Должник Харона

— Я думал, ты умер в ванной, братец. Теперь понимаю, что ты так долго там делал, — Сириус сложил свежую газету пополам, чтобы лучше видеть младшего брата. — На. Тебе будет интересно прочесть, — его рука легко протянула стопку бумаг. — В кои-то веке Пророк решил написать что-то дельное? — с нескрываемым удивлением поинтересовался Регулус и потянулся к столу, к опирающейся на него руке со свежим выпуском. Братья Блэк находились на площади Гриммо, на нижнем этаже, где располагалась кухня. Всё такая же потрепанная, как и год назад. Буфет, хранящий старинный фарфор покосился сильнее, подпорка, которую соорудил домовик, не решала проблему — лишь оттягивала неминуемое падение. Мужчины не стремились заниматься домом, для них это занятие потеряло смысл. Если уж они единственные кто будет доживать в этом доме, к чему им современный ремонт и мебель. В воздухе витал запах сырости и пыли, к которому привыкли обитатели дома. Сириус в тонкой темной рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, как в школьные годы, развалился на стуле во главе стола и с самого утра потягивал виски. Его татуировки чернели на груди — отпечаток неприятного прошлого. Регулус же, в отличие от брата, был одет солиднее, светлая рубашка, заправленная в брюки, жилетка, застегнутая на все пуговицы — он всегда был педантичен к одежде. Блэк-младший занимает место рядом с братом, к нему подлетает чашка, полная чая, и блюдце опускается на шероховатый стол. Он медленно разворачивает газету, предчувствует что-то неприятное, ожидающее его на передней полосе. Так и происходит: чашка летит из руки на бетонный пол и разбивается на мелкие кусочки, ровно, как и сердце волшебника. «Последняя из Блэков. Горгонея Блэк вышла замуж за сына перспективного чиновника Министерства Магии — Картера Селвина. Подробнее на 5 странице» — гласил заголовок по центру, а рядом расположилась фотография молодоженов. Регулус никак не мог узнать на ней свою дочь. — Она так изменилась, — его губы еле шевелились. Мужчина смотрел на фотографию с остекленевшими глазами. Девушка в пышном свадебном платье крепко прижимала к себе букет желтых нарциссов, волосы были забраны, но даже так вьющиеся пряди, небрежно выскользнувшие из прически, обрамляли лицо. Лицо матери, как бы волшебник хотел это сказать. Он очень хотел сказать ей, что она прекрасна, несмотря на то, что она стала старше выглядеть. Глаза весело бегали от лица жениха к камере и обратно, но в них читалась грусть, которая отступала. Она терялась в её глазах, когда невеста смотрела на него. Парень рядом с дочерью выглядел старше. Регулус знал, что ему за двадцать, не был уверен в точной цифре. В его лице волшебник не видел злости или того, что заставило бы его сердце ещё больнее сжаться от осознания, что этот брак не по её воле. Он видел лишь любящую друг друга пару, хоть и допускал расчет в этой партии. Скорее ему просто хотелось найти повод, ему хотелось найти причину, чтобы явиться в чертов дом Малфоев и забрать дочь, которую потерял полгода назад. Да, он жалел о своей строгости, своем упрямстве, как же он мог так поступить с ней. Она была центром его жизни, разве он мог злиться на неё из-за Метки? Метка исчезнет, Регулус прекрасно об этом знал наверняка. А сейчас он остался один, без света в этом затхлом доме. Но самой большой его потерей было — сердце, разбившееся в эту, же секунду, за компанию с кружкой. — Не говори, Регулус. Сначала я подумал, что это Глин, так уж она на неё похожа. Но потом узнал твои глаза, — с иронией подметил Сириус. — Я скучаю по ней. — Хоть она и заноза в заднице, но родная и любимая заноза. Сириус подался вперед и поставил пустой хрустальный стакан на стол. Около разбившейся кружки засуетился Кикимер. Под его небрежное брюзжание, целая кружка вернулась на стол и снова наполнилась чаем. В это время мужчина пролистал до нужной страницы и читал небольшую статью, сопровождаемую другими фотографиями молодоженов. «Последний ребенок дома Блэк сменил фамилию, как скоро она исчезнет с горизонта? Вчера