***
Родная общага встретила своих жителей непроницаемой тишиной. Хисын ввалился домой самым первым и, едва скидывая кроссовки, пронесся вихрем по комнатам и заперся в ванной. — Чур, я следующий! — выкрикнул Чонвон, давая неожиданный старт их привычному расчету. Тут и там из комнат послышались голоса, каждый хотел побыстрее принять душ и лечь спать. День неумолимо подходил к концу. Эйфория от победы почти исчезла. Осталась только кошмарная усталость, давящая на плечи, подгибающая ноги, сжимающая голову металлическим обручем. Сону сел в гостиной, не собираясь подниматься, пока все мемберы не закончат принимать душ. Он слишком переволновался сегодня, поэтому даже не торопился попасть в ванную, рассчитывая, что последнего подгонять точно никто не будет. Ему нужен был час горячей воды и душистого мыла. Хотя, может быть, и все полтора часа. Сону уже представлял, как горячие струи смоют тяжесть этого заполошного дня, и завтра он поднимется с новыми силами. Хисын выскочил из душа так же быстро, как и залетел туда. Не найдя лучшего объекта для приставания, чем Сону, он притащил в гостиную фен и начал сушить волосы, периодически окатывая полумертвого младшего горячим воздухом. Ким попытался отбрыкиваться, но быстро сдался, не найдя в себе сил даже на сопротивление. Хисын забавлялся так, пока его волосы совсем не просохли. — Какой-то ты скучный сегодня, Сону-я, — ласково протянул он, выдергивая фен из розетки. — Устал? — Угу, — младший скорчил милую мордашку и кивнул, заглядывая Хисыну в глаза. — Ну ничего. Чонвон уже скоро выйдет. Осталось подождать всего пару сотен лет. Сону громко рассмеялся, удобнее устраиваясь на диване вместе с ногами. Да, Ян мог плескаться в душе тысячелетиями, а потом яростно отрицать, утверждая, что «буквально вот-вот только что» зашел. На пороге появился Сонхун. Он был сонный, уже переодевшийся в домашнюю одежду. — Хён, а кто сейчас в ванной? — спросил он, прошлепав босыми ступнями прямо к дивану и устроившись на подлокотнике рядом с Сону. Юноша невольно напрягся, когда горячий бок прижался к нему. Сонхун в очередной раз за сегодня оказался слишком близко. — Чонвон, — ответил Хисын, выразительно глядя на своего друга. — До утра будем ждать. Ты какой в очереди, Сону-я? — Хотел последним пойти, — мысленно заставляя себя расслабиться, отозвался Ким. Для волнения не было никаких причин. Судя по настроению хёнов, они тоже были слишком уставшими, чтобы выкинуть какую-нибудь смущающую шутку. Сону еще после последней выходки не совсем отошел. — Не уснешь? — Постараюсь. — Хорошо, — ответил Сонхун, устраивая подбородок на макушке у младшего. Дверь в ванную комнату открылась. Раздался победоносный крик Ники, который, судя по всему, оказался следующим в очереди. Чонвон появился в гостиной через пару минут, вытирая волосы полотенцем. — Хён, фен у тебя? — Ага, — Хисын протянул прибор, не отвлекаясь от игры на телефоне. Чонвон подошел поближе, чтобы забрать его, и, кинув оценивающий взгляд на композицию из Сону, забившегося в угол дивана, и Сонхуна, сопящего ему в макушку, как-то слишком радостно улыбнулся. — Милота. Отлично смотритесь. — О да, — подтвердил Хисын, наконец, оторвавшись от экрана и заговорщицки подмигнув Чонвону, прошептал: — оставим их наедине. Сону страдальчески застонал, закатывая глаза. Он частенько забывал, что их лидер в язвительности совсем не уступает своим хёнам, а иногда даже обходит на поворотах. Сверху раздался хриплый смех. Похоже, Сонхуна их положение совсем не смущало. Его сердце билось до приятного громко и ровно. Сону хорошо слышал это, прижимаясь ухом