Параллели чужих жизней

23 января – Что это? Я посмотрел на лакированную коробочку размером с кулак, которую Владлен поставил передо мной. – Подарок на день рождения, – довольно улыбаясь, заявил он. – Да? А разве ты не подарил мне уже ту фиговину? – поинтересовался я. – Солнце, та «фиговина», как ты выразился, называется пресс–папье. Ручная работа, между прочим. Это был презент к твоему первому рабочему дню на практике... Нет, ты серьезно думаешь, что я бы подарил эту хреновину на день рождения любимому человеку? – ужаснулся он, приподнимая брови. – Не знаю, но я сразу сказал: деньги на ветер. Им только орехи колоть, – я откинул крышку коробочки и достал серебристый ключ. Усмехнулся и закатил глаза в наигранном восторге: – Вау. Машина. Круто. При том что у меня нет прав. Спасибо, милый. Владлен не сдержался и начал хохотать. – Марк, ты свинья. – Мне сегодня можно, – кивнул я. – Ну и где это железное чудо? Подарок все–таки был неожиданным. Не то чтобы меня не устраивало, что Владлен каждый день возил мою задницу, но иметь личный автомобиль – это чертовски удобно, как ни крути. Чудо стояло у парадных дверей: агрессивный «Хаммер» темно–красного, почти черного, цвета, перевязанный таким же огромным, что и сам автомобиль, белоснежным бантом. Охрененно впечатляющее зрелище. Я только присвистнул. – Нравится? – Признайся, ты ее себе купил? – хмыкнул я. – Марка, габариты, расцветка – твой стиль, – я нажал кнопку на брелоке, и брутальный зверь приветственно моргнул фарами. – Надеюсь, водительские права я найду в бардачке. В последнее время его тянуло на скорость, именно так появилась в гараже тюнингованная черная F40, прошедшая качественную прокачку от переднего бампера до фирменного антикрыла, для агрессивного вождения Владлена, но, глядя на «Хаммер», я понял, что он все еще был не против внушительности и значительного веса. И это не было выпендрежем. Владлен просто приобретал то, что ему нравится, не задумываясь, а на деле все идеально подходило его характеру – будь то покупка костюма для встречи с инвесторами или же простой ручки. Аристократ, блин. Мы направились к автомобилю. – Еще чего. Твою жизнь я могу доверить только себе и тебе, но после реально полученных знаний. В бардачке лежат документы на индивидуальные водительские курсы. Судя по его интонации, он был абсолютно доволен своим подарком. Я не мог не улыбнуться. Вблизи «Хаммер» будоражил кровь, захотелось в срочном порядке прокатиться на этой тачке по бездорожью. Не мой стиль, но даренному Хамму под защитку не смотрят, да? Тем более если это подарок любимого. – Признайся, тебе не нравится, – передразнивая меня, ухмыльнулся он. – Да нет. – Солнце, – протянул он, подходя ко мне вплотную, обнял, поцеловал в шею и, обжигая горячим дыханием, так контрастирующим с морозным январским воздухом, прошептал на ухо: – Пара ночных марафонов, и я, возможно, приму твое «мне не нравится». – Всего–то? – засмеялся я, выбираясь из кольца рук, устраиваясь на водительском сидении. Осмотрел дорогой салон, электронику, заглянул в бардачок. Затем перекинул Владлену ключи, он поймал их изящным движением, а я подошел и поцеловал своего парня: – Спасибо. Его губ коснулась мальчишеская улыбка. Я когда–нибудь привыкну смотреть в эти пронзительные зеленые глаза без придыхания? – Ты ведь не будешь на нем ездить, – скорее утверждение, чем вопрос. Я закусил губу, чтобы откровенно не заржать в голос. – Знаешь, надрать бы тебе задницу, – покачал он весело головой. – Не-а, ты слишком любишь мою задницу, – рассмеялся я. Собираясь на праздничный ужин вечером, Владлен вручил мне еще один подарок. Перстень лег в центр моей ладони. Платина, россыпь бриллиантов – этакая неброская роскошь. Как раз очередная вещица в стиле Типичного