Дисперсия

      После еды хранитель стал достаточно активным для того, чтобы предложить мне поработать над моей комнатой, добавить ей, так сказать, индивидуальности. Я против, конечно же, не была, даже очнувшаяся Справедливость была только «за».       Первым предметом, подвергнувшимся нашим карательным мерам, стала удобная, но крайне простая кровать, явно требующая преображений. Теперь вместо обычной одноместной постели у меня было настоящее уютное гнёздышко: круглая, с большим количеством подушек и удобным изголовьем — она мне очень понравилась, особенно её мягкий и ненавязчивый кремовый цвет, хотя разноцветные подушечки добавляли ярких пятен. Обычный шкаф заменил шкаф-купе с зеркальной поверхностью — несколько полочек для мелочей по бокам были приятным дополнением. На полу теперь стелился мягкий длинноворсный зелёный ковер, по которому было за счастье пройтись босиком. Собственно, я не отказала себе в таком удовольствии, а Инк был рад, что мне понравилось.       После ковра изменения затронули и рабочее место. Обычный стул сменился подобием компьютерного кресла: такая же удобная спинка, мягкие подлокотники, но деревянная основа и без колёсиков. Впрочем, зачем они нужны, если по всей комнате теперь был расстелен ковер? Вместе со стулом изменился и стол. Широкая и гладкая деревянная поверхность в большую часть стены меня более чем устраивала, как и добавившиеся над ним полочки для хранения книг. Инк чуть ли не клялся, что в следующий раз обязательно принесёт мне что-то почитать.       Помимо этого в интерьер добавились несколько картин, изображающих различную живность, а на подоконнике теперь почётно стоял кактус. Пожалуй, лучшим, что за сегодня создал художник был именно он. Обожаю их. Даже сердце кольнуло в тот момент, когда хранитель смог нарисовать живое растение.       Как небольшое дополнение, над кроватью теперь были множественные рисунки лоз, некоторые из которых оплетали собой все восемь моих душ. Над ванной тоже поработали, добавив туда немного более явный морской узор. Душ дополнили удобной непрозрачной кабинкой и повесили зеркало.       Вот и все изменения.       Вышли мы из комнаты довольные жизнью и друг другом. Я — его талантом, он — моей сговорчивостью и похвалой в его сторону. В честь такого события пришлось напрягать Доброту исполнением материальной благодарности. Пока Инк сидел и развлекался просмотром телевизора, я отправилась на кухню с желанием приготовить что-нибудь особенное.       Доброта с радостью подхватила мой настрой и начала творить, кажется, с тройными усилиями, нежели обычно. Настолько усердно, что магия сама сформировалась в то, чего утром я от неё не могла добиться, как бы ни старалась. Второстепенный атрибут проявил себя как нельзя кстати, забрав самую кроху магической энергии. Над всеми продуктами тут же появилась инструкция, показывающая, что и в какой степени даст тот или иной продукт, если его добавить в блюдо, словно рецепт, но несколько иного толка.       На вспышку магии тут же явился настороженный Инк, но сразу расслабился, заметив на мне новый элемент гардероба — фартук. Правда, почему-то грязный.       — Ты всё же смогла пробудить вторую часть силы, поздравляю, — хлебнув жёлтой и оранжевой краски отметил художник.       — Да, — счастливо откликнулась Доброта, — сегодняшний день определённо нужно отметить! — она заметалась по кухне, доставая всё, что может понадобиться в ближайшее время.       Доброта занималась ужином больше часа, но в конце концов представила нам на пробу что-то, что, на мой взгляд, было просто великолепным. Для такого дела она даже напрягла Инка, чтобы он нарисовал «сковороды», на которых подают горячую еду в ресторанах.       Овощи с мясом и грибами под соусом, из них же легкий салат, и прекрасный, ароматный чай. Каждому достался тот, что ему больше по нраву. Как по мне — отличный получился вечер.       — Вкусно, — и звёзды в глазах художника были тому доказательством, тем более всё было выбрано не просто так. Этот ужин временно восстанавливал бодрость, здоровье, ману и ускорял снятие проклятий на десять процентов. Чай, кстати, тоже оказался не простой: даровал плюс пять к умиротворению на ближайший час.       