Аудитор

      Утро выдалось пасмурным, будто природа еще не решила: улыбнуться миру солнцем или расплакаться дождем.       Просыпаться не хотелось, впрочем, как и всегда. Тупая боль в виске за ночь так и не прошла, но с ней, видимо, мало что можно сделать. Умывшись и переодевшись, я села за туалетный столик. Косметикой я не пользовалась, но свои волосы считала гордостью и очень любила за ними ухаживать. Расчесав длинные, закрывающие лопатки пряди, я сколола их в тугой узел на затылке. Костюм я надела тот же, лишь белая блузка сменилась на кремовую.       В центре реабилитации, куда меня отправили после больницы, я провела достаточно много времени. Специальные терапии, обучение базовым навыкам, курсы с последующим трудоустройством. Но память так и не вернулась. Меня никто не искал, в базах я не значилась и долгое время была просто Джейн Доу. Пока однажды, неизвестным образом, в почтовом ящике реабилитационного центра не оказалось удостоверение личности с моим фото и отпечатком большого пальца. С тех пор меня звали Серпина Корн.       В комнату без стука влетела рыжеволосая гостья.       — Привет, я Эбби.       — Я помню. — Я посмотрела на жизнерадостно улыбающуюся девушку, но не смогла ответить ей тем же.       — Собираешься на завтрак? — Эбби стремительно двигалась по комнате, остановилась у камина и тут же стала перебирать безделушки на каминной полке, будто ни на минуту не могла остаться без движения.       — Да. — Её присутствие в моей комнате было мне непонятно. Зачем я ей понадобилась?       — А ты не многословна, — заметила девушка, закончив с каминной полкой.       — Какая есть. — Я пожала плечами и продолжила наблюдать за движениями девушки.       — Тут временами бывает очень скучно, я вот решила забежать к тебе, поболтать. — Девушка повернулась ко мне и подошла ближе. — И ты заходи ко мне, если захочешь.       — Правда? — Ну понятно, богатенькой девочке скучно, она желает развлечься. — С чего бы это вдруг гостье болтать с обслуживающим персоналом?       — Ты ведь не персонал. — Эбби фыркнула и дернула плечом.       — Суть одна. — Я неумолимо чеканила слова, давая понять, что чьим-то развлечением быть не собираюсь. — Я работаю на хозяев, ты у них в гостях, разница очевидна.       — Ой да брось. — Рыжеволосая закатила глаза. — Что за средневековые предрассудки!       — Давай-ка так, я не беспокою тебя, ты не трогаешь меня, — предложила я в надежде, что Эбби наконец отстанет.       — Ты всегда такая скучная? — Девушка вглядывалась в меня чуть прикусив губу от напряжения, как будто от моего ответа и вправду что-то зависело.       — Большую часть времени. — Её присутствие начинало тяготить меня.       — Отлично! Ты-то мне и поможешь. — Рыжеволосая схватила меня за руку и потянула за собой. — Некоторые личности считают своим долгом раздражать меня, а ты…       — О нет! — Я затормозила и высвободила свою руку из её захвата. — Я здесь не с этой целью, и лучше тебе обратиться со своим предложением к кому-нибудь другому. Я здесь не для твоего развлечения, Эбби.       Девушка задумчиво хмыкнула, а затем улыбнулась.       — Ладно, но ты все равно, заходи если что, — произнесла она, а затем стремительно выбежала из комнаты, хлопнув дверью.       Спустившись к завтраку, я застала почти всю компанию в сборе. Близнецы вяло перекидывались колкостями, видимо, это их обычное состояние. Лиэль и Эбигейл весело смеялись, рассматривая альбом с фотографиями. Кристиан и Алоис о чем-то спорили вполголоса, но при моем появлении замолчали. Амира сидела во главе стола и что- то говорила склонившемуся к ней Реми, он кивал, соглашаясь. Авриэль задумчиво изучал какие-то документы.       Завтрак прошел быстро и Авриэль, поднявшись из- за стола, пригласил меня следовать за ним.       Мы вошли в просторный кабинет на третьем этаже.       — Все документы хранятся здесь. — Авриэль указал на стеллажи вдоль стен       — Сегодня можете работать за моим столом, но я распоряжусь, чтобы поставили еще один. Думаю, так будет удобнее. Всю бухгалтерию и делопроизводство веду я, отвечу на любые вопросы по документам.       — Хорошо. — Я села за стол. — Начнем, пожалуй.       Мы приступили к работе. Стопки документов, папки, подшивки кочевали со стеллажей на стол и обратно. Тишину в кабинете нарушали только треск поленьев в камине, тиканье часов на каминной полке да шелест бумаг.       В реабилитационном центре практиковали курсы с последующим трудоустройством, это была и часть терапии, и возможность вернуться в общество полноценным членом, а не иждивенцем, живущим на пособия. Именно такие курсы, а потом и работа оказались моим спасением. Стать, наконец, в чем-то успешной, для меня, дурочки, не умеющей пользоваться микроволновкой и мобильником, было сродни открытию. Я уцепилась за эту соломинку так крепко, как только могла, и она потихоньку вытащила меня из того болота, которое неумолимо засасывало меня.       