Владлена. Я поднял брови: не очень люблю побрякушки, даже если они дохрена стоят. – Ну, – протянул я, – обещаю носить его на шее, на цепочке. Устроит? – Ты невыносим, – вздохнул Владлен и, сузив по-кошачьи глаза, уточнил: – Надеюсь, обручальное кольцо ты наденешь и будешь носить, как положено. – Обручальное – буду, – заверил я и вдруг оторопел, как только дошло, о чем идет речь. Я ошарашенно посмотрел на него. – Я не понял, это что, типа предложение? – Типа да. Официальное партнерство и все такое. Блядь. Мое. Долбаное. Ненормальное. Сердцебиение. Я молчал минуту, не меньше. – Ты тянешь с ответом, – деловито заметил он, мрачнея. Его глаза напряженно следили за моим лицом, пытаясь считать эмоции. В глубине зрачков притаилось беспокойство. Могу поклясться, что его глаза почернели. – Когда? – Летом. Я надеюсь вернуться в Швецию вместе с тобой, – серьезным тоном сказал он. Мою грудь распирало от чувств. Был долгий момент, когда мы просто молчали и не отводили глаз друг от друга – никто не хотел проиграть в битве взглядов. – Твою же мать, Марк, просто скажи это! – не выдержал наконец он. – Слишком рано? Что? Я люблю тебя, и ты это знаешь! О да, черт возьми, это я определенно знал. Он предал семью ради наших отношений, разве не охрененный показатель? И на данный момент Владлен получил полную свободу действий. Отец не являлся проблемой: чета Берсеньевых уехала за границу сразу же, как только госслужбы хлопнули какой–то нехреновый преступный синдикат в области. Эту новость около месяца с особой тщательностью мусолили по всем телевизионным каналам, и не нужно быть гением, чтобы понять, что Марат Эдуардович впопыхах вывез семью за пределы страны не от хорошей жизни. Сейчас Владлен стал тем, кем и должен был стать в семейном деле – основатель и гендиректор весьма преуспевающего бизнеса, но главное отличие было в том, что всего, что он имеет сейчас, он добился самостоятельно, и это далеко не предел его возможностей – с такими–то замашками и запросами. Он по–другому не может, а я в любом случае его поддержу, даже если мне его жизненные цели шли поперек горла – бля, мечты могли бы быть и почище, но я просто любил этого парня. – Я прикидываю, сколько у меня времени, чтобы подтянуть свой отвратный английский, – ответил я, медленно растягивая губы в улыбке. Владлен громко и с чувством выругался. Зелень любимых глаз – уже без тени беспокойства, а с нотой безумия – сжигала меня всего. Владлен резко притянул меня к себе, впился в губы собственническим поцелуем, забирая последний кислород из легких и остатки разума. Жестко впечатав в стену, он скользнул горячими ладонями под свитер. Прочертил мокрую дорожку языком по моему горлу, слегка прикусывая кожу. Я запустил пятерню в волосы Владлена и опустил вторую ладонь к его промежности. Он громко застонал, вконец снося крышу обоим. Мое желание прострелило прямо вдоль позвоночника, и в паху заныло неожиданно требовательно и основательно, так что зазвенело в яйцах. Его глаза пылали огнем, от возни сбилось дыхание, которое обжигало мои губы, а его сердце вторило моему. Он сатанел от страсти, и я следом. – К дьяволу ужин, – услышал его грудной голос. – Заткнись уже и займись делом, – простонал я в ответ в состоянии, близкому к неадеквату. Впервые это был не юношеский максимализм Владлена, обещавший, что все у нас будет замечательно, а простая реальность. Мы перешагнули этот долбаный Рубикон, роковые стечения обстоятельств, когда одни события накладываются на другие и ты, несмотря ни на что, стараешься понять и простить. Это и есть любовь. Та самая универсальная штука, которая с изяществом катка ломает вдребезги чьи–то принципы и судьбы. Под ее натиском даже параллели чужих жизней превращаются в пересекающиеся прямые.