***
Мария сидела на кровати, взяв в руки первую попавшуюся книгу и отбросив телефон в сторону. Тщетные попытки дозвониться до Лауры вывели ее из состояния равновесия, поэтому она решила успокоить себя самым старым и проверенным методом — чтением. Перелистывая страницы второсортного детективчика, блондинка даже не запоминала прочитанное, но все равно продолжала прожигать глазами каждое напечатанное слово на бумаге столь низкого качества. В голове сейчас водились совершенно другие мысли, из-за которых Третьякова не могла толком сконцентрироваться. Что же сейчас происходит в десятках километрах от нее, как там Лукина, которая по непонятным причинам вовсе решила отключить мобильный? Неужели всё настолько плохо? Машу начало бесить ее бездействие, хотя она ничем не могла помочь. Но просто сидеть круглыми сутками в старой квартире явно было не лучшим занятием. «Может, стоит прогуляться?» — подумала она, взглянув на потрескавшийся потолок. А жить в подобной обстановке оказалось не так-то просто. Особенно после того дворца, где жила она ранее, на протяжении десятка лет. Да эта спальня по размерам своим соизмерима с ванной комнатой в прошлом доме. Мария не думала, что испытает сложность при переезде в более скромную обитель, все-таки все свое детство она провела в таких же условиях. Отвыкла. А вновь привыкать уже не хочется. В итоге, книга была оставлена на кровати, а Третьякова уже во всю прихорашивалась к выходу на улицу. Нужно было развеяться, прийти в себя. Легкое белое платьице в горошек удачно подчеркивало талию своей хозяйки, которая выглядела в нем как старшекурсница какого-нибудь педагогического университета. В юности Маша хотела стать учителем русского и литературы, но тяга к искусству была намного больше и глубже, чем требования к простому учителю. Ей не хотелось принуждать детей делать то, что им не нравится, угрожая двойкой или походом к директору. Намного проще и лучше было работать с теми, кто искренне заинтересован в этой сфере, как и она сама. Она стала учить, но не в школе, а в вузе, где ее слушали с огромным удовольствием. А она, в свою очередь, отдавала всю себя, выкладываясь по полной. Девушка уже стояла около входной двери, как вдруг ее уши пронзил громкий и неожиданный писк звонка. Надев вторую туфлю, Мария приблизилась вплотную и заглянула в глазок, через который увидела знакомый силуэт высокой блондинки. Даже через эту старую линзу было отчетливо видно то отвращение, с каким женщина оглядывала пространство вокруг. Недолго думая, Третьякова повернула щеколду и распахнула дверь, мило улыбаясь показавшейся Мари. Вот только Буше была сама не своя. Она стояла с абсолютно каменным и нечитаемым выражением лица, и только глаза выдавали огромное разочарование. — Мари? Что ты тут делаешь? — непринужденно спросила Маша, решившая проигнорировать состояние женщины напротив. — Нам нужно поговорить, — твердо ответила та. Даже голос был не таким, каким все привыкли его слышать. Слишком холодный, будто бы перед Буше была не Мария, а ее главный враг. По сути, так оно и было. — Конечно, — смятение нахлынуло на Машу моментально, и она слегка замешкалась, переступая с ноги на ногу. — Пустишь меня? — Прости. Проходи, конечно, — две блондинки вошли внутрь квартиры и сразу же направились на кухню, чтобы приступить к тому, для чего Мари ехала сюда через весь город, наплевав на правила дорожного движения. Буше продолжала сверлить взглядом смущенную девушку, искать ответ в этих огромных карих глазах, которые смотрели на нее удивленно, с неким страхом. Женщина думала, что ей не придется добиваться правды от Третьяковой, так как она сама обо всем расскажет, но та продолжала молчать, искренне не понимая, что происходит. И тогда Мари решила рубить с плеча. — Лаура уволилась, — тихо и спокойно произнесла блондинка, пытаясь уловить хотя бы малейшие изменения в выражении лица Маши. Тут даже высматривать не пришлось, потому что реакция Третьяковой не заставила себя долго ждать. — Что? — девушка прикрыла разинутый рот рукой, выпучив глазки и резко вздохнув, — Как? Что случилось? Почему? — вопросы продолжали бы сыпаться, однако Мари прервала нескончаемый поток слов. — А вот я хотела это узнать у тебя, — злость переполняла каждую клеточку организма, и Буше даже не старалась скрыть ненависть к человеку, сидящему рядом с ней, — Как