к чужой груди. В своем собственном сердце он так уверен не был. Хисын и Чонвон все-таки вышли из комнаты. Одновременно с ними из душа вышел Ники, передавая эстафету Джею. Повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь спокойным дыханием Сонхуна, который, кажется, засыпал. — Сонхуни-хён, тебе же неудобно. — Мне нормально, — он немного пошевелился, находя более устойчивое положение, и очень тихо произнес: — прости за сегодняшнее. Сону внутренне напрягся, хватаясь за свой телефон. Рассматривать экран было удобнее, чем смотреть на собственные нервные руки. Конечно, произошедшее сегодня вряд ли можно было назвать вершиной дружелюбия со стороны его хёна, но ничего катастрофического все-таки не произошло. Не успело произойти. Поэтому Ким собирался спустить ситуацию на тормозах, как делал это со всеми подколами и шутками со стороны старших. И иногда со стороны Ники. Вообще-то, в последнее время довольно часто со стороны Ники. Обижаться долго юноша не мог, да и время на обиды тратить не хотел, особенно, когда хён впервые попросил у него прощения. — Все в порядке. Я не злюсь. Честно. — Хорошо, — довольно ответил Сонхун, утыкаясь губами в макушку Сону и обхватывая рукой его плечи. Самыми кончиками пальцев он провел по аккуратному ушку младшего, обхватил небольшую сережку, которую Сону еще не успел снять, и начал крутить ее, задевая бархатную кожу мочки и случайно касаясь шеи. Его руки были очень горячими, и у Кима совершенно не укладывалось в поплывшем мозгу, как у человека с прозвищем «ледяной принц» могут быть настолько горячие руки? Он сжался, не пытаясь отодвинуться и даже не пытаясь возразить. Незамысловатая ласка ввела его в ступор более глубокий, чем все произошедшее раньше. Неожиданно Сону почувствовал, как затрясся его хён и как пухлые губы растянулись в улыбке. Сонхун смеялся. И без того красный младший покраснел еще больше. — Что смешного, Сонхун-хён? — попытался возмущенно спросить Сону, но получилось как-то слишком слабо и жалобно, и он тут же раскаялся в том, что открыл рот. — Ничего. Просто ты хоть бы телефон разблокировал, а то так и пялишься в черный экран. Сону посмотрел на спасительный аппарат в своих руках и понял, что вообще забыл о нем. Досада на себя нахлынула с новой силой. — Ах, хён! — вскинулся Сону, сам не понимая от чего так разозлился, и резко развернулся к Паку. Сонхун тут же оторвался от него, неловко взмахнув руками и весело встречая его злющий взгляд. — Что тебе нужно? — резко спросил Ким. — Эй, — мягко позвал Сонхун, — ты же сказал, что не злишься. — Я и не злюсь, — начал было Сону, но услышав, как хлопнула дверь душевой, замолчал. Джей вошел в гостиную. — Кто следующий, — спросил он у Сонхуна, — ты или Джейк? — Вообще-то я, но, думаю, могу уступить место в очереди, — просиял Пак. — Хён, иди в ванную и ложись спать, — Сону поднялся с кресла и пошел на кухню, пытаясь сбежать как можно дальше от проклятого Пак Сонхуна. — Ты опять его достаешь? — услышал он недовольный голос Джея, но ответ слушать не стал. Надо было чем-нибудь перекусить. Сону нашел в холодильнике йогурт и уселся листать ленту, постепенно ощущая, как взбунтовавшееся сердце приходит в норму. Джейк зашел на кухню где-то через полчаса. На его плечах висело полотенце, волосы были мокрыми, а сам он так широко зевал, что не мог выговорить и слова. — Моя очередь? — спросил Сону, весело сморщив нос и избавляя старшего от необходимости разговаривать. Джейк благодарно кивнул, не удержавшись от очередного зевка, и вышел из кухни. Сону поплелся следом, заходя в уже погруженную в темноту комнату. Джей