***
Пасхальные каникулы, подкравшиеся неожиданно, не ощущались, как дни свободы от домашних заданий. Приближающиеся экзамены, игнорировать которые уже не получалось, давили с завидной силой. Тем более, когда после консультаций с деканом я решила сдавать все предметы, входящие в школьную программу. Сделано это было только ради того, чтобы потом было больше возможностей, если моё маленькое желание не исполнится. Я успешно запаслась необходимыми книгами, по которым буду составлять записи, они мирно лежали на краю тумбочки, ожидая своего часа. Оттягивая неминуемый час как можно дальше, мне искренне хотелось завидовать младшим курсам, которые спокойно выходили на улицу для прогулки и не были вынуждены торчать в замке за книгами. Но даже на зависть нужно было время, которым не обладала. Несколько студентов, уже сейчас, стали просить меня заглянуть в будущие экзаменационные билеты, чтобы узнать, к чему им лучше подготовиться. Я, конечно, отказалась, потому что всё очень изменчиво, в таких делах не скажешь наверняка, а виновата буду я. Хоть какой-то плюс от каникул появился в самом конце. Фред и Джордж придумали план, по которому я и Гарри, которому неожиданно тоже захотелось поговорить с Сириусом, попадем в кабинет директора, пока они будут её отвлекать. Взамен я пообещала выполнить одну вещь, очень важную вещь, без которой ничего не выйдет. Неожиданно для меня, Фред стал самым заботливым, внимательным и ласковым человеком из всех. Его ершистый юмор исчез, сменившись лишь на игривые шутки, которые вызывали больше беспокойства, чем привычные выпады, к которым уже успела притерпеться. Большим удивлением был поступок, когда я допоздна сидела в библиотеке, и он принес плед и конфеты, чтобы поднять настроение. Молчу о неожиданных поцелуях в коридорах Хогвартса, почти перед самым носом у Амбридж, которая только и мечтала поймать близнецов Уизли за чем-то незаконным, чтобы наказать. А как этого ждал Филч!***
Утро первого дня после каникул было отвратное. Внутри всё сжималось от одной мысли о нашем плане. Меня утешал Гарри, которого выгонят со мной, если поймают, отправимся в одно место и продолжим своё существование там. На занятиях было видно, как гриффиндорец нервничает, его половник трясся на зельеварении так, что звонкий шум проносился по кабинету, когда тот пытался им помешать зелье. Хотя, я тоже не лучше, во время прорицания, когда мы снова начали жечь травы, мой костер поднялся на два метра ввысь и чуть не спалил дерево, во время Драко помог потушить ветку. Малфой не знал о плане, его членство в Инспекционной дружине ставило вопрос доверия в такие моменты. Его реакция могла быть любой, от понимания, до сдачи самой же Амбридж, хотя раньше такие мысли не посещали голову. Последнее время многое изменилось, рассчитывать можно было на тех, с кем на одной стороне. После звонка с ЗОТИ, мы с Гарри переглянулись и незаметно кивнули. Сердце билось очень громко. Собрав вещи, я демонстративно отвернулась от Малфоя и подошла к троице из Гриффиндора. — Горгонея, Гарри, не делайте этого! Пожалуйста, не делайте! — в голосе Гермионы звучало отчаяние. Мы промолчали. По лицу парней было видно, что их достала эта тема, и хотелось поскорее всё закончить. Я не знала, что и как сказать, чтобы не обидеть её. — Помолчи, сделай милость! У него своя голова на плечах, — не выдержал Рон, когда Гермиона снова открыла рот, чтобы начать лекцию. Выходя из кабинета, сердце билось гораздо чаще. Пройдя коридор до середины, мы услышали вдалеке шум, безошибочно доказывающий, что близнецы начали своё дело. Вопли и крики отдавались эхом где-то наверху. Ребята, выходящие из других классов, замирали