Доброта, устав, давно отдала мне бразды правления и теперь отдыхала, что не удивительно — один этот ужин сожрал весь мой резерв. Остался только необходимый минимум на поддержание организма. Но моя же еда меня и восстанавливала. Медленно, конечно, но всё же. Больше этому должен при таком раскладе радоваться сам Инк. Всё же мои десять процентов и его — это огромная разница. Наши резервы пока что были просто до смешного не сопоставимы.       — Что будем делать сейчас? — спросил художник, мясом собирая соус со сковородки.       — Понятия не имею. Резерва нет, так что моя вечерняя тренировка откладывается на неопределённый срок. А телевизор уже надоел, — пожала плечами, действительно думая, чем же мне себя занять.       — Тогда как насчёт небольшой прогулки? Оутертейл — очень красивое место, думаю, тебе должно понравиться, — предложил Инк, и я тут же поспешила согласиться. Хотелось размять ноги где-нибудь, где я не буду опасаться провалиться в ничто, сделав неправильный шаг. Воспоминания о том, как пуля прошла сквозь землю, у меня ещё свежи. — Тогда не будем медлить, иначе здешние виды почувствуют одинокость.       — А тебе нравятся шутки на костяную тему, — отметила, поднимаясь из-за стола и складывая посуду в раковину — потом помою.       — Конечно, ведь это моя суть, — подмигнул скелет, расплываясь в плутоватой усмешке.       Вместе мы вышли на улицу и быстро ступили в открывшийся усилиями художника портал. Секунда перемещения в радужном пространстве, и мы в мгновение ока оказались на месте. Очень удобная штука — даже понять особенно ничего не успеваешь, как оказываешься в другой вселенной.       На той стороне нас ждал умопомрачительный вид на звёздное небо, тогда как мы сами стояли на светящихся мягким голубоватым светом цветах. Тишина и лёгкий стрёкот сверчков убаюкивали, как и маленький, почти незаметный ветерок, принёсший с собой лёгкий запах лаванды. Сердце заныло, несколько портя впечатление, но мне всё равно тут нравилось. Легко и спокойно. Умиротворяюще, особенно, когда над головой разлит столь безбрежный купол неба. Подобное зрелище заслуживает того, чтобы быть запечатлённым в тысячах работ художников и писателей. Казалось, что над нашими головами сейчас кружит целая вселенная, со всеми своими загадками и неизведанными ранее мирами. И всё это великолепие сейчас было лишь для нас двоих, ведь, насколько только хватало взгляда, вокруг не было ни одной живой души.       Момент настоящего спокойствия и удовлетворения. Я даже не могу представить, что может быть красивее этого царства звёзд и безграничной свободы. Хотелось дышать так глубоко, как только это вообще возможно. Пропитаться этим запахом лаванды и до скончания времён наблюдать за блеском мириад светил.       — Все эти миры — сокровища создателей, — неожиданно подал голос Инк, привлекая моё внимание, — и моя обязанность, как хранителя альтернативных реальностей, защитить каждый из них. Каким бы маленьким, большим, слабым, сильным, добрым или жестоким ни был мир. Все они имеют право на существование, а их создатели — на воплощение своей мечты, — делился со мной своей философией художник, любовно проходясь взглядом по пространству вокруг себя, словно это было величайшее сокровище за всю его жизнь. Инк действительно ценил каждую частичку абсолютно любой вселенной.       Мнение о том, что жестокие миры хотелось бы исправить, я оставила при себе. Просто постараюсь впредь как можно дольше не затрагивать столь щепетильный для меня вопрос: не хотелось ссориться с Инком. Но не могла не согласиться с тем, что такие миры, как этот, должны существовать, чтобы каждый мог насладиться их чудесами и красотами. В каждом найти нечто неповторимое.       — Этот Эррор… Почему он уничтожает миры? — решила я повторно нарушить тишину через некоторое время. Сейчас мы спокойно путешествовали туда, куда глаза глядят, не разбирая особо дороги, не имея цели. Лишь наслаждаясь красотой природы и цветущих повсюду маленьких цветов. В какой-то момент даже захотелось снять обувь и пройтись по траве голыми ногами, чувствуя прохладу земли, но я одернула себя, решив, что сейчас не время для подобного.       — Он считает, что каждый мир, кроме первоначального — ошибка и подлежит тотальной ликвидации, — тяжело вздохнул художник. — Я уже многие сотни раз предлагал ему свою дружбу, лишь бы только закончить это нелепое и бессмысленное противостояние, но он каждый раз отказывается, — голубой и фиолетовый флаконы вновь вернулись на своё законное место, тогда как зрачки Инка довольно интенсивно меняли свою форму, сигнализируя о некой досаде монстра. По крайней мере тёмное облако и спираль я идентифицировала в этом направлении.       — В таком случае, не легче ли просто избавиться от него? Он уже стольких убил, что и сосчитать сложно, — сомнительно, что до этого никто не говорил с ним на эту тему, но всё же хотелось узнать ответ самой.       — Нет, не легче. Каждый заслуживает второго шанса. Шанса на искупление. И Эррор — не исключение. Просто он уже давно запутался и не может выбраться из этой петли убеждений.       Вот где-то тут я и поняла, что значил термин «бездушный». Инк, похоже, не воспринимал жителей альтернатив за равных. Скорее, как некие детали единого механизма, что при любых раскладах должны оставаться на своих местах, чтобы остальные его части стабильно функционировали. Очень чёрствая позиция. Большая часть душ мгновенно взбунтовалась, услышав подобное, но я не позволила вырваться ни одной из этих претензий. Художник готов был жертвовать миллионами жизней в угоду своим личным принципам. Ни одна жизнь не стоила для него вселенной. Это довольно пугающее понимание его сути. Мурашки прошлись по спине от осознания подобной ситуации. Тогда я для него — бесполезная деталь, оставшаяся без самого механизма?       А ведь действительно. Инк бездушный и бесчувственный. Как тогда он ориентировался в том, что хорошо, а что плохо? Моральный компас в его случае должен отсутствовать, как данность. Да и в целом ему должно быть плевать на то, что там делают Создатели или ещё кто. Тогда почему же он всё равно бежит и защищает их? Пусть даже и не так хорошо, как хотелось бы, но делает это снова и снова.       — Инк, есть ли ещё какая-то причина, по которой ты защищаешь альтернативные вселенные? Уж прости, но в бескорыстность и твою доброту я не верю, — это было опасно, но я всё же рискнула выдвинуть свои мысли. Уж очень в его случае была расплывчатая мотивация.       — Потому что я жив, пока живы альтернативы, — легко ответил скелет, словно это было нечто настолько мелкое, что и упоминания не заслуживало. — Единственный способ убить меня — уничтожить все альтернативы, — в глазах его застыла капля и фиолетовый квадрат.       — Спасибо, что ответил, — кивнула я на его честность, и тот слабо улыбнулся в ответ. Значит, технически, он, можно сказать, бессмертный? Но что тогда будет, если оторвать ему голову или сжечь? Он вообще мог почувствовать физическую боль? Вопросы всё множились, накладываясь каскадом друг на друга, пока их не прервали…       — Смотри, а мы вовремя, — Инк неожиданно встрепенулся, указав пальцем в небо, и я подняла глаза.       Над нами проносился целый поток метеорных болидов, оставляя за собой яркий, разноцветный шлейф. Их было так много, что казалось, будто это звёзды решили одномоментно упасть с небосвода, подарив тем, кто наблюдает это величественное сошествие, возможность видеть краски самой жизни. Просто потрясающе. Настолько, что меня выбило из тела. Терпение привычно приняло на себя поток боли и даже слегка улыбнулось, показывая художнику, что мне очень нравилось…       Звездопад продолжался всего пару минут, но мы успели сполна им насладиться. Даже Терпение ни о чем не пожалело, а ведь именно на его долю пришлось больше всего неприятных ощущений, которые то принимало на себя, словно щит.       Впереди показались летающие острова. Они были совершенно разными: от совсем крошечных, напоминавших, скорее, небольшую полянку с деревьями, до больших, оставляющих за собой небольшой шлейф воды. Понятия не имею, как на острове, к тому же парящем, мог существовать водопад. Но он был! И даже не иссякал — это поистине настоящая магия и чудо. И удивительнее всего было то, что именно на этих островках была сосредоточена большая часть растений. Если на поверхности планеты виделись только цветы и трава, то на них ситуация была иной. Большинство островов буквально утопали в растущих на них хвойных деревьев, легко светящихся на фоне тёмного полотна космоса. Нежно-голубой ореол мягко укутывал летающие острова, придавая им особой таинственности, словно туманная дымка. И подобный вид тянулся до самого горизонта, превращая это место в какую-то ожившую сказку, продолжение космоса. Не верилось, что подобное в принципе могло существовать по-настоящему.       — Это как? — не поняла я такого поворота событий. И души внутри меня так же встрепенулись, желая узнать, как подобное явление вообще может существовать.       — Оуэртейл — это версия Андертейла, в которой монстры живут на совершенно иной планете. Поэтому тут можно найти множество мест и явлений, которые ты больше нигде не сможешь встретить, — объяснил художник направляясь прямиком к тем островам. — А ещё тут иные физические законы.       С этими словами он неожиданно сорвался с места и побежал. Я тормозила ещё пару секунд, после чего, отобрав управление у Терпения, устремилась вслед за ним. Азарт разливался в крови, почти не раздражая собственную душу болью от эмоций, что делало этот момент особенно удачным.       Бежать было легко. Складывалось ощущение, будто тело буквально летит над поверхностью. Скорость тоже существенно увеличилась, как и длина прыжков, которые я не преминула опробовать прямо в движении. Тут уменьшенная гравитация? Ощущения… специфические. Словно во сне…       Догнать Инка удалось только у островов и то, только потому, что он постоянно следил за тем, чтобы я не отставала, после чего улыбнулся ещё шире и с места запрыгнул на двадцатиметровую высоту — именно там парила аномалия. Сосредоточившись, оттолкнулась со всей силы и, не рассчитав, перелетела мимо.       — Воу! — я уже подумала, что упаду обратно, как под ногами у меня образовался портал, выкинувший меня прямо к ногам художника. Приземление вышло неожиданным, но, к счастью, мягким. — Спасибо.       — Не за что, идём! — нетерпеливо наклонившись, схватил он меня за запястье и, потянув на себя, побежал, оглашая округу весёлым смехом. Волей—неволей пришлось поспевать за ним. Увлечённый скелет держал меня крепко, так, что расцепить его пальцы насильно было бы невозможным. Но это не мешало мне пытаться поспевать за ним следом, увлеченно рассматривая те места, которые проносились мимо.       На самом острове, в отличие от поверхности планеты, были деревья. Хвойный лес скрывал от взгляда ближайшее окружение, вынуждая петлять по нему, словно зайцам по замысловатым тропкам. Но художник не сбавлял скорости, очевидно, вопреки своей обычной памяти, прекрасно зная дорогу.       Так мы бегали недолго, быстро выйдя на открытое пространство. Место, казалось, было центром острова. Широкая поляна, усеянная голубыми цветами, имела в своём центре небольшой водоём, к которому меня и тянул сейчас хранитель. Судя по быстро меняющимся зрачкам, которые мне удалось рассмотреть только потому, что Инк дал мне несколько секунд осмотреться, он был немного возбуждён всем этим.       Стоило нам только коснуться первых цветов, как с них в небо поднялись светлячки. Десятки. Сотни… Каждый шаг поднимал их в небо целыми каскадами. Мы были будто камешки, которые бросили в воду, а светлячки — бушующими волнами, их глотавшими. Но, помимо этого, по поляне разнесся шёпот…       — Как красиво!       — Это волшебно!       — Спасибо, я рад быть здесь…       — Теперь я ни о чем не жалею…       — Одно это окупает все года, что мы провели тут…       Они доносились будто отовсюду. Словно это шептал сам ветер.       — Это эхо-цветы. Если дотронешься до них — они повторят то, что слышали ранее, — обернулся на меня Инк. — Но я хотел показать тебе не это.       — Есть что-то прекраснее? — скептично хмыкнула я, но послушно пошла рядом, даже не пытаясь вырвать свою руку. Может, хранитель забыл? Ему всё равно, а мне приятно, пусть даже ощущение твёрдых костей на запястье иногда и напоминали кандалы, в такой момент это не мешало. Даже, чего греха таить, порождало чувство симпатии и приязни, будто я и не одинока больше и не лишена чего-то родного.       — Сейчас и увидишь, — наконец, мы подошли к водоёму.       Я завороженно вглядывалась в тёмную гладь воды, отражающую даже самые мельчайшие отблески звёзд. Будто это миниатюрный кусочек неба, который можно потрогать, зеркало, разлитое в чаше поверхности. Я, игнорируя боль, подошла и присела около самой кромки водной глади, лишь краем сознания отмечая, что меня отпустили.       