и Чонвон спали, Ники смотрел что-то в телефоне, а Хисын играл. Сонхун, кажется, тоже спал. Сону забрал свои вещи и скрылся в ванной. Теперь, когда все уже покончили с вечерним туалетом, он мог стоять под душем хоть до утра, смывая с себя все странности пережитого дня. Горячая вода успокаивала и нагоняла сон, приятно била по болезненно напряженным мышцам, и под ее напором тело расслаблялось. Стало тяжело держаться на гудящих ногах, поэтому Сону уперся руками в запотевшее стекло, стараясь не соскользнуть. Ким рассматривал мутную пену, убегающую в сток, и чувствовал, как закрываются глаза. Пусть он и планировал торчать в душе до последнего, но неожиданно навалившаяся усталость выгнала Сону из кабинки уже через двадцать минут. Он натянул полотенце на бедра и остановился у зеркала. Нужно было почистить зубы, нанести крем, высушить волосы. План простой как лист бумаги, но, кажется, в этот момент он был не проще самых запутанных военных схем. Сил не было настолько, что Сону, заметивший, как поворачивается дверная ручка, даже не нашел энергии, чтобы обернуться и возмутиться грубому нарушению личного пространства. Сонхун закрыл за собой дверь и оперся на нее спиной, окидывая взглядом почти раздетого Сону. — Что ты делаешь, Сонхуни-хён? — безразлично спросил он, отрываясь от рассматривания расслабленной фигуры, уже одетой в свободную футболку и такие же свободные штаны для сна. — Хочу поговорить, — после чересчур затянувшегося молчания ответил Пак. Сону пожал плечами, возвращаясь к своей зубной щетке. Эта критическая усталость делала его слишком странным. Зубная паста пахла мятой, и как-то некстати вспомнилось, что Сонхуну мята не нравится. Похоже, что они были разными абсолютно во всем, и как бы Сону ни стремился стать для Хуна настоящим другом, их различия никогда бы не позволили этому произойти. Почему-то от этой мысли на глаза навернулись слезы. Чертова усталость. Сону поднял взгляд обратно на зеркало. Сонхун, прежде стоявший у двери, вдруг оказался совсем рядом, возможно, Ким смог бы даже почувствовать своей обнаженной спиной тепло, исходящее от хёна, если бы сам после душа не был бы таким же горячим. Усталость не давала даже толком почистить зубы. Сону вяло возил щеткой во рту, периодически замирая, чтобы дать руке отдохнуть. Он взглянул на Сонхуна через зеркало, выразительно поднимая бровь, как бы спрашивая: «о чем ты хотел поговорить?». Сонхун на это лишь весело фыркнул и покачал головой, а потом со все таким же нескрываемым весельем уставился на отражение Сону. — Помочь? Ким недовольно взглянул на хёна. — С щем? — из-за зубной пасты во рту прозвучало глуповато, но Сону было не привыкать делать и говорить глупости. — С щеткой, — усмехнулся старший и, не дожидаясь разрешения, подошел еще ближе, обхватывая щетку прямо поверх руки Сону, а свободной рукой обхватывая его лицо, немного болезненно надавливая на нижнюю челюсть, так, чтобы рот открылся шире. Сону протестующее ойкнул, хватаясь за ладонь Хуна, крепко фиксирующую его лицо. — Не возмущайся. Быстрее закончим — быстрее пойдем спать. Похоже, проще было согласиться. Сону недовольно закатил глаза, но позволил Сонхуну делать все, что ему вздумается, опуская руку и упираясь ей в бортик раковины. Вторую руку Пак так и держал своей, сжимая щетку. Он осторожно, стараясь давить не слишком сильно, прошелся по нижнему ряду зубов, особенно тщательно очищая самые дальние. От его сосредоточенного лица у Сону краснели уши. Он не мог смотреть в зеркало, потому что вся картина выглядела слишком. Слишком. Он стоит почти обнаженный, с широко