и прислушивались, с опаской поглядывая на потолок. Из нашего класса выскочила Амбридж. Она неслась так быстро, как только позволяли её короткие ноги. На бегу вынимая палочку, она помчалась в противоположном направлении, стало ясно — сейчас или никогда. Гермиона пискнула что-то нам в спину, но мы оба приняли решение. Поддернув сумку за ремень, Гарри пустился бежать, я за ним, уворачиваясь от учеников, которые оправились от первого удивления и теперь спешили ему на встречу, заинтригованные суматохой в восточном крыле. Добравшись до коридора, в который выходила дверь кабинета Амбридж, мы обнаружили, что он пуст. Спрятавшись за рыцарские доспехи у стены, шлем, которым они были увенчаны, со скрипом повернулся за нами вслед. Гарри открыл сумку, выхватил оттуда нож Сириуса, я узнала его по лезвию и рукояти, и набросил на плечи мантию невидимку, под которую пригласил жестом. Затем медленно, осторожно мы вылезли из-за доспехов и, тихо ступая, приблизились к кабинету Амбридж. Вставив лезвие волшебного ножа в щель между косяком и дверью, парень мягко провел им вверх и вниз, потом вытащил обратно. Раздался еле слышный щелчок, и дверь распахнулась. Мы нырнули внутрь, быстро прикрыв её за собой, и огляделись. В комнате не было никакого движения, только мерзкие котята по-прежнему резвились на тарелочках над конфискованными метлами. Скинув мантию и подойдя к камину, в считанные секунды я нашла то, что искала — коробочку с тускло поблескивающим летучим порохом. — Двадцать минут, нужно быстрее, — пригнувшись, я залезла в камин и освободила место для Гарри. Сунув голову в зияющую дыру, мы оба взяли большую щепоть пороха и синхронно бросили её на поленья, аккуратно уложенные внизу. Они мгновенно вспыхнули ярким изумрудным пламенем. — Площадь Гриммо, 12! — произнесли громко и отчетливо мы. Ощущения были очень странные, словно головой играют в футбол. На этот раз мы не путешествовали полностью поглощенные системой соединяющей камины, в путешествие отправилась наша голова. Колени продолжали опираться на холодный пол кабинета Амбридж, и только голова кувырком неслась куда-то в изумрудном пламени. И вдруг полет прекратился, так же внезапно, как и начался. Неприятное жаркое покалывание, словно на голову надели чересчур теплую шапку, почувствовалось впервые же секунды. Открыв глаза, я обнаружила, что смотрю из кухонной печи на длинный деревянный стол, за которым сидит человек, углубившийся в чтение пергаментного свитка. — Сириус! — мы с Гарри крикнули вместе. Человек подскочил на месте и оглянулся. Это был не Сириус, а Люпин. — Гарри! Горгонея! — воскликнул он с видом крайнего удивления. — Откуда вы…что случилось, с вами всё в порядке? — Да, — сказал Гарри. — Я просто хотел…то есть мы…нам нужно кое о чём поговорить с Сириусом. — С кем ты разговариваешь? — спросил спустившийся вниз отец. Его голос сложно спутать с чужим. — Да, вот, — Люпин указал на печь, где двумя озорными пламенями сияли я и Гарри. — Я позову его, — поднимаясь на ноги, сказал Люпин. Он всё ещё выглядел озадаченным. — По-моему, он наверху, ищет Кикимера, — тот, похоже, опять спрятался на чердаке. И Люпин поспешил прочь из кухни. — Вот дела, — проговорил папа. — Что случилось? — Да, так. Накопились вопросы к дяде. Не переживай, кажется всё не так плохо, — ответила я. — У меня было видение. Нет, не так. Это было прошлое, далекое. — Понятно. Люпин вернулся, за ним по пятам шел Сириус. — В чем дело? — взволнованно спросил он, отбрасывая с глаз свои длинные черные волосы и садясь около печи на пол, чтобы оказаться на одном уровне с нами. Люпин тоже стал на колени, в его глазах светилось беспокойство. — У тебя все