состоялась свадьба Горгонеи Блэк и Картера Селвина. В этом году девушка оканчивает шестой курс школы чародейства и волшебства Хогвартс. Вокруг этой свадьбы ходило множество слухов, но все до единого были опровергнуты. Главной причиной является крепкая любовь молодоженов друг к другу и желание сохранить чистокровные связи. Семья Селвин, как и Блэк, входит в список 28 чистокровных семей. Отец жениха — глава отдела магического правопорядка, пока его сын самостоятельно завоевывает карьерную лестницу Отдела международного магического сотрудничества в Международном бюро магического законодательства. Союз, благословленный небесами. Газета «Ежедневный пророк» желает молодоженам искренне любить друг друга всю жизнь. Пусть в вашей жизни будет много света и счастья» — даже прочитав статью, Регулуса не покидало чувство обмана. — Разве она могла выйти замуж и даже письма не прислать? А как же… Эх, — негодовал мужчина. — Если учесть, что мы даже не поздравили её с днем рождения, то, что мы ждали? Цветное приглашение? Нам отплатили той же монетой, братец. Лучше скажи, что ты думаешь о… — Сириус напрягся. — Картере. Так ведь его зовут? — Да, Картер Селвин. Он и его отец работники… — Я тоже читал статью, — резко оборвал брата старший Блэк. — Это не гарантирует, что они оба не Пожиратели, — мягче пояснил волшебник. — Скорее всего, они и есть. Но и она тоже из НИХ. В нем я не вижу угрозы, моё отцовское чутье подсказало бы. — Боже! Избавь меня от своей шарлатанской ерунды в виде «чутья». Оно тебе не подсказало, когда твоя дочь стала Пожирателем смерти, — Сириус скрестил руки на груди и ядовито улыбнулся. — Мне кажется не всё так просто. У неё и так весь мир на ладони, Пожиратели нуждаются в ней больше, чем она в них. Скорее всего, это была сделка, но за что? Вот вопрос, — Регулус бросил газету домовику. — Вырежи фото и вставь в рамку. Мне нужны воспоминания о дочери, может это последнее, что я смогу узнать о её жизни! — Регулус, срываясь на крик, ответил на немой вопросительный взгляд и поднятые брови Сириуса. — Теперь будешь плакать над газетой, — фыркнул анимаг. — Когда-то я делал так с твоими фото, потому что думал, ты не вернешься, — в глазах мужчины наворачивались слезы. — Терять брата очень больно, но терять своего ребенка ещё больнее. — Ты чего, Реджи… — младший Блэк склонился над столом, упирая голову на руки, а на древесине появились соленые капли. — Хочешь, мы отправимся в Мэнор и заберем её? — Она совершеннолетняя, если ей там нравится, то зачем лишать блаженства. — Я тебя умоляю! Нравится и у Малфоев — это же разные концы вселенной! — подскочив от злости, Сириус принялся ходить в разные стороны. — Давай напишем ей письмо, поздравим, скажем, что не злимся, — мужчина принялся жестикулировать. — Пригласим её с мужем в гости, например. — Хорошая идея. — Конечно, хорошая! Давай сопли намотай на кулак и пиши, она должна увидеть твой почерк! Кикимер! Кикимер, где тебя носит? Волшебник оглядел кухню, поднялся по лестнице, ведущей на первый этаж, и заметил домовика у зашторенного портрета матери. Сириус всё ещё боялся матери, а точнее её слов. Они навсегда застряли у него в голове, даже в Азкабане ему мерещился её голос. Блэк впал в ступор, как будто кто-то приклеил его ботинки к полу. Он вспомнил, как впервые встретил Горгонею именно на этом месте. Реджи привез её после третьего курса Хогвартса, она сбила его с ног в тот день. Волшебница даже не знала его лично, но была рада видеть, словно они старые друзья, словно настоящая семья. Они были семьей, но снова кровь Блэков развела их. Сириус боялся Горгонею, это был ассоциативный страх. В гневе его племянница была похожа на Вальбургу. Их взгляд одинаково чернел, лицо становилось очерченным, и в момент сильной злости их магия вырывалась из-под контроля и могла нечаянно покалечить. В местах, где уже давно отошли обои, остались прорези от заклинаний брошенных Вальбургой. Сириус их помнил, как вчерашний день. — Хозяин Сириус, — обратился к мужчине эльф-домовик. — Бумагу и перо с чернилами для