так получилось, что из-за какой-то жалкой букашки моя подруга находилась на грани истерики, упала в обморок, подала в отставку? — Я не… — Я приехала сюда не смотреть на твое милое личико, а узнать, что такое ты учудила, дорогая, — последнее слово женщина произнесла наигранным и до боли приторным тоном. Маша сразу поняла, что случилось. Но как так вышло? — Я же удалила все записи, — вслух прошептала она, уже не боясь всеобщего разоблачения. Слишком долго она держала это в себе, слишком долго нервничала и скрывала это ото всех близких. — Записи? — Буше подалась вперед, ожидая услышать продолжение исповеди, но его не последовало. — Мне нужно к Лауре, — Мария вскочила с места, но дорогу ей преградила уже бывшая подруга, отталкивая ее от заветного выхода. — Размечталась. Выкладывай всё. Сейчас. Третьякова виновато опустила голову и вернулась на место. Предстоял сложный разговор.***
— Да уж, Машенька. Неужели крылышки за спиной стали неугодны? — после сказанного женщина буквально потеряла дар речи, а ненависть сменилась на жалость. Это был поступок слабого человека, который ради жалкой мести готов был пойти на подобные унижения. Ради этого секундного удовольствия Мария переступила через все свои моральные принципы, позабыв о всех нравственных понятиях. — Я знаю, что виновата. Что поступила ужасно, — слезы во всю стекали вместе с макияжем с лица Марии, которая пыталась несколько раз исправить плачевую ситуацию с помощью салфетки, но это только усугубляла положение, — В тот момент я не соображала, что делаю. Я была полностью под контролем желания отомстить, сделать больно. Я думала, что всё обойдется, но нет. Мне очень стыдно. И Буше ей верила. Верила, что Третьякова осознала всю чудовищность своего поступка, что она раскаивалась из-за этого. Но поверит ли Лаура? Захочет ли она вообще слушать своего ангелочка? — Я…Мне нужно съездить в агентство. Он же, наверное, еще там. Я с ним поговорю. Мари отвела взгляд в сторону, анализируя сложившуюся ситуацию. Слишком сложно было принять правильное решение, тем более, когда знаешь версию лишь одной стороны. Но она полностью доверилась Маше, поэтому без лишних слов указала жестом на выход. Третьякова кивнула и пошла за ней, проговаривая в голове дальнейший диалог с тем, кто должен был стать давно забытым воспоминанием. И вот она шагает по красивому зданию, стараясь держаться всё время около Мари, которая здоровалась с каждым проходящим мимо. Охранники пустили их без претензий. Будем честны, они даже не обратили внимание на незнакомого человека. Здесь и без Маши каждый день приходят и уходят сотни девушек, мечтающих занять хоть какую-нибудь должность в лучшем месте. Только Маша приехала сюда отнюдь не искать работу мечты, а бороться за свою честь и свое будущее. Две блондинки стояли около кабинета, из которого несколько часов назад вышла Лаура Альбертовна, еле держа себя на ногах. А сейчас на своих дрожащих ножках туда будет заходить Мария, из-за которой и приключилась эта ужасная, мерзкая история. Буше в знак поддержки положила руку на хрупкое плечико и несильно сжала его, после чего благополучно оставила девушку одну. Сама виновата — сама и разбирайся. Третьякова медленно повернула ручку и так же медленно стала открывать дверь, молясь, чтобы там никого не оказалось. Но тихие голоса, исходящие из комнаты, разрушили все ее надежды, поэтому, плюнув на осторожность, Мария резко открыла дверь и сразу же увидела того, кого и искала с самого начала. Женя и какой-то незнакомый мужчина стояли около окна и о чем-то увлеченно болтали, но тут же устремил свой удивленный взгляд на показавшееся светлое пятно сбоку. — Маша? — он отошел от собеседника и непонимающе прищурил глаза, — Привет. — Привет, — блондинка красноречиво посмотрела в сторону незнакомца, и Евгений понял этот взгляд. Тот сразу откликнулся на просьбу оставить бывших супругов наедине, и будто бы испарился в воздухе. — Присаживайся, — спокойствие и радостный задор в глазах окончательно подтвердили всё, — Я могу нас поздравить, мы сделали всё то, что задумывали. Благодаря тебе. — Не говори так, — реакция Маши была понятна Евгению. Светловолосая девушка с покрасневшими красными глазами, из которых тоненьким ручейком текли соленые слезы, готова была наброситься на него в любой момент, проклиная и обвиняя во всем, — я их стерла… Я