нормально? Может, вам нужна помощь? — Нет, — сказал Гарри. — Со мной ничего такого… Я просто хотел поговорить… об отце. — Кажется мы с одним вопросом, — вставила я. Сириус, Регулус и Люпин обменялись изумленными взглядами, но нам некогда было смущаться и медлить, с каждой секундой колени болели все сильнее, и вдобавок из отпущенных Джорджем двадцати минут уже прошло, наверное, не меньше пяти. Гарри сразу же принялся рассказывать о том, что увидел в омуте памяти, а я поддакивала, на каждое слово. Когда он закончил, Сириус и Люпин некоторое время хранили молчание. Потом Люпин негромко сказал: — Я бы не стал строго судить твоего отца за то, что ты видел, Гарри. Ему же было всего пятнадцать… — Мне тоже пятнадцать! — с горячностью воскликнул Гарри. — Послушай, Гарри, — миролюбиво сказал Сириус. — Джеймс со Снеггом возненавидели друг друга при первой же встрече, такое бывает, ты ведь можешь это понять! Я думаю, у Джеймса было все, чего так хотелось Снеггу, его любили товарищи, он прекрасно играл в квиддич, да ему вообще удавалось почти все! А Снегг был типичный замухрышка, странный малый, который с головой ушел в изучение Темных искусств, тогда как Джеймс, чтобы ты о нем теперь ни думал, Гарри, всегда терпеть не мог Темные искусства. — Да, — сказал Гарри. — Но на моих глазах он напал на Снегга без всякой причины, только потому… ну, только потому, что ты пожаловался на скуку, — закончил он с извиняющейся ноткой. — Мне тоже гордиться нечем, — быстро ответил Сириус. — Послушай, Гарри, ты должен понять одну вещь, в школе твой отец и Сириус всегда и во всем оказывались лучшими, многие просто души в них не чаяли, и если порой это слегка кружило им голову… — Ещё бы, с таким лицом, как у моего дяди. Я удивлена, что ты остался один после выпуска, — ехидно заметила я, от чего Сириус горделиво вскинул волосы назад. — Эту историю я расскажу тебе, когда придет время и если твой отец разрешит, — братья переглянулись. — Вернемся к разговору. Ты хотел сказать, если порой мы вели себя как заносчивые болваны, — Люпин улыбнулся. — Он все время взъерошивал себе волосы, — с болью в голосе сказал Гарри. Сириус и Люпин рассмеялись. — Я и забыл об этой его привычке, — с нежностью сказал Сириус. — А со снитчем он баловался? — жадно спросил Люпин. — Да, — ответил Гарри. Мы взирали на просветлевшие от воспоминаний лица Сириуса и Люпина. — А я… мне показалось, что это выглядит немножко по-идиотски. — Конечно, это выглядело по-идиотски! Мы все тогда были идиотами! — решительно воскликнул Сириус. — Хотя… к Лунатику это относится в меньшей степени, — честно добавил он, посмотрев на Люпина. Но тот покачал головой. — Разве я когда-нибудь говорил вам, чтобы вы оставили Снегга в покое? — спросил он. — Разве у меня хоть однажды хватило духу сказать вам, что вы зарываетесь? — Все равно, — сказал Сириус. — Иногда ты заставлял нас стыдиться самих себя… это было уже кое-что… — А где был мой папа, почему он не был с вами? — только сейчас я заметила, что он отошел на задний план и пил чай из фарфоровой чашки. — Твой папа, кхм, — Сириус с опаской посмотрел на младшего брата. — Он сама знаешь, какой занозой в заднице был. Любимец родителей, в отличие от меня. Я считал его придурком… — А я считал придурком тебя, Сириус. Повезло, что время прошло, — добавил папа, стукнув брата по плечу. Львиную долю времени Люпин и Сириус отвели истории родителей Гарри. Я внимательно слушала их слова, пытаясь понять, почему мы с Гарри видели одно и то же, находясь в разных местах, но в одно время. Папа уловил моё волнение, и подключился к разговору со мной. — Я думаю это из-за Сириуса. Вы кровные родственники, вспомни, как