раскрытым ртом, половина его лица измазана белой пастой, а сзади стоит Сонхун, удерживающий его так крепко, что Ким испугался, как бы на утро не обнаружить синяки на своих пухлых щеках. Кожа на его лице была очень нежной и требовала тщательного ухода. Синяки в перечень уходовых средств не входили. На Сонхуна, практически дышащего ему в висок, Сону смотреть тоже не мог, потому что тогда гореть начинали не только уши, но и все тело. Оставалось только опустить глаза и, до дрожи боясь выдать свои чувства ненормально громким сердцебиением, всматриваться в белый кафель. Пак уже закончил с нижним рядом и еще аккуратнее приступил к верхнему. Стало неудобно, и он придвинулся еще ближе. От этого движения Сону пугливо дернулся вбок и тут же шумно вдохнул через нос. Сонхун хрипло и напряженно рассмеялся. — Ты красный, как варенный рак. Даже грудь покраснела. Сону, намеревавшийся высказать все, что он думает, даже несмотря на щетку во рту, поднял глаза к зеркалу и встретился взглядом с Сонхуном. Таким же красным и тяжело дышащим Сонхуном. Все слова исчезли сами собой. Пак как-то растерянно улыбнулся и прижался к младшему всем телом. Он оказался так близко, словно собирался врасти в Сону, начиная от крепкой груди с заполошно бьющимся в ней сердцем, заканчивая твердым членом, упершимся в ягодицы младшего. Ким шокировано распахнул глаза и громко вдохнул, обрабатывая информацию на бешеной скорости. А точнее, по кругу гоняя две оставшиеся в голове мысли: «челюсть затекла» и «какой он твердый». Хун немного ослабил хватку на чужом лице, и рот теперь можно было закрыть. Исчезнувший дискомфорт теперь оставил только одну мысль. Но ненадолго. И она исчезла, когда Сонхун отпустил вторую руку младшего, обхватывая его за талию, а другой рукой удерживая его за шею. Зубная щетка — покинутая и позабытая — упала в раковину, о которую Сону оперся уже обеими руками. Было страшно поднимать глаза, но любопытство пересиливало, и Ким сделал это, тут же сталкиваясь с просящим взглядом Хуна, мягко целующего его плечо своими горячими и шершавыми губами. Сону помнил, что у того должна быть где-то гигиеническая помада, он же сам ее когда-то брал, и эта мысль, как спасательный круг, позволила ему выбраться наружу, но только чтобы прохныкать: — Хён, только засосы не оставляй. Меня же убьют. Сонхун улыбнулся, легко прикусил кожу и тут же лизнул место укуса. Он двинулся вверх по шее, оставляя мокрую дорожку из слабых укусов и крепких поцелуев, пока не добрался до щеки Сону. Тут укус ощущался куда болезненнее. Сонхун втянул мягкую кожу и тут же отстранился, скривившись. — Фу. Мята. Ким Сону, тебе придется сменить зубную пасту. Младший рассмеялся, заглядывая в лицо Сонхуну, который сейчас находился так близко. Он был до потери сознания красивым. Сону, почувствовавший это еще в первую их встречу, вдруг пораженно застыл, заново открывая для себя это знание. Хун смотрел в его глаза и не моргал, словно гипнотизировал. Попасть под этот гипноз оказалось до нелепого просто. Ким подался вперед и легко поцеловал чужие губы, мгновенно расплывшиеся в довольной улыбке. Сонхун вернул руку на лицо Сону, надавил на челюсть, заставляя открыть рот, и углубил поцелуй. Кончики чужих пальцев выписывали на животе Сону странные символы, пока он плавился от горячих губ, настойчивого языка, вылизывающего его, и твердого члена, приятно трущегося об ягодицы. Ким тихо заскулил от обилия ощущений и недостатка воздуха. Сонхун оторвался от его рта и вдруг дернул за полотенце, которое чудом оставалось на своем прежнем месте, но открытой атаки все-таки не