"Взрывные котята"

      — Я хочу сказать пару слов.       Казалось, что и без того гробовое молчание стало ещё более тихим, если такое вообще возможно. Все смотрели то на раззадоренного Айгера, что был подобен нордическому мистеру Дарси, никак иначе, то переводили взгляд на мнущегося на месте недовольного директора. Я же просто наблюдала затылок Акабане, обдумывая мотив его поступка.       Директор резко отряхнул свой пиджак от невидимой пыли, ещё раз окинул юношу взглядом с ног до головы и промолвил в микрофон:       — Уважаемые учащиеся, наш ученик, Айгер Акабане, также хочет сказать несколько слов, — попытался директор Шинода хоть как-то умять этот откровенный нонсенс.       Он пошёл в сторону занавеса, на полпути пересекаясь с Айгером, что уже зашагал к микрофону. Он крепко схватил обладателя бирюзовых глаз за локоть, останавливая, и сказал на ухо:       — Акабане, ещё раз сорвёте мероприятие, и мы уже будем с Вами беседовать при других обстоятельствах, — он отстранился, отпуская. — Сегодня же, считайте, Вам повезло. Ни пуха, ни пера, так сказать, — присовокупил тот, одаривая Айгера многозначительным осуждающим взглядом напоследок.       Айгер, не сдавая позиций, так же посмотрел на директора с вызовом и отдернул свою руку, продолжая свой путь к центру сцены.       Наконец он оказался в свете прожектора, после чего опустил микрофон чуть ниже. Акабане ещё раз посмотрел на меня проницательным взглядом, после чего начал:       — Итак, мне тоже есть, что сказать, как вы все могли догадаться.       Я должна подметить, что на его лице не было и капли волнения. Может, это потому, что в основном речь адресована мне, а может, он сам по себе уже привык к сцене. Но это не меняло того факта, что у него был талант сохранять самообладание в любой ситуации.       — Обращаясь к вышесказанной речи Нару, мне бы хотелось добавить ещё одно... напутствие для вас, — он сделал паузу и ещё раз посмотрел на меня. — Я могу посоветовать, чтобы вы пытались не только уцепиться за знакомства, но все же найти человека, хоть и единственного, но настоящего, а главное — ценить его, — и опять наши глаза встретились. Я сильно засмущалась. Не знаю, почему. — К чему я вообще это начал. Я бы хотел, прибегая к собственному опыту, сказать, что мир даёт много возможностей. Потому что мир прекрасен, а вот люди не идеальны. И из-за этого можно забыться и натворить дел, а потом корить себя, не делая этим лучше. Если есть желание построить надежные отношения, то нужно уметь разговаривать, — он, нахмурившись, посмотрел на меня, и сказал громко, осуждающим тоном, — и уметь слушать, безусловно!       Я усмехнулась и закрыла лицо руками. Но тут он все-таки прав. Я тоже та еще коза. Даже слушать его ни в какую не стала. Вот, что ему приходится делать, чтобы достучаться.       — Посему, я желаю терпения и понимания, — завершил свою речь Айгер.       Послышались аплодисменты.       Айгер обернулся на меня, вопросительно поднял брови и склонил голову на бок. Хоть это было не профессионально и экспромтом, но это было точно. И однозначно лучше моей речи. Ведь есть разница между тем, что ты пишешь в гневе и что ты говоришь от души.       Заиграла музыка. Официальная часть на этом была закончена. Айгер отошёл от микрофона. Я уже хотела наконец подойти к Акабане и поговорить, как рядом с ним возник директор и увёл его в неизвестном направлении.       «Что за напасть?» — думала я, наблюдая, как они оба удаляются.       Я горько вздохнула и пошла на улицу на крыльцо школы. Все внутри веселились и танцевали, а у меня не было никакого желания даже находится там. Я просто уже хотела разобраться. На кой мне сдались эти танцульки?       Было холодно. На плечах только большой полиэстеровый шарф, который совсем не согревал.       Я почувствовала, как к горлу подступил ком обиды на себя саму. К тому же, весь этот багаж бурных мыслей, что я несла все это время, наконец переполнен. Я осуждала себя саму за многое, но была уже не в силах исправить то, что прошло. Я просто аккуратно села на каменные ступеньки крыльца и уткнулась лицом в перебинтованные колени, обхватив их руками.       Раньше я жалела лишь себя, а теперь стало обидно за Айгера. Я и впрямь глупая. Может, если бы я просто-напросто выслушала его сразу, было бы легче и мне, и ему. А теперь происходит бог знает, что такое. К тому же, я совершенно не знаю, где он сейчас. Может, мы и вовсе теперь поговорить не сможем. Вечно все должно усложняться.       Все произошедшее просто выгрызало меня изнутри. Я не знала, что лучше сделать. Может, мне нужно было идти в кабинет директора? Или ещё раз выступить перед ним, как последний альтруист.       — Не спи — замёрзнешь, — послышалось над моим ухом.       А резко подняла голову и увидела стоящего надо мной Айгера. Он искоса смотрел на меня, запустив руки в карманы и совсем незаметно улыбаясь.       