не хотела. Мужчина грустно взглянул на нее, но уже ничего не исправить. Да и исправлять он ничего не хотел. Он добился того, чего так желал. Отомстил той, кто когда-то растоптала его. И он упивался этой победой. — Не думай, что я такой идиот, Маш. Я знал, что в какой-то момент ты придешь в себя, осознаешь, что поступаешь подло. Уж такая ты светлая душа, понимаешь? Да и Лукину ты явно любишь, поэтому рано или поздно простила бы ее. Ничего личного, это всего лишь бизнес. — Да пошел ты… — Ты их стерла? — Женя перебил девушку, усмехнувшись, — похвально, что смогла разобраться. Только каждое видео дублируется еще и на мой компьютер, дорогая. Как же она его ненавидела. Но винила во всем произошедшем лишь себя. Это она сделала так, чтобы Лаура страдала. Своими руками она воткнула нож в спину человеку, который безоговорочно доверял ей. Уничтожила ее. И счет в этой игре сравнялся. — Я знаю, зачем ты пришла. Но ничем не могу помочь. И не хочу, собственно. А это, — злополучный листок оказался в его руке, — еще одно подтверждение того, что твоя Лаура — слабая и эгоистичная мразь. — Какой же ты подонок, — задыхаясь, выдавила Мария, не в силах сделать что-либо еще, — надеюсь, ты сгниешь здесь. — О нет, Машунь. Я планирую закрыть это агентство. Оно мне не нравится, — едкая улыбка красовалась на его лице, от чего нервы Третьяковой начали сдавать. Ему было все равно на потерянные средства. Это были жалкие копейки. Но вот уничтожить детище непримиримого врага — смысл всей жизни. Чтобы Лукина смотрела на то, как рушится всё, что она создавала, на что потратила лучшие годы. Тогда мужчина успокоится, утешит свое эго и переступит через всё это. — Ты очень слабый, и я надеюсь, что когда-нибудь ты получишь по заслугам. Прощай, — блондинка тихонько встала с мягкого стула и вышла из кабинета, слыша последние слова бывшего мужа. — Я уже получил по заслугам…***
Проснувшись в холодной постели от невыносимой головной боли, Лаура поплелась к шкафчику с лекарствами, попутно ища подругу. Таблетки она нашла без особых проблем, а вот Мари, видимо, решила оставить женщину в гордом одиночестве. Вдруг живот брюнетки заурчал, напоминая той, что она вообще сегодня ничего не ела. Однако ее холодильник был почти пуст, а готовить ничего не хотелось. Тогда она просто взяла первый попавшийся йогурт и села на стул, вновь пустившись в глубокие думы. Громкие мысли в голове нарушил звук поворачивающегося ключа. Спустя несколько секунд в дверном проеме показала Мари, в руках которой был огромный пакет из супермаркета. — О, — блондинка не сразу заметила подругу, находившуюся прямо под носом, — у тебя просто не было продуктов, и я подумала… Не успела Буше закончить предложение, как оказалась в крепких объятиях Лауры, чьи руки сжимали ее тело с такой силой, будто спасательный круг. А ведь она и была единственным спасением. — Спасибо, — выдохнула в плечо женщина. — Да я просто еду купила… — И за еду спасибо, — усмехнулась Лукина и отстранилась от Мари, смахивая с лица поступившие слезы. И тогда блондинку осенило, что она забыла отдать кое-что еще. Она достала из сумочки мобильник подруги, которая даже и не думала о потерянном гаджете. Голова была занята нечто иным. Спрашивать, что Буше делала с ним, не особо хотелось, поэтому она просто молча приняла его и положила на стол. Мари продолжала стоять как вкопанная, наблюдая за женщиной. Как же больно сейчас Лауре, как же внутри у нее все пылает, а она вновь сидит с абсолютно нейтральным выражением лица, делая вид, что все хорошо. Это восхищает и пугает одновременно. Сколько раз блондинка твердила, что нельзя держать всё в себе, и Лукина соглашалась с ней, но каждый раз нарушала обещание. Управлять ею было невозможно. Слишком сильная личность. Но вот хрупкой Третьяковой, на которую Мари все еще злилась, удалось. Удивительно. — А муж не будет волноваться за тебя, м? — в шутку кольнула брюнетка, чтобы хоть слегка разбавить тишину в комнате. — Мне плевать на него, — Лаура удивленно выпучила глаза, ожидая подкол в ответ, но никак не подобное признание, — хочу подать на развод. — Ты серьезно? — неподдельный шок нахлынул абсолютно неожиданно, и все проблемы тихо перешли на второй план, — Только не говори, что это из-за… Красноречивое молчание выдало блондинку с потрохами. Тогда Лукиной ничего не оставалось, кроме как