Параллели чужих жизней

Школа не была тем местом, в котором хочется оказаться после бессонной терзающей ночи. Энное количество выкуренных сигарет, пустой желудок, липнущий к позвоночнику, и мысли о собственном ничтожестве – вообще никак не располагали к учебному процессу. Наверное, все было бы гораздо хуже, если бы я ощущал пронзительный взгляд с парты Берсеньева, но парень сегодня отсутствовал. Аллилуйя. Мне лишь оставалось отбиваться от Машкиных расспросов и игнорировать задумчивый вид Славки. Артема все устраивало, и он единственный из троицы вел себя обычным образом, не замечая атмосферных перемен. Англичанка впаривала классу что–то об окончании «ed», а я третий урок подряд высверливал дыру на парте и не мог сосредоточиться ни на чем конкретном. Все мысли крутились только вокруг одного ошеломляющего откровения: я дал шанс Берсеньеву. Шанс на его долбаную реабилитацию... И еще хрен знает на что. Понимание этого доводило до нервного тика, потому что я знал совершенно точно – я не гей. Я зло усмехнулся себе: «Бля, да неужели?» Сейчас выходило с точностью до наоборот. Но нельзя просто взять и смириться с тем, что тебе вдруг стал не безразличен парень, которого ты яро ненавидел, превративший твою жизнь в настоящий ад. Моя ненависть приняла уродливую форму какого–то гребаного стокгольмского синдрома... Уроки тянулись неистово долго, а окружающие, которые по идее должны были отвлечь от самобичевания, с задачей не справлялись. Стандартный звонок входящего вызова сотового стал неожиданностью. Кто мог знать номер телефона, если даже я его не знал? – Тестирую новую тачку, никак не могу определиться с маркой, – скучающий голос Владлена на том конце провода заставил мои внутренности содрогнуться. Нервы определенно сдавали. – Тебе надо ездить на общественном транспорте, – буркнул я, скрывая нервозность в голосе. Шумная перемена и активная возня учеников заставили удалиться меня в один из пустых классов. – Ставлю сотню: в школе скукота. Отметим покупку? – пропустив сарказм мимо ушей, предложил он. – Подъеду минут через десять, – и, не говоря больше ни слова, дал отбой. Я грязно выругался. Перемена заканчивалась, а я как приклеенный всё сидел на чьей–то парте и в замешательстве думал, что, в принципе, был не против свалить со школы, но остатки разума бились в припадке и сигнализировали – только не в компании Берсеньева. От всей этой жизненной фигни голова адски раскалывалась, виски долбило перфоратором, я уже отчаялся и перестал что–либо понимать. Поэтому просто послал всех к чертям – Владлена и ошалевшие мысли – и остался из чистого упрямства до конца учебного дня, оттягивая момент нового лобового столкновения с человеком, от которого у меня уже сносит крышу. Владлен так не перезвонил, а я и не знал: то ли радоваться этому, то ли беситься до зубовного скрежета. Да, это уже клиника. – Может, сходим куда–нибудь сегодня? – Маша весь день пыталась всех растормошить. – Ребят? Марк, ты как? В теме? – Сегодня я пас, – отозвался я, когда парни дали положительный ответ. Необязательно воспроизводить вслух то, что сегодняшний вечер посвящаю расстановке всех точек над i. Скрепя сердце я все–таки понял: хватит ломать комедию – от Берсеньева не скроешься. Тем более не убежишь от себя. Нужно на что–то решаться. Получив в гардеробе вещи, мы направились к выходу. – Ты уверен, что у тебя все в порядке? – тихо спросила Машка, пока Артем со Славкой позади нас обсуждали вчерашнюю игрушку–стрелялку–онлайн. – Ты и до этого был мрачным, Трофимов, но в последнее время бьешь даже собственные рекорды по странности. «Нет. У меня все хреново, какой к черту порядок? Я становлюсь геем!» Но я ответил: – Да, полный порядок. Девушка сморщила нос, не поверив ни на минуту, но я промолчал. Мои устоявшиеся жизненные основы горят в топке, проницательные люди повсюду куда ни плюнь. Мне не позавидуешь. Снег успел сойти, и теперь город выглядел замызганным – ему не хватало дождя, зелени и красок. Очередная вечерняя прогулка закончилась лишь уделанными грязью кроссовками и константа–херовым настроением. Входная дверь была приоткрыта, сама квартира радовала темнотой и редким скрипом половиц под ногами. Я с замиранием сердца и мысленными проклятиями приготовился к предстоящей встрече. Да, я