ты всегда видела про него сны прямиком из Азкабана, — Сириус повел ухом. — Не переживай. Гарри резко умолк, потому что вдалеке послышались чьи-то шаги, которые слышала и я. — Кикимер спускается к нам? — предположил Поттер. — Нет, — оглянувшись, сказал Сириус. — Наверное, это кто-то с вашей стороны. Сердце дало перебой. Гарри тоже не на шутку был напуган. — Тогда я пошел! — торопливо воскликнул он и вытащил голову из печи, я последовала за ним, бросив напоследок: — Пока! Была рада увидеть! Несколько мгновений голова словно вращалась на плечах, потом головокружение прошло, и мы обнаружил, что по-прежнему стоим на коленях перед камином Амбридж и смотрим, как затухают, мерцая, последние язычки изумрудного пламени. — Скорее, скорее! — сипло бормотал кто-то прямо за дверью кабинета. — Ага, она забыла ее запереть… Гарри бросился к мантии-невидимке и едва успел натянуть ее на нас, как в кабинет ворвался Филч. У него был абсолютно восторженный вид. Лихорадочно бормоча что-то себе под нос, он пересек комнату, выдвинул один из ящиков стола Амбридж и принялся рыться в бумагах. — Разрешение на розги… Разрешение на розги… Наконец-то я до них доберусь… Теперь они у меня попляшут… Он вынул из ящика кусок пергамента, поцеловал его и быстро зашаркал обратно к выходу, прижимая листок к груди. Мы вскочили на ноги и, убедившись, что сумка не забыта, а мантия-невидимка надежно прикрывает нас с головы до пят, рывком отворили дверь и выскочили из кабинета вслед за Филчем, который ковылял впереди с удивительной скоростью. — Стой, — я затормозила Гарри, когда мы оказались около доспехов. — Я обещала сделать важную вещь. Стой тут, я бегом. Вынырнув из-под плотной ткани, я бегом возвращалась в кабинет. Бросившись к месту, где стояли метлы, я вытащила волшебную палочку и направила на увесистые цепи и замки, которыми были они скованны. — Алохомора! — замок даже не пошевелился. — Алохомора! — ничего. — Бомбардо! Бомбарда! Бомбардо Максима! — заклинания не помогали, начиналась легкая паника, время уходило. — Диффиндо, черт тебя дери! Диффиндо! Тварь! — я злилась, нервничала, руки тряслись и похолодели. — Давай, думай… Чем отпереть?! Редукто! Мать твою, Редукто! — цепи с хрустом развалились и превратились в черную мелкую крошку на розовом ковре. Гарри ждал в коридоре, пробежав мимо, он затащил меня под мантию. Спустившись на следующий этаж, мы решили, что теперь можно без опасений снова стать видимым. Он скинул мантию, запихнул ее обратно в сумку и мы поспешили дальше. Из вестибюля доносились шум и крики. Мы сбежали по мраморной лестнице и увидели, что внизу собралась, чуть ли не вся школа. Зрелище было примерно таким же, как в тот вечер, когда увольняли Трелони. Стоящие вдоль стен ученики образовали огромный круг, некоторые из них, были покрыты чем-то очень похожим на Смердящий сок. Были в толпе и учителя с привидениями. Среди наблюдателей выделялись члены Инспекционной дружины — они явно были чрезвычайно довольны собой. Под потолком болтался Пивз, взирающий сверху вниз на Фреда и Джорджа, которые стояли посреди вестибюля с таким видом, что было яснее ясного, их наконец загнали в угол. — Итак! — торжествующе сказала Амбридж. Только сейчас я заметила, что она стоит всего на несколько ступеней ниже его и коршуном смотрит на близнецов. — Итак! Вы полагаете, что превратить школьный коридор в болото — это смешно? — Мы полагаем, что да, — сказал Фред, глядя на нее без малейшего страха. Подмигнув Гарри, я пронеслась по лестнице, перемахивая через несколько ступенек за раз, мимо Амбридж и оказалась в эпицентре событий. Фред помог мне остановиться, поймав в свои объятья. — Я всё