Я не нашлась, что ответить. Просто смотрела на него, как на спустившегося с неба Гавриила.       Он ещё постоял, а потом сел рядом со мной. Однако никто не спешил начинать разговор.       — Куда он тебя водил? — непринуждённо поинтересовалась я, хоть как-то вытягивая из Айгера слова.       — Да никуда, — устало ответил он, проводя руками по лицу, тем самым закрывая его. — Ему хотелось ещё повозмущаться мне на ухо, поплеваться яркими метафоричными упреками мне в лицо. Будто я с первого раза не понял.       — Ты правда так думаешь? — резко спросила я, кивая в ориентировочную сторону, где проходит мероприятие.       Айгер молча кивнул.       — И я ещё раз хочу сказать, что это... — он сделал яркий акцент на последнем слове, — было ужасно. Извини.       Он устроился удобнее и откинул голову назад.       — Пока есть возможность, — возобновил он. — Хочу объясниться. То, что было в кафе…       Я поежилась от смущения, но продолжила слушать.       — Как я и сказал, никакой это не спор, Лесли. Пока мы наряжали зал, Кияма уломал меня на «правду или действие». Ты была не в настроении, может, потому не заметила. И Ранджиро спросил, нравишься ли ты мне. Нравишься ли как девушка.       Он повернулся и стал молча на меня смотреть. Я, не понимая, развела руки в стороны, ожидая продолжения. Айгер изможденно усмехнулся.       — Ответил правду, что да.       На моем лице появилась до ужаса глупая улыбка. Я пыталась придумать, куда деть себя от переизбытка чувств, пока Айгер понимающе улыбнулся и продолжил.       — Ну и он подбил меня начать действовать. Разработал план, как сводить тебя в кафе, любовных дел мастер, твою налево, — проворчал Айгер, опуская взгляд и хмурясь. — Тут я сам виноват. Надо свою голову на плечах иметь. Сам он был там исключительно для моральной поддержки. Вот и все, Нару.       Я смотрела вдаль. Слышала в словах Айгера бесповоротную искренность. Она меня грела. Но покоя мне все еще не давало одно.       — Мне тоже есть, что сказать тебе.       Он заинтересованно приподнял брови и повернулся ко мне всем корпусом в готовности слушать.       — Прости меня, Айгер, — сказала я, наблюдая его ошарашенное выражение лица. — Мне перед тобой ужас, как стыдно. Я сама натворила много дел. Но больше всего мне стыдно за то, что я тебя не выслушала. В последнее время я пыталась понять саму себя, а ты словно выталкивал все мои скелеты из шкафа, возможно это меня так выбешивало. Что ты заставляешь меня думать о давно запиханном подальше. Я не понимала, что наоборот должна быть тебе благодарна. А потом еще и… — замялась я. — Ты знаешь. Эти чувства. Я просто дура.       Я закрыла лицо руками, сокрушаясь.       — Да, — залихватски хохотнул Айгер.       Я посмотрела на него устало и разочарованно, когда он засмеялся и толкнул меня в плечо.       — Я всего лишь шучу, — Айгер заправил мою выбившуюся из прически прядь за ухо. — Ты никакая не дура, Нару. Ты просто запуталась, потому что пытаешься все вывезти сама. Помимо всего прочего еще и не говоришь, оттого сложно. Но при всем при этом не замечаешь, что люди и не прочь тебя выслушать и понять. Под «люди» я подразумеваю себя в частности.       Айгер, зажмурился, словно от боли, вздохнул и опустил голову себе на колени. Он сам не меньше меня запутался. Потом он тихо усмехнулся.       — Ты знаешь, — сказал он. — Мне кажется — никудышные советчики, которые своим советам не соответствуют.       Он повернулся на меня. Я тоже улыбнулась. Да, советчики из нас двоих отменные.       — Нару, мир? — не выдержал Акабане, резко разворачиваясь, и мотнул головой, будто говоря этим жестом «все, развязка будет сегодня, никак иначе».       Я посмотрела в его бирюзовые блестящие глаза и вздохнула.       — Да. И прости за это, — я кивнула на нос юноши.       Он поднял голову и сощурил глаза, хватаясь за него.       — Что, до сих пор болит? — поиздевалась я над и без того выбившемся из зоны своего комфорта Айгером.       — Очень смешно, — не очень-то воодушевлённо и восхищенно, зато очень саркастически ответил тот.       — А теперь серьезно, Айгер, — переключилась я. — Раз уж мы ставим все точки над ï, то и я должна признаться.       — В чем признаться? — уточнил он, косясь.       Я цокнула языком на его торопливость.       — Что твои чувства ко мне, они взаимны.       Акабане удивился, вновь покраснел, потом довольно заулыбался, как сытый кот. Я, пользуясь моментом, пока его бдительность дремлет, звонко чмокнула его в щеку, после чего отвернулась и стала, хмурясь, рассматривать даль. Айгер же просто ошалел. Смотрел на меня круглыми плошками глаз, не в силах слово молвить.       — Господи, Нару, какой же ты ураган, — констатировал он.       Я же лишь хихикнула. Хоть это и было все очень странно, но стало легко. Легко нам обоим. И я могу сказать, что день подошёл к концу лучше, чем весь месяц вместе взятый. Мне интересно, что ждёт дальше. Но сейчас я почувствовала себя... счастливой, что-ли. Да, счастливой.