Hello or goodbye?

«- Выше!.. Сильнее бей! Быстрее!..» – слышалось от матери. - Опять истерика? Ты должен быть сильным! Мальчики не плачут! Так что вставай и тренируйся. - Ха-ха-ха! Тот самый, который «супергерой и спасает мир от злых людей»? – слышалось от одноклассников. - Никчемен!.. Уходи, чтоб глаза мои тебя не видели, - кричала учительница вслед маленькому пареньку… И я правда так думал. Думал, что спасаю людей от других, плохих. Не подозревал, что я просто марионетка моей матери. Я старался, трудился, тренировался. Хоть ничего из себя и не представлял. Она постоянно пыталась что-то вытащить из меня. Какую-то силу, мощь… Да что угодно! Что-то, что было, у на тот моментпопулярной, «Академии Амбрелла». - Он же может поднять все, что угодно. Так почему ты ничего не можешь? - Он же может переместиться, куда захочет. Почему ты не можешь? - Хотя бы скажи, что умеешь манипулировать людьми, как номер Три. Но у меня не было ничего. Ничего из вышеперечисленного. Ничего своего, особенного. Я был обычным, мать его, человеком. А мама хотела вытащить из меня большее. В 8 лет я даже ушел из школы. Чтобы больше уделять времени тренировкам. «Если долго мучиться, что-нибудь получится» - была ее любимая фраза. Но в итоге… Ничего не выходило. Мне стукнуло 14, когда мы переехали в Чикаго. Я был счастлив. Думал, вот она, свободная жизнь в школе, как у тех подростков в фильмах: друзья, учеба, тусовки, футбол… Да… И наивным же подростком я был тогда… Это был июнь. Я попал в пансионат для детей-вундеркиндов. О, да, для обычных людей я был гением. Я моментально решал сложнейшие примеры по математике. Задачи по физике щелкал, как орешки. Дальше всех метал мячи и первым прибегал в соревнованиях по бегу. Мной стали восхищаться преподаватели, но… Завидовали ученики. Снова тыкали пальцем, мол, ботан. Хотя они были такими же. «Даже тут я изгой», - это было так. Опять. Долго я там не пробыл. Меня быстро забрали. Это был милый зеленоглазый мужчина средних лет. Он весь светился и улыбался, хотя под глазами виднелись морщины. И вовсе не от улыбки. Как оказалось потом, у него умерла жена. Он меня принял очень тепло. Одевал, кормил, ухаживал. Он - первый человек, который стал ко мне хорошо относиться. Расхваливал меня, даже когда я просто помыл посуду за собой или решил простую задачу по физике. И я полюбил его. Как родного отца. Только вот не все было так просто. Жизнь не наладилась. Моя мать также продолжала общаться со мной. Это был ее план. «Ты побудешь немного в другой семье», - 3,5 года, как оказалосьпотом, - «Позжея тебя заберу и все расскажу». Придя в новую школу, я решил поменяться. Не сильно, но… В моих оценках стали появляться четверки и даже тройки. Чтобы я хотя бы часть школьной жизнь не был задротом. Думал, отец меня за это будет ругать. Но нет. Он относился ко мне также. Ему было плевать. И я чувствовал себя прекрасно… Вскоре появилась Элизабет. Красивая девочка, сидящая со мной за одной партой, в которую я сразу влюбился. Она была милой, умной, доброй, веселой. Голубые глаза сводили с ума мое подростковое сердце. И она первая стала общаться со мной. Сначала лишь разговоры про учебу. Потом стали больше общаться, гулять… Уже в мае следующего года мы знали друг о друге все. Почти. Моя мать меня убила бы, если бы я все рассказал Элизабет. Поэтому она знала только все то, что положено. Взаимной любовью мне так и не ответили. Само перегорело. Но к концу девятого класса мы были лучшими друзьями, казалось бы, на века. Но все опять было не так просто. Те два года от мамы не было никаких вестей. Жизнь поменялась тем летом. Летом, когда мне было 17. Она рассказала мне обо всем. О Комиссии, об убийствах, о моем изначальном предназначении. Но из-за отсутствия силы пришлось поменять планы. Тогда я и был отправлен в Чикаго, где был счастлив какое-то время. Но всему хорошему свойственно заканчиваться. Мне объяснили четко: либо убиваешь, либо умираешь сам. Как и сейчас, я всего лишь подросток. Конечно, я выбрал убивать. Я надеялся, что все останется, как раньше, но нет. Думал, что после школы буду тренироваться, выполнять задания, а в остальное время жить, как раньше. В сентябре оно и было так. Когда выкрали Элизабет, я уже месяц находился в Комиссии. Не знаю, что произошло с отцом, но он умер. Так сказала Куратор. Точнее, моя мать. Я был убит внутри. Все закончилось. Все времена с ним, с ней… Элизабет забрали. Я старался делать вид, что мне плевать, но ночами ревел в подушку. Я узнал, что такое счастье. Но у меня снова его отняли. И заставили жить. Снова. Через время я пришел в себя. Привык ко всему. Побег Элизабет и Пятого. Одну я любил всем сердцем, а второго просто ненавидел. Это разбивало меня, но всем было плевать. Нужно помогать Академии. - Уезжай, да подальше. Бункер приготовили, там поживешь какое-то время. Все документы у тебя. Если нападут и мы все умрем. То Комиссия не умрет. Найдешь людей, организуешь заново. - Я не могу. - Я всю жизнь тебя для этого готовила. Не подведи. Остался в одиночестве в холодным бункере. Он не был таковым. Но мне таким казался. Там были все удобства. Для существования. Но не для жизни. Да и Комиссия не особо от него отличалась. Поздней ночью раздался звонок. - Мы проигрываем, Тодд. Тебе нужно бежать. Далеко. Назад во времени. И скрываться там. - Я не могу просто оставить все, мам. Это… Неправильно. Я не могу сбежать. Я буду с вами, иначе они догадаются, - мне только и оставалось, что служить Комиссии. Иначе я просто ненужный миру сгусток клеток. - Ох, мой дорогой, так нужно. Мы спасем Комиссию и убережем тебя. Ты посиди тихо. Именно этого они и не будут ожидать, - Нежный женский голос послышался в трубке. - А если ты погибнешь? Куда я без тебя? - Не погибну, сынок… - Мам, я перезвоню, - я услышал шаги позади себя. «Пятый» Он пришел тогда. Нашел как-то. Редкостная мразь. Попытался меня убить, но я уже прочитал его. Как говорилась в книгах: «Он стал для меня открытой книгой». Я сбежал. Чтобы помочь Комиссии. Хотя так хотелось помочь ей. Ведь ошибку совершила не она. А я. Я бы мог говорить, что все это из-за матери. Но я мог отказаться от всего этого. Сказать, что мне и так хорошо. Пусть отстанет от меня. Может быть, все было бы по-другому. Хотя гарантии никто не давал. Стоя в стороне, наблюдать за всей бойней было не очень. Хотелось вмешаться, но было поздно. Все уже рушилось. Осталось только ждать. План был защищаться, но не нападать. Хотя целью было убить их. Всех, кроме одной. Ее я убить не смогу. Иначе, останусь совсем один. В этом прогнившем мире.