Регулуса, быстро, — всё ещё смотря глубоко в коридор, сфокусировав взгляд на одной точке, проговорил волшебник. Серое существо исчезло, оставив Блэка в одиночестве. Мужчина предавался воспоминаниям, пока на втором этаже не послышался шорох, и в скором времени несколько голосов обсуждали удачную транспортировку и смеялись, как другие выкатывались с грохотом из камина. Головы Гарри и Рона появились в лестничном проеме и, заметив крестного, мальчик со шрамом громко закричал приветствие. Только голос крестника заставил Бродягу пошевелиться. Тот поднял голову и замахал парням. За Роном появились ещё двое братьев в цветных костюмах, а рядом с Гарри вынырнула Джинни. — Но еще, же не Новый год! — возмутился Сириус. — Вы рано. — Я не мог дождаться, чтобы тебя увидеть, — признался Гарри, спускаясь по лестнице. — Э…может, вы посидите в гостиной, а Кикимер вам принесет Сливочного пива. Внизу Реджи очень занят. — Чем же может быть занят Регулус, если вы даже не украсили дом? — возмутилась Джинни, наблюдая пустые помещения. — Так вы не видели газету… — предположил Сириус. — Какую газету? — лицо Рона выражало озадаченность. — Сириус! — раздался голос Регулуса с лестницы внизу. — Ты не хочешь добавить ничего от себя? Вот уже братья стояли у входа в столовую и напряженно смотрели друг на друга. Глаза Сириуса были широко распахнуты и предупреждающе глядели на младшего брата. Гарри и пришедшие с ним Уизли стояли полукругом около лестницы и пытались разобраться в происходящей пантомиме. Серый коротышка, Кикимер, прибрел снизу и демонстрируя, прекрасные спасенные из спальни хозяйки, рамки с вырезками из газеты, протягивал их хозяину Регулусу. — Кикимер сделал, как просил хозяин Регулус, — проскрипел старый домовик. Вся прибывшая компания с удивлением, замершим на лицах, изучала фотографии в рамках. Джинни первая выхватила рамку и после недолгого анализа, выдала: — Это же Горгонея! А что это за парень рядом с ней? — она в недоумении покосилась на Сириуса, затем на Регулуса. Фред протянул руку к фотографии, где молодожены переглядывались и улыбались на камеру. Сириус отвернулся и прошел в столовую, проигнорировав вопрос юной Уизли, Регулус повторил за братом и с пером и бумагой пошел за ним, все остальные поочередно покинули коридор, оставив молодого волшебника в одиночестве. Чем дольше он смотрел на девушку в белом, тем дальше распространялась его боль по телу. От сердца к легким — переставшим дышать, к желудку — который скрутило и неприятно свело от пустоты. Если бы у него были слезы, они обязательно окропили бы его лицо. Теперь он понял значение тех слов, брошенных на открытку и оставленных в зарослях у дома. Тогда он думал, что она сожалеет о доме, о нападении и в ней не исчез тот огонь, что когда-то привлек Фреда. Нет, она сожалела о своих чувствах к нему — об этом думал Уизли, и его сердце сжалось от боли снова. Но незабудка, разве это был просто цветок? Ему хотелось быть тем парнем на фото, он завидовал ему. Казалось, прямо сейчас ворвется в дом, где бы они ни были, убьет его, причинит ему такую боль, что Крутциатус покажется лишь легким ударом. Лишь бы он почувствовал то, что он чувствует сейчас. Лишь бы она осталась с ним и продолжила любить его. Теперь он злился на себя, жалел о гордости, о том, как злился на неё и сделал то, что сделал. Теперь он не позволит себе злиться на неё, больше никогда. Была ещё одна вещь о которой сожалел Уизли — это его бездействие. Он не может быть гриффиндорцем, в нем нет той отваги, что требует факультет. В нем только всепоглощающая ненависть к слабости своего духа. Разве он не тот принц из сказки, который должен спасти принцессу от злобного дракона? Нет. Ему нужно думать о своей семье, как её защитить, пока война только набирает обороты. Он даже не имеет представления о том, как Горгонее там живется, через что она проходит каждый день, никакой обратной связи. Ему сложно понять её отчужденность, но в сердце всё ещё пылают чувства к ней. Каждую ночь в обнимку с огневиски его сердце горит, пока не тухнет от