Когда я погружалась в цифры, все вокруг переставало существовать, я слышала их, они рассказывали мне свою историю. Мир замирал, время останавливалось. Даже головная боль, не дававшая мне покоя со вчерашнего вечера, отступила на второй план. Однако я знала, что сюда меня отправили зря. Знала с того самого момента как открыла первый отчет, с того момента как увидела цифры написанные твердой рукой. Тут все было четко, все расчеты точны, я чувствовала это. Но я следовала инструкции.       Многие удивлялись моему чутью, не понимали, высмеивали, но в критический момент все они шли ко мне. Я помогала, не надеясь на благодарность, не припоминая обиды. Во мне осталось слишком мало эмоций, чтобы меня это трогало. Но они все же были, будто подернутые саваном, неяркие, но я радовалась даже таким.       Я испытывала удовольствие, работая с документами Ревера, а такое нечасто бывало. За весь день, находясь в кабинете с Авриэлем, мы не сказали друг другу ни слова. Мы понимали друг друга без них. Старший Ревера точно знал, какой отчет или документ понадобится мне в следующий момент, и он появлялся на столе. А уже отработанные бумаги опять исчезали в недрах стеллажей. Я делала редкие пометки в своем блокноте, проводила пальцами по строчкам, написанным его рукой в документах. В какой-то момент в комнате появился поднос с едой, но даже доносящийся от него аппетитный аромат не отвлек нас от работы.       Близился вечер.       — Ты напеваешь! — Его голос извлек меня из моего волшебного мира.       Я удивленно посмотрела на Авриэля и встретила такой же удивленный взгляд. Напеваю вслух? Я? Этого просто не могло быть. Обычно я контролировала себя и, если и напевала, то исключительно про себя.       — Что? — непонимающе переспросила я.       — Ты напеваешь. — И повторил мелодию.       Я нахмурилась. Странно. Обычно в присутствии посторонних я лучше себя контролировала.       — Не может быть. — Я посмотрела ему в глаза, и тут последний луч заходящего солнца скользнул по моему лицу, заставив зажмурится.       «Я дам тебе имя, вот важнейший прием колдовства» — напела я.       — Ты веришь в колдовство или что-либо сверхъестественное? — внезапно спросил Авриэль.       — Я верю в цифры, финансовый учет и статистику, а это просто глупая песня. — Было странно слышать от него такой вопрос.       — Скоро ужин, — Авриэль махнул в сторону часов стоящих на каминной полке.       — Не хочу туда идти, — непроизвольно вырвалось у меня. Хотя какое окружающим дело до моих желаний.       — Почему? — Ему и вправду интересно или мне просто это кажется?       — Я предпочитаю одиночество. — И это было абсолютной правдой. Я чувствовала себя неуютно в людных местах, стараясь сводить к минимуму любое общение.       — Моя семья настолько ужасна? — Он улыбнулся, ожидая моего ответа.       Я пожала плечами. Мне захотелось улыбнуться в ответ и я удивилась своей реакции.       — Дело во мне. — Я вздохнула, захлопывая блокнот. Головная боль возвращалась, а так хотелось, чтобы она наконец ушла. — Я преотлично ела бы в своей комнате, не беспокоя вас.       — Ты нас не беспокоишь, ты у нас в гостях. — Авриэль слегка нахмурился. — Идем. — Он протянул ко мне руку, но я проигнорировала его предложение помощи, судорожно сжав блокнот в руках. Он кивнул и отошел от стола.       — Идем, — прошептала я и поднялась, чуть покачнувшись от головокружения.       Перед глазами стало темнеть, и я почувствовала его руки на своих плечах перед тем как отключиться. Туман рассеялся, и первое, что я ощутила, было ровное биение сердца под моей правой рукой, такое успокаивающее. Странно, но голова больше не болела. Я открыла глаза, и первое, что я увидела, это пуговицы рубашки Авриэля, в которые я только что носом не утыкалась, и свою руку, под которой билось его сердце. Я испуганно рванулась из его объятий. Он отпустил меня, но все ещё пристально рассматривал, видимо опасаясь, что мне опять станет плохо.       — У меня есть все основания предположить, что это голодный обморок. — Он кивнул на поднос с давно остывшей нетронутой едой. — Мы ведь не обедали, а поддерживать силы как-то нужно.       — Возможно, но раньше такого не случалось. — Я не могла понять что со мной происходит. Это было определенно в новинку, во мне возникали непонятные реакции, и я, пока что, не могла их интерпретировать. Мне не хотелось встречаться с ним взглядом, а ещё лучше оказаться бы сейчас в своей комнате в одиночестве.       Меня отвлек бой часов внизу. Время ужина. Нужно взять себя в руки. Ничего страшного не произошло. Просто закружилась голова, с кем не бывает. Длительная поездка, стресс, головная боль, мало ли что послужило причиной?       Авриэль шагнул ко мне и решительно взял под руку.       — Не хочу, чтобы ты упала где-нибудь по дороге. — Я сначала вздрогнула, а потом кивнула. Вполне разумно: если я отключусь на лестнице, исход может быть летальным, а хозяевам вряд ли нужны такие проблемы.