выдержало. — Хён! — воскликнул Сону, резко смутившись. Полотенце давало ему ощущение хоть какой-то защищенности, но теперь он был полностью обнажен, с румянцем, разливающимся от щек до груди, распухшими губами, чертовой зубной пастой, уже присохшей к его лицу, мутными глазами и стоящим членом. — Все в порядке, — прошептал Сонхун, задевая губами ухо и прикусывая мочку. Сережка все еще была на месте. Пак облизал ее, пытаясь одновременно с этим спустить свои штаны и белье. Сону, смотревший на все это в зеркальном отражении, отчетливо ощущал сюрреалистичность происходящего. Как они вообще оказались в такой ситуации? Однако поразмышлять на эту тему ему не удалось. Сонхун, справившийся со своей задачей, схватил Сону за бедра и свел их вместе так сильно, что мышцы последнего задрожали. — Я не сделаю ничего такого, — сказал он, встречаясь горящим взглядом с Сону, и толкнулся членом между его ляжек. Ощущения были странными, но приятными. Ким, поняв, чего хочет его хён, полностью перенес вес на руки и зацепился одной стопой за другую, скрещивая ноги. Сонхун улыбнулся и поцеловал младшего в висок, снова влажно толкаясь в бедра. Сону показалось, что кожа в том месте стала настолько чувствительной, что он может различить и крупную головку, и каждую венку на стволе скользящего члена. Юноша рвано выдохнул, пытаясь удержаться от стонов, зарождающихся в груди. Он мог спустить только от одной нарисовавшейся ему картинки и от ощущений между бедер, но Сонхун, как заботливый хён, не мог не помочь младшему. Он взял член Сону и начал дрочить в такт собственным толчкам. Темп был слишком быстрым для двух уставших тел. Сону крупно задрожал. У него уже не было сил сдерживать стоны, но он старался быть как можно тише. Сонхун сопел ему в ухо, иногда всхлипывая. Вся внутренняя сторона бедер была влажной. По ногам бежало. Мышцы были как желе, а руки покраснели и ныли от напряжения. Ким запрокинул голову на чужое плечо, подставляя шею под легкие поцелуи и мелкие укусы. Рука Сонхуна неожиданно слишком крепко сжалась на его члене и ускорилась. — Хён! — звонко выкрикнул Ким, хватая ртом воздух и крепче сжимая бортики раковины. Сону почувствовал, как Сонхун дернулся между его бедер, задевая чувствительные яйца. Внизу живота все перекрутилось, и через пару движений он с низким стоном кончил прямо в руку старшего. Хун выжал из него все до последней капли, размазал белесую жидкость по животу, и задрожал, кончая следом, вцепляясь зубами в острое плечо Сону, чтобы заглушить громкий скулеж. Между ляжек было влажно, липко и жарко. Кожа покраснела от трения. Ким судорожно выдохнул, глядя на беспорядок ниже пояса. — Красиво, да? — неожиданно спросил Сонхун, упершийся подбородком в плечо младшего, и провел кончиками пальцев по чужому бедру. — Без брюк куда лучше. Сону вздрогнул, но, напустив на себя грозный вид и надув губы, ответил: — Что красивого, Сонхуни-хён? Опять мыться придется. Пак рассмеялся, обхватывая Сону за талию, прижимая к себе и зарываясь носом в его влажные волосы. — Хисын-хён был прав, когда говорил, что ты еще милее, когда злишься. Сону тяжело вздохнул. На плече краснотой наливались следы зубов.Часть 1
19 декабря 2020 г. в 23:05
Брюки были слишком узкими. Нуна из стаффа виновато улыбнулась, мол, придется потерпеть, так получилось. Сону, конечно, был готов потерпеть, но вот терпеть и танцевать в таких брюках было просто невозможно. Можно было делать только что-то одно.
— Ого. А еще меньше размера не нашлось? — спросил Джей, адресуя вопрос куда-то в пустое пространство комнаты ожидания и ни к кому конкретно не обращаясь.