***

Взрыв. Мощный, сильный, громкий. Протяжный писк стоял в ушах. Голова кружилась… Здание Комиссии уничтожено вместе со всеми ее работниками. Это что, все? Вопрос сам по себе сорвался с губ. - Видимо, да, - все стояли в шоке. От здания не осталось почти ничего. Неужели… - Получилось, – Лютер сказал тихо, себе под нос. - Теперь можно обратно в Академию? - Нет. Все обернулись на мальчишку в шортах. - Нет. Документы. Кто-нибудь их видел? Я не верю, что они просто так сгорели. - Какие еще документы? – Диего недобро посмотрел на Пятого, начиная закипать от нахлынувшей злости. - Есть некие бумажки… Которые, в общем-то, не дают просто так уничтожить Комиссию. Они для таких случаев и сделаны. Есть обязательно человек, который их охраняет. Чтобы корпорация просто так не исчезла. - Ты хочешь сказать… - Что не факт, что мы победили. У меня даже предположений нет, кто это может быть. - А если мы уже все уничтожили? – с надеждой в голосе произнесла голубоглазая. - Нет. Они прекрасно знали о нападении. Комиссия не такая тупая, чтобы подобных людей оставлять на виду в здании. Я думаю, он или она где-то прячется. Воздух разрезала синяя вспышка. Из нее появился Тодд с чемоданом в руках. - Ну, здравствуй, - смотря на девушку, произнес он.

***

Здание взорвалось. Стены, крыша - все рухнуло на землю. Громкий звук на время оглушил слух. Но не мысли. «Стоит ли так просто сдаваться?» – задавался вопросом кареглазый парень, - «Или продолжить то, что начали мои предки. То, чем так усердно пыталась управлять моя мать. То, что так усердно она охраняла и любила больше жизни?» – он думал, что предает ее. Она возвела на него надежды, а парень просто разрушит их?.. Тодду не хотелось сейчас стоять здесь и принимать важное для всех решение. Ему хотелось сбежать отсюда. Укутаться в теплый плед, заварить чай и просто плакать. Долго рыдать в истерике, обнимая мягкую игрушку. Хотелось, чтобы кто-то успокоил, обнял, прижал к себе и пожалел. Но мир жесток. Не все бывает так, как ты хочешь. А точнее, никогда. - Не приму решение сейчас - потом будет только хуже. Идти и сдаваться? Или все же биться? Ясно было одно: прятаться он не собирался. - Ненавижу выбирать.