***

      — О небеса, теперь их двое!       Я оторвалась от своих пометок в блокноте и посмотрела в сторону звука. Даниэль переводил взгляд с меня, делающей пометки в блокноте, на брата, изучающего документы. Авриэль поднял голову от бумаг и посмотрел на меня. Правый уголок моего рта дрогнул в почти улыбке.       После ужина я вернулась в комнату и, хотя спать было еще рано, переоделась в пижаму и забралась под одеяло. Я смотрела на огонь и спрашивала себя: «Что вообще я здесь делаю?» Судя по состоянию документации, никакой аудит им был не нужен еще лет сто. Сделав несколько пометок в блокноте, я потянулась было к отвару, заботливо оставленному горничной, но тут я услышала стук в дверь.       В комнату вошла Лиэль.       — Привет. О извини, ты уже собираешься спать. — Девушка шагнула было на выход, но я остановила её.       — Нет. — Я показала на блокнот. — Еще работаю. — Мне было интересно, зачем она пришла, а впрочем, не так уж и важно. Может ей тоже скучно, как и Эбби, но я не лучший собеседник.       — А во сне ты тоже работаешь? — задорно улыбнулась Лиэль, присаживаясь на оттоманку в изножье кровати.       — Не знаю, — пожала я плечами и на полном серьёзе продолжила. — Я не вижу снов или не помню их.       — Это была шутка, извини, видимо неудачная. — Лиэль странно посмотрела на меня. — Как тебе в поместье?       — Не знаю. — Я пожала плечами. — Я приехала сюда работать, мне и не должно здесь нравиться, хотя документы у них в идеальном порядке.       — Прямо-таки идеальном? — Лиэль усмехнулась, но вдруг подалась вперед, ловя каждое моё слово. — И ничего подозрительного в них нет?       — Нет. Такие идеальные документы я вижу второй раз в жизни. — А ты не так проста, как может показаться. Что тебе до их документации?       — А первый?       — Они хранятся в моем кабинете.       Лиэль засмеялась.       — Да, подруга, от скромности ты не умрешь.       «Уж точно не от скромности». Я дернула правым уголком рта.       — Кстати! Я пришла пригласить тебя на скромный девичник. Будем только втроем, ты, я и Эбби. Что скажешь?       — Что вам будет со мной скучно, и я не пью алкоголь, — Вот только девичника на мою голову не хватало.       — Не беда! У тебя время подумать целых два дня. А вообще, возражения не принимаются. — Лиэль встала и направилась к двери. — Не переработайся. Спокойной ночи.       Я глубоко вздохнула и покачала головой. Не комната, а проходной двор. Потянувшись за чашкой, я мимолётно взглянула на каминную полку. Что-то было не так. Что-то неправильное. Я выпила отвар залпом, а потом встала и подошла к камину. Несколько керамических фигурок были в темном налёте, и паутине мелких трещин, деревянная рамка с фотографией поместья, потемнела местами, а само фото расслоилось будто побывало в огне.       Странно. Ещё вчера всё выглядело совершенно по-другому. Мысли стали путаться, я выронила рамку, и побрела в сторону кровати. Нужно подумать об этом завтра.