Медленно, словно боясь спугнуть чудо, погрузила кончики пальцев в воду. Удивительно, но от этого действия изображение не зарябило волнами. Тогда я опустила руку уже по кисти, всё так же наслаждаясь видом.       Вода была буквально идеальной для меня. Такой, словно её и не существует вовсе. Лишь небольшое давление при шевелении указывало, что я опустила руку в жидкость. Потрясающе. А ещё я ощутила магию. Приятную, ласкающую что-то неведомое внутри меня. Захотелось опуститься туда полностью. Прямо с головой.       — Это омут магии, — оторвал меня от блаженного созерцания Инк, вставший прямо за мной, с улыбкой наблюдающий за моими манипуляциями. — Когда становится плохо, я прихожу сюда расслабиться и восстановиться. Это одно из моих любимых мест отдыха.       — И я тебя прекрасно понимаю, — ощущение прокатывающейся по пальцам магии было на диво приятным и очаровывающим. Она не была агрессивной, совсем даже наоборот, ластилась, как самая дружелюбная кошка, льнула, делясь со мной частью себя.       — Если ты истощена, то магия этого места быстро восполнит резерв и даже немного подлечит, — расписывал он прелести и без того волшебного места.       — Это просто потрясающее! Спасибо, что привёл меня сюда, — искренне улыбнулась я художнику, обернувшись к нему через плечо и ловя ответную эмоцию. И в этот момент он показался мне на диво красивым. Белый — он идеально вписывался в эту обстановку таинственности и магии, словно был её неотъемлемой частью.       — Не за что. Рад, что тебе тут понравилось, — художник лизнул жёлтой краски и расплылся в ещё более широкой улыбке, убирая флакон за ремешок органайзера выверенным до автоматизма движением.       — Ты красивый, — сама от себя не ожидала, честно, но эти слова вырвались прежде, чем я успела подумать.       — О? — в глазах его на мгновение мелькнули вопросительный и восклицательный знаки. — Спасибо, ты тоже очень красивая, — подарил он мне ответный комплимент.       Прокашлявшись, я вынула руку из воды и буркнула, что ещё немного осмотрюсь. Художник легко согласился и, сняв кисть со спины, лег на устеленную ковром из цветов землю, по-видимому, наслаждаясь отдыхом.       Я же в это время уступила «руль» остальным. Каждый из аспектов хотел лично насладиться магической прохладой, исходящей от озера на несколько метров. А ещё полюбоваться на звёзды и прочувствовать то восхитительное ощущение магического омута воды.       И, пока они наслаждались, я пыталась разобраться с тем, что неожиданно почувствовала. Лёгкий флёр романтичности весьма напрягал меня. Нельзя было в него влюбляться — это я знала точно. Ни в коем случае нельзя. Он бесчувственный, бездушный, бессмертный… Да только эти три пункта уже делают его отвратительной партией. А ведь он ещё и скелет страдающий амнезией и странной моралью, если не полным ее отсутствием. Его не сильно заботили уничтоженные миры. Чужие жизни для него — ничто. Да, именно на это и стоило напирать, чтобы выбить из головы романтическую чушь. Если я в него, не дай Бог, влюблюсь… Это будет величайшая ошибка в моей жизни. Нельзя было её допустить ни в коем случае.       Несколько разобравшись в себе, я облегченно вздохнула. Рамки были четко поставлены, мозг встряхнули, можно было продолжать наслаждаться этой жизнью. Ещё бы боль унять…       — Вёрси, пора возвращаться! — позвал Инк спустя пол часа моей неспешной прогулки меж шепчущих иногда самые сокровенные мысли цветов. Завораживающе.       — Да, — чуть кивнула головой, направившись в его сторону. Чувствовала я себя просто прекрасно, за исключением того, что из-за боли мне было достаточно тяжело резко двигаться. Это изрядно мешало полностью погрузиться в блаженное созерцание и насладиться им в полную силу.       — Идём отдыхать. Уже довольно поздно, — уходить не хотелось и, видимо, это было крупными буквами написано у меня на лице, раз скелет весело рассмеялся, снисходительно склонив к плечу голову и мазнув пальцами по чернильной кляксе на щеке. — Мы ещё посетим это место, если оно тебе так понравилось.       Я удовлетворенно кивнула, и мы оба скрылись в сверкающем недре открывшегося портала.