Ким раздраженно покачал головой. Не нашлось. И больше тоже не нашлось. Даже пиджак был коротковат и немного стеснял движения рук. Кто-то знатно напортачил, подбирая размер этого костюма, а страдать теперь должен ни в чем неповинный Сону.
— Я надеюсь, они не порвутся, — присоединился к разговору Чонвон, отвлекаясь от своего очень свободного на вид костюма и кивком указывая на брюки, — будет просто катастрофа, серьезно.
— А я надеюсь, что порвутся. Прямо по шву, — засмеялся Хисын, закрепляя наушник в ухе. Он откровенно забавлялся, глядя на злого и смущенного Сону, пытающегося спрятать под пиджаком самую объемную часть фигуры.
— Ах, хён! — раздраженно прошипел юноша, оставив в покое одежду.
Как-нибудь выступит. Справится. Ну даже если и порвутся штаны, то ничего смертельного все равно не произойдет. Многие сонбэ проходили через подобные недоразумения и вспоминают о них со смехом. Даже Джей, опозорившийся на годы вперед, живет и здравствует, как ни в чем не бывало, хоть Сону и был уверен, что тот перед сном вспоминает все стремные события с I-LAND’а, за которые его до сих пор поддразнивают Чонвон и Хисын.
Сону подошел к зеркалу. Да, то, что брюки маловаты, было очень заметно. Еще и принт, призванный зрительно удлинять ноги, отчего-то только увеличивал объем и без того не тощих бедер. Джейку повезло. Его брюки были с похожим узором, но довольно свободными. Сону даже прикинул, можно ли поменяться, но старший был намного выше, да и вряд ли бы согласился на эту авантюру за десять минут до выхода на сцену. Юноша повернулся боком. Пиджак закрывал попу только до половины, брюки слишком плотно прилегали к аккуратной округлости и крепким бедрам. И без того фигуристый Сону в нижней части тела казался совсем солидным. От колен брюки немного расширялись, что ломало хорошо сложенный силуэт и безусловно превращало их в оружие фэшн-террористов.
— Все будет нормально, хён. У тебя хорошая задница. Порвутся штаны — порадуешь энджини, не порвутся — все равно порадуешь приятными формами, — раздалось из угла комнаты, где разминался перед выступлением самый младший.
— Ники! — зло прикрикнул Сонхун. — Что за вульгарное выражение? Используй «попа» вместо «задница».
Хисын и Рики громко рассмеялись. Сону раздраженно зыркнул в сторону шутника и цыкнул. От квадратиков на костюме хёна неприятно рябило в глаза. На лице застыла неловкая извиняющаяся улыбка, мол, прости, такая возможность для подкола была, не мог ее упустить. Юноша отдернул пиджак на место, закрепил наушник в ухе, проверил, не болтается ли микрофон и снова взглянул в зеркало.
— Все будет нормально. Ничего не порвется.
— Да. Все будет в порядке, — подтвердил Джейк, отрываясь от фотографий, которые буквально пару минут назад сделал для него Хун, и улыбнулся. — Не переживай.
Джейк святой. Сону ему, конечно, поверил.
Эти шутки здорово помогли разрядить обстановку перед выступлением. На сцену ребята выходили уже почти спокойные. Легкий мандраж не считался. Он сопровождал парней на каждом появлении перед камерами. Даже лайвы проходили нервно. Сону надеялся, что однажды добьется того уровня профессионализма, когда перестанет дрожать, оказываясь в радиусе обзора кривых телевизионных линз или плоских телефонных (если это не его собственный телефон, конечно).
И, похоже, в этот вечер Сону стал как минимум на две ступени ближе к достижению своего эталона.
Во-первых, они взяли награду. Самую первую свою награду. Ники не выпускал трофей из рук и носился с ним как курица с яйцом. Джей немного всплакнул. Сону, конечно, тоже был безмерно счастлив и горд.
