алкоголь зло

Идея споить Мидориму давно маячила в буйной головушке Такао, но в жизнь не воплощалась. То ли дело было в том, что цундере местного разлива был ярым трезвенником, то ли из-за не представившегося случая. Факт оставался фактом: Мидорима оставался неприлично трезвым, а любопытство Такао — крайне неудовлетворённым. Дни сменялись. Совершенно ничего непредвиденного не происходило, но в какой-то момент, разыгрывающий сам не понял в какой, они оказались в его комнате с очень пьяным Мидоримой наедине. Бутылки украшали небольшую площадь пола, насчитывая собой штук пять от силы, но этого было достаточно. Такао, более привыкший к алкоголю, т.к. часто выпивал вместе с отцом за просмотром очередного матча, сидел и разглядывал друга, которому явно было хуже от лишних градусов в организме. Массивное тело шутера слегка покачивалось, не в силах найти точку опоры, абсолютно игнорируя находившуюся сзади кровать. Его уши, щёки, шея и лоб горели, и, казалось, Такао чувствовал собственным лицом этот жар. — Ты в порядке, Шин-чан? Решил для приличия задать вопрос парень, отпивая ещё немного вина из кружки. Настоял на этом выборе сам шутер, аргументируя тем, что пиво «это ссанина ебанная». Такао крайне удивился, но виду не подал и согласно покивал, незаметно ставя бутылку тёмного обратно. — Я… мгнх…. В порядке он явно не был. Такао не торопил сокомандника, желая насладиться всеми преимуществами, которые принесёт этот вечер. Минут десять ничего не происходило: Мидорима всё также слегка покачивался, медленно моргая и явно стараясь не уснуть, а парень напротив неторопливо потягивал вино, разглядывая алеющие щёки. Но потом, видимо, сон одолел шутера, и его рука соскользнула, роняя весьма тяжёлое тело на пол с приличным грохотом. Точнее, почти уронив, ведь в комнате находился человек с потрясающе острым зрением и хорошей реакцией, даже если слегка приторможенной алкоголем. — Тихо, Шин-чан, не падай. Хоть бы очки снял. Поймав друга на пол пути, Такао лёгким движением снял с него очки, даже не двинув по носу, и положил на тумбочку. Зелёная макушка в это время грузно упала на крепкое плечо. — Шин-ч… чан? Ровный нос пьяно потёрся о футболку парня под невнятные звуки. Такао замер, чувствуя, как бегут мурашки по всему телу от осознания того, что эта ледяная глыба сама, по своей воле, сейчас ластится к нему, руками легко поглаживая талию. «Твою мать» — единственная мысль, которая удостоила своим вниманием черепную коробку парня. А Мидорима, совсем разморённый алкоголем, времени зря не терял, поднявшись чуть повыше и теперь водя кончиком носа по сильной шее, горячо выдыхая в кожу перегаром, которого Такао совершенно не замечал, слишком сосредоточенный на том, чтобы у него не встал. — Так… Тако… Казу, хочу на крв… туда, — сдался суровый цундере и показал пальцем на кровать, не отрываясь, впрочем, от тёплого местечка у шеи. Такао тяжко вздохнул и с некоторыми усилиями поднял массивное тело друга на руки, перенося его на цветастое покрывало. По пути, правда, чуть сам не навернулся. В конце концов, он тоже прилично выпил. Или же дело в их близости? Ему самому было не ясно, что пьянило сильнее. Повисший на нём Мидорима отпускать его явно не собирался, поэтому они так и легли вместе на кровать. Тот ещё и ноги закинул на Такао, прижимаясь ближе. — Шин-чан, может отпустишь меня? А я тебе водички принесу и окно открою. Однако, уговорить пьяного Мидориму, жаждущего обнимашек здесь и сейчас, было не так легко. Он что-то пробубнил отрицательное и снова потёрся носом об уже родную шею. А затем поцеловал. Легко и привычно, будто делает такое каждый день. Не открывая глаз и совершенно не пробуждаясь от своего спокойно-алкогольного состояния, которое несло его на волнах пол вечера. Такао же умирал. Первый поцелуй он чудом пережил, чуть не скончавшись от разрыва сердца. Его слух, кажется, уловил тихий, но чёткий треск. А вот второе прикосновение заставило тяжёлый, горячий вздох вырваться из грудной клетки. Он не мог позволить ни единому слову быть озвученным в страхе, что Мидорима, став обычным собой, отстранится и никогда больше не приблизится. Тот же совершенно не думал о таких глупостях, полностью захваченный в плен лёгкого жара алкоголя и горячего тела рядом. Перебинтованные пальцы как-то пролезли между Такао и кроватью и устроились на упругой ягодице, присоединяясь ко второй ладони. — Шииин-ч-чан, куда ты руки положил? Впрочем, убрать наглые конечности возможности тоже не было. Всё-таки Мидориме в силе равными были единицы, и он не входил в этот список. Сосредоточенный на наглом вторжении на территорию своей пятой точки, Такао совершенно не зафиксировал в своей голове тот момент, когда обычно спокойный и сдержанный шутер оставил яркий засос на его шее. Вслед за этим руки на подтянутой заднице пришли в движение, слегка сжимая и поглаживая. Алкоголь давно испарился из парня вместе с тем жаром, что полыхал во всём его теле. И он совершенно не знал, как поступить с внезапно