остаться ещё на одну ночь, только уточнила, почему тот сам не позвонил. Я соврал, что у него руки сейчас в соусе для заправки курочки в духовке, что мы на ужин готовим. Тётя Мэй весело хмыкнула и попросила поднести телефон к уху её ребёнка. Я сам себе кивнул, понимал, что незнакомому подростку не стоит так сразу доверять. Посмотрел на Питера, который слышал весь наш разговор, тот тоже кивнул мне и я передал ему телефон. Паркер как можно более уверенным голосом поздоровался с тётей, даже постаравшись добавить весёлых ноток в голос. Тоже повторил просьбу остаться, посмеялся над какой-то шуткой, скривившись от явно прострелившей голову боли, прикрыл глаза второй рукой, растопыренными пальцами надавив на виски. Пообещал на следующий день, в субботу, быть дома, как штык и сам сбросил звонок. — Слушай, а что было ночью? Я не совсем понял. Или у меня галлюцинации какие-то были? — неуверенно спросил у меня парень спустя какое-то время. Я уже думал как-нибудь перевести разговор в шутку, типа действительно галлюцинации, но заметил, что его взгляд упал на мою руку, где вчера Госпожа делала мне надрез и его глаза расширились. Он сам взял мою руку в свои ладони, а я вздрогнул, хотел отойти, но почему-то остался на месте. Пит водил кончиком пальца по шраму от укуса василиска и по тонкой, но пока яркой полоске от разреза. Потом его взгляд перебежал по комнате от места, где вчера сидела Госпожа Смерть, на место, где была Мать Магия. Потом перевёл взгляд на меня и даже не смог выговорить свой вопрос. Этот вопрос гигантскими знаками просто светился у него на лице. Я отвёл взгляд, отнял свою руку и отошёл к окну. Пальцы нервно подрагивали, сердце быстрее чем обычно отбивало ритм в груди. Паркер очень выразительно вопросительно молчал, а у меня было такое смятение в голове. Можно было просто наложить на него Обливиэйт, но я всегда считал это заклинание одним из самых мерзких. Как можно отнимать воспоминания у людей? Воспоминания делают людей теми, кто они есть, дают опыт в жизни. Это же как стереть просто кусок личности! Умом я понимал, что бывают ситуации, когда без этого никак, но для себя принять я это не мог. Похоже очень сильное влияние на такие мои мысли было из-за того случая с профессором Локхартом, когда из-за сломанной Роновой палочки учителя так приложило заклинанием забвения, что он вообще всё забыл, хорошо хоть совсем в младенца не деградировал. — Прости, мне надо немного времени, — я развернулся и вышел из гостиной, мне надо было подумать. Решил приготовить что-нибудь покушать и пока буду это делать, то расставлю свой бардак в голове по полочкам.       Мне надо было бы, по-хорошему, почитать про разные кровные ритуалы, может найду что-то похожее на то, что ночью провели над нами с Питером мои покровительницы. Но на это уйдёт достаточно много времени, да и в библиотеке Блэков могло и не быть этого, мало ли. Но это явно было что-то серьёзное — с кровью не шутят, а тут, после этого ритуала, состояние Питера почти сразу стало улучшаться. Теперь у него в крови плавала ядрёная смесь из моей крови, яда василиска, слёз феникса и ещё и яда того радиоактивного чудовища. Всё это не могло закончиться для Питера совсем без следов. Надо будет последить за ним. Плюс он явно помнит сам обряд, а память стирать я ему точно не буду, так что придётся ему всё объяснять. Сомнения так и летали в моей голове от одного края черепушки к другому, ударяясь об стенки, как мячик для пинг-понга. К концу готовки лёгкого супчика я понял, что давно уже знал, что рано или поздно расскажу Питеру о себе, ещё даже до всей этой истории с укусом, ещё тогда, когда он серьёзно смотрел на меня, когда я отмалчивался на все его рассказы о своей жизни и только по-доброму улыбался мне, не торопя.       Я принёс ему бульон, сам тоже съел тарелку супа. Всё это происходило в молчании. Потом я принёс нам по стакану чая и сел на одеяло, которое с ночи валялось у дивана. Питер подтянул коленки к подбородку и грел руки о кружку.       