Но больше он гордился вторым своим шагом к профессионализму — целостностью проклятых штанов. Они не порвались. После выступления каждый из шести мемберов посчитал должным подойти к Сону и поздравить его с этим достижением. Сону с удовольствием принимал шутливые поздравления и даже не сопротивлялся, когда Сонхун пару раз тыкнул его в ляжку. Уродливые клетчато-полосатые брюки сидели на нем как вторая кожа и покидать эту должность так быстро не планировали. Факт как радостный, так и прискорбный.
Ники так и не выпускал трофей из рук. Точнее, из одной руки, потому что второй он пытался снять свой костюм, чтобы переодеться в более практичные и удобные вещи. Чонвон следовал его примеру, одной рукой набирая текст твита, а второй — расстегивая рубашку.
Сону рухнул на кровать, утыкаясь лицом в подушку.
— Не перепачкай тут все мейком, — раздался со спины голос Хисына. Он был уже переодет в родную одежду и готов бежать до общаги хоть на своих двоих, лишь бы побыстрее оказаться дома и принять душ.
Ким послушно отодвинул подушку, чтобы не замарать ее, и продолжил смотреть на ухищрения Ники.
— Удобно? — спросил он, когда пируэты макнэ стали выходить за рамки обычных человеческих возможностей.
Ники серьезно кивнул, продевая руку с наградой в рукав кофты. Хисын и Чонвон рассмеялись. Выглядело уморительно и мило одновременно. Пусть Сону и был не сильно старше Рики, но все равно почувствовал глупую радость от наблюдения за младшеньким.
— Ты сам-то собираешься переодеваться? — спросил Сонхун, резко оказавшись прямо перед лицом Кима. — Или так и будешь ходить в этих вызывающих брюках?
Сону надулся. Дневной лимит подколов Сонхуна был выполнен еще на прошлой шутке. Пусть он и пообещал, что они обязательно станут еще ближе, и Сону не сдастся и сделает все ради этого, но выполнять обещание становилось все сложнее. Чем ближе подбирался Сону, тем язвительнее становился хён. Не самая приятная закономерность. И Ким бы на самом деле давно сдался, если бы иногда Хун не начинал вести себя с ним действительно мило. Поддерживающий Пак Сонхун был лучшей версией Пак Сонхуна. Хотя, если говорить откровенно, то любой Пак Сонхун был лучшим. Это Сону понял еще на шоу. Талантливый, целеустремленный, красивый. Язвительность была лишь одной из сторон его многогранной личности. Ким Сону мог с ней смириться. Не самая высокая цена за возможность просто находиться рядом с кем-то настолько поразительным.
— Отстань, хён. Переоденусь я. Мне нужно чуть-чуть сил.
Сонхун скрылся из поля зрения, и Сону резко почувствовал убийственную тяжесть чуть выше коленей.
— Эй, хён! — он поднялся, упираясь руками в матрас и выгибая спину, стараясь рассмотреть Сонхуна, усевшегося на его ногах. — Ты чего делаешь?
— Я тебе помогу, — весело ответил Пак и потянулся к пуговице на чужих брюках, — все равно ты эти штаны сам не стянешь. Они как Веном.
— Чего? — запал Сону мгновенно исчез. Пытаясь осознать странное сравнение, он не сразу почувствовал горячие руки у самой кромки брюк. Ким мог вслепую описать эти руки так, что кто угодно узнал бы их из тысячи, но все равно оказался не готов к тому, что они окажутся настолько теплыми, что живот юноши инстинктивно втянется, уходя от прикосновения, а таз, наоборот, дернется навстречу.
Сону смущенно рухнул лицом в матрас, зажимая чужие руки между собой и кроватью, уничтожая пространство для маневра.
— Эй, Ким Сону, ты руки мне прижал, — возмутились за спиной.
— Так тебе и надо, — пробубнил юноша и тут же приготовился проклясть целеустремленность хёна, которую он совсем недавно возводил в ранг добродетели, потому что Пак осторожно потянул чужую рубашку, выдергивая ее из брюк и запуская под нее руки.
