Река

Всё идет как обычно, гастрольный тур в южном городе не предвещает чего-то необычного. Аэропорт, мини-автобус, который должен отвезти их сначала до отеля, а потом до клуба. За окном пролетают городские здания. Современные торговые комплексы мешаются с историческим видом города. Но Володе и Максиму больше всего нравится, что здесь очень тепло. Весна уже разлилась здесь, а разогретый воздух дурманит и навевает мысли о Крыме. Транспорт останавливается возле солидного здания отеля, и по салону разносится удивленный гомон. Высотой, отель, кажется, уходит в небо, а окна с особым достоинством и шиком отражают южное солнце. – Видали какой нашел? И совсем недорого. — Никита гордо переводит взгляд с команды в сторону постройки. Восхищённо ахая, ребята выходят из машины. Не то чтобы для группы это роскошь, но всё же, вся команда понимает, что лучше вкладывать финансовые средства в творчество, чем в пафосные отели и рестораны. Поэтому, при возможности участники Ундервуда останавливаются в более простых, но комфортных местах. Поэтому, сейчас выходя из машины, ребята с любопытством разглядывают это высоченное здание, а рациональный Владимир вопросительно смотрит на директора. Также привычно затягивается процедура оформления документов для получения заветных магнитных ключей. Пока вся команда ждет в холле, Володя шепчет на ухо Максиму, обжигая его своим дыханием: - Чей номер с балконом и видом на реку, в том и будем ночевать. - А если мой будет красивее? — Максим с хитрой улыбкой, быстро оглядев взглядом пространство, целует клавишника в щёку. - Ну вот, и ночуй тогда в своем красивом номере, я не против. А я хочу балкон. И пить что-нибудь смотря на реку, — с напускным гордым видом отворачивается Ткаченко. - И что, даже меня оставишь? — кажется, на несколько мгновений, вокалист действительно пугается грядущей перспективы. - А ты всё равно устанешь и уснёшь, — Вова меняет равнодушную гримасу на тёплую улыбку. - Как раз-таки наоборот. - Ага, а тебя потом до обеда не добудишься. Проверим? - Значит, всё-таки я дороже, чем балкон? Забывшись, они сцепляются руками, и начинают играючи толкаться кулаками в грудь. В следующий момент, они совсем теряют связь с реальностью, и почти тянутся к друг другу с поцелуем. Но голос Никиты очень вовремя возвращает их в разум. На сутки Ундервуд прописан в этом городе, можно располагаться. Только они могли превратить это в игру. Хотя, по факту, они ночуют в одном номере, но ключи всегда забирают ключи от двух. Зачем привлекать лишнее внимание? Единственной проблемой скорее остается для них какой из номеров лучше. Правило очередности в этом случае не работает после ночи в какой-то жуткой комнате с экстремально жестким матрасом, поломанной душевой и пауком в углу. Они смогли тогда забыться лишь легким сном под утро. И причиной бессонницы являлись даже не вовсе какие-то интересные занятия, а элементарное отсутствие возможности лечь удобно. Автомобильные кресла, на которых они потом вырубились уже по-настоящему, показались им тогда куда желаннее, чем этот номер. Никто и не может подумать ещё, что сегодня им понадобятся обе комнаты. Вообще, сначала они заходят в номер клавишника. Это требование самого Ткаченко. Володя до сих пор считает, что в прошлый раз он имел шансы, если б сначала они заглянули туда. Но в этой комнате у Ткаченко стена застроена сплошняком. Правда много окон и выходят они на реку. Но окна - это всё-таки не балкон. Володя разочарованно бормочет, даже не замечая или не желая замечать ликующего Максима, у которого улыбка сейчас, кажется, вылезет за пределы лица: - Старина, ну так нечестно. Твой номер выпадал в прошлый раз. - Сам поставил такое условие. Так-то у тебя уютно. И кровать классная. В номере Максима солнце заполняет, наверное, всё пространство. Белая занавеска легко колышется под дуновением ветра из того самого заветного, сейчас открытого балкона. Как с лучших фотографий мебельных каталогов. Максим неожиданно расшнуровывает и снимает кроссовки, затем бросая в них же носки. – Хочу походить по этому солнцу. Володя не смеется, что это всего лишь лучи на деревянном паркете. Солнце для них значит очень много в любом виде. Как и вода. Поэтому, он следом делает тоже самое. Балкон оказывается достаточно просторным, в середине стоит широкая скамья с подушками и белый стол. Оба не сговариваясь, закрывают глаза и вдыхают этот свет, теплый воздух, запах речного прибоя. Володя прижимает к себе Макса, утыкается лицом и губами куда-то в его шею, а пальцы тут же перебираются с плеч в любимые локоны. До сих пор, он любит наматывать их на пальцы, помня, как раньше всерьёз игрался с кудрями. – Мааакс, — тихо говорит музыкант, — помнишь, набережная очень красиво освещается. Это будет лучшая ночь, я клянусь. Максим в ответ обнимает рукой его за шею, легко щекоча её пальцами. Для этого ему всегда приходится напрягать все тело, и он немного злится, что не имеет эти несколько сантиметров. И знает, как его усилия ценит Володя. «Проспим нахрен». — проносится в его мозгу, но губы произносят совсем другое. – Я люблю тебя, Володя. – А я тебя, Максим. Да, и мы кажется, там в холле не закончили. И не говоря больше ни слова, Ткаченко разворачивает друга к себе и тут же врезается с поцелуем. Ответ приходит мгновенно. Неизвестно, чего они хотят сейчас больше: вкушать сладкий запах друг друга со счастливой улыбкой на лицах или удерживать солнечный свет своими губами. Едва группа заканчивает свой обед, Максим сообщает, что ему нужно куда-то срочно съездить. Ожидаемо, группа удивленно смотрит на него. До саундчека остается всего час, команда уже планирует выезжать. Но Кучеренко напрочь отказывается объяснять цель своего срочного отъезда, обещая лишь быстро вернуться. Никита переводит взгляд на Володю, но тот лишь разводит руками: - Максим никогда не опаздывает, да и я ему не хозяин. Пусть едет, если нужно. Только, на всякий случай - концерт с одним вокалистом в нашем случае как-то не очень. В номере он все же пытается докопаться до истины, когда они собирают вещи для концерта. Но Кучеренко не рассказывает даже ему. Даже здесь, наедине. - Нет, мне помощь не требуется. Хотя, знаешь, — вдруг серьёзно смотрит на клавишника Кучеренко, — будь добр, захвати с собой мой костюм. На всякий случай. Володя, по-прежнему, с недоумением пожимает плечами, но соглашается. Хотя в голове у него и рождаются вопросы. У них концерт, все мысли должны быть только об этом. О чем ещё можно думать, тем более в чужом городе? Но он не спорит — таков принцип нормальных отношений — идти на компромисс и принимать странности любимого человека. Тем более, что сам Володя в них влюблен. И за эту любовь Ткаченко держится гораздо больше, чем за логику, которая сейчас идет совершенно в другую сторону. На прощание Максим легко целует клавишника, однако тот в ответ прикусывает Кучеренко губы. - Посмотрим, будет ли у тебя такое же хорошее настроение после концерта, — смеется Максим. - Беги уже, концерт не будет ждать, — ласково улыбаясь, смотрит ему вслед Владимир. Тысячу километров и воздушные мили им предстоит преодолеть, прежде чем они снова, также ласково посмотрят друг на друга.