опьянения. Отпустив мысли, Фред зашел в столовую, где за столом сидели все, кроме Джорджа. Тот было хотел спросить у брата всё ли в порядке, но как он должен был ответить. С легкой руки Фреда рамка опустилась на стол. Сириус поднял взгляд от написанного, снова перечитал. Дом переполнился сожалением и вопросами в глазах прибывших гостей. Регулус нервно дергал ногой, пока Сириус оставлял свои слова на пергаменте. Гарри скучающе изучал комнату, хотя бывал тут множество раз, он просто не хотел сталкиваться ни с кем взглядами. — Кто-нибудь расскажет, что произошло? — голос Рона шел от противоположного края стола. Теперь его лицо изучало чужие с недоумением. — У нас радостная новость, — продекламировал Сириус. — Горгонея вышла замуж, вчера. Как вы понимаете, нас там не было. Мы узнали об этом из Пророка. — Не может быть! — воскликнула Джинни и прикрыла рот руками, чтобы никто не увидел её зловещую улыбку. — Мы решили написать ей письмо, чтобы поздравить и попытаться наладить связь. Я закончил, может, вы хотите добавить? — Сириус положил на середину стола пергамент. Гости дома Блэк долго гипнотизировали его под тиканье часов, пока Фред резко не дернул его, словно пытался вырвать из чьих-то рук. Слова быстро вылетали из-под пера. Закончив, он вернул бумагу и поднялся наверх. Братья и сестра последовали за ним, один Гарри остался сидеть на месте, даже не сдвинувшись. Он чувствовал себя лишним в том кругу и важным в этом. — Так, полагаю, на этом всё, — Регулус взял пергамент и, сложив в несколько раз, положил в конверт, который успел подписать. — Кикимер, отправляйся в Малфой Мэнор, если Горгонея там, отдай её письмо. Если нет, найди её и отдай. Кикимер закивал головой и его уши продолжили качаться, когда всё остальное замерло. С хлопком эльф исчез вместе с письмом. В дверном проеме появилась рыжая голова Рона. — Фред исчез, — взволнованно произнес рыжий. — Он ушел, никто не знает куда. Джинни отправилась домой, предупредить родителей и поискать его там. А Джордж ушел к ним в магазин. Здесь остались только мы, Гарри.

***

От хлопка я резко открыла глаза. Снова моя комната в особняке Малфоев, а рядом Картер, который развалился по всей площади кровати и стеснил меня к краю. Я потянулась куда-то в сторону и села. В изножье кровати стоял Кикимер, переминаясь с ноги на ногу. В его маленьких и цепких руках находился конверт. — Хозяйка Горгонея, — благоговейно произнес Кикимер. В его глазах отразилось счастье, он скучал по мне. — Вам письмо, — поклонившись, домовик протянул его и отпустил прямо в мою руку. — Благодарю, Кикимер. Он не стал добавлять лишнего и с таким же хлопком, с каким явился, исчез. Я изучала письмо со всех сторон, на конверте была печать дома Блэков. Оно из моего дома. Сердце забилось чаще. Я с жадностью принялась рвать конверт, чтобы высвободить наружу слова. Первым в глаза бросился почерк папы, на душе стало теплее. Аккуратно вылезая из-под одеяла, я слезла с кровати и перебралась на подоконник. Картер продолжал посапывать в кровати, перевернувшись на бок подальше от света из окон. Подтянув колени к себе, я снова развернула письмо и стала читать. «Дорогая Горгонея, дочь, я узнал из газеты прекрасную новость. Ты вышла замуж! Я бы мечтал оказаться на твоей свадьбе, стать частью этого события. Мне очень жаль, что наши пути так разошлись! Я хочу попросить твоего прощения за мои слова и действия в прошлом. Тогда я чувствовал злость, был недальновиден и слеп в своей ярости, но мне следовало злиться на себя, что именно Я не уберег тебя от «неприятностей». Мне прощать тебя не за что, ты всегда была моей дочерью и будешь, не смотря ни на что. Я очень скучаю по тебе и жду дома. Мне стыдно, что мы не поздравили тебя с днем рождения. Надеюсь, ты тоже готова возобновить наше общение, честно не было ни дня, чтобы я не вспомнил тебя. В честь примирения мы с Сириусом приглашаем тебя, разумеется, в компании супруга к нам на ужин. Я очень люблю тебя и желаю тебе счастья. Если тебе там плохо, дай знать, мы всё уладим. С любовью, твой