***

- Ну, здравствуй, - Он смотрел на меня. И своими карими глазами залазил прямо в душу. Мой друг детства. Когда-то самый близкий человек. Тодд. Рыжеволосый стоял с чемоданчиком в руках. Он улыбался. Но улыбка была не от счастья, не от смеха. Это была улыбка, полная боли, разочарования. - Ты… - Ублюдок, - Пятый вмиг переместился к парню, но тот увернулся вправо. Брюнет полетел на землю. - Спокойно. Для начала… - собравшись с мыслями, - Нам нужно поговорить, - произнес он. И снова, глядя мне в глаза. Ища в них поддержки. Отклика. «Соберись. Он предал тебя», - крутилось в голове, - «Нельзя эмоциям взять вверх». - Я тебя слушаю, - холодный взгляд в сторону парня. Растерянность. - Мудак! - парнишка напал сзади, пытаясь ударить в затылок. И вновь полетел на землю. - Ты еще успеешь убить меня. Дай мне только поговорить с ней. - Не-е-е-т, я убью тебя прежде… - снова нападая. Взмах руки. Промах. - Говорю же. Можешь не стараться. Тодд, не отрываясь смотрел на меня, даже не отвлекаясь на Пятого. - Элизабет… - К делу, - еще холоднее. Стушевался. Опустил взгляд вниз. «Он…» - Прости. «…Хочет извиниться?» - Что? – мой голос дрогнул, выдавая меня. Тодд поднял голову, смотря на меня. Искренне, как никогда. - Прости, я был не прав. Я был дураком. Я пошел не туда. Вместо того, чтобы уберечь тебя, я только затянул тебя в эту трясину, - поставив чемодан, опустил одно колено вниз, - Это было ошибкой, - второе. Тодд просто стоял на коленях в десяти метрах от меня. Он не пытался подойти, не пытался умолять простить его. Простое: - Прости… Которого я не ждала. «Он предал меня. Знал обо всем! Он мог помочь мне! Спрятать меня! Он хочет что-то получить. Не просто так сейчас на коленях. Где-то подвох», - твердила одна часть меня. «Тодд извиняется. Мало ли, что его сюда затянуло. Он искренне извиняется. Он понимает свою вину», - твердила другая. - Я думал, все будет по-прежнему. Изменюсь лишь я. Тебя не тронут. Но она взяла тебя. Потому что ты - особенная. Время замерло. Оно ждало этого разговора. - Только эту особенность можно было использовать в хороших целях. Но она не думала об этом. Моя мать использовала всех, кто ее окружал… «Мать…» Все становилось на свои места. Его слежка, участие… Все, что происходило со мной за последние месяца. - Ты… Сможешь простить меня? – опустил голову вниз. Так делают дети, когда провинились и их отчитывают мамы. И сейчас он был лишь ребенком. Который слишком рано вырос. Я видела его насквозь здесь и сейчас. - Так, стоп. Ты столько натворил. Ты помогал Куратору, а сейчас просто просишь прощения?! – брюнет остервенело набросился на Тодда. Ударил коленкой в живот, кулаком в скулу. Кареглазый не сопротивлялся. А Пятый продолжал бить. Не замечая ничего вокруг. Выбор стоял за мной. - Стой! Пятый остановился, вытаращив на меня глаза. - Только не говори, что ты… - Я прощаю. Я понимаю тебя. Я вижу, что с тобой. Твоя вина огромна, ведь выбор есть всегда. Но я прощаю. - Спасибо…- едва слышно проговорил Тодд. Резкое движение. В его руке холодно блеснул пистолет… Выстрел! На землю безжизненно упало тело…Тело моего друга. Застрелился. Не смог жить с такой виной. Мир перевернулся. Еще с того момента, как Пятый появился в школе. Все пошло наперекосяк. Ничего уже не вернуть. Дорогой мне человек умер… В самый важный праздник – Рождество. Самое. Ужасное. Рождество в моей жизни.

Ощущать разочарование от того, что твоя реальность не та, которую ты видел во сне – разве есть чувство хуже?