Юноша стремительно покраснел и смущенно прикрыл лицо ладонями, когда Сонхун осторожно погладил мягкий животик чуть выше тазовых косточек своими большими пальцами, медленно подбираясь к пуговице. Из-за ограниченного пространства двигаться было сложно, поглаживания получались резкими и немного болезненными. «Горячо. Очень горячо», — подумал Сону, ощущая, как движутся сонхуновы руки в одно конкретное, четко определенное место. Низ живота начало сводить под рваными прикосновениями. Длинные пальцы удивительно легко выудили пуговицу из петельки. Дышать стало легче, но ненамного. Пояс брюк уже не с такой силой давил на талию, но Сонхун, переползший на самые бедра и упирающийся своей недвусмысленностью в чужие ягодицы, насладиться этим ощущением не дал.
Где-то рядом Ники, почти сросшийся с наградой, искал свои кроссовки, Джейк помогал ему, Чонвон, закончивший с твиттером, завязывал кеды, Джей натягивал удобные спортивные штаны, Хисын исчез, наверное, был в ванной. Все это Сону подмечал где-то на задворках своего сознания, будто сквозь толщу воды, но одновременно с этим так остро, что повернись кто-то из парней сейчас в их сторону, Ким почувствовал бы это даже пятками, но вряд ли смог что-нибудь сделать, все продолжая с нарастающим ужасом и нетерпением осознавать, что за пуговицей следует ширинка, что Сонхун совсем не собирается останавливаться, а их положение практически стопроцентно гарантирует то, что член Сону окажется в зоне поражения ненормально горячих рук, с такими же ненормально длинными пальцами и ненормально аккуратными ногтями. Хотя, честно говоря, все в сложившейся ситуации было не очень-то нормальным.
— Хён, прекрати, — слабо простонал Сону, надеясь возвать к совести старшего, резко слетевшего с катушек.
— Не напрягайся, Сону-я, — ответил Пак, медленно разводящий уголки брюк с пуговицей и с петелькой так, чтобы собачка на ширинке сползала вниз сама собой. Сону выдохнул.
Дверь ванной комнаты хлопнула. Хисын вылетел оттуда, судя по ойканью, попутно сбивая с ног кого-то из менеджеров.
— Вы чего еще не собрались? — пусть Сону и не видел лица старшего хёна, но голос ясно давал знать, что он донельзя счастлив застать любимых тонсэнов в странной ситуации, над которой потом можно будет потешаться.
— Сонхуни-хён мешает мне собираться, Хисыни-хён, спаси меня, — Киму оставалось только включить природное обаяние, чтобы выбраться из этой неловкой ситуации. А точнее, из-под этой неловкой ситуации.
Хисын звонко рассмеялся и, тут же принимая на себя роль героя, запустил в спину Сонхуну небольшую подушку с кресла.
— Все. Враг повержен. Принцесса спасена.
— А-а-а. Я ранен. Меня убили, — продолжая шутку Хисына, Сонхун сполз с бедер младшего, но остался стоять рядом. Сону даже не заметил, насколько у него все затекло под чужим весом, начиная от бедер, заканчивая неудобно расположенными ступнями.
Похоже, встать с первого раза не получится. Пытаясь мысленно оценить ущерб, причинённый ногам, Сону вдруг почувствовал, как болью обожгло правую ягодицу, раздался звучный шлепок, по затекшим ногам поползли иголки. Сонхун от души ударил его по попе. Ким прикрылся рукой и болезненно зашипел. Он буквально почувствовал, как под брюками место удара наливается краснотой в форме чужой ладони.
Сонхун снова просиял своей очаровательной клыкастой улыбкой:
— Теперь принцесса может собираться.
— Ах, хён, — недовольно протянул Сону и, перекатившись на другую сторону кровати, спустил ноги вниз, встал, и неловко побрел за вещами. Растрепанный, красный от смущения и с расстегнутыми штанами.