отец. Сколько же сентиментальности выдавил из себя Регулус, но, в общем, я с ним согласен. Без тебя дом опустел и перестал быть тем местом, где вообще хотелось бы находиться. Старик твой совсем расклеился, мы стараемся держаться, но без занозы выходит не так хорошо. Ты это, будь любима и счастлива в браке, это важно. Бабушка тобой бы гордилась, зная какой ты стала. Знай, что мы не разочарованы в тебе и ждем всегда домой. Твой любимый дядя. Горгонея, я бы хотел подарить тебе букет колокольчиков в честь твоей свадьбы. Но сейчас могу лишь букет из розовых, желтых и красных гвоздик. Теперь и мне тоже жаль…» Последние слова остались без подписи, но мне не нужно было знать имя, чтобы понять от кого они. Как же я хотела рассказать ему все, но нельзя. Одно слово уничтожит весь успех, к которому я еле приблизилась. Слезы защипали глаза, от прощения в письме. С плеч спустилась болезненная гора. В легких появилось больше места, чтобы вздохнуть полной грудью. Моя семья всё ещё на моей стороне, но это пока они не знают всей правды. Даже такой шанс, дал мне возможность счастливого будущего. Я очень хотела написать им ответ, но посылать его с совой очень рискованно. Пожиратели могут прочесть письмо или отследить его, что выдаст дядю и отца, а ни первого, ни второго держать в живых не выгодно. Может, Кикимер вернется, и я смогу с ним передать письмо. Пока я размышляла над письмом, проснулся Селвин. Он долго наблюдал за мной с кровати, пока не решился приблизиться. Его рука легко коснулась моей щеки, подобрав рядом прядь и заправив её за ухо. Стальные глаза изучали лицо, пока не зацепились за глаза и затем письмо в руке. — От кого письмо? — в его голосе присутствовала утренняя хрипота. — Из дома. В свежей газете о нас напечатали статью, — я свернула письмо и после того, как спрыгнула с подоконника, заставив близко стоящего Картера отойти, убрала пергамент в ящик стола с замком. — Я помню, что вчера был фотограф, — рука парня почесала затылок, затем он тяжело опустился в кресло. — Похмелье, дорогой? — я повернулась к нему лицом. — Можешь так не улыбаться от моих страданий. Мне неловко, что моя жена садистка. — Лишь малую часть. — Ты в хорошем настроении, значит, в письме было что-то хорошее? — Картер потянулся к кружке с кофе, которая появилась на столике около кресла. Сегодня завтрак доставили прямо в комнату. Я заняла место за письменным столом и поглощала кашу с ягодами. — Мой отец простил меня. Знаешь, я не знала, что это для меня так важно, до сегодняшнего утра. Хотя, семья всегда была важна для меня, — я неожиданно для себя отвела глаза от Селвина. — А я, как твоя семья, важен для тебя? — Конечно. После прошлой ночи, я больше доверяю тебе. Я сказала это искренне, ведь так и думала. Я хваталась за него, как за спасательный круг. Наконец-то здесь есть человек, которому я могу довериться полностью, кто не хочет пользоваться мной. За три дня нашего знакомства моё мнение сильно изменилось. Не стоит забывать о Драко, который справился за один день и уничтожил все мои положительные чувства к нему. — Тогда, сейчас самое время довериться мне и одеться для прогулки. Как только трапеза была окончена, мы оба принялись собираться. Домовики успели перенести вещи Картера ко мне в шкаф, поэтому парень провел всё свое время в поисках свитера, пока я успела умыться, сделать прическу и полностью собраться к прогулке. Мы вышли за пределы Малфой Мэнора и двинулись вдоль дороги, ведущей к станции поездов. Под ногами приятно хрустел снег, а щеки приятно покалывало от мороза. Рядом с Картером мне было спокойно, я чувствовала себя в своей тарелке. — А кем ты работаешь в министерстве? — я прервала тишину, которая уже достаточно долго тянулась за нами. — В Отделе международного магического сотрудничества, если точнее в международном бюро магического законодательства. Я простой помощник, делаю рутинную работу, отчеты, например. Иногда отслеживаю соблюдение законов, но это почти никогда. — И тебе там нравится? — Не сказал бы, что очень нравится, но там хорошо. Чувствуешь, что