Чего я жду? Не съест же он меня? Да и мутанты в этом мире есть, я уже знаю о них, может Питер просто отнесёт меня к ним и сильного шока у него не будет? Я напряженно усмехнулся, достал волшебную палочку, взмахнул ей, пробормотал заклинание диагностики и над Питером появилась проекция его нервных окончаний, потом проекция его кровеносной системы и символы, показывающие отклонения от стандарта. Уже только это заставило парня широко открыть глаза и в шоке приоткрыть рот. Потом я показал ему заклинание левитации, освещения, притянул его подушку с дивана и устроился поудобнее, оперевшись на стену. Разговор был долгий. Я без особых подробностей рассказывал ему о своей прошлой жизни, не углубляясь в дебри своих переживаний и обид, только рассказал о войне и что я стал вроде как одним из тех, кто помог окончить её из-за чего фанаты не давали мне жить и я решил сбежать. Я решил подробнее рассказать ему когда-нибудь потом. Сейчас я сделал акцент на волшебстве, на заклинаниях, различных необычных существах, что жили в моём родном мире и вообще на чудесах. Рассказал правдивую историю про акромантулов и объяснил, почему раньше переврал эту историю, скрыв правду о магии и размерах, с разумностью тех паучищ. Парень спустя какое-то время отмер и начал сыпать вопросами, как из пулемёта, в своём излюбленном стиле и я немного расслабился. Похоже негатива к магии, как Дурсли, он не испытывает и одно это сбросило такой камень с моей души, что я сам удивился, что раньше его не замечал. — А на мётлах вы летаете? А чёрные кошки действительно несчастья приносят? А зелья из лягушачьих лапок делаете? — я засмеялся уже совсем искренне и стал отвечать на его кучу нелепых вопросов. Похоже исследователь в Пите проснулся в полную силу и он собирался выпытать у меня всё что можно. Спустя некоторое время он уже наметил для нас проведение серии опытов и исследований. Когда я ему рассказал, что магия влияет на работу техники и на том телефоне, что он увидел у меня, когда ещё в первый раз приходил в гости, я проводил опыты, то его глаза загорелись таким азартом, как будто я собирался внепланово подарить ему самый лучший из возможных в мире подарков на рождество. — Постой, а что всё-таки ночью-то произошло? Да и я видел ещё двоих людей, а ты говоришь, что магов в этом мире нет, — парень немного успокоился и вернулся к серьёзной теме, которую мы ещё не затронули. — Видишь ли, ночью я понял, что всё стало слишком хреново и скорая могла вообще не успеть до нас доехать, чтобы помочь. Я попробовал дать тебе универсальное противоядие, но оно на тебя не подействовало и тогда я попросил, ммм… Ну… Как сказать-то? — я замялся, серьёзно пытаясь подобрать слова. Не говорить же Питеру, что его богини спасали, по-моему это уже немного слишком. — В общем я позвал две сущности и они провели с нами страшный кровавый ритуал, — улыбнулся, попытавшись перевести разговор немного в шутку. — Мы с тобой смешали кровь и содержащиеся в моей крови эээ, ингредиенты, помогли тебе справиться с ядом того паука. — Это что получается? Мы теперь с тобой одной крови? Как в сказке про Маугли говорили? — Пит пока это произносил, как-то нетерпеливо подпрыгивал на месте, но потом замер, серьёзно посмотрел мне в глаза и спросил, деланно равнодушно играя голосом, — Станешь мне братом?       Я чувствовал, что у меня комок в горле встал. Питер спрашивал меня стану ли я ему братом! Даже не просто другом, но именно братом, родственником, семьёй. Я всегда мечтал о семье. О том, чтобы у меня были любящие родители, младший братик или сестричка, или вообще и тот и другая. Чтобы мне было с кем разделить радости и горести, но у меня в родном мире никого не осталось. Комок в горле не давал сказать ни слова, поэтому я просто кивнул головой, криво улыбнувшись, а Пит сполз с дивана и пристроился сбоку. Так и сидели молча, грея руки о чашки с чаем, которые я подогрел магией. — Ты, кстати в курсе, что ты в нашей семейке будешь младшим? — усмехнулся я спустя какое-то время. — С чего это? Так-то ты говорил, что у тебя день рождения летом, а у меня зимой, так что я на полгода старше! — и показал мне язык, ехидна. — А с того, что мне вообще-то уже семнадцать есть! — посмотрел на его удивлённое лицо и решил немного объяснить, так как не рассказал про это раньше. — В Хогвартсе нам не преподавали общеобразовательные предметы и получается, что в обычной школе я учился только до девяти лет. Поэтому я когда в этом мире магов не нашёл, то решил, что надо получить хоть какое-то образование и пойти в обычную школу. Год учился самостоятельно, стараясь нагнать программу, но чем ближе было к началу этого учебного года, тем я лучше понимал, что не справляюсь, столько классов-то пропустил! Решил поступить не с ровесниками в выпускной класс, а на пару классов пораньше. А внешне я как раз всегда выглядел младше, чем ровесники, так что с этой стороны проблем не было. Вот так вот получилось, что я свалился тебе на шею, со всеми своими идиотскими вопросами, — мы переглянулись и захихикали, что теперь оба будем мучить друг-друга дурацкими вопросами, один про технику, второй про магию.