сделала, — прошептала я. Сердце бешено колотилось. — Умница, — он невесомо поцеловал меня в макушку. — Мы тебя не забудем, — добавил Джордж. Школа зашепталась, особенно девочки, которых заинтересовала открывшаяся сцена. Если бы не появившийся рядом с Амбридж, запыхавшийся Филч, они продолжили бы прожигать нас взглядом и судачить. Филч протолкался поближе к Амбридж, чуть не плача от счастья. — У меня есть документ, директор, — хрипло сказал он и помахал куском пергамента, который только что на глазах у нас с Гарри вытащил из её стола. — У меня есть документ, и розги готовы… Прошу вас, позвольте мне сделать это сразу… — Очень хорошо, Аргус, — сказала Амбридж. — А вам двоим, — продолжала она, глядя вниз на Фреда и Джорджа. — Предстоит узнать, что бывает с нарушителями в моей школе… — Знаете что? — перебил её Фред. — Боюсь, у вас ничего не выйдет. Он повернулся к брату. — Джордж, — сказал он. — По-моему, в нашем с тобой случае идея школьного образования себя исчерпала. — Да, у меня тоже такое чувство, — весело откликнулся Джордж. — Пора испытать себя в настоящем мире, как ты считаешь? — спросил Фред. — Согласен, — сказал Джордж. — Чего? — я с удивлением смотрела на Фреда. — Та неделя… — всё сошлось одно к одному. — Ты прощался со мной? — Золотко, так надо. Мы скоро увидимся, я обещаю. Скажи, что это было лучшее прощание, — весело добавил Фред. — Только не плачь. И, прежде чем Амбридж успела вставить хоть слово, они подняли свои палочки и хором воскликнули: — Акцио, метлы! Я услышала где-то в отдалении громкий треск. Взглянув налево, я увидела, как Гарри пригнулся, и как раз вовремя. Метлы Фреда и Джорджа неслись по коридору к своим хозяевам. Они свернули влево, скользнули вниз над лестницей и резко затормозили перед близнецами. — Надеюсь, мы больше не увидимся, — сказал Фред профессору Амбридж, перекидывая ногу через свою метлу. — И не стоит нам писать, — подхватил Джордж, оседлав свою. Фред обвел взглядом собравшихся учеников — молчаливую, настороженную толпу, задержав взгляд на мне. Я отошла в сторону, чтобы не мешать им. — Если кто надумает купить портативное болото вроде того, что выставлено у вас наверху, милости просим в Косой переулок, номер 93, в магазин «Всевозможные волшебные вредилки», — громко сказал он. — Это наш новый адрес! — Специальные скидки для тех учеников Хогвартса, которые пообещают, что используют наш товар в целях избавления от этой старой крысы, — добавил Джордж, показывая на профессора Амбридж. — Держите их! — взвизгнула Амбридж, но было уже поздно. Когда члены Инспекционной дружины кинулись на Фреда с Джорджем, те уже оттолкнулись от пола и взмыли вверх футов на пятнадцать. Фред поглядел на полтергейста, парившего вровень с ними по другую сторону вестибюля. — Задай ей жару от нашего имени, Пивз. И Пивз, который на моей памяти ещё ни разу не послушался ни одного ученика, сорвал с головы свою шляпу с бубенчиками и отсалютовал ею, а Фред и Джордж под громоподобные аплодисменты толпы описали в воздухе полукруг и вылетели из распахнутых парадных дверей навстречу сияющему закату. Я долго ещё смотрела им вслед, не до конца понимая, что произошло. Моё сердце одновременно разрывалось от мысли, что ОН ушел, а с другой стороны радовалась тому КАК, это произошло. Фред переживал об этом, поэтому и провел, столько много времени рядом, боялся, если уйдет, я разозлюсь на него. Не скажу, что сейчас я спокойна, но это лишь легкое раздражение и раздосадованное чувство одиночества. Лучше бы и меня украли навечно в свой забавный магазин. Хотя, Фред обещал, что мы скоро встретимся. Он ещё не знал тогда, что наша следующая встреча произойдет на разных берегах.