ты не просто так живешь. Ты не думала о будущем? Может, хочешь попасть в Министерство? Я помогу, — Картер согнул руку, предлагая пойти под руку. Я прижалась к нему чуть ближе. — Я хотела открыть свой магазин для прорицания, может, вести сеансы. Может, помнишь, раньше были заклинатели судьбы, они имена подбирали детям? — Отлично помню. Думаешь, почему меня зовут Картер, — мы оба засмеялись. Я резко повернула голову в сторону леса, словно кто-то следил за нами. Между деревьями качались ветки, но никого не было видно. Не может же ветер быть так низко и только между теми двумя елями. Я вжалась в Картера. Что-то медно-рыжее мелькнуло среди нижних веток. Белка? — Что-то увидела? — теперь и парень вглядывался в то место. — Показалось, — я постаралась отвлечься. — Так о чем мы? Точно, значит магазин. Интересно. А мне на будущее погадаешь? Скажи провидица, будет ли мой брак счастливым? — Селвин наигранно схватился за воротник и свел брови домиком. — Дурак ты, — я хлопнула ему по плечу. — Всё зависит от тебя. — Ладно, ладно. Может, есть другие идеи на будущее? — После школы, или когда это всё кончится, я хочу уехать, отдохнуть. Я никогда не видела теплые моря, очень хочется в таком поплавать. — Мы обязательно уедем отсюда, там, где нас недостанет Чейз, Тёмный Лорд, Малфои и вообще никто. — Кстати говоря, о Чейзе. Он может сейчас за нами следить? — всё ещё думала о тех шевелящихся ветках. — Нет, не в его интересах кто-то из нас. Есть что-то, что ему нужно от Драко. Ты сама знаешь что именно. Тебе не стоит волноваться о нём, в любом случае, скажи мне, я решу проблему за тебя. — Спасибо, Селвин. Ты тоже можешь обратиться ко мне с проблемами, я постараюсь их решить. — Какая ты милая, Горгонея. Моя Кора, — взгляд парня стал мечтательным. — Мой Плутон, — мои щеки покрыл румянец и не из-за погоды. — А что насчет Калеопы? — Она связана с Драко — всё, что я знаю. Но прошу заметить, они вчера не танцевали вместе, даже рядом не сели. Мне кажется, это много значит о характере их отношений. — Может из-за Чейза? Никому из них не нужны проблемы. Он обязательно доложил её отцу. Картер задумался. — Скорее всего, ты права. Тем не менее, Лорд готовит её переезд сюда, скорее всего после дела Драко. Пока ей там безопаснее, так, что она скоро отправится обратно. — Откуда ты столько знаешь? — я прищурилась глядя на парня, на что он улыбнулся. — У меня много друзей. Один проболтается там, другой сям. Так и собирается информация. Но о чем я тебе рассказываю, я слышал, что ты ещё та сплетница в Хогвартсе. — У меня тоже много друзей, — парировала я. — Раз уж ты мой муж, тогда я буду ждать интересную информацию от тебя. А лучше, узнай про Драко, Калеопу и Чейза всё, что сможешь. Я должна быть на шаг впереди, понимаешь? — Тебе не нужно мне приказывать, чтобы я помог тебе. Стоит лишь нежно попросить, моя Кора. Я улыбнулась и блаженно прижалась головой к его руке, на щеке осталось колкое ощущение его пальто. — У меня есть подарок для тебя, — он вынул из кармана брегет — золотые карманные часы на цепочке. Крышка была украшена цветами и обрамляла семейный герб Селвинов, под которым красовался девиз: Ab altero expectes, alteri quod feceris. Я осторожно взяла их в руку, разглядела со всех сторон и открыла. Внутри был обычный циферблат, который был дополнен небольшими зонами с разными названиями, а кроме обычных стрелок, ближе к центру была яркая стрелка с именем Картер. На внутренней стороне крышки красовалась наша фотография со вчерашней свадьбы. — Эти часы смогут показать тебе время, а так же место, где я буду находиться. Так ты сможешь узнать, если со мной что-то случится. — Они прекрасны! — у меня не хватало слов, чтобы описать столь дорогой подарок. — У меня есть такие же, только с твоим именем. Это традиция нашей семьи, дарить такие часы. — Спасибо, — я обняла парня, в нос ударил запах бергамота и миндаля. От неожиданности он немного растерялся, но ответил на объятья. — Надеюсь, твоя стрелка никогда не укажет на смертельную опасность, — прошептал Селвин.