собирался поговорить с Владленом, возможно, даже сегодня, но чуть позже, не сейчас. Я еще не готов... – Ты не мог бы предупреждать о приходе, прежде чем вламываться на мою жилплощадь? – спросил я, сбрасывая кроссовки у порога, пройдя на кухню и сталкиваясь нос к носу с гостем. Вместо ожидаемого Владлена за столом сидел незнакомый мужчина. Я малость прифигел. Мужчина лет сорока с лишним, с темными волосами, узким лицом, тонкими губами, светлыми глазами. Одетый в длинное черное пальто, строгий костюм с галстуком и белоснежную рубашку. Деньги и хороший вкус чувствовались, поэтому смотрелся он на моей кухне нелепым инородным предметом, словно наглядное пособие по словарным терминам роскошь–бедность. – Вы кто? – я нервно покосился на дверь: бежать? Мысль о грабителе была смехотворно–неправдоподобной. Мужчина тем временем осматривал меня. От его равнодушного взгляда было чертовски не по себе. Он был одним из тех людей, которые могли взглядом гнуть гвозди и останавливать на полном ходу поезда, заставляя тех панически сгибаться. Это было так впечатляюще, что хотелось в срочном порядке извиниться, сказать, что ошибся дверью, и свалить из квартиры куда подальше. Когда он заговорил, я невольно вздрогнул и еще раз покосился на спасительную парадную дверь. – Трофимов Марк, я так полагаю, – он скорее не спрашивал – просто аргументировал. Голос с монохромными сухими нотами и какой–то знакомой интонацией. Он еще раз окинул меня презрительным взглядом, показывая всем своим видом, что мной явно не впечатлен. Я нахмурился. – Что вам нужно? – спросил я, чувствуя, как сталь ключей с силой врезается в мою ладонь. Кто этот человек и что он, мать–вашу–перемать, здесь делает? Мужчина свел брови, но не ответил сразу. Казалось, он даже и не думал, что грязь под ногтями вроде меня может разговаривать, а тем более задавать вопросы. – Хотелось узнать, из–за кого мой сын ведет себя так безрассудно. Теперь я понимаю, что это простое ребячество и упрямство. Назло мне. Смысл его слов доходил до меня долгие две секунды. Святое дерьмо. – Вы отец Владлена? – Давай перейдем сразу к делу, – сжав губы в тонкую полосу, спокойно заговорил он. – Мой сын не голубой, никогда им не был и не будет. Я не позволю какому–то безродному щенку вроде тебя сломать его жизнь. У него впереди светлое будущее, если он останется в семье. С тобой таких гарантий нет. Ты же понимаешь, что это значит, да? Я пораженно замер, тараща глаза на Берсеньева–старшего, не в силах что–либо сказать. Чтό? Воспользовавшись моим замешательством, мужчина бесшумно поднялся со стула, отряхнув пальто, словно то могло испачкаться, сделал пару шагов в мою сторону, добавил: – В течение недели мой сын должен вернуться домой и восстановиться в своей прежней школе. – Иначе – что? – услышал я свой хриплый голос словно со стороны. Признаться честно, я здорово трусил, но никак не мог взять в толк, какого черта отец Владлена пришел ко мне, да еще и с угрозами? Берсеньев–старший молчал, от него ощутимо веяло чем–то опасным, так что волосы на затылке шевелились. Встреть такого на улице – интуитивно обойдешь стороной. Владлен пошел в папашу. Один в один, бля. – Не играй с огнем, – предупредил мужчина, сузив глаза. – У меня один–единственный сын. Он может и творит все, что ему взбредет в голову, но он не может жить, как ему хочется, при этом трахать все, что движется. Он никогда не будет встречаться... с парнем. Запомни это. Ни–ког–да. – Я с огромным трудом выдержал неприятный колючий взгляд. – Оставь моего сына в покое. Не советую тебе проверять, что будет, если вывести меня из себя. Надеюсь, я доходчиво все объяснил? Ответа я так и не дал, вперив ошеломленный взгляд в удаляющуюся по прихожей темную высокую фигуру. Только оставшись наедине, я позволил себе глубокий вдох–выдох. Это. Просто. Какой–то. Звездец. Спустя полчаса я все–таки решился и набрал номер Берсеньева–младшего. – Предложение сходить в ресторан все еще в силе, – отозвался бодро Владлен сразу же после второго гудка. – Я только что имел честь познакомиться с твоим отцом. Скажи, у вас это семейное, да, вторгаться в чужие дома без приглашения? Владлен помолчал. – Сейчас приеду, – коротко бросил он и положил трубку. Итак, Марк, полагаю, ты в полной заднице.