домогающимся до него другом, который до сих пор даже глаз открыть не соизволил. Мидорима же, незаметно для зоркого глаза, прижался ближе, медленно запуская кончики пальцев под домашние штаны друга, затем минуя и трусы, и поглаживая бледную кожу. Воздух внезапно кончился как во всей комнате, так и в лёгких ястреба. Остались лишь ощущения чужого члена, упирающегося в его собственный, трущихся бинтов по заднице и горячих поцелуев на шее. Тишина висела по всему дому, ведь мать парня ушла к подругам, прихватив всё остальное семейство с собой, а музыку Такао почему-то не догадался включить. Но даже, если бы какая-то мелодия и разрезала вязкую беззвучность помещения, то парень всё равно вряд ли бы услышал что-то за грохотом собственного сердца. Когда обнаглевший Мидорима протиснул колено между сжатых ног отчаянно сопротивляющегося Такао, предварительно совершив каверзную атаку, оставив ещё один засос, чтобы отвлечь бдительную птицу, стало слишком горячо. — Шин, пожалуйста. Выдохнул парень, сам прижимаясь ближе и потираясь членом о твёрдое бедро, в то время как полусонный Мидорима чуть сильнее сжал упругий зад и притянул ещё теснее его к себе, позволяя бешено впечатываться в свою ногу. Свои руки Такао, наконец смог пристроить на шее друга, горячо дыша ему в волосы и задыхаясь от ощущений. Бинт на пальцах шутера слегка натирал нежную кожу, но парень не обращал на это внимание, ещё больше заводясь от того, как сжимает и разводит его ягодицы сильными движениями Мидорима. — Кончай, Такао. Приказной тон заставил его вздрогнуть и на самом деле кончить в тот же миг. Когда он, наконец, пришёл в себя и отдышался от потрясающего оргазма, то на него смотрели абсолютно трезвые глаза, которые застилала разве что похоть, но никак не алкоголь. — Ш-Шин-чан? И как давно ты — Продолжить ему так и не дали, протолкнув колено ещё дальше, повалив парня на спину и нависнув сверху. — Помолчи, Такао. Обычно он начинал спорить, но сейчас, смотря на тяжело дышащего Мидориму со стояком, который было видно даже сквозь свободные штаны, парень собирался всецело подчиниться. Намокшая ткань ещё больше притягивала внимание Такао, и ястреб не отказывал себе в удовольствии созерцания такой картины. У Мидоримы были иные планы на этот счёт. Он, навалившись на друга, прижался членом к его бедру, а руки вновь запустил в трусы, чтобы устроить на упругой заднице. Тяжёлое дыхание опаляло лицо Такао, а член неумолимо вставал вновь. Шутер рвано двигался, стараясь приблизить разрядку. — Шин-чан, подожди. Давай вместе? Мидорима слегка приподнялся, смотря на него. Такао быстрым движением стянул футболку, притягивая к себе друга за шею и запуская руку в чужие трусы. Горячий, мокрый член лёг ему в руку, и Мидорима сильно вздрогнул, опуская голову на сильное плечо. Руки сильнее сжали упругие ягодицы, а из груди шутера вырвался тихий стон, разрезавший тишину комнаты и, кажется, сердце Такао. После этого он уже более уверенно двинул рукой по твёрдому члену, желая принести ещё больше удовольствия этому невозмутимому парню. Дрожь вновь сотрясла Мидориму, который явно наслаждался каждым движением чужой руки. Такао было слегка неудобно шевелить запястьем, зажатым между их телами, но реакция друга стоила всех проблем, поэтому он без устали ласкал его. Размазывая смазку по члену, парень то быстро скользил ладонью, то наоборот переходил на медленный ритм. — Быстрее, Казу. Нетерпеливость Мидоримы казалась тоже безумно очаровательной и горячей, поэтому Такао специально прыгал с ритма на ритм. Но у шутера опять были иные планы, и он стал сам толкаться в предложенную руку, уже не стесняясь задыхаться от стонов на ухо другу. Красивые пальцы же с задницы переместились мягкими поглаживаниями к анусу, теперь уже лаская его. На короткое мгновение Мидорима вытащил правую руку из чужих трусов, быстрым движением облизав фаланги и вернув на место. Толкаясь бёдрами вперёд, он неторопливо ввёл палец, лаская мышцы изнутри и заставляя Такао вздрогнуть от дополнительной стимуляции. — Шин-чан, ты чего это? — Обожаешь же ты болтать. Возмущённо заметил Мидорима, толкнув палец глубже на фалангу, заставив его, наконец, замолчать. Вбиваясь в ладонь, он всё увереннее вставлял уже два пальца в задницу Такао, упиваясь задыхающимся видом друга. — Я скоро кончу, так что поторопись, Казу. Низким, тягучим голосом протянул Мидорима, толкаясь в его руку членом и быстро вставляя пальцы ему в задницу. Такао громко застонал от количества эмоций и ощущений, чувствуя лишь беспощадный жар. Ещё какое-то время он умирал от этого внезапного потока впечатлений и горячего тела на нём, а затем вздрогнул всем телом, кончая от пальцев, максимально глубоко вставленных в его зад. Мидорима на нём зажмурился, также спуская в руку. — В следующий раз думай, прежде чем поить меня, вот что. — Так это что… типа наказание было? — Если тебе нравится рассматривать произошедшее в этом ключе, то пусть так. — Тогда я буду очень непослушным мальчиком! — …заткнись, Такао.