громко вздохнуть и покачать головой. И в кого они обе превратились. Жизнь кидала испытания на их плечи одно за другим, и до сих пор оставалось загадкой: справляются ли они с ними? — Да уж, — будто бы прочитав все мысли брюнетки, сказала Мари и натянуто улыбнулась. Загнать себя в тупик оказалось проще простого, а вот найти выход было практически невозможно. Единственное, что окончательно поняли дамы — их жизнь разделилась на «до» и «после». И только в их руках шанс всё исправить. Еще раз. Буше очень сильно беспокоилась за психическое состояние подруги, но Лаура не прекращала повторять, что с ней всё нормально. Но обеспокоенность блондинки так и не хотела уходить, как и сама Мари. Однако и тут Лукина не стала особо церемониться и выпроводила ее из своей квартиры, обещая позвонить, если что-нибудь случиться. Конечно, она не позвонит. Спустя полчаса женщина сидела и заполняла свой последний отчет, как вдруг услышала дверной звонок. Наспех напечатав последние фразы, она медленно подошла к двери и даже не удосужилась посмотреть в глазок. Она думала, что в Буше проснулась вторая волна чрезмерной заботы и что ей просто захотелось лично убедиться, что Лаура еще жива. Приготовив все свои излюбленные фразы, брюнетка уже впустила в легкие огромный поток воздуха, но тот так и не вышел наружу вместе с теми словами, которые она хотела произнести. Потому что на пороге стояла не та, кому они предназначались. — Не закрывай дверь! — испуганно крикнула Маша, подавшись вперед. Однако Лукина и не планировала этого делать, — Выслушай меня, пожалуйста. Ее опухшие от нескончаемого потока слез глазки ранили больнее выстрела. Несколько раз девушка сбивалась, когда хотела начать что-то говорить, опускала голову и размазывала остатки туши на своем личике. В конце-концов, она смогла выдавить из себя банальные оправдания, которые и вовсе не были нужны Лауре. Ей неприятно было смотреть, как мучается ее любимая, пытаясь собрать в кучу остатки здравого смысла. Поэтому брюнетка просто притянула ее за руку, закрывая за девушкой дверь. Мария ахнула, но не отвернулась от женщины, смотря той прямо в глаза. Вот только в этих глазах не было злости, не было того гнева, который ожидала блондинка. Лукина была абсолютно спокойна, с особым вниманием засматриваясь на потрескавшиеся губы. И это взбесило Третьякову, ожидавшую самый настоящий торнадо, цунами или другие природные катаклизмы. Ей казалось, что даме было просто неинтересно ее слушать. Безразличны все ее извинения, сама Маша, которая была на грани исступления. — Почему ты молчишь? Скажи хоть слово, не мучай меня! — находясь в полной истерике, девушка кинулась на Лауру, пытаясь физической силой вывести ее на эмоции. Та с легкостью перехватила ее тоненькие ручонки и прижала Третьякову к стене, все так же молча рассматривая родные черты. — Я была на грани, мне хотелось наложить на себя руки тогда. Я не думала, что творю. Мне хотелось просто, чтобы ты почувствовала ту боль на себе. Почувствовала каково это, когда ты теряешь одну из главных причин для того, чтобы жить. Как только я встретила тебя, как только увидела тебя тогда, то сразу перестала мыслить здраво. Я так сильно тебя люблю, — крики постепенно заглушались, брыкания прекратились, и Мария поникла, закрыв глаза и потеряв контроль над своим телом. Но Лукина продолжала крепко держать ее, поэтому она, даже если бы и захотела, не смогла бы сдвинуться ни на миллиметр. Однако другая была свободна в своих движениях, своих действиях. Лаура отпустила плечи, которые держала несколько секунд назад, и мягко провела холодными пальцами по всей длине дрожащих рук, пока не дошла до ладошек Маши. Третьякова инстинктивно вырвала руки, боясь, что сейчас может произойти нечто страшное. Но ничего не случилось. — Я не злюсь на тебя, — прошептала брюнетка, не решившись дотронуться до заплаканного лица, — Просто не могу злиться на тебя. И тогда у блондинки окончательно сорвало крышу. Она тут же прильнула в объятия женщины, забыв обо всем на свете. Мария долго, истошно плакала, размазывая остатки своего макияжа о белоснежную рубашку Лауры, пока та медленно и равномерно водила подушечками длинных пальцев по тощей спине, золотистым волосам, талии. Запоминая каждую деталь. — Не ангел, — пробубнила брюнетка в светлую макушку так, чтобы это слышала только она, — Богиня.