***

Год спустя. - А-ха-ха, Лютер, держи меня, я сейчас упаду, - Элисон, чуть не свалившись со стремянки, засмеялась в голос. - Я никогда не дам тебе упасть, - придерживая за талию сестру, он смотрел влюбленным взглядом на нее. - Ах, голубки… - Клаус, не разбей игрушку, - я усердно пыталась дотянуться до верхушки, чтобы поставить туда стеклянную красную звезду. - Тебе помочь, принцесса? – он подошел ко мне. - Да, я не дотягиваюсь. Клаус попытался поднять меня. - И-и-и… - «Бух!» Мы повалились на пол, чуть не утащив за собой всю елку. Секундное молчание. Заливистый смех ребят разнесся по всей комнате. - Что тут происходит? – синяя вспышка разрезала воздух. Увидев сию картину, брови Пятого, казалось, взлетели до потолка. - Это не то, что ты подумал, братишка. Я вовсе не пытался поднять твою подружку для того, чтобы она поставила чертовую звезду!–я засмеялась еще громче. - Дети, - закатил Пятый глаза. - А ты не меняешься. Все тот же угрюмый дедок, - подходя сзади, я начала щекотать брюнета. - Элиза, блин, я сейчас кофе пролью!       Быстро поставив напиток на стол, он развернулся ко мне лицом, собственнически накрывая мои губы своими. На секунду я задохнулась от неожиданности. Положив руку на талию, он притянул меня ближе. Его язык уверенно раздвинул мои губы, ласково прошелся по кончику моего языка. - Походу, у всех тут любовь, кроме меня, - смотря по очереди то на одну пару, то на другую, проговорил Клаус. - У меня тоже, - Ваня, зевая, зашла в гостиную. - Клаус, не завидуй, - нехотя оторвавшись от моих губ, прорычал Пятый. - Я… Не… Ах, ты! - Номер Четыре по-детски надул губы. Комната снова озарилась заливистым смехом. Смехом рождественского счастья. Семейного счастья… После реплики Клауса, Пятый продолжил жадно целовать меня, не обращая внимания на других. Будтоему этого не хватало. Хотя в последнее времявсего было предостаточно. - Кхм, мы вам не мешаем? – Эллисон посмотрела в нашу сторону. - Мешаете. - Не хочешь уединиться? - уже тише мне на ухо, произнес брюнет. - Хм… Дай подумать… Когда я отказывалась от этого предложения… - Не томи, - по его расслабленному лицу было видно, чего он хотел. - Да идем- идем, - мы исчезли в синей вспышке.

***

      Эти мягкие губы… они сводят с ума каждую его клеточку. Феромоны заполнили всю комнату, в которой они находились. Она слишком идеальная. Слишком красивая, слишком милая, слишком… Просто слишком. Вроде в ней нет ничего такого, что отличалось бы от обычной девушки, но... Она особенная. Она заставила его снова что-то чувствовать. Снова… Жить? Возможно. Он жил и до этого, но без смысла, а теперь…              Запах сладкого, даже приторного какао остался на его коже надолго. Что может быть лучше? Что может быть лучше, чем любить? У него толком не было ни отца, ни матери. Слишком долго он был один. Но теперь есть она - Элизабет. Ее улыбка, ее глаза цвета глубокого и бездонного моря. Ещё чуть-чуть, и он окончательно утонет в них. Ее талия, руки, ноги - все тело сводило с ума. Хрупкая, аккуратная, нежная. Он пообещал себе беречь её… как она берегла его. Но тело – меньшее, что было прекрасно. В этой девушке было все, в чем так долго нуждался он. Забота, доброта, любовь… Эти счастливые глаза, смотрящие на него сейчас. Как давно он этого не видел. Элизабет убивалась. Плакала. Грустила. Из-за Тодда, которого брюнет не переносил с самого момента их встречи. Но это был ее друг. И он ее понимал. Поддерживал. Сейчас же все хорошо. Особенно в данный момент. Положив ее на кровать, и нависая над ней, руки Пятого заскользили по ее телу, стягивая такой ненужный сейчас свитер. Элизабет попыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке. От волнения ничего не получалось. - Давай я сам, -приподнявшись, он медленно, пуговку за пуговкой, расстегнул рубашку и стянул ее. Было видно, девушка еле сдерживалась. Наклонившись к ней, он поцеловал ее, стараясь насладиться этим моментом. Насладиться таким желанным телом. Ещё минута, и ее джинсы уже лежали на полу, а его руки исследовали область ее внутренней стороны бедра, ласково поглаживая. Она выгнулась, пытаясь как можно плотнее прижаться к нему. Казалось, словно им уже не хватало воздуха, но никто не спешил прервать горячий поцелуй, боясь, что этот момент закончится. - Пя-тый, - хрипло простонала она ему в губы. Брюнету окончательно снесло крышу. Луна, казалось, специально выглянула из-за облаков, направляя свой свет прямо в комнату. - Стой, - оторвавшись от губ, проговорил Пятый. - Что… Что случилось,?- пытаясь прийти в себя, произнесла девушка. - С Рождеством… - С Рождеством…

***

Конец